Вопросы этики

Нил никогда не относил себя к жестоким людям, садистам — ничего такого. Наоборот, он всегда хотел быть понимающим, отзывчивым и эмпатичным. Все эти слова он узнал из книг. Примерно по ним же узнал, как ведут себя понимающие, отзывчивые и эмпатичные люди. Поэтому он не знает, какой именно демон в него вселился. Такого не было давно — примерно со времен пансионата. Поймите его правильно: он совершенно точно знает, какое впечатление может производить на окружающих. Когда захочет. Сейчас Нил, по неизведанным для него причинам, хочет произвести хорошее впечатление. Такое, чтобы на протяжении всего часа Эндрю, например, не мог сказать ни слова. В конце концов, Нил же должен получать от этих встреч хоть какое-то удовольствие? Хотя бы чуть-чуть? В его договоренности со Стюартом не было пункта о недоведении психолога до другого психолога. Именно поэтому сегодня Нил в крайне коротких беговых шортах, массивных кроссовках с идеально белыми носками и, для финала, — в сетчатой футболке. Окей, это не совсем прям футболка. Просто сетка. С прорезями по бокам. Он купил ее вчера, заметив в каком-то замшелом магазинчике в подворотне, и хохотал до слез. Представлял себе лицо Эндрю, когда тот его в этом увидит. О, о, о, как вытянутся его тонко подведенные брови. Наверняка теперь ему потребуется еще больше времени, чтобы сказать Нилу хотя бы “привет”. Но это еще не все: в пансионате он точно научился главному правилу очарования всех и вся. Нужно быть непредсказуемым. Максимально. Поэтому, когда Эндрю с третьей попытки заходит в кабинет, заливая в себя залпом стакан только что сваренного обжигающего кофе, Нил достает из рюкзака шахматы. Он смотрит, как у Эндрю расширяются глаза, и скрывает ухмылку. Если бы на месте его чудо-специалиста был кто угодно другой — например, он сам, — он бы уже высказал все, что думает. “Говнюк”, “мудак” и “пиздюк”. У него есть прекрасный запас определений, но Эндрю держит лицо. Изо всех сил. Правую бровь, которая норовит подняться слишком высоко, он буквально придерживает пальцем. Нил не может его осуждать. Он знает, на какой результат рассчитывал. Это именно он. Вместо этого только внимательно изучает лицо Эндрю снова и снова. Так, на нем появился легкий, очень отдаленный намек на ресницы. Окей, Нил должен признать, что в прошлом образе тоже есть свое очарование. Такой, бледный рыцарь из замерзшего царства. Бр-р-р. Это все потому, что прошлую ночь Нил пытался уснуть под “Холодное сердце”. Вместо ужасов. Но Эндрю правда тоже приоделся. Ха: он пытается впечатлить Нила? Типа, что-то в его гардеробе может теоретически впечатлить парня, который учился в закрытом пансионате в Швейцарии с детьми мировой элиты? Нил еще раз оглядывает Эндрю с ног до головы, протягивая ему два кулака. — Черные или белые? Эндрю не поднимает взгляда. — Почему ты решил, что я умею играть в шахматы? Нил почти закатывает глаза: — Потому что вот это все “смотрите, у меня больше одного пиджака и я вижу людей насквозь” должно было откуда-то взяться. Эндрю согласно кивает, выбирая правый кулак и тыкая в него указательным пальцем. Черные. Они неторопливо расставляют фигуры, пока Нил бросает на него плавные взгляды. Эндрю уложил — уложил — волосы. Это точно видно, хотя и сделано с эффектом максимальной небрежности. Но они идеальны волосок к волоску, как и брови с идеальным оттенком каштанового. Нил сдается, проводя взглядом по ресницам. Ну нет и нет. Ладно. На Эндрю темный джемпер с торчащей из-под него иссиня-белой рубашкой с выглаженным воротником, милые брюки и ботиночки. Брючки. Ботиночки. Нил ничего не может с собой поделать. Он ходит первым. — Какой вид