Времена грёз 3 том

Если наступит ночь Прежде чем ты вернешься к нам сюда, в Грейт-Рок Мы скажем людям, чтобы они держались, ты дополняешь нас Ты наш единственный спаситель с тех пор, как уничтожил наших богов Ты так хорошо нас знаешь Ты храбр, как гора, ах Ты летаешь, как орел, ах Ты делаешь то, чего мы никогда не сделаем, ага И ты делаешь это хорошо You Do It Well — Saint Motel Тихий шепот ласкового теплого ветра весточкой лета коснулся щеки, так легко, будто кто-то невесомый, невидимый захотел вдруг меня пробудить от долгого, тревожного сна, затянувшегося сразу на несколько беспокойных, муторных дней. За пеленой темных век, отделяющих сознание от мира, слышался до боли знакомый шум зеленых ветвей, шорох трав, журчание реки и жужжание насекомых. Ничего не прерывало идиллии, словно время текло в обход райского места, и русло его не проходило среди этих земель. Переливистой трелью запели птицы, им вторил шелест тяжелой материи, похоже той самой, что чьей-то искусной рукой неведомым образом оказалась расшита тысячами драгоценных камней и стежков самой дорогой и редкой нити. Открыв глаза, я встретила взглядом чужое лицо неуловимо подобное Фии. Мундус сегодня определенно не был собой, но вместе с тем его нельзя было назвать кем-то иным. Женский облик, словно часть случайного представления по случаю внезапной кончины. — Софи, кажется, ты очень сильно устала. — Тебе не кажется, я и правда заметно ослабла, столько всего происходит вокруг… — Даже так? Протянув руку помощи, Мундус помог мне присесть, он и сам смело сидел на коленях, расправив полы одеяния так, чтобы рисунок свободно лежал на траве, переливаясь щедрым витиеватым узором стеблей. Солнце за огненной головой снова клонилось на запад, неземные глаза сверкали в тени, могу поклясться, он был рад меня видеть. Пухлые губы растянулись в ласковой улыбке, теплые пальцы в моей руке чуть подрагивали. Я чувствовала, что он жаждет общения, новых вопросов и особенно пересказа расследования. Память Фии уже стала божественной частью, и, увидев ее, Мундус будто бы побывал там в лесу во время поездки, но… Впервые меня заняло совершенно другое. Как потерянный пазл, конструктор из разных частей, механизм, разобранный неумело, в моей голове сложилась картина, вопрос, о котором я обязана была догадаться еще очень давно, еще при первой встрече с создателем целого мира. Перед этой загадкой, задачей всё остальное вдруг потускнело. Ничто никогда не будет серьезней и важнее этого, хотя, несомненно, история Фии остается по-прежнему во внимании. — Мундус, а ты можешь воскрешать людей? Божье лицо изменилось, брови поднялись в удивлении. Похоже, он ожидал услышать от меня что угодно, но только не это. Открыв рот на мгновение, он вновь закрыл его и будто обиженно, неопределенно отвел взгляд. — Могу, конечно, но почему… — Так чего же ты молчал об этом?! Почему не сказал сразу? Чуть не задохнувшись от злости, я дернулась вперед, в слепой попытке то ли потрясти божество, схватив за воротник, то ли просто отвесив пощечину за долгое ожидание. Выставив ладони перед собой, Мундус поспешил охладить мой пыл. — Софи, это не так просто, как может показаться. — Ближе к делу! — Постой, подожди, дай мне объяснить. Это не совсем воскрешение, я могу повторить тело человека, вложить его память и душу, не отправленную на перерождение. С Фией такое не выйдет, она уже начала новый путь, в новой семье. — Да я не про девушку! Про Ньярла, ты же можешь вернуть его к жизни? Полноценной, а не как… была. Он не на перерождении, и память вся тут, в моей голове, а душа… душа… — заполошно постучав пальцем по виску, я замерла, вспомнив, где последний раз видела душу мага. С тех пор, как мы разминулись у Черного Океана, я не знаю, выбрался ли он из того чудовищного места или застрял на берегу. Осталось ли вообще что-то от того странного сшитого из разных частей Ньярла. К глазам невольно подступили слезы. Женский лик, так похожий на Фию, постепенно растаял словно снег под летним солнцем, сменившись более привычным лицом божества. С некоторой неохотой, словно борясь с собой, он протянул: — Вы всё еще связаны, Луна не дала бы оставить душу возлюбленного среди монстров, но послушай, это не все условия. — Что еще? Найти единорога? Убить десяток демонов? — То, из-за чего я впервые связался с тобой, то из-за чего так жаждал найти, и причина, по которой так добр… Мне не хотелось давить, и я оттягивал этот момент как мог, но чтобы дать Ньярлу новое тело, тебе придется найти меня и освободить из плена. — Что? Какой еще плен? Сев на место, я проследила за тем, как сумерки сгустились возле нашего зеленого ковра, расцвеченного крохотными звездами незабудок. Цветы покачивались в такт ветру, но меж тем будто невзначай тянулись ближе к божеству. — Далеко на островах, в