Что за жестокую игру ты со мной играл, заставив почувствовать любовь.
Какие жестокие вещи ты делаешь, чтобы заставить меня мечтать о тебе.
Какие жестокие слова ты говоришь, ты ведь никогда это не чувствовал.
Как это жестоко - заставить меня мечтать о тебе.
Нет, я не хочу влюбляться
(Этот мир разобьёт тебе сердце)
в тебя.
Wicked Game — Chris Isaak
•◊•◊•◊•◊•◊•◊•◊•◊•◊•
— Съебался отсюда! Дин приземлился в грязь, сильно ударившись своим правым плечом о землю. Он поднял голову на салун и посмотрел на бармена, который вышвырнул его, тот стоял на крыльце, сложив руки на поясе, тёплый свет позади него подсвечивал его силуэт. — Исчезни! — крикнул мужчина и тяжёлой походкой направился обратно в салун, створки двери покачнулись и захлопнулись за ним. Дин поднялся на ноги: — Да пошёл ты нахуй! — закричал он в покачивающиеся двери. Дин отряхнул грязь и наклонился, чтобы поднять шляпу, которая лежала на улице, освещённая квадратиком света от одного из окон салуна. — Дерьмо! — выругался он, отряхнув шляпу от пыли. Он отправил презрительный взгляд в сторону салуна и показал средний палец людям, выглянувшим из окон, а потом устало потащился к своей лошади Дасти, которая стояла в коновязи. И у Дина так хорошо получалось сегодня, медленно грёб деньги с игры в покер, пока его не обвинили, так-то справедливо, в жульничестве. Теперь ему нечего показать после ночи обкрадывания людей, кроме ушибленного плеча и ещё одного салуна, добавленного в его список «здесь не рады». Сев на лошадь, он вывел Дасти из жалкого подобия города: салуна, дешёвой гостиницы и магазинов в различных состояниях разрухи. До следующего города, где, как он надеялся, ему повезёт больше. Дин был на мели. Казалось, он постоянно колебался между отсутствием хотя бы одного гроша и хорошим достатком, с которым он может преспокойно пропустить пару стаканчиков и поесть. Размяв ушибленное плечо, Дин устроился в седле. Холмистую, сухую землю освещали ясное небо и почти полная луна. Он отъедет на пару миль от города, на случай если кто-то ищет его, чтобы расправиться, и остановится на пару часов сна. Или, может быть, он проедет большую часть ночи. Его не напрягало ездить в такой час — напротив, ему правда это было больше по душе, чем путешествовать в жаркий день. И есть что-то такое в холоде, мёрзлости, которые успокаивали его мысли. Конечно, это слабенько так отвлекало его от пустого желудка. Дин планировал использовать свой выигрыш, чтобы снять комнату в гостинице в том городе и заказать неплохой завтрак утром, но сейчас все эти планы испорчены. Чтобы усмирить желудок, он покопался по своим вьюкам, пытаясь найти флягу. Его пальцы коснулись потёртой кожи, и он вытащил мешочек, что хранил слишком много страниц, писем, которые он получил за эти годы. При мысли о курсивном шрифте, бисерном и аккуратном почерке у Дина заныло в груди, и он поспешно сунул кисет обратно в сумку. Найдя фляжку, он взвесил её в руке. Подозрительно лёгкая. — Блять, — пробормотал Дин. Как всегда не повезло. Небо светлело на горизонте, чёрное полотно превращалось в тёмно-синюю облачность, когда Дин наконец-то вынырнул из своего бессмысленного ступора и остановился на отдых. Он расседлал Дасти, привязал её к дереву, раскатал свой спальный мешок и мгновенно уснул. Он бы проспал так до полудня, если бы его не разбудили через некоторое время ржание Дасти и хруст шагов по грязи. Прежде чем он полностью проснулся, Дин дёрнулся и направил кольт, который он всегда держал при себе, в сторону шагов. — Кто здесь? — крикнул он, жмурясь от солнечных лучей. Кто-то склонился возле его седельных