спорта? — Тебе не понравится, — Эндрю заранее выставляет коня, как будто Нил может опуститься до детского мата. Пф-ф. — Что там? Гольф? — Нил даже не пытается выстраивать стратегию. Он просто хочет создать на доске хаос с минимальным количеством фигур. — Экси, — Эндрю нарочно замедляет игру, зачем-то выстраивая из пешек странную линию защиты. — Экси? Серьезно? И что, были большие планы? Эндрю морщится, закатывает глаза, но отвечает: — Отказался играть в пролиге. — Почему? — Нил почти умоляет его взять хотя бы пару фигур, чтобы очистить место. — Потому что Кевин Дэй облажался. — Причем тут Кевин? — Нил не хочет вестись на этот трюк, но ведется и проигрывает слона. Сука. — Потому что его величество королева соврал, — Эндрю спокойно делает шах. — Королева? — Нил усмехается. — Откуда вы знаете Кевина? Нил знает Кевина по Эвермору, и хотя они давно не общались, невозможно не следить за его играми, особенно когда он начал играть в про. Хотя и в университете Пальметто он был достаточно хорош, чтобы Нил тратил на него пару часов по пятницам. Он уводит короля, позорно спасаясь бегством. — Мы играли вместе в универе. Нил замирает с главной фигурой в руке. Он почти чувствует, как мозг бурлит, как шестеренки крутятся все быстрее и быстрее, потому что… Из Пальметто в профи звали трех человек. Это: Мэтт Бойд, Кевин Дэй и… Сука. В следующий раз он подведет глаза. Сука. Он откладывает короля, потому что сейчас слишком зол, чтобы играть. — У тебя были лучшие показатели в истории. Эндрю смотрит на него удивленно. — Ты только сейчас… — Тебя бы сразу взяли в сборную. — В прошлые разы что-то было про субординацию? — Нет, блять, даже не начинай. Ты знаешь, скольким людям ты разбил сердце? Нил чувствует, как потеет даже сквозь сетку и как негодование и ярость застилают ему глаза. — Ты бы стал лучшим в истории. Ему обидно почти до слез. Потому что… — Как и ты. Сука. Конечно, он знает. — У меня никогда не было шанса, — Нил горько усмехается и хочет уйти прямо сейчас. Прямо сейчас закончить это все, Бог с ней, с командой, он сам выведет деньги, пусть и не сразу, Бог с ней, с этой сессией, с этой партией… Он просто не может смотреть в глаза человеку, который добровольно отказался от его мечты. — Ты думаешь, у меня был? После колонии для несовершеннолетних, приемных семей и арестов? Таблеток? — Эндрю выглядит максимально собранно, пока Нил чувствует, как дрожат его губы. — Что тебя не устраивало? — он собирается с мыслями. Хорошо, он просто узнает. Узнает, почему кричал на газеты, телефон и новости, когда читал, что Эндрю Миньярд, лучший голкипер за всю историю экси, заканчивает карьеру, которая еще даже не началась. — Тебе предложили все деньги мира, что тебя не устраивало? Ты мог выдвигать какие угодно условия? — Даже не знаю, — Эндрю пожимает плечами и тянет руку, чтобы вернуть короля Нила на место. Тот все это время терзал его в руках. Он также молча показывает комбинацию, от которой Нил не сможет уйти. — Наверное то, что я не хотел всю жизнь ловить тупой мяч? Нил вскакивает на диван, чуть не опрокидывая журнальный столик, на котором стоит доска. Тупой мяч. — Сам ты тупой, окей? — теперь он возвышается над Эндрю, который сверху смотрится еще меньше. — Ты мог получить все, о чем только мечтал, ты… Нилу кажется, что он сейчас заплачет. О, такого он действительно давно не испытывал. Обида — одновременно с невероятной злостью и обострившимся чувством справедливости. Несправедливости, если быть точнее. Если бы он был на месте Эндрю… Если бы у него был шанс просто играть в экси… Если бы… Он спрыгивает вниз, по-детски опрокидывает доску и уходит. — Мы закончили на сегодня.