***
Он лежит на ненавистном диване и кидает мячик в потолок. Потому что теперь ему действительно нужен психолог. “Да, Стюарт, ты правильно понял. Откуда я мог знать? Он вел себя как ебаный психолог? Ты сам дал мне этот адрес? Ну, теперь тебе есть чем заняться — вот и поудаляй все эти видео, чтобы меня не посадили”. — Как он мог? — вся сессия сегодня состоит из риторических вопросов. Нил полустоном выдает их откуда-то из недр своего подсознания, которое отказывается думать о чем-то другом. Он лежит здесь третий день подряд, так что, такими темпами, даже успеет “отработать” положенные десять сессий. Если это можно так назвать. Потому что ему совсем нечего делать в этом городе, но сил на то, чтобы просто взять и уехать просто нет. Это будет выглядеть как жест отчаяния, как слабость, как признание своего поражения — а это совсем не в его стиле. Даже не считая того, что о его феноменальной защите написали все таблоиды, а Эндрю признали худшим студентом юридического, когда-либо выступавшего пусть и в имитированном, но зале суда. К тому же, та волна хейта, которая обрушилась на него за “поцелуй”, “обман” и “уничижительное для профессии притворство”, почти заставила Нила пожалеть о своем поступке. Только на секунду. Потому что в следующую он опять стекал по воронке саморазрушающих вопросов: — И что, это все было только проектом? — А ресницы? А брови? — А парк? Мы же гуляли в парке? — Ладно, все эти вопросы, но мы же целовались? — То есть ты считаешь, что это не он тебя поцеловал, — Би потягивает какао через трубочку. — То есть тут вы решили уточнить, да? Именно на этом моменте? Би, кажется, не выгоняет его только из-за чувства собственной вины. — Потому что для Эндрю… физический контакт — это всегда слишком решительный шаг. Нил хочет расхохотаться ей в лицо. Святая наивность. Да, он читал. Да, он изучил его биографию (что стоило сделать примерно сразу), да, он знает про Дрейка, про суд над Аароном, про приемные семьи. Это все было в газетах. Но также в газетах, после перфоманса Нила и его чрезмерной откровенности, было: примерно 30 бывших любовников Эндрю высказывались о разных его талантах. Нил не уверен, что минет можно считать талантом. Также он не уверен, что перепихон в клубе можно считать за любовника. Но слушать вот про все эти “решительные шаги” — это выше его сил. В конце концов, он тут жертва. — Эндрю очень переживает. Би первый раз за все время поднимает эту тему. Вчера она отвечала на его вопросы рассказами о своих цветах на балконе. Нил фыркает громче. Он опять тянется за салфетками, чтобы драматично промакнуть сухие глаза. — Он понимает, что поступил безрассудно. Нил достает очередную салфетку. Наверное, это не очень хорошо для экологии. — Он сожалеет. — Он планирует сказать мне об этом лично? Би замолкает. Она тянется за салфетками, и Нил передает ей коробку. — Он слишком склонен к саморазрушению. Несчастный пациент закатывает глаза. Это уже выше его сил. Он изначально говорил Стюарту, что все это — вся эта поездка — катастрофически плохая идея. Теперь Нил держится за те остатки самообладания, и главное, остатки достоинства, чтобы не поехать спасать Эндрю от самого себя. Но Нил никогда не страдал от комплекса спасителя. — И что вы мне предлагаете? — он снова возвращается к мячику. — Ничего. В стенах этого кабинета, как и за ними, мы все еще связаны отношениями пациент-врач. Я ничего не навязываю, ничего не предлагаю. И даже то, что я говорю про Эндрю, это моя оплошность. Материнские, а не профессиональные чувства. Да что с ней не так? Что не так с Нилом? Почему он все еще не сжег этот город и не улетел в свой неуютный, мрачно-мокрый Лондон? Он смотрит на часы. Время почти вышло. Хочется бросить напоследок какую-то горько-пафосную фразу, но в голове лишь пустота и образ слишком бледных ресниц. Хлоп-хлоп.***
