846 год. Мэри 10 лет.
Нежные ладони Мэри, не привыкшие к тяжёлым работам в полях, быстро грубеют и покрываются незаживающими мозолями. Она старается быть полезной, как во время занятий с Гришей, но среди беженцев никто не собирается гладить её по головке и обучать премудростям обработки земли. После проведённой Правительством Самоубийственной экспедиции вернулось лишь сто человек, и оставшиеся в живых люди, осознав, что стены Мария уже не вернуть, озлобились не только на нависшую над ними угрозу голода, но и друг на друга. Повсеместно случались стычки и драки, став чем-то обыденным и привычным; Мэри с её нежной, ранимой душой пребывала в ужасе от творящегося вокруг хаоса. Шаткий внутристенный мир пошатнулся, подвергая сомнениям все её представления о жизни. Незаметно для себя самой она стала внутренне меняться, черствея и уподобляясь окружению, и это её отнюдь не радовало. Нужно было выбираться, но куда?847 год. Мэри 10-11 лет.
Новость о вступлении Эрена, Микасы и Армина в Кадетское училище Мэри принимает достойно. Она желает им удачи, обнимает каждого на прощание, особенно долго задерживаясь в объятиях Йегера (и не слишком долго – Микасы), но следовать за ними отказывается, заверяя, что избрала иной путь. Эрен смотрит на неё долгим, тяжёлым взглядом, но Мэри подталкивает его к друзьям. - Иди же, кадет, - шутливо произносит она, ощущая, как многострадальное сердце рвёт на части от осознания скорой разлуки. Они не успели толком узнать друг друга, и оттого её глупые наивные чувства кажутся совсем уж надуманными, но какая-то часть девичьей души тянется к нему, не желая отпускать далеко от себя. Девушка отмахивается от подобных эгоистичных мыслей, но легче от этого не становится. Эрен берёт её ладонь в свою и переплетает их пальцы; Мэри вдруг чувствует, как по всему телу прокатывается горячая волна доселе неведомых ей ощущений, схожих сразу с бесчисленными разрядами тока и огненными языками пламени, лижущими кожу. Она ошарашенно смотрит на их сцепленные руки, не понимая, что с ней творится; Эрен, заметивший её замешательство и трактующий его по-своему, сокращает разделяющее их расстояние и оставляет на её щеке невесомый робкий поцелуй. Девушка забывает, как дышать. - Я обязательно тебя найду, Мэри, обещаю, - тихо, чтобы слышали лишь они двое, говорит Эрен, проводя большим пальцем по тыльной стороне её ладони и вызывая тем самым сладкие мурашки. Девушка кивает, борясь с собой и сдерживаясь, чтобы не дать волю непрошенным слезам. Она поплачет позже, когда они разойдутся окончательно, а сейчас нужно быть сильной. Кис Шадис, суровый насупленный мужчина, ожидает своих подопечных, готовясь увести их прочь от скопления зевак в новую жизнь. Развернувшаяся перед ним сцена прощания слегка трогает огрубевшее сердце, но голос его всё такой же грозный: - Йегер, заканчивай уже свои поцелуйчики, нам пора! Мэри отпускает Эрена первая, не желая висеть на его шее обузой и тянуть за собой. Глядя в спины своим удаляющимся друзьям (или всё же просто знакомым?), девушка придумывает потрясающий план по устройству собственной судьбы.850 год. Мэри 14 лет.
