Фарфоровая статуэтка

      Возвращался Тсукаса довольно поздно; солнце плавно уходило за горизонт, одаривая землю последними лучами. Он не спеша брёл к поместью, раздумывая о новых знакомых. Всю жизнь ему твердили, что поддерживать приятельские отношения необходимо только с людьми такого же статуса или выше, а теперь же Тенма столкнулся с разрушением этой установки, потому что общение с Камиширо и Ичикой доставляло ему неподдельное удовольствие.       Это объяснялось, как считал Тсукаса, тем, что ему не нужно было притворяться кем-то, дабы заполучить внимание или произвести впечатление. Он всё это время был собой. Однако вместе с этим перед глазами возникал образ раздражённой матери, которая убеждала о бесполезности и даже вреде подобного общения.       Такой диссонанс не давал покоя, терзал душу. Впервые он сталкивался с этим, так сказать, на практике… А тут ещё и Камиширо со своим внезапным приглашением встретиться: когда Тенма уже собирался уходить, тот ненароком последовал за ним, словно провожая, а затем предложил погулять «в каком-нибудь по-настоящему прекрасном местечке» в удобное для него время. Тсукаса фыркнул, вспоминая этот разговор и пряча глупую улыбку.       И всё-таки, кем же Руи был на самом деле? Тенма знал лишь немного сухих фактов, которые удалось собрать из их разговора за чашкой чая. Во-первых, тот уже довольно продолжительное время путешествовал с Хошино по разным странам, и родной город Тсукасы — его очередное и наверняка не последнее место обитания. Во-вторых, зарабатывал он на жизнь как мог, то есть выполняя небольшие поручения. В свободное время занимался изготовлением всякого рода техники и других вещиц.       Тсукасу правда интересовала жизнь обычных людей. Из-за своего происхождения он даже и думать не мог, что кому-то требуется брать несколько подработок сразу, чтобы элементарно выжить, не говоря уже об изысках в виде удобной и красивой одежды, путешествий.

***

      Но всё же, вопреки наставлениям матери, Тенма продолжал сбегать из дома, пусть на несколько часов, пусть не каждый день, но он считал, что это стоило прилагаемых усилий. Тсукаса пока не решался предложить Камиширо погулять наедине: он ограничивался лишь встречами возле его торговой стойки, где с весьма любопытным видом рассматривал изделия и совсем «незаметно» их создателя.       На незримый вопрос, отпечатавшийся в глазах Руи, он отвечал простым «Хочу узнать, как же ты всё это изобретаешь». И Камиширо со своей «вечно хитрой улыбкой» всё предлагал научить. Не то чтобы Тсукаса был против — вовсе нет, — но это было как-то… непривычно. Руи вёл себя свободно и непринуждённо, пока Тсукаса ещё более-менее держал лицо. Дело привычки, не более, но Тенма тоже был не так прост: назло Камиширо он начал обращаться к нему на «ты», пока тот себе в ответ такого права не давал.       Может, Тсукаса просто не мог признаться себе в том, что он ему интересен? Кто знает. Юноша не задумывался и старался наслаждаться теми мгновениями, когда они просто беседовали о всевозможных вещах — если, конечно, споры о том, что есть «норма», а что — нет, можно назвать обычными разговорами. Камиширо вообще не выглядел как человек, у которого имелись традиционные для их жизни ценности. И в этом они были немного разные.       В одну из самых обычных ночей произошло кое-что, что полностью изменило его жизнь.       Осень уже полноправно вступила в свои права, и дни становились всё короче и холоднее — Тсукаса успел это заметить, так как замерзал очень быстро. Укутываясь в несколько пуховых одеял сразу, он обычно брал какую-нибудь книгу из семейной библиотеки и устраивался на кровати, утоптанной мягкими перинами и подушками. При свете свечей он выпивал фруктовый чай, принесённый слугами, и готовился ко сну.       