Он все-таки собирает вещи. Один маленький чемодан в багаж, один рюкзак в ручную кладь. Это Луи Виттон. Нил не знает, зачем купил его, почему-то была какая-то мифическая надежда, что он еще может стать шопоголиком и топить все свои переживания в посылках с Амазона. У него куплены билеты. Его буквально здесь ничего не держит, но он находит все новые и новые поводы продлить свое нахождение в ненавистном городе. Например, он еще не был в том театре, на супер популярной бурлескной постановке. Или: он не был на настоящем экси матче. Или: надо доехать до Гранд Каньона. Или: надо доехать до дома Эндрю. О, у него есть адрес. Кевин внезапно решил, что они лучшие друзья. Поэтому он добавил его во всех соцсетях и мессенджерах и теперь шлет гифки, аналитику экси матчей и совсем ненавязчиво уточняет, как у Нила дела. “Сегодня с Эндрю пили кофе, он передавал тебе привет” “Я пришлю тебе билеты на следующую игру, она будет через три недели, ты же еще будешь тут?” “С Эндрю ходили выбирать мне костюм, как ты думаешь, мне идет?” (фото Эндрю в зеркале, одно плечо Кевина и одна рука Кевина, ноль ресниц и бровей Эндрю видно) Эндрю выглядит плохо, но он хотя бы жив. Видимо, расчет был именно на это. “Мы поедем в кино завтра, заехать за тобой?” “Фанаты прислали букет роз, красивый? А тебе нравятся розы?” (фото Эндрю на фоне цветов, похудевший и страдающий) “Эндрю завез мне протеиновое печенье, осталась еще корзина, ты в том же отеле живешь? Отправлю тебе” (фото корзины, Эндрю в фартуке, с мешками под глазами, равными величине корзины с печеньем) Нил стоически игнорировал все. Печенье съел. В конце концов, он не менял отель. Эндрю мог найти его у Би, мог стоять под окном и петь серенады, мог хотя бы… У Нила слишком много вариантов, потому что за неделю он просмотрел все романтические комедии последних тридцати лет. Он знает все клише, от расставания в аэропортах до кассетного магнитофона под дождем. На пересказ всего этого ушла последняя сессия с Би. — Понимаете? Вот там она — эта любовь! В поступках, а не вот эти все страдания. И чтобы на бал вместе ехать на лимузине, и потом целоваться в машине, и…. — И дождь, — Би тщательно все фиксирует. — И дождь. — И прощание в аэропорту. — Да. Вы понимаете? — Да. И вот теперь он сдает почти пустой чемодан, получает свой распечатанный билет и почти ползет в бизнес-класс. Ох уж эта роскошь. Нил усилием воли отводит взгляд от пожилого солидного дяденьки, который стоял к нему слишком близко в линии на регистрацию, а теперь сверлит его глазами и совсем очевидно облизывает губы. В принципе… Нил отворачивается, чтобы выбросить странные мысли из своей воспаленной головушки, но натыкается на причину — буквально, очаг этого воспаления. Эндрю стоит перед ним с вычурным букетом, который явно кричит “МЕНЯ СОБРАЛИ ЗА ОЧЕНЬ МНОГО ДЕНЕГ, СДЕЛАЙ ВСЕ, ЧТО ОН ПРОСИТ”. Более того, на этом уже не студенте юридической школы, темно-синий костюм, рубашка, начищенные ботиночки, которые явно кричат “МЕНЯ СОБИРАЛА КАК БУДТО МАМА, МЫ ОЧЕНЬ СТАРАЛИСЬ”. Нил вздыхает. Он смотрит на Эндрю, на букет, на Эндрю, на мужчину с губами. Это сложный выбор. Он берет букет. Эндрю немного расслабляется, поправляет воротничок, слегка выпрямляясь и давая Нилу возможность снова полюбоваться своими ресницами. Они молчат. Мужчина с губами стоит поодаль и теперь облизывается в два раза сильнее. Эндрю откашливается: — Я не отдавал себе отчета. Нил сейчас отхлестает его этим же букетом. — Ты буквально все записывал, мудила, какого еще отчета? Еще немного и их начнут снимать случайные зрители. — Я не думал. — Так. — Точнее я думал, но не так, как надо. Не головой, это Нил понял. Ну, он этого и добивался, разве нет? Правда в совсем другом контексте. — Мне очень жаль. Кажется, Эндрю говорит это сквозь зубы. — И? — И мне жаль. — И? — Я был не прав. — И? Эндрю убирает руки в карманы, слегка раскачиваясь на носочках. — Я поступил плохо. Нил устал. Ему хочется перейти сразу к сути. — Эндрю, ты знаешь, почему ты здесь? — Да, я знаю. — И почему же? Потому что на окраине Ист-Энда есть очень перспективные парниши. — Потому что мне кажется, будет неправильно, если ты уедешь. Нилу тоже так кажется. Но, но. Что там говорила Мэри? Никогда не верить лжецам? Эндрю откашливается и достает откуда-то из-под пиджака ненавистный блокнот. Зачитывает. — Я