Вопросы этики

Шахматы были тупой идеей. Он готов это признать. Уходить — тоже было тупой идеей, но он это не готов признать. Четыре следующих дня он буквально истязал себя в номере отеля, выходя на улицу, только чтобы покурить. О да, он снова начал курить. Спасибо, Стюарт, психотерапия очень помогла. Все четыре дня он пересматривает игры Пальметто, точно зная, что ему будет больно, но он не может не смотреть. Команда ни разу не выиграла чемпионат; лучшее место в сезоне — третье, но просто невозможно отвести глаз от Кевина. Теперь он не отводит их еще и от вратаря. Если бы Нил был на его месте… Если бы он просто мог оказаться на секунду в этом почти нормальном мире… Ему снова нужно покурить. Нил садится на лавочку, возле своего отеля, чтобы еще раз попытаться убедить себя вести себя по-взрослому. Ему почти 26. Он сможет. У него есть цель, для достижения которой он может подождать несколько месяцев или даже год, пока ФБР разблокирует остатки счетов Натана, состояние которого перейдет в пользу Нила, или он может еще шесть — семь, Боже, — семь раз по одному часу посидеть в душном кабинете. Семь часов — и далее он будет развлекаться сколько угодно лет. Ему вообще ничего не нужно делать. И это было бы достаточно просто, если бы горечь и обида все еще не разъедали его изнутри. Именно поэтому он сидит на лавочке, поглядывая на часы. Когда до начала сессии остается пятнадцать минут, он принимает решение не идти. Он все равно не успеет. Нил рассматривает прохожих, которые быстрыми перебежками спешат по своим делам, вальяжно рассевшись на скамейке. Ну, значит не успел. Нельзя же опаздывать на такие важные встречи. Лучше тогда совсем не приходить. В конце концов, это же только формальность. Он видит краем глаза, как формальность садится на ту же скамейку и почти стонет. — Я не приду больше, — он снова тянется за сигаретой, хотя во рту уже появился отвратительный привкус и легкие еще не успели прийти в себя. — Да, я начал догадываться, — Эндрю тоже достает сигарету. Что не очень хорошо для профессионального атлета. Ах да. Сегодня он весь в черном. Нилу пришлось загуглить его биографию, чтобы понять, почему он просто не смог узнать сразу. Потому что Эндрю не был публичной личностью: в сети есть буквально пара детских фото, а далее — только в полной экипировке. Нил мог бы догадаться погуглить также его брата-близнеца, но откуда он мог знать? — Почему Стюарт выбрал тебя? — Потому что меня рекомендовал мой психолог. — И? — Нил протягивает ему зажигалку, но когда Эндрю не двигается, наклоняется и позволяет тому прикурить. — Потому что я ненавижу экси, не вижу смысла в деньгах и мне абсолютно все равно, скольких человек ты убил. Это сильное заявление. Нил почти проникается, но ему нужны гарантии. — Это будет засчитано за четвертую сессию? Эндрю задумывается. — Ты должен спрашивать не меня. Пф. Конечно. Сеансом у психотерапевта может оказаться что угодно — главное, чтобы Нил верил… Они молча рассматривают прохожих. — Какая разница, скольких я убил? С точки зрения психологии, конечно же. — Никакой. У меня — один, но не то чтобы это как-то повлияло, — Эндрю слегка закатывает глаза. Повлияло — на его биографию, на его отношения с окружающими, на то, какой он человек. Нилу вообще не должно быть интересно, окей? Он должен просто засечь время. Вместо этого он начинает одно из самых приятных — окей, он готов это признать, — занятий во время сессий: оценивать наряд Эндрю. Он в обтягивающих черных дырявых джинсах, черной мантии, что точно является преступлением в такую погоду, серой