Стайка щебечущих девушек проносится мимо Мэри и её наставницы леди Бэт, оставляя за собой тонкий шлейф нежных аромамасел и свежести, что присуща цветущей молодости. Мэри проводит их взглядом, и её губы расплываются в тёплой улыбке, за которой она искусно прячет сокрытую в её душе печаль. Себя такой же юной и жизнерадостной она совершенно не чувствует – и не почувствует уже никогда, сломленная невзгодами и произошедшим в Сигансине, - но тихая радость поёт у неё внутри, не давая зависти прорваться на поверхность. Леди Бэт вскидывает указательный палец и прикрикивает вслед своим подопечным: - Ну, негодницы! Вам всё лишь бы хихикать, да развлекаться! – и добавляет, слегка смягчившись: - Ах, мои девочки, какие ваши годы… Мэри, прижимающая к груди внушительный фолиант медицинских трактатов, рассеянно поводит плечом. - Ладно Вам, не журите их слишком сильно. Мы всё же выпускаемся из Королевской медицинской Академии, - её сердце пропускает удар, но она тут же подбирается. – Когда, как не сегодня, дать волю эмоциям? Леди Бэт хорохорится, поправляя элегантный ворот-жабо, и обращает свой взор на лучшую из её учениц. - Милочка, а куда надумала податься ты? Мэри задумывается. Она получила высшие баллы по всем дисциплинам, но теперь, чтобы добиться высот и стать врачом, ей необходимо примкнуть к одному из Корпусов, дабы уже там продолжить обучение под началом военных медиков. Конечно, годы, проведённые в столице под надёжной защитой стены Сина, немного расслабили её вечно напряжённые плечи и помогли влиться в здешнее общество, но мятежный дух всё равно тянуло туда, к стене Роза, к Кадетскому училищу, узнать, куда будет вступать… ..Мэри одёргивает себя, не успевая закончить начатую мысль, запрещая думать о своём будущем в подобном ключе. Нет, она сама хозяйка своей судьбы, а значит решения будет принимать, исходя исключительно из личных предпочтений. Леди Бэт, не обращая никакого внимания на внезапный ступор девушки, подхватывает её под локоть и ведёт к раскинувшемуся перед ними саду с редкими лечебными растениями – настоящую жемчужину, расположенную в самом центре Академии. - Мэри, дорогая, я считаю, что ты должна оставаться в столице. Как насчёт вступления в ряды медиков Военной полиции? Лицо девушки принимает самое кислое выражение, и она поджимает губы, на мгновение скидывая маску напускного веселья. - Леди Бэт, при всём моём уважении, решение только за мной, и я его ещё не приняла. - Конечно-конечно! – щебечет наставница, всплеснув руками. – Я просто хочу для тебя самого лучшего, только и всего! - Благодарю Вас, - Мэри берёт себя в руки, вновь являя собой картину истинного благородства достойной леди, хоть и чувствует себя в этой роли чуждо и неестественно. Она так и не смогла привыкнуть к роли столичной девушки, даже несмотря на привитые ей манеры и выверенную осанку – её поступь, лёгкая и непринуждённая с виду, всё равно даётся ей с огромным трудом, словно каждый шаг вбивает новый гвоздь в крышку её гроба. Мэри скорбит по своему прошлому. Скорбит по бабушке и маме. По себе, весёлой и кудрявой – теперь её рыжие непослушные волосы вечно собраны в аккуратный высокий пучок… ..Но особенно сильно она скорбит по так толком и не начавшимся отношениям с зеленоглазым мальчиком, что сейчас должен был уже возмужать (и давно о ней позабыть). Они с наставницей ещё некоторое время переговариваются, обсуждая планы на будущее и выгодные перспективы, когда вдруг утренний воздух словно молнией разрезают слова ворвавшегося в Академию гонца: - Колоссальный титан прорвал ворота Троста!Несколько часов спустя.
