***
Дорога давалась неожиданно легко. Где-то вдалеке слышался волчий вой, за камнями мелькали лесные кролики и лисы, но никто не осмеливался напасть на путников. Остатки утренней рыбы были аккуратно сложены в широкие кленовые листья и спрятаны в карманы плащей. Ни Леви, ни Микаса на удивление не не были голодны после плотного завтрака, поэтому ужинать не спешили. Пока в небе ярко светит солнце, согревая жизнь на Земле, нужно продолжать пути: в горах погода куда более переменчивая. Разведчики разговаривали немного. Два погруженных в себя интроверта были не лучшими собеседниками, всегда предпочитая роль слушателей, но, оставшись наедине, слушать было некого . Хруст сухих листьев под ногами, стрекот насекомых, громкое из-за отсутствия шумов пение птиц. — Уже думаешь о том, как убить титанов без газа и лезвий? — спросил Леви. — Пока что мне в голову приходит только мысль об отступлении, — ответила Микаса, по привычке опуская голову. Шарфа не было. — И куда же ты думаешь отступать, когда эта громадина летит на тебя? — Не знаю. — Вот и оно, — Леви посмотрел на нее, — некуда отступать. — Вы тогда хотели сбросить титана со склона? — Хотел, — Леви хмыкнул, — и сбросил бы, если б ты не решила мне помочь. Микаса нервно прикусила губу, принимая последствия ее ошибки. Но она хотела, как лучше. — Я не могу просто взяться за что-то и не испортить. — Надо учиться, Аккерман. На кого я тогда оставляю Корпус после себя? Микаса с подозрением посмотрела на него, прищурив глаза. — Вы явно не из тех, кто рано умирает, капитан. Он ухмыльнулся, быстро вернув лицу прежнюю непроницательность: — Хочешь сказать, что я больно задержался в этом мире? — Я вовсе не это имею в виду, — Микаса растерялась, — Хорошо, что вы живы. Ей не верилось, что она смогла себя все-таки сдержать и не сказать: «Я рада, что вы живы». — Я маленький и живучий. Это семейное. — А я высокая и неудачливая. Не знаю, в кого я такая. — Нет, Аккерман, мы с тобой явно не близкая родня. Сарказм капитана вызвал легкий смешок у девушки, хоть и задел за больное. Его шутки всегда отличались жесткостью. Это не Армин, готовый разубедить ее в чем-то неприятном, и не Эрен, пропускающий все, что касается ее, мимо ушей. — Да, было бы обидно узнать, что в моем роду есть настолько низкие люди. — Очень смешно, Аккерман, ты первая, кто пошутил про мой рост. — Я пыталась, — она невольно рассмеялась от глупости ситуации. — До черного юмора тебе еще расти. — А вам уже не вырасти. — Тот титан явно круто прошелся по твоей голове, — Леви смирительно взглянул на Микасу, закатившую от смеха голову, — смейся, пока можешь. — Вы мне угрожаете? — натянув удивление, на едва сдерживаемый смех. — Да, вытрахаю так, что ходить утром не сможешь. — Вы понесете меня на руках? — не унималась. — Нет, будешь ползти, как Род Ройс. — Какие ужасные вещи вы говорите, капитан, а если нападут титаны? — Побежишь. — Но… — Ты слишком разговорилась. Микаса снова опустила голову, интуитивно ища свой шарф. По крайней мере она не слишком растерялась, говоря эти глупости. После того, как они с капитаном стали ближе, разговоры с ним начали даваться не так тяжело, как прежде. Она неловко, но шутила. Девушка тайком улыбнулась.***
Усталый дневной свет догорал на небосклоне; багряное солнце спряталось за горизонт. За день было пройдено большое расстояние, путникам нужно найти подходящее место для ночлега и позднего ужина. У Микасы в карманах осенние лесные ягоды, на щеках алый румянец; пытающийся не смотреть на нее Леви набрал по дороге белых грибов, разросшихся после обильного дождя. Они вновь шли по возвышенности, отдалившись от бурлящей реки. В уцелевшей фляге Микасы была вода, которую они старались максимально экономить, хоть и были у гор, с которых текли свежие ручьи. Им бы найти такое же полое дерево, как прошлым вечером, или небольшой грот, чтобы спрятаться от вновь собирающегося дождя, потому что промокать из-за него ночью Леви не собирался. Горный рельеф местности все обострялся, становясь все круче. Деревья хоть и редели, но росли прежними гигантами. Микаса внимательно искала