майке и массивных ботах. Кажется, он заранее знал, что Нил не дойдет сегодня до кабинета. — Ты не спросишь, кто это был? — Эндрю рассматривает его в ответ. — Что? Нет, зачем? Видимо, он это заслужил. — Она. — Да все равно. Она это заслужила. Эндрю удивленно приподнимает брови. Теперь, когда они сидят намного ближе, Нил видит, что это даже не просто карандаш, это прям… — Ты что, пользуешься хной? Тот теряется, отводит взгляд, но Нил видит, как краснеют его уши. Это слишком очевидно, почти как открытая книга, — и как Эндрю удавалось держать маску самого загадочного игрока все это время? Нил готов поспорить, что все это время тот играл в экси только ради того, чтобы беззастенчиво пялиться на Кевина. — У вас было что-то с Кевином? Ему просто интересно. Эндрю становится пунцовым. Окей, Нил должен выдать какой-то секрет, чтобы узнать секретик Кевина. (Ему правда все равно, и неважно, что иногда — слишком часто — он просматривает сторис Кевина от имени “реснички_Лондон_3d”). — Ну, я понимаю, мужские общежития… Накал гормонов, а вы же еще и спортсмены. Все эти обнаженные тела в душевых, идеальные прессы, бедра… Когда я был в пансионате… — Нил, — Эндрю звучит хрипло и делает жадную затяжку. — Я просто хочу сказать, что я тебя не осуждаю. Ну, типа Кевин секси, окей? По человеческим канонам. — Человеческим канонам. — Да. Я не сильно разбираюсь, кто там какого уровня горячести, но кажется, что Кевин где–то на уровне вулкана. — Ты не сильно разбираешься. — Да. Я деми. Эндрю кивает, и к его лицу возвращается немного нормальных красок. Но Нилу нужны ответы. — Так ты и Кевин… — Нет. Почему ты вообще решил, что кто-то из нас гей? Нил сжимает губы в бантик. Ох, ему нужно сделать паузу, прежде чем сказать: “Потому что ты залил слюнями мою майку на второй встрече”. — У меня хорошая интуиция. Ну, Кевин может быть кем угодно. — Интуиция. — Я угадал, — он ухмыляется. — Вот, видишь там идет девушка? Розовая сумка, черные туфли? Спорим, она вегетарианка. Эндрю провожает ее взглядом с видимым облегчением. Но Нил только расставляет ловушку. Он вообще не уверен, что Эндрю психолог. Тут такой пласт манипуляций, что настоящий — прям с дипломом — психолог, раскатал бы его еще на первой сессии. Так что остается два варианта. — Почему ты так решил? — Она слишком бледная. Анемия, мало железа. — Или плохо подобранная база под макияж. И он еще спрашивает, как Нил понял про гея? — На самом деле, ее сумочка из последней коллекции, экокожа, которая стоит целое состояние, при этом это официально худшая работа этого года. И носить ее можно только если ты хочешь заявить о своей позиции. — С каких пор человек-сетка разбирается в моде? О, Нил польщен. Значит, не зря. — Лондон — это буквально столица моды, на секундочку. — Что стало с Парижем? — Ты был где-нибудь дальше Штатов? Эндрю нервно стряхивает пепел на землю. Ему не нравится. — Это твой вопрос? — Ты имеешь в виду, вопрос-ВОПРОС? — Нил пафосно возводит руки к небу, на что Эндрю моргает. Скорее всего. Сложно сказать. — Нет, это не вопрос. Вопрос был про Кевина, но ты его слил. — Нет. — Да. — У нас ничего не было. Нил фыркает. — Почему? Разве ты не спасал его от Рико? — Сейчас моя очередь. — Зануда. Нил устал. Он хочет прилечь. Или пройтись. Что угодно, лишь бы не сидеть еще полчаса на жесткой лавочке, которая уже впилась в его тело. — Почему ты бросил играть? А казался таким умным. — Как ты думаешь? — Я спрашиваю тебя, — Эндрю натягивает мантию сильнее, и тут Нил понимает, что он теряет хватку. Он должен был заметить намного раньше. Повязки. Его