Мэри судорожно перебирает вещи в своей дорожной сумке, проверяя в тысячный раз, точно ли положила всё необходимое. Если что-то забыла – пиши-пропало, назад дороги уже не будет. Она надевает светлые брюки и длинную холщовую тунику, на груди которой вышита эмблема медицинской Академии, перекидывает ремень сумки через плечо и выбегает из комнаты, закрывая за собой не только дверь в её обитель прошлых лет, но и обрывая все пути к отступлению. С тех пор, как они получили известие о нападении на Трост, было принято несколько важных решений. Первое – мобилизовать силы лучших выпускников Академии, дабы отправить их на помощь пострадавшим, эвакуирующимся сейчас в пределы стены Роза. Второе – обязательно разыскать хоть кого-то из Кадетсткого корпуса и узнать о судьбе Эрена. Но если первое решение принадлежало верхам Академии и Правительства, то второе – уже лично Мэри… Девушку вместе с ещё несколькими выпускниками и профессорами Академии поджидают солдаты Гарнизона. Их усаживают в повозки, запряжённые величественными лошадьми, и вывозят за пределы столицы, через главные ворота стены Сина, прямиком в эпицентр паники. Мэри теребит край рукава, закусывая щёки изнутри до крови – из учебников она почерпнула, что история циклична, но чтобы события повторялись в точности до самых мелочей… Она зажмуривается - ни одной слезинки не вытекает из её глаз. Пять лет назад она была маленькой напуганной девочкой, не знавшей, что ей делать и куда податься, но теперь…теперь она повзрослела и наметила новые ориентиры своего будущего, где нет места слабости. На подобное у неё даже нет времени; нужно собраться и выложиться по полной, используя все полученные знания. Она не имеет права посрамить новое звание, что с гордостью пронесёт через всю жизнь – для медика, тем более в такое тяжёлое время, нет ничего важнее, чем хладнокровие. Прибыв на место событий, они располагаются в экстренно раскинутом шатре и принимаются осматривать тех, кто успешно покинул Трост сразу же после нападения Колоссального. Люди попадаются с разной степенью тяжести ранений, но морально каждый из них – практически мертвец. Мэри разделяет их чувства – никогда ещё человечество не ощущало себя настолько уязвимо перед лицом врага извне, который вновь вернулся, всё ближе подбираясь к внутренней стене – последнему оплоту их безопасности. А если титаны не остановятся, и повторится история с Сигансиной и прорывом стены Мария… Обрабатывая резаные раны на руке угрюмого мужчины, Мэри тихо молится, чтобы Роза всё же простояла нетронутой как можно дольше.Вечером того же дня.
Мэри, совершенно обессилев, припадает губами к горлышку фляги с водой и выпивает всё её содержимое до последней капли. Жажда притупляется, но полностью не проходит, да ещё и пустой желудок заводит заунывную песню; Мэри трёт его ладонью, надеясь, что никто из окружающих не услышал позорных звуков. Девушка опускается на колени прямо на землю и переводит дух – они, медики, действуя, как единый организм, осмотрели всех новоприбывших беженцев, оказав им помощь и передав в руки Военной полиции и Гарнизона, представители которых уже должны были заняться распределением людей по районам внутри стены Роза. Голова Мэри гудит, и она трёт пальцами виски, прикрывая глаза – смутно знакомое ощущение поселяется в груди, но она вновь глуха к посылам интуиции. Леди Бэт в несвойственной ей манере усаживается рядом с девушкой и мягко касается её предплечья. - Ты в порядке, птичка? Мэри качает головой, не отвечая ни утвердительно, ни отрицательно. Её чувства, собранные в разрозненный тугой узел, она запрятала подальше, не давая воли эмоциям, не позволяя памяти о прошлом прорваться и охватить её. Хладнокровной. Она должна оставаться хладнокровной. Мэри открывает глаза и переводит затуманенный взгляд на наставницу – та являет собой настоящую грозовую тучу, словно принесла не самые приятные известия. Девушка сглатывает, готовясь к худшему. - Вы хотите что-то сказать? - Мэри… - голос леди Бэт срывается, и она прочищает горло. – Нас с тобой вызывают в здание суда. - Что?.. Но…зачем? - Мы должны осмотреть взятого под стражу молодого человека, - наставница хмурится, и меж её бровей пролегает глубокая борозда. – Его собираются судить. Но он в коме.Следующим утром.
