Кошки-мышки

      Она была зла. О, да, она реально была зла.       Кадзу пришел, будто ничего и не случилось. Будто не он отсутствовал неделю. Будто не его она уже похоронила в своей жизни и готова была снова в томном одиночестве наслаждаться своим любимым озерцом.       Но этот мерзавец пришел, и, к удивленному сожалению для Аими, этим же и привел ее в ярость.       — Ну привет, — кивнул невзначай, не меняясь в лице, и молча опустился на расстеленную циновку.       Аими на локтях приподнялась из воды. Улыбнулась приветливо-приветливо, а внутри снопы искр разрывались и взлетали куда-то наверх, к голове.       — Мерзавец ты, Кадзу, редкостный, — милая улыбка не сползала с ее лица, будто приклеенная, хвосты яростно топорщились, чуть виляя из стороны в сторону. Вода вокруг кицунэ бурлила. — Любишь горячие источники? Присоединяйся.       — Отчего злишься, неугомонная? — Кадзу насмешливо приподнял одну бровь.       Улыбка Аими нервно расползлась еще шире.       — Твоя игра зашла слишком далеко, Кадзу, — почти прошипела, напряженно царапнув когтями пол.       — Может, — Кадзу качнул головой.       Шиноби встал, отряхивая бедра, подошел почти к краю берега и сел на корточки. Аими испепеляюще смотрела на него исподлобья. Зеленые глаза ее стали опасно-желтыми, зрачок вытянулся, а в натянуто-милой улыбке торчали острые клыки.       — Может, я только этого и желал, дикая, — Кадзу бережно погладил ее по щеке, и движение это совсем не увязывалось с расплывшимся зрачком по всей черной радужке и с чертями на самом дне глаз.       В тихом омуте черти водятся, ха?       Аими вздрогнула, но продолжила держаться, не поддаваясь на провокации. Кадзу едко усмехнулся, уже осязая руками победу. Провел ладонями по ее щекам, так нежно, так трепетно, пробрался пальцами к меховым ушам.       — Всегда интересовало, да? — Аими с дрожью выдохнула, прикрыв глаза на секунду. — А ещё если хвост потрогаешь, — Аими тяжело выдохнула, — у основания...       Кицунэ почти замурчала. Нехотя, неконтролируемо, и Кадзу довольно сверкнул злобными глазами.       — Неужели она тебе не давала, Кадзу?       Отрезвляющий шепот проскрежетал по ушам, и Кадзу опасно приблизился почти вплотную к ее лицу, выдохнул ртом в рот:       — Ее нет, бесстрашная. Только ты. Только я.       Аими угрожающе зарычала, стоило только Кадзу посильнее сжать ее волосы на затылке и притянуть к себе.       — Ты заигрываешься, мальчик, — в ее гортани клокотала ярость. Под когтями мелкой крошкой сыпался камень.       Кадзу горячо выдохнул ртом в ее рот:       — Так сделай с этим что-нибудь, яростная.       Аими не хотелось срываться на поводу у эмоций. Не хотелось быть ведомой, не хотелось казаться такой лёгкой на провокацию. Но, к сожалению, она желала. Желала его, человеческого мужчину так сильно, как никогда раньше за пятьсот лет. Ярость поволокой опустилась на глаза и на разум. Она пробкой вылетела из воды, вцепившись в его губы своими губами, утробно и довольно зарычала. Кадзу с такой же яростью впился пальцами в ее затылок, чуть оттягивая волосы назад.       — Ты будешь не против, если я порву эти тряпки, мальчик? — тихо-томно прошептала, широко лизнув его шершавым языком от подбородка до самого лба.       — Рви.       Внутри Аими снова что-то довольно заклокотало, заскулило. Казалось, треск ткани ее немного отрезвил, но лишь ненадолго, — она тут же впилась губами в его шею, куснула ключицу, сразу зализывая непозволенную дикость языком. Грудь Кадзу дрожала под ее натиском.       Он сжал ее ягодицу до боли, тут же играючи огладил ее кончиками пальцев, пропорхнув до копчика. Аими крупно задрожала и выгнулась, стоило ему прихватить один из хвостов у основания и сжатой ладонью медленно потянуть от себя. Кадзу ухмыльнулся и прикусил крупный темный сосок, сразу ласково огладив его языком.       Аими заскулила и всхлипнула.       — Я ждала тебя. Хотела, — и снова всхлипнула, как только Кадзу провел обеими ладонями по спине вверх и вниз — от загривка к пояснице и обратно. — Тебя хотела.       — Знаю, дикая. Звериная, — его шепот горячей лавой разливался по всему телу. — Живая.       Он был везде, целовал везде, трогал везде. Так, как Аими и хотелось. Будто знал, где надавить, где ущипнуть, где приласкать. Кицунэ заскулила, сжала его волосы на затылке, растрепав темный сухой хвост. Кадзу широко лизнул между груди и прикусил кожу над яремной впадинкой, провел носом по шее к челюсти, невесомо касаясь ртом чужого рта. Аими снова вцепилась в него так, будто видит и трогает его в последний раз, дрожащими руками протиснулась под ворот на спине, оглаживая острые лопатки. Кадзу с таким же рвением отвечал на поцелуй.       — Постой, чувственная, — он гулко выдохнул, прислоняясь лбом к ее лбу. Посмотрел в ее глаза. Аими послушно замерла, облизывая покусанные губы. — Мы так друг друга покалечим.       Кицунэ сглотнула и растеклась в хитрой улыбке:       — Не ради этого ты сюда пришел?       