башне, зависшей над землей. Когда-то давно, после пришествия иных, Луна заперла меня там, чтобы разбушевавшиеся твари не смогли достать сердце мира. Она отколола часть своего небесного тела и повесила над тайными островами, заперев мои силы и дав время восстановиться. — Почему тогда просто не попросить ее отпустить? Грустно улыбнувшись, Мундус слегка ссутулился, пряча взгляд. Кажется, для каждого нового объяснения ему приходилось прилагать немало моральных усилий, признавая в очередной раз, что бог, создавший столь многое, далеко не всесилен. — Арбор небезопасен, ты и сама это знаешь. Луна не станет рисковать и выпускать меня хотя бы на острова. Пока я в ее башне, мир относительно защищен от Альхазреда и созданий Завесы. — Но тут плодится Каро и… серая гниль. Магии так мало, что некоторые начали выкачивать ее из живых людей. — Знаю, и все же это несоразмерно тем бедам, что настигнут нас в случае моей смерти или заражения, к тому же от Каро и одного плода ты успешно избавилась. — Остался еще один. Смутившись, Мундус опустил плечи, будто мысленно сдаваясь. Даже не представляю, сколько вариантов побега он уже перебрал до того, как смог связаться со мной. — Я не буду просить тебя искать еще и его, ты уже сделала удивительно много, но… чтобы помочь мне, придется как минимум пойти наперекор богине. Сложно пойти против той, что поддерживала меня здесь, и может напрямую повлиять на мою жизнь. Не смогу же я тайно от Луны начать поиски и проложить путь до островов. Она наблюдает за всем, что высвечено ее серебряным светом. — А разве Луна будет против увидеть Ньярла живым? Может, попробовать поторговаться? — Если бы она позволила себе такой риск, то уже попросила бы оживить его. — Получается, твое возвращение настолько опасно. Путешествие будет нелегким, Ньярл на острова попадал вообще случайно, едва ли он проделал бы это снова, даже если бы остался при жизни и прежней силе. Возможно к Альхазреду попасть куда проще, чем на встречу к запертому божеству. Тем более с ошейником. Бо-оги, снова придется искать жертву, чтобы снять оковы, и призывать магию богини, но только так, чтобы она не спустилась встретиться. Стоит Луне коснуться меня, и я не смогу промолчать о дальнейших планах, я помню, как ее влияние заставило меня терять голову. Потянувшись вперед, Мундус подхватил мои ладони и сжал их в своих руках, привлекая внимание. Взглянув на него, я заметила тень страха и беспокойства на его лице. — Уверен, если я останусь на тайных островах, ничего страшного не случится, там есть народ способный защитить эти земли, и в случае нападения мы сможем укрыться. — Ты правда так думаешь? — Правда, это часть первых людей, но в их руках столько магии, сколько не снилось предкам. Изоляция сильно изменила их, напитала, в них огромная часть моей крови. — Почти что боги? — Так и есть. — Что ж… Первым делом надо будет навести справки в столице, и если будет возможно, то заглянуть потом в Кадат… Нет. Попрошу Гани помочь, если повезет, он найдет мне пару зацепок. Самой бегать по городу бессмысленно и опасно, помощники Каина могут донести о том, что я вернулась. Ограничений по срокам у меня нет, но подспудно гложет желание разобраться со всем поскорее, не затягивая всё «семейными» распрями. Сжав руки сильнее, Мундус вернул мои мысли к нему. Тихий голос бога прозвучал так вкрадчиво, что по спине пробежали мурашки: — Софи, ты спасешь меня? Растерянно похлопав глазами, я с удивлением обнаружила, что Мундус внимательно смотрит и, почти не дыша, ждет четкого ответа на вопрос. Словно я могла отказать, оставить собственную просьбу помочь и отвернуться от бога. Безумно странное ощущение, особенно после того, как меня годами не слишком-то спрашивали, прежде чем использовать. — Да. Конечно спасу. — О, вселенная! Я так ждал этих слов, так долго… Облегченно выдохнув и словно разом сбросив тяжкий груз с души и плеч, Мундус опустил голову и, улыбнувшись, потянул руки к себе. Осторожно, с величайшей нежностью, будто держал в своих дланях самое сокровенное, он вдруг коснулся раскрасневшимися губами самой середины правой ладони, в смущении прикрыв веки. Настала моя очередь замереть, затаив дыхание. Не в силах отвести взгляд, я проследила, как неожиданная ласка повторилась с другой ладонью. Прервать сейчас бога, казалось, совершенно кощунственно, ни один из поцелуев не ощущался пошло или неуместно, его даже не хотелось одернуть, пускай еще пару часов назад я дрожала от ужаса просто стоя рядом с Инпу. Несмотря на такую неожиданную благодарность, я чувствовала, Мундус чертовски давно ждал этого шанса, настолько давно, что сейчас он просто сиял от счастья. — Спасибо, спасибо тебе, Софи. — Я спасу тебя взамен на жизнь Ньярла, полноценную, с памятью и душой. — Что угодно. — Обещай. — Обещаю, как только мы