взглядом что-то подходящее для ночлега. Ей подсознательно хотелось, чтобы альфе было с ней комфортно. Он спас ее тогда. Согрел. Теперь нужно было сделать что-то в ответ. Ее отчаянное желание словно притянуло ее взор к небольшой расщелине на холме, где они смогли бы спокойно провести ночь. — Капитан, посмотрите выше. Леви увидел то, что уже успело придать надежду Микасе, и скептично сощурил глаза. Им нужно будет суметь подняться туда без уже ставших неотделимыми от них тросов и набрать хвороста, чтобы развести огонь и не замерзнуть в холодной ночью. — Неплохо, Аккерман, неплохо. Сердце Микасы налилось теплом. Спрятав лицо в более не существующий шарф, она улыбнулась. Добравшись до узкой расщелины по пологой боковой части склона, Леви зашел в нее первым, чтобы убедиться, что там не притаились дикие звери. Он обнаружил, что дальше она расширялась в довольно большую пещеру, которая тянулась дальше вглубь, далее снова сужаясь. Ему это отчего-то очень понравилось. Хорош глаз у Аккерман. — Наведи порядок, я за хворостом. Микасе было приятно получить от него такое указание. Это значило, что он доволен ее выбором, она смогла. Они положили набранную еду у самого входа в пещеру. Собрав тоненькие прутики ягодных кустов в подобие метлы, Микаса прошлась ей по пещерке, чтобы хоть как-то очистить ее от пыли. Сразу после ей пришла мысль собрать свежих листьев и расстелить их, как небольшое ложе, чтобы не пришлось спать на голых камнях. Леви это точно понравится. Набрав охапку широких листьев, она аккуратно разложила их в широкой части пещеры, оставив место для огня. Их оказалось мало для двух взрослых людей, поэтому она решила набрать еще листьев, чтобы сделать ложе комфортнее. Зайдя внутрь и оставив хворост в углу, Леви оглянулся: омега хорошо поработала. Чисто, облагорожено. Здесь было видно ее старание. И листья. Словно он и не планировал постелить ночью под них плащ. Выглянув наружу, он увидел ее, возвращающуюся с новой кучей листьев. И внутри молниеносный порыв, которому он не может не поддаться. Миг, и она уже в его объятиях, а собранные листья зеленым бризом рассыпались вокруг. Губы к губам, пах к паху. Руки Микасы неудобно сложены на груди, удерживая оставшиеся листья. Ее губы отвечают на его ласкающее касание, раскрываясь, тело поддается вперед. Опьяняющее тепло разливается внутри, сразу же ударяя в голову. Вдалеке прогремел гром. Поцелуй Леви грубый и глубокий. Он требует — она безоговорочно отдает, растворяясь в захлёстывающих их чувствах. Он прикусывает ее нижнюю губу — Микаса громко выдыхает ему в рот. Его правая рука уже под брюками сжимает ее напряженную ягодицу, заставляя Микасу всю сжаться и задержать дыхание. Освобождая руки, она обвивает их вокруг его шеи, сильнее прижимая к себе. Она уже чувствует его возбужденный член и заигрывающе трется об него тазом, вызывая у Леви сдержанный рык. Весь день она, ранее уже удовлетворенная, пыталась сдерживать себя, постоянно напоминая себе о том, что первым делом должна быть выполнена миссия. И теперь, когда поддался инстинктам Леви, она не хотела себя сковывать. Микаса крепко целует его губы углубляет движение бедрами, призывая Леви к действию Внезапно он, к недовольству Микасы, отрывается от нее, вытягивая разочарованный стон, и резко настороженно оглядывается по сторонам, плотно сжав губы. Она тоже слышит. Размеренное бум-бум-бум где-то поблизости. Звук ломающихся деревьев. По спине предательские мурашки. — Живо внутрь! Микаса слушается его и заходит в пещеру, сразу за ней он сам. Леви был прав — титаны. Те два аномальных бегуна, из-за которых они чуть не погибли. Титаны взбираются наверх по крутой части холма, давая разведчикам шанс быстро скрыться. На него вновь глядят эти огромные, совершенно неразумные глаза, не моргающие и движущиеся точно за ним. Его провал вновь проносится у него перед глазами. Падение в бурлящую реку. Бесконечный холод, не отпускающий из своих цепких щупалец. Бессознательное тело Микасы, которое он крепко прижимает к себе. Леви уже решил для себя, что рано или поздно, но обязательно прикончит их своими