Мэри похожа на колкий комок нервов – ещё секунда, и она сорвётся. Девушка без конца теребит свой рукав, и леди Бэт одёргивает её, ударяя по рукам. - Перестань вести себя, как маленький ребёнок, - шипит наставница, тоже пребывающая не в самом лучшем расположении духа. Вчера им дали время, чтобы выспаться и привести себя в порядок, но едва на горизонте забрезжил рассвет, солдаты забрали их из шатра медиков и доставили к зданию суда. Там их встретили и провели в небольшую комнату, где ожидали двое мужчин. - Меня зовут Эрвин Смит. Я - главнокомандующий Разведкорпуса, - начинает один из них, высокий и со светлыми волосами, протягивая руку сперва леди Бэт, а затем и самой Мэри. Девушка молча отвечает на рукопожатие, хоть за последние годы её руку чаще целовали при встрече, но кто она такая, чтобы диктовать здесь свои правила приличия? Второй мужчина стоит со сложенными на груди руками чуть поодаль, прислонившись бедром к широкому дубовому столу – у него на лице застыло скучающее выражение, словно плевать он хотел на всё происходящее. - Это капитан Леви, - представляет его Эрвин, и Мэри хмурится, когда тот не подаёт голоса и самостоятельно не здоровается. Гул в её голове нарастал всё утро, и девушке уже казалось, что на неё наступает приступ мигрени, но сейчас, оказавшись в здании суда, она осознаёт, что головная боль внезапно начала отступать. Леди Бэт выступает чуть вперёд, пряча подопечную за спиной. - Господа, в чём, собственно, дело? Где этот ваш заключённый? И что нам необходимо сделать? - Мадам, - мягко произносит Эрвин, но его перебивает капитан: - Он в подвале, без сознания. Нам сказали, что здешние медики не понимают, чем ему можно помочь, так что пришлось прибегнуть в помощи лучших умов медицинской Академии, - его хищный взгляд останавливается на Мэри. – Хотя я ожидал, что нам пришлют кого-то постарше. Мэри вспыхивает от возмущения, но наставница не даёт ей и слова сказать, держа в узде, чтобы девушка не наделала глупостей. - Я являюсь вторым человеком после Верховного наставника Академии, а это – наша лучшая ученица за последние годы, так что позвольте на деле доказать, что Вы заблуждаетесь, если судите о ней лишь по возрасту, - улыбка леди Бэт больше походит на оскал, и мужчины предпочитают в полемику не вступать. Они вчетвером спускаются по длинным лестницам в подвал, к камере, где содержится столь важный заключённый. Мэри не смотрит по сторонам – её взгляд направлен в спины их провожающих. Внутри её груди словно зарождается пожар, и девушка стискивает ткань туники. Предчувствие… Снова это предчувствие чего-то нехорошего… - Вот он, - изрекает Эрвин, когда они останавливаются у проржавелых решёток. Мэри только сейчас решается поднять глаза, и замирает на месте. На широкой кровати с руками, прикованными к стенам кандалами на длинных цепях, лежит…Эрен Йегер.Третий день после обороны Троста.
Леди Бэт и Мэри не отходили от Эрена несколько дней. Они осматривали его, проводили некоторые манипуляции, но он оставался глух к их попыткам привести его в чувство. Потерпев поражение, они, униженные, отчитались перед главнокомандующим и его капитаном, не обращая внимание на едкую усмешку последнего. Было принято решение продолжать наблюдение, и Мэри неприлично долго просиживала возле постели Эрена, допускаемая внутрь его камеры. В один из её визитов, когда леди Бэт не было рядом, она решилась сжать его ладонь, изнемогая от тоски и желания хоть как-то помочь, и в это мгновение её пронзил небывалой силы разряд тока, всколыхнувший все внутренности и расплавленным электричеством растёкшийся по венам. Девушка стиснула зубы, набирая в лёгкие побольше воздуха, и уже было собиралась отпустить руку Йегера, когда тот внезапно…открыл глаза. Эрен смотрит прямо перед собой, и Мэри прижимается всем телом к разделяющим их прутьям решётки. - Поговори со мной, - тихо просит она, но он лишь качает головой. - Мэри, они должны были сказать тебе, что я – чудовище, - тихим, надломленным голосом произносит Эрен, и девушка физически не может вынести этот его тон. - Никакое ты не чудовище, Эрен. Не говори ерунды, - она просовывает руку между прутьев и тянет к нему. Он поднимает на неё взгляд потемневших зелёных глаз, и девушка решительно продолжает: - Никогда ты не будешь для меня чудовищем. Я сидела у твоей постели все эти дни и не заметила хвоста или третьей ноги. Эрен испускает мрачный смешок, но Мэри радуется, что добилась хоть каких-то эмоций. Она осторожно улыбается, заискивающе глядя на друга детства, такого далёкого и близкого одновременно. - Где ты была всё это время? - Когда вы ушли, я прибилась к группе медиков и стала расспрашивать их, где можно обучиться медицине. Они, как один, твердили, что нет места лучше Королевской медицинской Академии. - Она же находится в пределах Сины. Как ты…? - Хитростью, - Мэри прищуривается. – Я умоляла хоть кого-то помочь мне пробраться в столицу, и надо мной сжалился один из лекарей, проводив к воротам. Мы долго шли пешком, но нас впустили внутрь – оказалось, что он был каким-то очень прославленным врачом, вроде твоего отца. А дальше дело оставалось за малым – он проводил меня в Академию, где я встретилась с наставницами. - И они согласились тебя взять? - О, Эрен, я могу быть очень настойчива. Они оба усмехаются, и напряжение между ними рушится, как карточный домик, нарастая уже в другом плане. Эрен тянет к ней руку; звенят цепи кандалов. Такой близкий и такой далёкий… - Я ведь обещал, что найду тебя. - А вышло, что нашла тебя я, - заканчивает за ним фразу Мэри, испытывая изнывающую тягу прикоснуться к его коже.Пятый день после обороны Троста.