сумок, небрежно брошенных ранее, когда он ложился спать. Злоумышленник вскочил на ноги, его рука потянулась к бедру, и Дин выстрелил. Пуля попала в цель, и мужчина грохнулся на землю с вскриком. Дин поднялся на ноги, но очередной выстрел застал его врасплох. Острая боль в руке заставила его понять, что вор тоже выстрелил в него. Не глядя на свою руку, Дин выставил дуло на вора: — Я снова пристрелю тебя! — Я пристрелю тебя первым, — крикнул вор оттуда, куда он упал на землю. Кровь растекалась по его правой штанине, пока тот лежал на спине, целясь в Дина. Дин замешкался на полсекунды, а затем выстрелил и пригнулся. Его пуля застряла в грязи по левую сторону вора, как он и планировал, а пуля того безобидно просвистела над его головой. Эхо выстрелов всё ещё звенело в воздухе, когда Дин напал на мужчину и взялся за его пистолет, матерясь от обжигающе горячего ствола. Вор вцепился в его рубашку, но Дин успел подняться, прежде чем его бы потянули вниз. — Не двигайся, — приказал он, пнув подальше чужой пистолет и наставив свой кольт снова на мужчину. Он заметил яркие цепкие голубые глаза, прежде чем вор кинулся вперёд, ударив его по ногам и столкнув его на землю. — Блять! — крикнул Дин, схватившись с мужчиной. Локоть попал ему по носу, и он сморгнул от обжигающей боли. Вытащив свой пистолет выше, он ударил вора по челюсти. Вор тяжело упал назад со стоном, и Дин оттолкнул его, чтобы снова встать. — Не смей, блять, двигаться, — запыхавшись, сказал он, вновь направив дуло на него. Он сделал шаг назад, на случай, если этот мудак опять решит выкинуть свой трюк и повалить его на землю. Вор моргнул на него, его взгляд помутнел. Он откинул голову на землю, и Дин увидел, что пятно крови на его штанине расползлось ещё больше. — Ты пытался ограбить меня? — спросил он. Голубоглазый вор промолчал, уставившись в небо. Его чёрные волосы растрепались и испачкались в грязи, тонкая царапина рассекала подбородок с тёмной щетиной. Дин вытер тыльной стороной ладони кровь из носа и взглянул на Дасти. Та по-прежнему стояла привязанной к дереву, пыль стояла из-под её копыт, вероятно лошадь испугалась суматохи. Другая лошадь стояла возле неё, скорее всего, она принадлежала вору. Без седла, только сложенный плед с потрёпанными поводьями и уздечкой. — Ты, наверное, слишком отчаянный, — сказал Дин, не сводя взгляда с Голубоглазки, и взял моток верёвки, привязанной к седлу на земле. Он погладил Дасти по боку, чтобы успокоить её, а после подошёл обратно к мужчине. — Что ж, не на того ты напал, дружище. Я на мели. Вор приподнял голову и грозно посмотрел на Дина, но не сдвинулся. Дин схватил его за воротник и посадил его в сидячее положение. — Кто ты? — спросил он, пытаясь привязать руки мужчины за спиной. — Ты следил за мной? — он не узнавал Голубоглазку из вчерашнего салуна, но Дину казалось, что он бы никогда не забыл его лицо. Голубоглазка не ответил и Дин закатил глаза. Жизнь просто не может дать ему передышку, не так ли? Он ещё раз вытер кровь с носа и отстегнул оружейный пояс вора, отбросив его подальше. Голубоглазка издал звук протеста, но не произнёс ни слова, пока Дин грубовато обыскивал его на наличие другого оружия. — Я не могу позволить тебе носить это с собой, — сказал Дин, держа в руке нож-бауи, который он вытащил из сапога мужчины. Он изучал взглядом рукоятку и лезвие, щёлкая языком. — Довольно-таки красивый кинжал, думаю, я оставлю его себе. — Иди нахуй, — выплюнул Голубоглазка, это были его первые слова после драки. — О, наконец-то, он заговорил, — встав, Дин заметил потёртый джутовый мешок, привязанный