собственными руками. Только они так и не успели добраться до припасов, чтобы суметь взять ситуацию обратно под свой контроль. Ни лезвий, ни тросов, лишь темнота неизведанной пещеры. Он потянул Микасу за собой в углубление, когда увидел огромные уродливые руки, просунутые в узкий проход. Они разламывали его, продвигаясь дальше в попытке достать их. Сок раздавленных красных ягод выкрасил и без того безобразные пальцы ярко-алым. Разведчики отходили все дальше, так и не находя крайней стены. Грохот каменных глыб. Леви почувствовал, что они идут на спуск, и крепко обхватил рукой талию Микасу, чтобы удержать ее рядом. — Шагай осторожнее, мы можем упасть, — шепнул он ей, не отрывая взгляда от гигантской руки, шарящей уже по расширенной части пещеры. — Угу, — выдавила Микаса и направилась дальше за Леви, спускающимся по неровным камням вглубь пещеры через узкие тоннели. Они ломали проход. Своими дистрофичными на вид руками уродцы расширяли пещеру. Даже если они проберутся внутрь, они не пройдут вглубь. Хоть Микаса и не представала, куда их приведет этот темный тоннель, она прекрасно понимала, что титаны не смогут пройти за ними. Грохот не прекращался, они продолжали ломать камни. Внезапно они с Леви покатились вниз, застигнутые врасплох вдруг ставшей скользкой каменной поверхностью. Они уже не слышали грохота, а падали вниз, ударяясь об острые плиты. Микаса упала на Леви, сумевшего приземлиться на руки, не распластавшись по земле. — Отродье, — пробубнил он себе под нос. Микаса растерла ушибленные места и поднялась вслед за Леви. Ее сердце громко билось от волнения. Как бы титаны не пробрались за ними. Они безоружны, не способны на элементарную самооборону. Для разведчиков так странно прятаться, молясь, чтобы их не заметили. Таиться в темных углах, не в силах сделать хоть что-то. Два лучших воина человечества. Микаса почувствовала неожиданное тепло в этой части пещеры, удивившись собственным догадкам. Повышенная влажность. Леви тоже ощутил это. Зрение привыкало к темноте. Пройдя вперед, они заметили водоемы, от которых клубился свежий пар. Теплые источники. Все вокруг замолкло, резко стало тихо. Из ниоткуда взявшихся титанов не было слышно, словно их никогда и не было; лишь развеявшиеся в воздухе дымки призраков, внезапно загнавшие их вглубь неизведанной пещеры. — Титаны ушли? — Если твари притихли, это не значит, что их нет, — его рука легла на ее талию, притягивая ближе к себе в протекционистском жесте. Горячая вспышка в солнечном сплетении, казалось, озарила тьму для Микасы. Ей было странно чувствовать себя не защищающей, а защищенной, хоть она и давно являлась частью отряда Леви. Ей было непривычно чувствовать эти перемены по отношению к себе после стольких лет абсолютного холода. Подойдя к пещерному озеру, Леви окунул в воду ладонь, разбивая мерцающую в темноте гладь. Достав руку, он облизнул палец языком, пробуя воду на вкус. — Сладкая. Если звуков титанов больше не будет, сможем даже по-человечески искупаться. Микасе понравилась эта мысль. Падение в холодную воду она за купание не считала, поэтому освежиться им явно не помешало бы. Зная извечное чистоплюйство капитана, она сразу поняла, как он воодушевился засиявшей надежде. Осталось только, чтобы хотя бы сейчас ситуация сложилась в их пользу. А Леви много не хотелось. Ему бы нормально помыться, заняться сексом с Микасой и убить тварей, вечно нарушающих его планы. Нормально поужинать им так и не удалось, теперь придется спать на голодный желудок. — Раздевайся. — А? — недопонимающе вырвалось у Микасы. — Снимай одежду, пора помыться. — Но титаны могут все еще быть поблизости. — Все возможно. Это не повод оставаться грязными, когда у нас наконец-то в распоряжении теплая вода, — Леви нетерпеливо снял с себя куртку, за ней рубашку и потянулся к брюкам. Микаса завороженно наблюдала за ним в темноте. Он двигался быстро, подстегиваемый страхом, которым она и сама была объята. Она не слышала звуков; настолько далеко титаны не смогли бы пробраться по узким тоннелям, но она не могла не думать о том, как им потом придется выбираться