Признание

      — Я должен... я должен кое-что сказать. Мне... я лю... мне нра... у-у тебя симпатичный хвостик. На волосах. Эти волосы... я бы заплетал. Они у тебя не то чтобы не мытые. Хотя на самом деле да, так и есть. Я бы мог посоветовать тебе пару средств. Которые явно сделали бы твои волосы лучше. И они бы пахли ещё слаще... а ещё своими шампунями я должен мыть своими же руками. Ам...       Сириус глубоко вздохнул и опустил плечи. Перед зеркалом у него опять ничего не получалось. Он вновь глянул на своё отражение и увидел кого-то очень смущённого и покрасневшего...       Однако Гибсон не отчаивался, собрал всю силу кулак, набрал побольше воздуха в лёгкие и продолжил:       — А как ты одеваешься... я бы ни за что такое не надел, но... на тебе это так смотрится... если бы я только мог носить это дома... твою толстовку... выглядит удобно на тебе. Я бы тебя тоже приодел, а ещё тебе не помешает кондиционер для одежды.       Сириус поджал губы и прищурился, глядя в зеркало. Он пытался подобрать верные слова. Он долго думал, что сказать Вилардо, когда увидит его и наберётся сил признаться.       — Твоё лицо с вечно одним-единственным выражением... но оно такое... ты так на меня смотришь каждый раз... боже. Лучше бы не смотрел на меня. Ты ведь такой... такой... не знаю, посмотри в зеркало. Это просто. А твои глаза. Такие глубокие. Хочу закрыть их. Интересно потрогать твои ресницы просто. Ты не подумай, мои-то точно пышнее, я знаю.       В своём признании Сириус не мог не отметить предпочтения Вилардо в еде:       — Я заметил, ты так уплетаешь всё, что я готовлю. Знаешь, это очень приятно. Иногда ты съедаешь больше, чем нужно. Вообще-то я тоже хотел покушать. Ну а вообще... без меня ты так себе питаешься. Я не могу поверить, что тебе нужно так мало для жизни. Тебе всё равно, чем питаться. Мне это категорически не нравится. Вообще плохое отношение. Поэтому хочу кормить тебя самыми вкусными блюдами. Ты не подумай, что всё так легко и просто. Ты должен готовить ещё больше меня, вообще-то. И лучше. Ну а так... очень хочу всякие разные ужины с тобой...       Гибсон потёр затылок и заправил прядь волос за ухо. Что-то сильно колотилось в его груди, а в животе были приятные, очень тёплые ощущения, близкие сердцу.       Он не знал, когда в последний раз испытывал такие чувства. Если испытывал вообще.       Он неловко продолжил перед зеркалом:       — Ты же любишь цветы? Я бы мог подарить тебе... если б я знал, где их взять, конечно... О, на том цветочном поле! А, ты и так постоянно там бываешь... ну ладно... я сейчас думаю, что тебе и без меня хватает цветов. Хотя я знаю, что у меня самые лучшие и красивые. Вот так.       Пока Сириус набирался уверенности, в комнате Вилардо происходило что-то не менее интересное.       — Ну. Это. Чёрт.       Вилардо устало прикрыл глаза. Он сидел за столом и собирал букет цветов.       Перед ним лежали альстромерии, хризантемы и гвоздики. Оттенков нежных, но оттого очень чувственных. Розы казались ему слишком частым и неоригинальным вариантом, хотя одну шипастую розу он оставил рядом. Этим Вилардо хотел сказать, какой Сириус любвеобильный, но колючий.       И оттого более прекрасный...       Это было то, что очень привлекало Вилардо в Сириусе.       — Я должен подарить ему букет и сказать... не знаю.       Адлер вздохнул, скрестил руки на груди и не отводил взгляда от цветов.       — «Ну. Это тебе. Пока.»       Он знал, что не мог так признаться. И Сириус тем более так просто не отпустил бы его. Вилардо должен сказать что-то ещё, но он не знал, как выражать чувства словами...       Язык цветов он понимал куда лучше. Букет — тоже вполне понятный подарок для того, кого любишь и с кем хочешь провести остаток жизни. Но вдруг Сириус не поймёт всех тонкостей? Хотелось бы просто вручить букет и уйти. Потому что Вилардо не знал, как объясниться с помощью рта. Но он всё равно хотел остаться, быть рядом, сказать хоть что-то, чтобы любимый человечек его понял и приласкал...       Сириус. Сириус. Сириус. Думай, думай!       Он в первую очередь очень симпатичный.       — Красивый... — Адлер решил проговаривать всё себе под нос.       Такой... настойчивый и страстный.       — Требовательный... мне это нравится.       Взгляд Вилардо вновь упал на шипастую розу в ансамбле на его столе.       — Ты знаешь, как со мной обращаться... ты умный и начитанный. Если бы я смог столько читать... хотел бы с тобой.       Скоро он решил закончить с этим и наконец собрал красивый нежный букет, готовый попасть в милые руки Сириуса.       Вилардо осталось только вручить как-то и признаться.       Он больше размышлял глубоко внутри. Он отчётливо осознавал все свои чувства; они были ему не чужды, он точно знал свои ощущения и самому себе не мог соврать. Он издавна чувствовал такое к Сириусу; редкий случай за многие-многие годы, когда Вилардо привязался... и искренне любил. И очень хотел выразить это; он больше не мог молчать.       Изнутри разливалось тепло. Хотя выражение лица Адлера мало менялось, но он чувствовал и понимал всё до последней капельки.       Но пришло время действовать. Вилардо хотел как-то подловить Сириуса и поговорить наедине.       Сириус в самом деле стремился к тому же самому. Только они не знали о намерениях друг друга.       