к лошади мужчины, и взял его. — Ну и ну, — сказал он, сунув туда руку, он нашёл маленький, позвякивающий мешочек с парочкой монет. Он посчитал их на ладони. Четыре монет. — Лучше, чем ничего, полагаю, — произнёс он, взглянув на вора. Голубоглазка буравил его взглядом, его выцветшая клетчатая рубашка болталась у воротника, а кровь пачкала пыль под раненной ногой. Дин закинул мешочек с монетами в свою сумку и посмотрел на небо. Перед полуднем оставалась парочка часов. Следующий город не дальше двух-трёх часов езды. Он взглянул на вора. — Тебя разыскивают в этих землях? За твою поимку есть награда? Оскал всё ещё не покинул лицо Голубоглазки: — Я ничего тебе не скажу. Дин пожал плечами. — Ладно. Я заберу тебя в город и выясню это сам. Он запряг Дасти и отвязал её от дерева. Его адреналин стихал, жгучее ощущение в руке становилось всё более заметным. Он посмотрел на свою руку и увидел дырку на рукаве рядом с плечом. Маленькая струйка крови стекала вниз по запястью оттуда, куда прилетела пуля Голубоглазки. — Да пошёл ты нахуй, — выругался он. — Это моя любимая рубашка, — ухмылка тронула уголки губ Голубоглазки. — Думаешь, это смешно? Ты не будешь так смеяться, когда я притащу твою задницу шерифу. Он подошёл к Голубоглазке, чтобы поставить его на землю, а затем вспомнил, что выстрелил ему в ногу. Вздохнув, он присел на корточки, чтобы взглянуть на рану. — Даже, блять, не трогай меня, — огрызнулся Голубоглазка. Дин вскинул руки: — Ладно, пускай будет по-твоему. Истекай кровью, — он привязал бразды лошади Голубоглазки к своему седлу и повёл лошадей туда, где сидел вор. — Я никуда не поеду с тобой, — сказал мужчина, выпрямив спину, его глаза горели яростью. — Что, собираешься сбежать? — Дин поднял шляпу Голубоглазки с земли и натянул тому на голову, заставив его вздрогнуть. — Садись на свою ебучую кобылу. Схватив его руку, он потянул Голубоглазку на ноги. Вор зашипел от боли, а затем сжал челюсти. Он неуклюже взобрался на свою лошадь с помощью Дина, гримаса не сходила с его лица, потом Дин привязал верёвку от его связанных рук к уздечке. — Попробуй выкинуть что-то эдакое, и я пристрелю тебя снова, — засунув пистолет вора и распихав все его пожитки в свои сумки, он оседлал Дасти. Оглянувшись на мужчину, он повёл лошадь в город. «Пожалуйста, будь знаменитым преступником», — молча взмолился он. Ему как раз пригодилось бы хорошенькое вознаграждение. По мере того, как они ехали, земля становилась всё более холмистой и густо усеянной деревьями. Дин продолжал поглядывать назад на вора, но драка, по-видимому, вымотала его окончательно. Он сгорбленно сидел на своём свёрнутом пледе вместо седла с опущенной головой так, что Дин не мог разглядеть его глаза под ободком шляпы. — Эй, Голубоглазка, — позвал его Дин, и вор поднял свою голову ровно настолько, чтобы злобно посмотреть на него. — У тебя имя-то есть? — Пошёл нахуй. — Ну ладно тогда, — пробурчал Дин. Спустя час он остановился у реки, чтобы наполнить свою баклагу и попить воды. Голубоглазка заёрзал на своём месте и Дин увидел, что его штанина напрочь вымокла кровью, и теперь тёмно-красное пятно окрашивало его сапог. — Всё ещё хочешь истечь кровью? — спросил он. Голубоглазка взглянул на него, чтобы резко ответить, но ничего не сказал. — Так и думал, — вытащив одну единственную рубашку из сумки вора, Дин оторвал лоскут от подола. — Не мог взять свою рубашку? — спохватился Голубоглазка. — Ты прострелил дырку в моей, считай, что это равноценным обменом, — Дин, не утрудив себя нежностью, сорвал испачканную нижнюю часть штанины мужчины, чтобы обнажить рану