из этого места. Леви снял с себя всю одежду, стоя спиной к Микасе. Она боялась опустить свой взгляд ниже поясницы, хоть он и предательски тянулся. Движение сильных плеч, игра мышц, ставшая заметной привыкшим к темноте глазам. Они опускаются ниже, боязненно, на его крепкие напряженные ягодицы с выпирающими ямочками: кровь приливает к ее лицу, на щеках алеет румянец. Леви оборачивается на нее и ловит робкую птичку в клетку. В два шага он преодолевает ничтожное расстояние между ними и стягивает с нее плащ, куртку. — Но, капитан… — Заткнись, — не дает он ей произнести вслух свои затаенные страхи, как альфа крепко накрывает ее губы своими. Микаса в ступоре. Где-то на том берегу Рубикона оставлен ее страх по поводу титанов снаружи, а теперь перед ней альфа, которому она позволила взять власть над собой. Незачем сдерживать свою течку, не от кого прятаться. — Снимай все и в воду, — резко оторвался от нее он, направляясь к озеру, — и поторопись, иначе закину тебя в воду в одежде. — Стирать и сушить одежду тоже вы будете. — В воду, Аккерман, — вновь приказным тоном. Микаса стянула с себя все и оставила одежду небрежной кучей на камнях. Ступая босыми ногами по влажным плитам, она видела, как Леви смотрит на ее приближающуюся фигуру. Почти облизываясь, глядит на тело, которого вот-вот коснутся его руки, и встречается взглядом с омегой, которой все это нужно, кажется, даже больше, чем ему. Она опускается в воду, приближаясь к нему. Его рука поднимается из воды и тянется к груди, которую он массирует уверенным круговым движением, пропуская темный твердый сосок между указательным и средним пальцами. Леви обмывает ее грудь теплой водой и припадает губами к соску, заставляя Микасу глубоко вдохнуть. Она объятием притягивает его голову ближе к себе, и он берет ее мягкую изнывающую грудь глубже в рот. Скольжение языка по чувствительной коже заставляет пламя внутри нее разгореться с большей силой, вызывая мурашки по спине. Леви переходит к ее правой груди, широко раскрывая рот и посасывая раскрасневшийся от ласки сосок. Микаса откидывает голову назад, раскрывая перед Леви жаждущие его прикосновения грудь и шею. Ее таз ищет его стоячий член, правая нога обвивает его бедро, плотнее прижимая их друг к другу. — Не жди, что ты получишь свое так быстро в этот раз. — Но получу же, — легкое сияние игривой улыбки. Его руки ложатся на ягодицы Микасы, больно сжимая. Микаса взвизгивает от неожиданности. Леви касается пальцами ее губ, проходясь подушечками по складкам. Оттягивает клитор и продолжает массировать нежную плоть. Микасе нравится, как ласка ощущается в теплой воде. Омега легче открывается ему и позволяет делать себе приятно. — Присядь на камни, — Леви указывает ей на спуск к озеру. Микаса послушно выходит из воды и присаживается на теплые камни, плотно сводя ноги от волнения. Тело вздрагивает от холода. Леви остается в озере, глядя на нее снизу вверх, как на что-то изумительно красивое. Румянец. — К чему ты так закрываешься, — это не звучало, как вопрос. Он решительно раздвинул ее ноги, сразу же приподнимая их. Микаса внимательно следила за его движениями. Леви впился губами в ее складки, втягивая их в себя. Микаса вздрогнула от неведомого ранее ощущения. Его язык заскользил по шершавым губам к спрятанной за ними небольшой дырочке, входя в нее острым кончиком. Движение языка внутри щекочет чувствительную кожу, вызывая непроизвольные подергивания бедрами. Губы Леви тепло обхватывают клитор, сменяясь зубами. Из горла Микасы доносится сдавленный стон, который Леви сглаживает широкими мазками языка. Она чувствует жар по всему телу, который, кажется, она не вынесет. Прежде она не знала, что такое оральная ласка, и новое ощущение казалось мучительной сладкой пыткой. Да, Леви говорил, что в этот раз так просто не даст ей того, что она хочет, но она была совсем не против. Ее бедра двинулись ему навстречу, жаждя чувствовать обжигающие прикосновения Леви снова и снова. — Ах… Леви вставляет два пальца во влагалище и продолжает стимулировать клитор языком. Глаза Микасы широко раскрываются, она дышит