Незадолго до ужина Адлер спустился на этаж ниже. За своей спиной он держал букет с фиолетовой лентой. Он медленно подошёл к синей двери и немного выждал перед тем, как постучаться.       Гибсон только собирался идти ужинать и сразу распахнул дверь.       — Вилардо! — воскликнул Сириус; учитывая, чем он только что занимался перед зеркалом, его глаза расширились от неожиданности, и он залился румянцем.       — О... — Адлер спокойно отвёл взгляд в сторону. — Привет.       Гибсон нервно улыбнулся, и его язык начал заплетаться:       — Ты... т-ты... проголодался, да? Хотел пойти вместе со мной?       — Да... — кратко ответил старший. — Это тебе.       Он убрал руки из-за спины и выставил перед Сириусом букет, а после произнёс:       — Ты очень красивый и требовательный. Мне нравится.       У младшего голова пошла кругом, и он сделал шаг назад.       — О-о... В-Вилардо...       — Ты принимаешь? — спросил тот.       Было бы неловко, если бы это происходило на глазах всего особняка, поэтому Сириус быстро схватил Вилардо, уволок внутрь комнаты и закрыл дверь.       Гибсон повернулся к нему и вновь неловко покраснел:       — Ух ты-ы-ы... а по какому случаю даришь? Сегодня какой-то праздник? Ха-ха...       — Да, — ровно ответил Вилардо. — Ты красивый. Поэтому я сделал этот букет для тебя.       — Мх-х-х... — с расширенными глазами Сириус взял цветы в руки. — Мои любимые. Ох, Вилардо...       Младший не знал, как себя вести. Он знал, что чувствовал. Он знал, что имел в виду Адлер. Но так сразу...       Букет пахнул прекрасно. Гибсон поднял свой взгляд:       — М-мне нравится. Ох, хорошие… прямо как ты.       Сириус весь порозовел. Но он чувствовал себя приятно, медленно расслаблялся, так что его глаза были наполовину прикрыты. Эти цветы и правда успокоили его. А ещё тихая реакция Вилардо; возможно, внутри он ощущал себя неуверенно, но это утешало Гибсона, когда старший был немногословен и реагировал совсем не бурно. Так сказать, атмосфера спокойствия передавалась постоянно в присутствии Адлера.       Но внутри младшего продолжало бушевать. Это было то, о чём он думал?.. То, что он мгновение назад репетировал перед зеркалом? То, что он задумывал так долго, так давно? То, что беспокоило его уже долгое время?       Или то был и правда подарок просто по какому-то поводу?       Но что это за повод такой тогда — «ты красивый»...       Сириус положил букет себе на стол, а после пробубнил вслух:       — ...Ты тоже.       — Что? — отозвался Вилардо.       — Ты тоже красивый, — уточнил тот. — Твои волосы помыть бы. Ты причёсываешься и заплетаешься, но твоим волосам не хватает бережного обращения и чего-то мягкого. Я тебе помогу. А ещё толстовку бы почистить. Ты стирать умеешь, но к ней постоянно что-то липнет, издалека вижу. Каждый раз хочу подойти и снять...       Сириус это и сделал; он снял что-то с одежды Вилардо и внимательно осмотрел.       — Вот так. Теперь точно красивый.       Гибсон тепло улыбнулся, приподнял свою ладонь и кончиками пальцев коснулся волос Адлера.       — Я ошибся... они и так мягкие.       Сириус умиротворённо запустил руку в его волосы. Вилардо посмотрел в глаза младшего и кратко сказал:       — Значит, ты принимаешь?       — М-м-м? — Гибсон вопросительно наклонил голову.       — Ну, что мне нравится быть с тобой. — Голос Адлера стал тише. — И что ты значишь для меня. Много.       — О-о-о. — Протянул Сириус. — Это в любом случае взаимно. Пусть это нелегко для меня, нелегко признать и сказать... но я собираюсь это сделать. Ты мне нра...       — Сириус-са-а-а-а-ан! — послышался звонкий голос из-за двери. — Ужин готов! Идите кушать!       Владелец сего предприятия ошарашенно посмотрел на дверь. Вилардо тоже стало неприятно, что такой момент оборвали; всё читалось на его лице.       Но он же решил и закончить:       — Я люблю тебя, Сириус.       Тот посмотрел Вилардо в глаза и выдержал паузу.       — Я тоже люблю тебя.       После чего Сириус не выдержал и со всей силы обнял Вилардо и прижал его к себе.       — Ну куда ты такой хороший??? — Гибсон вспыхнул чувствами и стал тискать своего любимого. Адлер мило улыбнулся и захихикал.       Вдруг дверь в комнату распахнулась:       — Сириус-сан!       Эш встал на месте и обомлел:       — ...И Вилардо-сан...       Оба подняли глаза на незваного гостя. Хозяин комнаты и всего особняка зашипел:       — А ну вон пошёл отсюда!!! Если я не отвечаю или не выхожу, это не значит, что мне надо выламывать дверь! Не видишь, я занят!       Сириус точно закрыл собой Вилардо, хотя последнему помощь не требовалась. Сириус, во-первых, не хотел открывать свою личную жизнь, а во-вторых, он ценил неприкосновенность частной жизни Вилардо не меньше. Никому не нужны были проблемы или обсуждения за спиной.       Растерянный Эш развернулся на каблуках к выходу:       — А, ну я пойду... ужинайте когда хотите... не буду мешать.       Дверь закрылась, и главный источник шума и беспокойства исчез.       Сириус проморгался, пытаясь успокоиться. Вилардо смотрел на него.       — Я пока не голоден, — отрезал младший.       — Я тоже.       — Значит, у нас сейчас будет много свободного времени, чтобы всё обсудить и не только... — Сириус заманчиво сделал вывод. И другие обитатели особняка не должны мешать, пусть они в это время находились за стенкой.