на его голени. Голубоглазка вздрогнул и Дин сказал: — Это просто порез, пули тут даже нет. Просто чуть глубже, чем ты ранил меня. — Я должен был целиться тебе в сердце, — голос Голубоглазки был низким, хриплым и таким же злобным, как и его взгляд, который он бросил на Дина. — Да, думаю так, — открутив крышку от своей баклаги, он вылил воду на рану, от чего Голубоглазка выругался. — Будь мужиком, — сказал Дин, взглянув на него. Он мог заметить по напряжённой челюсти, что Голубоглазка сжимал зубы, но не дёрнулся и не заговорил, пока Дин накладывал повязку на его рану. — Отлично, готово, — он начал идти обратно к Дасти, как вдруг Голубоглазка заговорил. — Нам не нужно вмешательство закона. Мы сможем договориться, как мужчины. — О, да неужели? Где же был этот кодекс чести, когда ты обкрадывал меня, пока я спал? — Дин покачал головой и взобрался на Дасти. — Нет, ты выбрал не тот день, чтобы тягаться со мной, дружище. Я не собираюсь отпускать тебя со словесным предупреждением. — Тогда мы устроим дуэль. Дин прыснул и дёрнул за поводья. Дасти начала идти. — Ты не в том положении, чтобы торговаться. Из нас двоих — это ты сидишь привязанным, что для меня выглядит так: ты будешь выполнять всё, что я скажу. Голубоглазка ругался на него, а Дин качал головой, легко улыбаясь. По крайней мере, его успокаивало то, что если у него хреновый день, у Голубоглазки он намного хуже.•◊•◊•◊•
— В смысле он вам не нужен? Шериф города, до которого только что добрались Дин и Голубоглазка, показал большим пальцем назад, на камеры в тюрьме. — У меня все камеры забиты пьяницами, ворами и шлюхами. У меня нет места для очередного жалкого вора. — Вы уверены, что он никто? — Дин быстро провёл взглядом по пожелтевшим плакатам о розыске за столом шерифа, крепко держа в кулаке Голубоглазку за воротник. Никто на зарисовках даже близко не был похож на угрюмого вора, которого он поймал. — Прости, сынок, но воров здесь миллион к одному. Я не возьму его. Лучшее, что я могу сделать, это выписать ему штраф и вышвырнуть из города. «И тогда он убьёт меня», — подумал Дин. — Видимо тогда я сам придумаю, что делать, — сказал он. — Дерьмовая из вас помощь. Вытащив Голубоглазку за дверь, он остановился на дощатом полу, пытаясь решить, что делать дальше. Он мог вырубить его, бросить за тюрьмой и удрать из города в надежде, что тот не догонит его. В любом случае он всегда сможет прострелить ему вторую ногу. Это бы замедлило его. — Ну и где же та самая большая награда, о которой ты говорил? — спросил Голубоглазка. — Заткнись, — дилижанс остановился перед почтовым офисом, и извозчик открыл пассажирскую дверь. — Уезжаем завтра ровно в семь, — объявил он. Из дилижанса появилась молодая, привлекательная блондинка в красивой одежде и посмотрела на Дина. Она улыбнулась ему, тот кивнул ей в ответ. За ней вышел мужчина с седоватой бородой, у него была шляпа-котелок и трость, поблёскивающая на солнце. — Особая доставка, — сказал мужчина, вышедший из почтового отделения, держа в руках маленькую коробочку, обёрнутую в коричневую бумагу. Извозчик взял её. — Нужно быстро доехать. — Ты меня отпустишь уже? — спросил Голубоглазка, возвращая внимание Дина к его нынешней ситуации. — Нет. — Дин потащил его вниз по ступенькам крыльца, Голубоглазка разразился тирадой ругательств. — Я собираюсь выпить, а уже потом решить, что с тобой делать, — он не мог разбираться с этим на трезвую голову. Вцепившись в руку Голубоглазки, он пересёк улицу к салуну. Однако когда он протиснулся в распахнувшиеся двери, его тут же встретили с упрёками. — Вот уж нет, катись отсюда