Впрочем, сегодня было бы всё так же, как и в обычные дни, если бы только Тсукаса случайно не услышал легкий шорох у окна. Тут же закрывая толстую книгу, он моментально затих, прислушиваясь. Однако больше ничего сверхъестественного не происходило.       «Неужели показалось?» — подумал Тенма, откладывая книгу и выпутываясь из одеял, чтобы подойти к подоконнику. Так как его комната находилась на первом этаже, он ясно мог видеть, что происходило не только в пределах территории заднего двора, но и немного дальше.       На подоконнике неожиданно лежал свёрток пожелтевшей бумаги, какую обычно использовали для писем. Недолго размышляя, Тсукаса схватил вещицу и покрутил в руках. Внутри ничего не было, зато на самой бумаге было кое-что выведено небрежным почерком, словно писали второпях:       Яркой звезде, что освещает небосвод, подобно огненному фениксу.       Выгляните в окно: я ожидаю вас рядом с персиковым деревом.       Тсукасу бросило в жар, и он попятился назад, садясь на кровать и перечитывая две строчки вновь и вновь. «Яркой звезде», «подобно фениксу». Отчего-то на ум сразу пришёл Камиширо с его неоднозначной манерой общения. А затем глаза плавно переместились на предложение ниже.       Тсукаса встрепенулся и практически подлетел к окну; полы наброшенного на ночную одежду шёлкового халата разлетались в разные стороны, создавая впечатление, что Тенма не шёл, а плыл по воздуху. Действительно, тёмный силуэт, который он изначально не заметил, стоял подле персикового дерева. В сумерках не было видно, кто именно его ждал, но высокая стройная фигура, прислонившаяся к стволу, навевала мысли лишь об одном знакомом. Да и кто это мог быть, если не Камиширо?       Почувствовав взгляд на себе — Руи наверняка следил за реакцией, — Тсукаса погасил свечи, снял халат и открыл окно, расставляя руки на подоконнике по обе стороны.       — Эй! — совсем не по этикету зашипел Тенма, пытаясь придать лицу более злой вид, но тщетно: улыбка словно назло пыталась пробраться сквозь нарочитую серьёзность. Камиширо услышал его и подошёл ближе. В его глазах было что-то игривое, и Тсукаса по-хорошему должен был возмутиться. — Ты что это тут делаешь? Откуда ты узнал, где я живу?       — Не желаете меня видеть? Но вы оставили моё приглашение без ответа ещё много дней назад, так что я пришёл к вам сам, — на одном дыхании произнёс он, а затем замер, наверное, думая, говорить или нет. Всё же решился: — Выходите, прогуляемся на свежем воздухе.       — Сейчас почти час ночи!       — Я не так много знаю, но это действительно вас когда-то останавливало? — невинно склонил голову Камиширо.       Тсукаса вспыхнул и прямо перед ним закрыл окно, оставляя того томиться в ожидании. Через несколько минут он вернулся, но на нём уже не было одежды для сна: Тенма переоделся в уличный костюм, накинув сверху тёмную парчовую мантию. Небрежно зачёсанные назад волосы растрепались, не оставляя от былой укладки почти ничего. Тсукаса выглядел как выходец из обычной семьи рабочих, не считая расшитой узорами мантии — вот её-то ткань и выдавала в нём не просто аристократа, а наследника графа.       — И всё же, откуда ты узнал, где я живу? — спросил он после того, как спрыгнул с окна и отошёл с Камиширо чуть дальше от дома.       Руи загадочно усмехнулся и приставил указательный палец к губам:       — Это секрет, господин Тенма…       Тсукаса обратил внимание на его внешний вид: если в городе Камиширо всячески скрывал свою одежду под слоями всевозможных накидок, то сейчас на нём был вполне приличный костюм, как у виконтов или баронов. Белоснежный пышный воротничок, называемый жабо́, аккуратно прикрывал шею. Фиолетовый камень, наверное, аметист, в золотом обрамлении дополнял образ весьма состоятельного молодого человека — Тсукасе даже как-то неловко стало, что он к нему на «ты». И откуда только у обычного торговца такой наряд?..       — Что-то не так с моей внешностью? — спустя несколько минут молчаливой ходьбы по просеке спросил Камиширо, явно смущённый столь неприкрытым разглядыванием.       — Нет-нет, всё в порядке, — поспешил возразить Тенма, тут же отводя глаза на землю. — Даже слишком… — едва слышно прошептал он и будто встрепенулся: — Я как раз хотел показать тебе одно местечко с красивым видом. Тебе, как человеку творчески одарённому, должно понравиться.       Луна пряталась за облаками, но её слабый свет проникал сквозь щели в листве, раскрывая перед путниками таинственные контуры старых деревьев. Шуршание опавших листьев и треск веток под ногами лишь усиливали атмосферу загадочности, особенно если учитывать то, что они с Камиширо практически всю дорогу молчали. И нет, это молчание нельзя было назвать неловким, просто Тсукаса наслаждался свежим воздухом.       Где-то вдалеке внезапно раздался животный вой, и Тенма инстинктивно сделал шаг назад, вглядываясь в сумеречное пространство леса перед собой. Очевидно, никто на них не нападал и напасть не мог — не так далеко они отошли от людских жилищ.       — Ты тоже это слышал? — с тревогой в голосе спросил Тсукаса.       — Да, я проверю, что там, а вы пока оставайтесь здесь, — Камиширо вышел вперёд и решительным шагом направился вглубь лесной чащи, игнорируя высокие кусты, которые препятствовали свободному передвижению.       Тсукаса оглянулся по сторонам; ночная дымка, как призраки из прошлого, медленно поднималась с земли, окутывая деревья и придавая им какую-то зловещую форму. Сердце забилось чуточку быстрее.       — Постой, Камиширо, я иду с тобой! — крикнул он и направился вслед за ним.       Перед глазами — кромешная тьма, да сюда вообще не проникал свет!.. Тсукаса истерично пробирался сквозь колючие ветки, норовящие попасть в глаза, надеясь, что Руи не оставит его одного.       Внезапно кто-то схватил его за руку — Тенма почувствовал мягкую ткань перчатки, а затем этот «кто-то» резко потянул его вперед, и Тсукаса, едва устояв на ногах, схватился за сердце. На открытой местности, освещённой луной, можно было разглядеть, что происходит, но Тенма всё не приходил в себя: необъяснимый страх сковал его тело. Он понятия не имел, что было бы, если бы Камиширо не вытащил его из этого ужаса.       — В лесу гуляете и боитесь темноты? Да вы полны противоречий, господин Тенма, — Руи стоял рядом и тряс его плечо, чтобы тот скорее успокоился.       — Я в порядке… — хрипло ответил он, игнорируя иронию в голосе Камиширо. Да и боялся он не темноты, а странных звуков, но спорить, вероятно, было бесполезно. — Что вообще сейчас произошло?       — Вы наверняка знаете, что по соседству с этим лесом есть другой, в котором водятся волки. Это, наверное, был их вой, — предположил Руи, задумавшись. Теперь они оказались непонятно где: Тсукаса в эту сторону никогда не ходил, да и о какой такой стороне шла речь он тоже до конца не понимал.       Осмотревшись, он понял, что попал на незнакомую поляну — равнинную местность, где негде было укрыться. Вокруг хороводом располагались деревья, но благодаря свету луны те не выглядели, как сплошные тёмные тени.       — Смотри! — Тсукаса показал на мерцающий свет недалеко от них. Это были светлячки, похожие на упавшие с небес звёзды. Камиширо тоже подошёл поближе, чтобы рассмотреть их как следует. — Здесь красиво, не правда ли?       Он кивнул и опустился на листву под деревом, рукой похлопывая на место рядом с собой. Тенма стушевался, но всё же аккуратно сел рядом, расправляя полы мантии и расставляя руки для равновесия. Он подобрал колени к груди и уложил на них свою голову. Мерный шелест листвы успокаивал, и Тсукаса практически засыпал. Разговоры были ни к чему, поэтому он прикрыл глаза и…       — Скажите, у вас есть мечта? — тихо заговорил Камиширо, устремив взгляд в темнеющее небо.       — Мечта?.. — Тсукаса помолчал, словно пробуя это слово на вкус, и задумался. — Есть, но она… вряд ли когда-то исполнится. Потому что это невозможно в моей ситуации, — Тенма вздохнул и повернулся к Руи, заставляя того обратить на себя внимание. — Обращайся ко мне на «ты», а то мне как-то не по себе.       — И о чём же… ты мечтаешь? — Камиширо явно был настроен на откровения. То ли ночная атмосфера так на него действовала, то ли ему просто захотелось узнать нечто новое о Тсукасе. Впрочем, туманная пелена сна сошла с глаз Тенмы, и он оживился.       — Быть свободным, наверное. Хочу позабыть об обязанностях и жить в своё удовольствие. Пусть, возможно, в бедности и без удобств, но зато заниматься любимым делом. Мысли об этом терзают меня ещё с детства, — Тсукаса горько улыбнулся. — Но я не в силах перечить законам семьи. Не могу подвести сестру и родителей, которые надеются на меня. Прости, что так внезапно рассказал тебе всё… — он виновато опустил голову.       Камиширо ничего не ответил, лишь накрыл своей рукой холодную ладонь Тсукасы, несильно её сжимая. Это было что-то вроде своеобразной немой поддержки. Тенма вздрогнул, как от холода, но вскоре расслабился и почувствовал себя гораздо лучше.       — У тебя тоже должна быть мечта, я же прав? — через некоторое время спросил Тсукаса, вспоминая, что за всеми самокопаниями забыл поинтересоваться. Его волновало, какие взгляды у Руи на жизнь, о чём тот думал и грезил.       — Верно, но моё желание не такое глобальное, и всё же мне не по силам его исполнить. По крайней мере сейчас. Ты же видел уличный театр, где почти каждый день выступают талантливые актёры? Хотя бы раз выступить там — моя мечта, — восхищённо протянул он, но от Тенмы не ускользнули нотки неподдельной грусти в его голосе.       Он искренне не понимал, почему Камиширо сдаётся так просто. Ведь всегда можно хотя бы попробовать, верно? Маленькими шажками идти к своей мечте, и судьба обязательно заметит это. В одно мгновение Тсукаса выпрямился и насупился:       — Но у тебя есть всё, чтобы эта мечта исполнилась! — Тсукаса незаметно для себя подался вперёд. — Я верю, что у тебя получится, и это не просто слова поддержки, понимаешь? — он говорил быстро и от всей души, заставив Руи поражённо смотреть в горящие алым огнём глаза напротив. — Живи здесь и сейчас, лови каждый момент, который приблизит тебя к цели. Я… я хочу помочь тебе в этом. Да, точно, мы с тобой придумаем замечательный план и покорим сердца всех зри-…       Камиширо вдруг наклонился вперёд и, не задумываясь, коснулся его губ своими, затыкая Тсукасу с его пылкой речью. Это был мгновенный, но эмоциональный поцелуй, полный нежности и невыраженных чувств. В нем Руи пытался показать Тенме, что счастлив принять эту частицу надежды, которую тот хотел подарить.       Их сердца бились в унисон, а время словно остановилось в этом прекрасном моменте. Тсукаса поначалу не отвечал — в конце концов, это был его первый поцелуй, к тому же совершенно неожиданный, — но, когда Камиширо положил свою руку на его шею, притягивая к себе ближе, Тенма расслабился, разделяя эти ощущения с ним.       Вот оно, значит, как. Тсукаса наконец понял, что за странное чувство поселилось в нём не так давно. Это же называется влюбленностью? Было так тепло, щеки ярко пылали насыщенным красным, как и, должно быть, всё его тело. Камиширо напоследок выдохнул и отстранился, но ощущение его губ на губах Тенмы оставалось до сих пор.       — Руи… — он впервые обратился к Камиширо по имени, затем прикоснулся пальцами к опухшим губам.       — Ты уже покорил моё сердце, — хрипло прошептал он, счастливо улыбаясь. — Для меня это самое главное.       Тсукаса, смущённый таким признанием, в миг растерял весь свой словарный запас. Да и что нужно было говорить в такой ситуации? Кажется, в мире не найдётся наиболее подходящих слов.       Тенма подавил в себе эгоистичное желание повторить поцелуй.