написал несколько причин. Нил кивает. Пятнадцать минут до посадки на рейс. Эндрю мнется, тянет время и читает максимально медленно. — Мне кажется, что я вижу в тебе близкого человека. — Мне кажется, что наша встреча была знаком судьбы. — Мне кажется, что все могло бы быть по-другому, если бы… “Если бы”, “знак судьбы” — кто это писал? — И я виноват, но ты тоже… — Ты что, сейчас переложил ответственность? — Что? — Эндрю закрывает блокнот. — Я виноват в том, что ты можешь думать только членом, который заставил тебя врать мне несколько месяцев? Эндрю поджимает губы. — Но… Семь минут до посадки. Нил очень зол, букет очень красив, Эндрю очень растерян. Он протягивает Эндрю цветы, которые тот автоматически берет, ловким движением руки забирает ненавистный блокнот и, пока его законный владелец не успел опомниться, проходит в зону контроля. Вот паспорт, спасибо, да, в Лондон.***
Лондон ему уже не нравится. Ну, не так сильно. Тут внезапно идут дожди, дуют ветра, отопление стоит ему целого состояния. Единственное, что греет — это, ну знаете, украденный блокнот. Нил открыл его еще в самолете. Он держался, пока они не набрали нужной высоты — иначе были риски, что он потребует развернуть самолет. Потому что содержание блокнота — это не просто свободный поток мысли, это отдельное произведение искусства. Джойс с его Уллисом нервно курят в сторонке.***
Нил Джостен, бла-бла лет, боже, помоги мне Я научусь молиться Почему я здесь Почему он здесь Почеум он все еще не понимает, что я не Би Будет странно если я потрогаю его волосы Надо дышать Дышу дышу дышу дышу Скучный список нужен скучный список Можно испечь вечером банановый хлеб надо составить список бананы хлеб надо положить бананы в хлллеб ибудет банановый хлеб почему он еще здесь оооооооо***
Нил видит свою команду каждый день. Несмотря на то, что до его вступления в наследство еще слишком много времени, он все равно выполняет функции тренера, пусть и в парке. Зато он купил всем форму, что уже придало уверенности. Это единственное, что держит его на плаву. Ванная не помогает. Кресло не помогает. Идеальный ремонт и выверенный быт не помогают.***
Нельзя так одеваться Нельзя так выглядеть нельзя так себя вести я запрещаю это все боже как я понимаю ники сейчас очень сложно нужно позвонить би нужно признаться ему***
Все меняется, когда однажды на пороге его дома появляется солидный мужчина, с солидным чемоданом, который предлагает Нилу подписать документы на строительство игрового стадиона. Точнее, на реставрацию существующего, но для Нила это уже ничего не значит. У него будет маленький стадион. У его команды будут маленькие раздевалки, душевые, новое покрытие, и он сможет бегать там каждый день. Он ставит подпись. Он не спрашивает, кто заказчик.***
какой парк господи эндрю ты тупой идиот веди себя профессионально задай вопрос про его дело спроси про отца не смотри на него иисусе смотри в окно хорошо окно хорошо***
В команде уже 8 человек, потому что ребятки привели своих соседей, и теперь у Нила есть настоящие отборочные. Он регистрирует команду как юношескую сборную, рисует им логотип и заказывает форму. Кресло, камин и книги почти помогают.***
если би узнает она никогда больше со мной не заговорит если аарон узнает он будет стебать до конца моих дней жалких и одиноких если узнает ники … надо записать что нил любит кофе как будто я так не запомню***
Алан, самый юный игрок, запинается о собственную клюшку, но радостно встает и бежит дальше. Крис, стоящий на воротах, иногда пугается мяча. Эни, слишком рано ушедшая в переходный возраст, переживает за свои ногти больше, чем за мяч. Это то, что Нил сегодня записал в свой блокнот. Но зато они счастливы. К нему в “кружок” ходит примерно все детское население района, поэтому на выходных он проводит показательный матч между двумя командами с полными трибунами.***
Несколько листов просто изрисованы сердечками.***