ко всем чертям! — бармен вышел из-за стойки, показывая на них, и Дин остановился, пытаясь вспомнить, был ли это один из тех салунов в его «не рады здесь» списке. Он не помнил, что вообще был здесь. А затем осознал, что бармен метал молнии в сторону Голубоглазки. — Вы знаете этого ублюдка? — спросил он. — Знаю ли я его? Я сказал ему и его банде, с которой он разъезжал, свалить, когда они в последний раз были здесь. Устроили драку и чуть не разгромили всё моё чёртово заведение. — Банде? — Дин посмотрел на Голубоглазку. — А я-то думал ты просто жалкий воришка, — он перевёл взгляд обратно на бармена. — Этот говнюк пытался ограбить меня. Я привёз его шерифу, а тот не взял его. Бармен хмыкнул: — Я так и понял, — Дин сделал неуверенный шаг вперёд, бармен вздохнул и кивнул. — Ладно. До тех пор, пока он остаётся связанным. — Он никуда не денется, — Дин подтолкнул Голубоглазку к бару и покопался в мешочке, который украл у него. — Один виски. За его счёт, — он ухмыльнулся Голубоглазке, но вор осматривал помещение, как будто планировал свой побег. Дин постучал по своему кольту в кобуре в качестве предупреждения. Голубоглазка злобно посмотрел на него, но с места не сдвинулся. Бармен поставил стакан перед Дином и наполнил его. — Итак, ты по-прежнему живой, — сказал он Голубоглазке. — Жаль. — Что насчёт этой банды? — спросил Дин, осушив стакан и жестом показав бармену наполнить его снова. Господи, ему бы не помешала выпивка. По пути в город он опустошил свою флягу, и сейчас ему срочно нужно это исправить. Бармен показал на Голубоглазку. — Пару месяцев назад он и ещё другие проезжали мимо. Остались на несколько дней. Просто кучка отъявленных негодяев. Слышал, их всех поймали и повесили в прошлом месяце за ограбление какого-то банка, но видимо, нет, — он исподлобья посмотрел на Голубоглазку. — Ни разу в жизни не видел тебя, — сказал Голубоглазка, точно так же посмотрев на него в ответ. Наполнив заново стакан Дина, бармен пожал плечами. — Так я тебе и поверил. Я просто рад, что тебя наконец-таки поймали. Это то, чего ты заслуживаешь. — Хочешь забрать его? — спросил Дин. Бармен засмеялся: — Ну уж нет, — он начал ходить за барной стойкой, и Дин спросил: — Как зовут этого ублюдка? — он взглянул на Голубоглазку. — Он не хочет говорить мне. — Кастиэль. Бармен ушёл, чтобы принять заказ у другого посетителя, и Дин рассматривал Кастиэля с безудержной ухмылкой. — Так, так, так. Кастиэль. Странное имечко, теперь понятно, почему ты не хотел им делиться. Это правда про банду, про грабеж? Кастиэль перевёл хмурый взгляд с бармена на Дина. — Может, да, а, может, и нет. Ты ни хрена не докажешь. — Как ты избежал верёвки? Сжав губы в тонкую полоску, Кастиэль отвернулся. Дин покачал головой. Значит, Кастиэль был больше, чем просто паршивый воришка. Хоть и не настолько печально известный, чтобы заслужить свой плакат «разыскивается», поэтому Дину от этого никакой пользы. Он снова посмотрел в мешочек Кастиэля и отметил, что в нём осталось две монетки. На это ничего не купишь. Ему хотелось бы продолжить пить и дальше, но ему нужна еда. От всей суматохи этим утром, он чуть ли не позабыл о своём голоде. А сейчас резь в желудке разбудила боль в его плече после вчерашней драки и жжение от пули Кастиэля. Он заметил, как Кастиэль прислонился к бару, опершись на левую ногу и проигнорировав правую. Он осматривал помещение. Оно было почти пустым: двое мужчин сидели за столом и тихо разговаривали, кто-то стоял у другого конца барной стойки. Один пустующий столик с зелёным войлоком у стены. Сегодня не было шанса обыграть кого-нибудь в