Амалия. Простая жизнь и непростая судьба.

Санкт-Петербург, 1895 г. Мария шла по набережной в совершенно растрепанных чувствах. Если женские медицинские курсы в тихом, провинциальном Ярославле не вызвали такого резонанса и даже нашли понимание не только в мещанской городской среде, но даже и среди деревнских бывших в городе, среди обслуги, да и просто наезжавших по надобности. Ведь для женских дел и доктор-женщина сподручнее будет, а доктор всяко ученее бабок - повитух. Но Марию это никак не устраивало. Ведь по сути она и была такой же повитухой, только учёной. Как часто, видя тридцатилетних старух в глубинке, с хроническими болячками, в бесконечных беременностях, с больными, зачастую умирающими младенцами, она злилась на себя, за то, что она не может им ничем помочь, ибо имеет право только на родовспоможение. А остальное - остальное "испокон веков так было, бабе страдать, а маленьким - помирать. Да и то лучше, душе безгрешной сразу на небо, а не мучаться в юдоли земной тяжким бременем". Но мириться было не в ее характере. Едва заслышав об открытии Женского медицинского института она поехала в Петербург подавать документы. Увы, обещанное открытие откладывалось, так как содержание учреждения предполагалось за счёт частных пожертвований. Однако в списки ее внесли, обещав известить о начале вступительных испытаний. Возвращаться в Ярославль она не стала, но и к брату в приживалки не пошла . Сняла небольшую квартиру на петербургской стороне и устроилась к доктору Тенешеву в качестве сестры-акушерки. Андрей Иванович, будучи студентом мечтал о славе земского доктора. Только вот еще студентом женился и достопочтенная супруга не пожелала оставить столицу, ради страждущей провинции. Пришлось доктору Тенешеву обзавестись частной практикой. Но два раза в неделю, по вторникам и четвергам, он принимал на Выборгской стороне. Принимал бесплатно, а иногда бывало и ходил по домам. Как сегодня. Мария понимала, что сегодняшний день она всю жизнь помнить будет. Эту лежащую в ворохе какого то ветхого тряпья молодую женщину. Ее растерянного мужа, рабочего одного из многочисленных заводов, который всё никак не мог взять в толк, что неродившегося ребенка он уже потерял, а через пару часов потеряет и жену. Выяснилось, что роды начались третьего дня, когда он со смены пришёл. Ну позвал соседку, которая по-бабьему делу опытная, а сам спать пошел. И утром на смену.И так два дня. Про доктора не думал. А зачем? Рожать дело привычное, в их деревне все сами рожали, "дохтуров не знали, это в городе избаловассси как чуть так дохтур. А деньги откуда? На дохтуров потратишь, потом ни на дом, ни на корову не хватит. Так и погибать придется в треклятом городе". Судя по запаху, исходившему от несчастной ребенок погиб в первые сутки. Делать кесарево иссечение было уже бессмысленно, организм матери был отравлен. Мария попросила разрешения сделать укол морфия, чтоб хоть как-то облегчить муки умирающей. Налетевший порыв ветра, швырнул ей в лицо пригоршню мокрого снега, который тут же растаял, смешавшись с горячими слезами, ноги нещадно промокли. По-хорошему надо было взять извозчика, но в этот день по-хорошему не хотелось. - Барышня постойте, вам помощь нужна? Куда вы спешите в такую непогоду? Остановитесь! - грязь от резко затормозившей пролетки заляпала юбку Марии и к душевным терзаниям добавилась ещё и злость. - Сударь, продолжайте свой путь. Я не нуждаюсь в вашем попечении. У меня достаточно средств, чтоб при желании нанять экипаж, - выпалив всё это она зашагала прочь. Она не заметила припорошенную снегом глубокую лужу и вскрикнула, почувствовав как ботильоны наполнились холодной водой. -Вот теперь вы точно должны принять мое предложение,- раздался голос сзади. Мария сердито взглянула на нахала и несмотря на злость, отметила, что он недурен собой. Волнистые волосы цвета спелого мёда, голубые в синеву глаза. - Только ввиду дурной погоды и нежелания заболеть. Благодарю. - Конечно. Позвольте представиться, - Данилов Алексей Владимирович. - Голодецкая, Мария Васильевна Голодецкая. Дальнейший разговор не клеился и оставшуюся часть пути молодые люди провели в молчании. Мария собиралась войти в парадное, как ее остановил дворник. - Барышня, вы ко мне загляните. Не подумайте чего, просто там вас гость дожидается. С час в парадном сидел, продрог весь. Вот я его у себе и взял, погреться так сказать чаем. В дворницкой, за столом, нахохлившись воробьем сидел Петр. Рядом с ним, лежал почему-то узелок, с какими крестьяне приходят в город, а на коленях стояла корзина, где прикрытый шерстяным платком спал Агафон. Петр переехал в Петербург еще в августе и в сентябре начал учебу в реальном училище. Отец, посчитал такой вариант оптимальным. Через год, мальчик должен был поступить на подготовительное отделение университета, а там, коль не передумает стать инженером и выдержит испытания - и в университет. Жить предполагалось в семье старшего брата, которые сам по осени стал отцом. Но жизнь не заладилась. Анна Адольфовна, супруга Петра была слишком суха по характеру и семейный быт вела согласно бесконечным правилам. Откуда они их брала - никто толком не знал. Острая на язык Ольга Францевна, узнав от невестки , что платья добропорядочной замужней женщине нужно шить по фасону не меньше, чем пятилетней давности, прозвала невестку Кальвин в юбке, но по своему любила и уважала ее за трудолюбие и преданность дому. Однако Петя бесконечные правила выдерживал с трудом. Возможно со временем и притерся, но помешал Агафон. Старый котяра, заслуженный боец и победитель всех ярославских котов, преданно перевезенный Петей в столицу никак не хотел мириться с тем, что отныне ему уготовлена жизнь домашней мурки. Какой уважающий себя кот стерпит жизнь в чуланчике и запрет выхода на улицу. Сегодня он опять совершил боевую вылазку, намял бока какому то усатому нахалу во дворе и вернувшись принёс хозяйке мышь, прямо к кровати. Вздорная женщина, столько крику и никакой благодарности. Пришедший с занятий Петя, нашел кота у дворника, которому как выяснилось было наказано избавиться от усатой заразы. Петька покидал вещи в узелок, сказал на прощание Анне Адольфовне, что Агафон не зараза и будет даже почеловечнее некоторых человеков, ушел к сестре. В дороге он ругал себя за человеков. "В университет собрался, а стоит разволноваться, говорю как крестьянин. Негоже. Пора над собой работать". Вечером, Мария послала брату с извозчиком записку, о том что Петя на некоторое время останется у нее. Чтоб не навлекать на Николая гнев жены, от того, что скандально подростку жить у незамужней сестры, она дважды подчеркнула "на некоторое время", хотя в душе понимала, что Петя не вернётся к старшему брату.