Она прикусила совсем невесомо уголок губ, и Кадзу дрожаще выдохнул от резкого контраста дикости и нежности. Губы ее нашли его губы и втянули в вязкий утопающий поцелуй. Кадзу снова пробежался ладонями по ее спине, пощекотал пальцами хвосты. Аими желанно выгнулась, прижимаясь грудью к его исцарапанной груди. Ладони ее, цепко прижимаясь, заскользили под одежду, целеустремлённо стягивая с него изорванное кимоно.       — Ради тебя пришел.       Язык его горячей лавой растекался по груди и плечам. Аими уткнулась потным лбом в его шею.       Сама не заметив как, она оказалась на прохладном каменном полу. Чужие пальцы игриво кружились по ее животу, очерчивая тонкие изящные ребра, кружась под грудью и щекоча пупок. Кадзу полулежал на одной руке сбоку от нее, ненавязчиво зажав своими ногами ее бедро. Воздух неприятно покалывал влажную промежность. Аими, чуть хныкнув, вцепилась пальцами в мужское запястье и направила его к лобку. Кадзу довольно ухмыльнулся в поцелуй.       — Зачем дразнишь, мальчик? — в ее голосе вновь заклокотала ярость, но она тут же потонула в страстной нежности.       Кадзу осы́пал ее шею поцелуе-укусами, спустился на кончике языка к тазовой косточке, мягко прикусил. Аими приподнялась на локтях, затуманенным взглядом наблюдая за тем, как он располагается меж ее бедер, крепко хватая их пальцами. Аими сглотнула, ловя на себе хитрый взгляд чернющих глаз, и звонко ахнула, стоило языку щекотливо пройтись между больших половых губ.       Она вцепилась в его волосы, стараясь как-то контролировать Кадзу, но ослабшие руки и ноги отказывались ей подчиняться. Шиноби, ещё больше нежа и лаская ее, горячими ладонями сжимал бока и грудь, скользил по трясущимися голеням , ещё сильнее будоража распаленное женское тело.       Аими разметалась по каменному полу, тяжело задышала, захныкала — только тогда Кадзу подтянулся к ней на трясущихся от напряжения локтях, мягко втягивая ее в поцелуй.       — Живая. Трепетная. Пылкая.       Пальцы его стекли к перевозбужденной промежности, скользнули по набухшему клитору к влагалищу.       Аими громко скуляще выдохнула:       — Пожалуйста, Кадзу. Пожалуйста, хватит игр.       — Как скажешь, чувственная.       Он поцеловал ее в уголок губ, а потом и в сами губы, влажно раскрывая их языком. Аими дрожащими пальцами ловко развязала привычные узлы на хакама, стянула нижнюю повязку, мягко окольцовыввя его член. Кадзу с дрожью выдохнул в поцелуй и зажмурился, когда женские пальцы ловко пробежались по стволу и невесомо огладили влажную головку.       Осторожно мазнув членом по влагалищу, Кадзу вошёл, не сдержав тихого стона. Аими вцепилась в него руками и ногами, обвив крепкий мужской торс, и заскулила куда-то ему в плечо. Кадзу медленно, на пробу, толкнулся. Потом ещё, и ещё, и ещё.       Аими всхлипывала-вздрагивала каждое его движение. На ресницах застыли слезы вожделения, и Кадзу, не задумываясь слизывал-сцеловывал каждую из них.       Кадзу не заметил, когда они поменялись местами. Аими тягуче опускалась и поднималась на члене, будто растягивая их одну на двоих пытку, и так же тягуче и развязно целовала его. Кадзу же с желанием отвечал, сжимая в руках ее ягодицы.       — Я скоро... совсем скоро, желанная, — со стоном выдохнул в ее грудь и вцепился в женские бедра, перехватывая инициативу, и резко, почти до упора, вошёл.       Аими звонко ахнула и сжалась, задрожав.       — Можешь... можешь в меня, — тихо всхлипнула.       Кадзу согласно кивнул, продолжая удерживать ее бедра, укусил ее плечо в попытке удержать громкий стон. Аими содрогалась на каждом толчке, глаза ее закатывались, а с пересохших губ срывались только рваные вздохи. Разбудораженное тело яркими вспышками реагировало на любые прикосновения, и Кадзу этим нагло пользовался.       Член запульсировал внутри, и Аими блаженно улыбнулась, прижимаясь к мужской потной груди. По внутренней стороне бедра потекло вязкое белесое семя.       Аими только сейчас, когда пелена начала спадать, осознанно рассматривала его тело, кончиками пальцев водя по каждому шраму. Кадзу, трепетно перехватив ее ладонь мягко поцеловал пальцы и расслабленно откинулся на спину.       — Все это время мы были на камнях, — Аими обречённо вздохнула и села. Осмотрела себя и Кадзу. Жалостливо улыбнулась.       — Стоит жалеть о том, что понравилось обоим? — Кадзу невыразительно хмыкнул и устало прищурился.       — Ты прав, — Аими зажевала губы. — Спасибо тебе.       — И тебе.       В воздухе повисла звенящая тишина. Аими вздохнула.       — Только, знаешь, — она растерянно уставилась в воду. Кадзу напружиненно приподнялся на локтях, непонятливо хмурясь. — Не приходи сюда больше, Кадзу. Я начинаю чувствовать к тебе... что-то. Мне это не нравится.       Кадзу хмуро поджал губы. Лег обратно. Кивнул.       — Хорошо, пылкая, как скажешь. Но, пока я тут, иди сюда, — он призывно распахнул руки. Аими, чуть задумавшись, уютно прибилась к нему под бок.       — Насладимся последними минутами вместе?       — Вместе.