ртом. Настойчивое трение крепких пальцев дразнит омегу, заставляя ее заныть в нужде. — Кааа-х… Не в силах даже вымолвить слово. Он прекрасно знает, что она хочет сказать, но продолжает свое дело. Он смотрел на нее через ее раздвинутые ноги, собирая языком обильно источаемые омегой соки. Потный напряженный живот, дрожащий от учащенных вдохов, прикрытые от удовольствия глаза, взъерошенные темные волосы. — Я почти… Леви ухмыляется. Нет и смысла ему об этом говорить, он и так все видит и чувствует. Ее тело напрягается сильнее. Леви прерывает оральную ласку, продолжая стимуляцию руками, и тянется к груди Микасы. Влажные поцелуи на чувствительной коже. Ему нравятся ее жадные вздохи, и он прикусывает зубами сосок, заставляя ее быть громче. — Вы это специально. Ухмыляется. — Все специально. Подается вперед и мокро целует ее в раскрытые губы. Микаса чувствует себя потерянной в пространстве и времени. В этот раз Леви не спешит переходить от прелюдии к главному действию. У нее в принципе никогда не было столь длительной стимуляции руками, а ртом тем более. Немногие альфы и даже беты прибегают к ним, обычно делая все в привычной ей спешке. Обычно альфы стремятся скорее отыметь своих омег, часто не считаясь с удовлетворением их потребностей. Микасе было непривычно, что один из самых обсуждаемых в Разведкорпусе альф оказался в реальности таким. Микаса охотно отвечает на его поцелуи, в которых явственно ощущает вкус своего собственного тела. Ей это все до странного непривычно, но она удивительно легко открывается новому опыту вместе с ним. Движение пальцев ускоряется, ее живот вздрагивает от частого дыхания и одолевающих спазмов. Микаса стонет в губы Леви, и он добавляет третий палец. Глаза Микасы расширяются от нового ощущения. Она быстро кончает, обмякая на каменных плитах. Ее прежде согнутые в коленях ноги расслабляются, пальцы касаются теплой воды. Леви устраивается у нее между ног, проводя подушечками пальцев по возбужденной коже. — После этого ты точно готова к интересному. Микаса поднимает голову на его голос. Она словно пребывает в дреме, не в силах вернуться в реальный мир. — Вы уже хотите продолжить? — У меня уже давно стоит, Аккерман. Кровь прилила к щекам Микасы. — Может, я вам… — Нет, — прервал он ее лепет, — не сейчас. Леви поднимается из воды и облизывает мочку Микасы, двигаясь за раскрасневшееся ухо и опускаясь к шее, кожу которой он с особым удовольствием посасывает. Микаса понимает: феромоны. Разгоряченная течная омега в самой середине акта. Она чувствует его заостренные зубы на пульсирующей артерии, и ее сердце сжимается. Неужели он собирается поставить метку? Она закрывает глаза и готовится принять его выбор. Но его язык скользит дальше к ключице и спускается к красной от поцелуев груди. Он застывает на секунду на месте и отрывается от ее кожи, глядя Микасе прямо в глаза. Леви закидывает ее ноги себе на плечи, а Микаса сглатывает странный горький ком, застывший в горле. Не думала же она, что он, капитан Леви Аккерман, поставит ей метку в их третий раз вместе вместе? Он сразу же входит в нее глубоко, заставляя омегу затаить дыхание, но, чуть привыкнув, она лишь подается бедрами ближе. Леви движется в ней дико и безотчетно. Микаса не сдерживает свой голос, и дает эмоциям волю. Леви небрежно и грубо целует ее раскрытые губы, не давая ей вдохнуть. Его язык скользит в ее рот, и хлюпающие звуки вторят движению его крепкого члена внутри нее. Она отстраняется, чтобы сделать вдох, но Леви вновь накрывает ее губы своими. Ощущение от толчков в ее вагине становится особенно острым, и она вскрикивает, опуская руку к клитору. Леви скользит к ее острым грудям, облизывая соски и мягкую кожу вокруг них. Микасе казалось, что отсутствие ужина провоцировало в нем усиленную жажду ее тела. Ритм Леви замедлился, усиливая глубину проникновения в Микасу. Его узел уже не позволял ему выйти из нее, чего он делать и не собирался. Она сжималась в его руках, не зная, как справиться с таким натиском на себя. Ее грудная клетка часто вздымается в поисках воздуха: внутри нее все горит. Она движется, вторя