Нил устает примерно к октябрю, когда помогает всей команде готовиться к празднику, но внезапно просто хочет лечь на дно и накрыться камнем. Он закрывает стадион на выходные, отменяя пару тренировок, только чтобы выпить своего отвратительного кофе в полном одиночестве. Он знает, что стадион и прочее оплатил Кевин. Тот сам рассказал об этом в одном из интервью, отметив, что таким образом погасил свой многолетний долг перед Эндрю. Кевин также отметил, что Нил будет прекрасным тренером и он крайне рад, что в Великобритании экси будет развиваться под предводительством таких профи. Нилу сделали предложения несколько тренерских коллективов. Он отказался. Сейчас ему важнее выслушать, почему Грег не хочет идти домой или где Келли опять взяла сигареты. Он переодевается в мягкую пижаму, которая призвана исправить все проблемы, заваривает очередной кофе, который призван добавить тревожности и сохранить хрупкий баланс его страданий. Стоит ему сесть в свое уютное кресло и настроить книжку, как с улицы раздается отвратительный скрип и странное лирическое нечто: Я устал так, что не хватало сил для сна Многое я не смог сохранить в тайне. Нил откладывает книгу. Я пообещал себе, что не запла́чу, Но и это обещание я не сдержал. Подходит к окну. Он почти знает, что там увидит. Похоже, мне уже никто не поможет. Я по уши увяз и мне не выбраться На этот раз я окончательно заблудился*. Эндрю стоит у него под окнами, держа над головой бумбокс. Это невыносимо. Эндрю не моргает, Нил также пристально смотрит в ответ. Он очень хочет сдаться прямо сейчас. Вот он как будто бы бежит ему навстречу, распахивает окно… Нет, он не может прыгать со второго этажа. Ладно, вот он как будто бежит со второго этажа на первый… Но нет. Этого мало. Нил ждал этого несколько месяцев. Он хочет насладиться моментом. Хорошо, что у Эндрю такие накачанные руки, и он может стоять так долго. Песня начинается заново. В ответ на это кто-то шикает из-за кустов, и Нил замечает, как два человека, полностью в черном, бегают по его газону. Что охрана вообще делает? Он живет на частной территории или тут им проходной двор? Высокая черная фигура протягивает к Эндрю шланг, пока низкая черная фигура подключает его к системе полива газона. Именно на этой неделе в Лондоне засуха. Эндрю нажимает на кнопку, чтобы песня заиграла снова ровно в тот момент, когда на него из шланга льется вода. Нил делает очень глубокий выдох. Он открывает рот, чтобы не засмеяться или не расплакаться — он еще не решил, но эта картина навсегда останется с ним. Эндрю, бумбокс, черная фигура, дождь из шланга. Кажется, что они все это заслужили. Особенно в моменте, когда высокая черная фигура пытается перенаправить шланг, поскальзывается на мокром газоне, падает и шипит: — Я Олимпийский чемпион! Сколько можно! Просто поцелуйтесь и все! И я поеду тренироваться, вы два демона, почему я вообще с вами общаюсь… Низкая черная фигура бежит ему на помощь, но тоже скользит. Нил не знает, зачем они надели “на дело” конверсы, у них же не самая удачная подошва. Вторая фигура уже не шипит, а просто кричит, пытаясь заглушить музыку: — Нил, я клянусь, я лишу тебя наследства, если ты сейчас же… Нил смотрит только на Эндрю. Он мокрый насквозь, в слишком шатком положении во всех смыслах. Его тушь и карандаш для бровей текут прямо по лицу, оставляя разводы, словно он плакал несколько лет. Ладно. Это может быть засчитано за десять сессий.***
— Встань на ворота. — Нет. — Я сделаю пудинг. — Нет. — Два пудинга. Эндрю морщится. Он сидит на скамейке, формально записывая все моменты тренировки в блокнот. Потому что теперь он ассистент тренера. В принципе, с наследством Нила, они оба могут не работать. Но Келли ради спорта поклялась больше не курить, мама Грега пошла на реабилитацию, а Алан начал отлично играть. Эндрю больше не купится на еду. На духовой шкаф, мягкий ковер, кресло-качалку и механическую клавиатуру в свой кабинет, где он все еще иногда помогает pro bono по юридическим вопросам. — Я хочу кота. — Нет. — Он будет аккуратным. — Нет. — Он не испортит твое кресло. Нил сдвигает брови. Они уже обсуждали. — Эндрю, мы это обсуждали. — Маленького. — Эндрю. — Я позову Кевина снова держать шланг. Нил вздыхает. — Один кот. Эндрю кивает и идет к воротам.