Мэри обрабатывает мазью бесчисленные ушибы и синяки на теле Эрена, проклиная Леви за такую жестокость. Сейчас, когда судебное заседание уже позади, она позволяет хотя бы мысленно назвать капитана подонком, хоть и понимает, что подобная мера была необходима для показательного выступления перед этими напыщенными пижонами, что собирались отдать Эрена на растерзание Военной полиции. Она вновь и вновь клянёт на чём свет стоит предложение леди Бэт о её вступление в ряды этих…этих нелюдей… - Я в порядке, Мэри, - нарушает молчание Йегер, видя, как вскипает девушка, склонившаяся над ним. Впервые за долгие годы разлуки они находятся в опасной близости друг от друга, и гулкое чувство гудит в ней, толкая прикоснуться ещё раз, быть ближе, опаляя все её внутренности и туманя разум. Девушка одёргивает себя, краснея, и всё равно медля, втирая мазь в одно и то же место непозволительно долго. Эрен кладёт ладонь ей на щёку, оглаживая скулу большим пальцем. - Я всё думал о тебе, - срывается с его губ; Мэри ловит себя на мысли, что она смотрит на них, а не ему в глаза. – Я был так одержим желанием поскорее вступить в Разведкорпус, что ушёл, бросив тебя там совсем одну, - добавляет, едва слышно, практически полушёпотом: - Прости меня, Мэри… - Тебе не нужно извиняться, - девушка гонит от себя мысли о том, что он оказался титаном, о том, что именно с его помощью была заделана брешь в воротах Троста. Сейчас есть только Мэри и Эрен, без какой-либо подоплёки, без ненужных подробностей и деталей. Она встречается с ним взглядом, и видит в его глазах решимость. Мэри хочет сказать что-то ещё, но в этот момент его губы, горячие и обветренные, накрывают её в самом долгожданном и сладком первом поцелуе. Она замирает, не зная, что делать дальше, и Эрен вскидывает вторую руку, беря её лицо в свои ладони и придвигаясь ближе. Его язык скользит по её нижней губе, принуждая её приоткрыть рот, впуская его внутрь. Целый вихрь невероятных эмоций захватывает Мэри, и она подаётся навстречу его губам и рукам, прикрывая глаза и растворяясь в этом моменте, поделённом на двоих. Кажется, какая-то часть её разбитого сердца начинает потихоньку срастаться, и Мэри считает всё происходящее восхитительно правильным, словно так и должно было случиться. Горячая нега растекается по её телу, и она плавится, как мягкий металл. Все чувства обостряются до предела, а особенно то, затаённое, спавшее все эти годы… …Они так увлеклись друг другом, что не слышали, как Леви приоткрыл дверь комнаты медотсека, быстро прикрывая её вновь. Эрвин, шедший за ним, вопросительно смотрит на капитана. - Что там? - Не будем их отвлекать, Эрвин, - Леви переводит взгляд на главнокомандующего и произносит: - Девчонку заберём с собой в Разведкорпус. - Зачем она нам? – Эрвин выгибает бровь, пытаясь проследить логику в словах Аккермана. Леви лишь усмехается. - Если я могу приструнить его, что уже доказал, то она…сможет на него повлиять. Это станет нашим самым мощным орудием.