Противоречие

— Ноги мне на плечи положи и успокойся. Я смотрю на него с непониманием, а потом он сам аккуратно берет меня за голени и удобно устраивает их на своих плечах. Расстояние сокращается. Ну вот и как тут успокоишься? — Сереж… Он переводит взгляд на мое лицо и хитро улыбается, но с такой нежностью, что хочется только прижаться ближе, хоть я и пытаюсь как-то сохранить контроль над собой. — Чего? — спрашивает этот хитрый лис, и начинает оставлять влажные следы на внутренней части бедра, не давая мне даже малейшей возможности собрать слова в разумный ответ вместо прерывистых вздохов. Мое самообладание с каждой секундой все больше тонет в бездне, и я стыдливо отворачиваю лицо, чувствуя как щеки покрываются румянцем. — Ну ты ведь хочешь именно этого, — прерывается он на секунду и придвигается ближе ко мне, за подбородок поворачивает мое лицо обратно, заставляя посмотреть на него. В моих глазах растерянность смешивается с нарастающим возбуждением, и я сама неосознанно сокращаю расстояние, пока наши губы не сталкиваются в поцелуе. Сережа еще больше дает волю своим действиям, и его руки пускаются в пляс, изучая каждый сантиметр моего тела. Как же чертовски жарко, когда он так близко, и каждое прикосновение словно обжигает кожу. Но я не отстраняюсь, а только наоборот, словно мотылек, летящей к раскаленный лампе и бьющейся об нее крыльями. Мои руки смыкаются на его шее, углубляя поцелуй. Мы на секунду прерываемся, и Сережа довольным взглядом смотрит на мое лицо, на котором не осталось ни тени сомнения, и он позволяет себе переместить руки к моим тазовым косточкам, сжимая их так, что я еле сдерживаю стон. — Можешь не сдерживаться. Я хочу тебя слышать. Если бы я видела себя со стороны, наверняка сказала бы, что в моих глазах сейчас вспыхнули огоньки. — Сережа, — с придыханием выговариваю я, когда он аккуратно тянет за резинку белье, отбрасывая его в сторону. Как же это все невероятно противоречиво. Я хочу его, но уязвимость моего положения все еще смущает меня где-то на подкорках моего сознания. — Я остановлюсь, если ты попросишь. Просить придется на коленях, — проносится у меня в голове, и сейчас я даже радуюсь, что не чувствую сил озвучить это вслух, давая ему полную свободу действий. — Я не хочу, чтоб ты останавливался.