следующий вопрос стоит этого ответа. — Я играл с Рико и Кевином, хотя ты это и так уже знаешь, — Нил иронично кивает. Все знают, на самом деле. Эту часть его биографии после суда особо яростно обсасывали в прессе. Еще бы — две звезды экси в таком скандале. — Про убийство на корте ты тоже уже знаешь. Эндрю кивает. Нил не хочет быть драматичным, но ведь именно за это, в конце концов, Эндрю платят деньги? — У меня не было возможности тренироваться в бегах, а потом уже было почти поздно. — И? — И стоило мне взять клюшку в руки, я видел кровь. Того мужчины, на корте. — Кровь может тебя остановить? Это хороший вопрос. С одной стороны, нет. С другой… — Это несколько странное воспоминание для семилетнего. Мне кажется, то чувство тошноты и панического сковывающего ужаса сделали бы мою игру на поле несколько неэффективной. Мягко говоря. Эндрю задумывается. — У меня не было никаких неприятных воспоминаний, связанных с экси. Это словно отметка, что Нил был прав. — О чем Кевин тебе солгал? Эндрю встает и жестом предлагает прогуляться. Ради кофе сейчас Нил готов почти на все. Они медленно идут по улице, слишком медленно для этого города, но куда им торопиться? Кажется, Эндрю настолько тщательно подбирает слова, что специально растягивает их на каждый шаг. — Он обещал, что даст мне кое-что взамен за мою защиту. Это отвратительная манера недоговаривать на полуслове. Они только-только подходят к Старбаксу, где Нила уже знают в лицо и машут ему с порога, когда он любезно придерживает своему спутнику дверь. Тот и так слишком задумчив — кажется правильным избавить его хотя бы от этого. Эндрю берет что-то со взбитыми сливками, пока Нил давится своим любопытством и эспрессо. Его так и подмывает задать миллион наводящих вопросов. — Но он не смог выполнить свое обещание. У него почти идет пар из ушей, потому что формулировать два предложения так долго — это правда талант. — …В чем заключалось это обещание? — очевидный вопрос, но почему-то Эндрю нужно, чтобы Нил его произнес. — Что он даст мне смысл жить. Нил чуть ли не давится кофе. Конечно, он знал Кевина еще ребенком, но даже тогда он не подавал блестящих надежд как философ. А тут такой запрос — и такое заявление. Почему именно Кевин? — Это уже второй вопрос, — нехотя подчеркивает Эндрю, механически обсасывая трубочку. “Почему ты вообще решил, что кто-то из нас гей?” — да, почему же? — Окей, — легко соглашается Нил. Если он сильно-сильно захочет, то сможет навестить Кевина, которого адвокаты сборной чудом отмазали от явки на все его суды. Трусишка. — Эта детская команда, — Эндрю продолжает есть сливки с помощью трубочки, и Нил истерично хочет дать ему в руки ложку. — Почему ты хочешь им помочь? Тут есть два ответа. Правильный: — Потому что они заслуживают этого. Они стараются, не пропускают тренировок, они действительно талантливые парни. А у меня есть возможность помочь. Но Эндрю лишь морщится: — А на самом деле? Второй ответ. Пафосный: — Потому что я вижу в каждом из них себя… Маленького забитого мальчика, у которого вот-вот отнимут детство, и мне просто хочется дать им шанс, которого мне никто не дал… Есть еще третий вариант ответа, но Нил все еще не уверен, что они на сессии, поэтому его он прибережет. К счастью, пока что Эндрю этого достаточно. Какое-то время они молча пьют кофе и рассматривают стены. — Хочешь прогуляться по парку? — Нил не знает, зачем он это спросил. Ну, есть же медитации ходьбы, может быть, уже и сессии у психологов можно так проводить. Эндрю не отвечает, но встает и открывает Нилу дверь. Парк так парк.