ему, одновременно и пытаясь облегчить дискомфорт, и ловя наслаждение от его грубой ласки. Омега цепляется за его спину, ее ногти царапают его кожу. Его сильная рука ложится на ее горло, перекрывая кислород. Микаса широко смотрит ему в глаза, панически пытаясь вдохнуть, но он ей не позволяет, возвращая бедрам прежний быстрый темп. Ее тело отчаянно дрожит, она чувствует себя объятой пламенем, а перед темнеющими глазами пляшут ослепляющие искры. Леви обильно изливается внутри нее, отпуская хватку на красной шее. Микаса чувствует, как сперма обволакивает все внутри и растекается по бедрам. Ее голова кружится от внезапного доступа к кислороду. Леви целует ее ложбинку и продолжает движение внутри нее, чтобы она смогла кончить. Он переворачивает ее задом к себе, не выходя из нее, и становится на колени, которые все еще дрожат от оргазма. Она безвольно опирается на локти и изгибается в пояснице, чтобы раскрыться перед ним. Леви шлепает ее ягодицы и вагину, продолжая действие. Его тело повторяет изгиб ее, его правая рука обнимает крепкий живот Микасы. Она не сопротивляется, позволяя ему делать с ней все, что он пожелает. Она чувствует вибрацию в его горле от сдерживаемых рыков. Он впивается губами в ее горячую вспотевшую спину и дразнит острыми клыками. От его прикосновения она приходит в себя из опутавшей ее эйфорической дымки и открывает глаза. Его касания небрежные и размазанные, но ей нравится ощущение от его языка, оно ее успокаивает. — Ты такая тактильная, — хрипло шепчет он ей . Она покрывается мурашками от его слов; она вновь ловит его поцелуй, углубляя его. Пальцы Леви сжимают ее качающуюся от энергичных толчков грудь, вызывая стон прямо ему в губы. Он углубляет движение члена внутри ее влагалища и прикусывает кожу на ее плече. Микаса не стесняется своего голоса и трется бедрами ему в такт. Она так близка и ищет своей разрядки. Микаса чувствует, как влажно меж ее ног, но смачивает пальцы слюной и дополнительно стимулирует их общее движение рукой, чтобы сделать его более гладким. Звук влажной плоти о плоть звенит у нее в ушах, усиливая в ней первозданные животные чувства. Леви накрывает ее ладонь своей и входит в нее глубже, чем прежде. — Мне нравится твое отсутствие стеснения. — Еще! — протяжно и надрывно. Он не собирается отказывать омеге в ее маленькой просьбе. Он входит в нее по самые яйца, громко шлепаясь ими об ее бедра. Глаза Микасы закатываются, она сгорает заживо. Омега вскрикивает в нахлынувшем на нее оргазме и опускается всем телом на ставшие для ее горячего тела холодными влажные камни. Леви не выходит из нее, двигаясь еще несколько мгновений и, кончая, ложится рядом с ней. Микаса с трудом раскрывает глаза и находит его внимательный взгляд прямо напротив себя. Леви смотрит на нее, красную и горячую, жадно втягивающую в себя воздух, и поправляет темные волосы, скрывающие ее лицо от него. Микаса двигается тазом ближе к нему, не выпуская его узел из себя. Обхватывает его бедра ногами и влажно целует его губы, упиваясь чмокающими бесстыжими звуками. Рука Леви ныряет в ее густые волосы и притягивает ее голову ближе к себе. Его язык переплетается с ее, и они совершенно не желают отпускать друг друга. Ее ладонь ложится на его щеку, и большой пальцы повторяет линии его лица. В груди Микасы все сжимается от его взгляда прямо ей в глаза. Горячий взор ледяных глаз пронзал ее сердце тысячами острых осколков, и она добровольно подставлялась под их удар. — Вам хорошо со мной? — робко спросила она. Он небрежно поцеловал ее губы в резком порыве нежности. — Неплохо. Микаса съежилась от его ответа и, засмущавшись, убрала руку от его лица. Леви поглаживал ее мягкую румяную щеку. Ее разочарование не могло от него скрыться. Ему не хотелось давать этой омеге лишнюю надежду. Что-то сдерживало его. Ее опущенные потухшие глаза больше не смотрели на него. Большой палец касается распухших от поцелуев губ, но девушка не подает никакой реакции. Может, так оно будет правильнее? Секс без надежд и обязательств — лучший вариант, когда каждый день для любого из них может стать последним.