встретимся, я верну Ньярла к жизни, с памятью и душой. Огненные ресницы дрогнули, и одного мимолетного взгляда бесстыже зеленых глаз хватило понять, что Мундус не остановится на достигнутом. Аккуратными, почти целомудренными прикосновениями он переместился горячими губами выше, к запястью, отметив синюю венку невесомым поцелуем. — Пожалуйста, хватит. Внутренне насторожившись, я готова была в следующую же секунду вырваться из чужой хватки, еще не паникуя, но уже заметно напрягшись из-за растущей откровенности ласки. Переступив через незримую грань, она больше не походила на искреннюю благодарность, скорее на определенный интерес. В этот момент внимание божества пугало само по себе, и перевес сил ощущался совершенно безумным, невозможным. Только не разочаровывай меня, не разрушай хрупкое доверие. — Надеюсь, я смогу тебе чем-то помочь. — Да, было бы неплохо, я не представляю, как попасть на острова, не говоря уже про то, что нужно отыскать над ними башню и залезть туда. — Ох это… — бог склонил голову, рассеяно глядя на незабудки, пока его разум блуждал в попытке отыскать в бездонной памяти нужный фрагмент. — Дай подумать, я не уверен, но мне кажется, тебе придется проделать путь в Зар. — Там есть проход? — Не совсем, там есть тонкое полотно мира, через него в пустыню приходят демоны, но помимо этого, полотно сторожит тот, кто разделил некогда Зар и Тэт. Если я правильно помню, их было двое, братья, разделившие единый континент на два острова, чтобы каждый мог следовать собственному пути. Один стал охранять знания, а другой разделил их и приумножил, но вроде бы до меня даже доходили слухи о том, что с основателем Зара всё не так просто. — Маг из первых людей? — Да, точно, маг, о нем ходит много легенд, но зарцы уверены в том, что старец в пустыне настоящий. Его имя теперь Умр ат-Тавиль. Ухватив нужную мысль, Мундус заметно оживился, выуживая из колодца воспоминаний всё больше фактов, в то время как я всё больше сомневалась. Если подумать, то создателю страны сейчас должно быть несколько тысяч лет. Какие вообще могут быть шансы, что древний маг остался живой и не обезумел от длительной жизни близ демонов? Идея бога, мягко говоря, могла устареть. — Как может человек прожить так долго? Ему же несколько тысяч лет. — Пожалуй, он и не человек вовсе, едва ли за пустынным одеянием осталось что-то человеческое, но сила, обитающая в Руб-эль-Хали, поддерживает подобие существования, пока того желает старец. По описанию больше напоминало мумию или призрака, хотя скорее всего он вовсе уже представлял собой нечто иное, потерянное воспоминание о жизни и лохмотья на ветру, как было в башне Лилит. — Значит, он правда всё еще может быть там, среди песков? — Конечно. — А кто его вообще видел в последний раз? Беспомощно покачав головой, Мундус чуть виновато потупился, словно вообще не мог подобрать ни одного примера встречи с загадочным магом. — Не получается припомнить. — Хорошо, а как я найду его? Пустыню можно обыскивать бесконечно. — Ты можешь попросить помощи у зарцев. — У тех самых, почитающих свою богиню так сильно, что уже многие века послушно исполняют ее волю. Разве они не расскажут о моих планах Луне? — Сложный вопрос, на самом деле я не знаю, но, если ты заключишь договор с любой из матриархов, они будут хранить твой секрет даже от собственной богини. Несмотря на прилежное воспевание среброликой, каждый кочевник любовно лелеет редкие, особенные тайны, которыми нельзя поделиться с соседями. Слабая надежда и хрупкий, едва намеченный план — всё как я люблю. С большей частью проблем буду разбираться на ходу, как получится, лишь бы были силы. А они будут, должны быть, если в Сомне меня встретит кто-то родной, кто-то близкий. Боги, Элей с ума сойдет, если я расскажу ему обо всем. Не поверит, как пить дать, не поверит в то, что его друг может вернуться. Ну и ладно, лишь бы отпустил после встречи, лишь бы на его месте я не нашла холодный камень. — Мундус. — Да? — У меня еще один вопрос. Элей, то есть Элеос, помощник Ньярла, глава темной церкви, он попадал к тебе уже или нет? Стараясь сдержать дрожь в руках и вновь нахлынувшую нервозность, я проследила за тем, как тяжело вздохнул бог и, прикрыв веки, поднял руку, коснувшись лба и стараясь отыскать в памяти нужного человека. Солнце за его спиной, наполовину спрятавшись за горизонт, удлинило наши тени и ярким багровым светом расцветило пламенное небо. Каждое из прожитых мгновений ожидания вдруг замерло, как капля влаги в воздухе, наполненное запахом полевых цветов, щекочущих нос, прохладой вечернего ветра и пестротой дикого пышного сада. Постыдно и трусливо, отчаянно хотелось удержать время на месте, не слышать страшный приговор. Мундус медленно опустил ладонь и, выпрямившись, уверенно объявил: — Нет, я не помню такого.