игре. К тому же ему ещё нужно решить, что же делать с этим разъярённым преступником в своих руках. Он почти что чувствовал гнев Кастиэля, излучаемым им. В голове возникла идея. Отчаянная, конечно, но всё же идея. Отойдя от бара, он взял Кастиэля за руку. — Давай поговорим. Он увёл Кастиэля из бара в прилегающий переулок. — Кажется, тебе нужны деньги, — сказал он, отпустив его руку. — Мне тоже. Я думаю, что мы в состоянии помочь друг другу. Кастиэль насмешливо фыркнул: — Скажу тебе вот что. Ты отпускаешь меня, и я не убиваю тебя. Как насчёт такой помощи друг другу? — он улыбнулся холодной улыбкой, которая не доходила до его глаз. Дин пожал плечами. — Да, но потом-то что? Ты уйдёшь и попытаешься ограбить кого-то другого? Ты же паршивый вор, — брови Кастиэля насупились. — Конечно, видимо, удача на твоей стороне, раз тебя не поймали до сих пор. И, возможно, если у тебя была бы нужная помощь… — он перевёл взгляд на улицу, убедив себя, что никто не услышит то, что он сейчас скажет. — Эта карета, которая уезжает завтра, ты поможешь мне ограбить её, и мы квиты. Поделим, что украли 60/40, потому что ты должен мне, и разойдёмся как в море корабли. Кастиэль уставился на него. — Ты хочешь ограбить карету, — безэмоционально произнёс он. — Я хочу достаточно денег на еду, кровать и шлюху. Не хочешь помогать мне, ладно. Но я не доверяю тебе. Я прострелю тебе колено, чтобы убедиться, что ты не придёшь за мной. — Похоже, у меня не остаётся другого выбора. — Вот это по-нашему, — Дин схватил Кастиэля за руку и потащил его по улице. — А теперь ты заплатишь за мой обед.•◊•◊•◊•
Неудивительно, что у Дина не оставалось денег, чтобы позволить себе обед во второсортном ресторане. Он с превеликим сожалением согласился на консервы с бобами и пачку чёрствого хлеба в магазине, да ещё и торговался в салуне, чтобы ему наполнили флягу. Перекинувшись парой обыденных вопросов с хозяином магазина, он узнал, куда отправлялся дилижанс на следующий день и по какому пути. Отъехав на несколько миль от города, он и Кастиэль разбили лагерь. То есть Дин привязал коней и разжёг огонь, а Кастиэль просто сидел со связанными руками и злыми глазами смотрел за движениями Дина. К тому времени, когда бобы уже закипели в котелке, солнце начало опускаться за холмы. Помешивая густой осадок, Дин взглянул на Кастиэля, угрюмо сидевшего рядом с костром. Он начинал думать, что хмурость навсегда прилипла к лицу преступника. Он пытался убедить себя, что удерживать возле себя вора, который угрожал убить его — не самая худшая его идея. Это многое говорило о нём: хоть эта идея и была ужасной, но она не заняла первое место. Кастиэль молчал, не считая редких ругательств, с тех пор, как согласился с планом Дина. Посередине ткани вокруг его раненной ноги расползалось красное пятно, а его рубашка прилипла к широкой груди, которая манила к себе глаза Дина. Он не мог отрицать, что этот преступник привлекательный мужчина, возможно, этот фактор повлиял на решение держать Кастиэля возле себя. — Ты развяжешь меня? — спросил Кастиэль, подняв глаза на Дина, который вовсю разглядывал него. Даже при тусклом свете, его глаза по-прежнему поражали: холодно голубые и цепкие, и у Дина не осталось никаких сомнений, что он действительно жаждал выстрелить ему в сердце. Что такого привлекательного он нашёл в угрожающем взгляде, Дин не знал, но всё равно почувствовал, как его тянет к нему. — Знаешь, что, — сказал он, отодвинув эти мысли подальше от себя, — ты вёл себя очень хорошо с тех пор, как я связал тебя, поэтому, думаю, я оставлю всё как есть, если ты не против, — он снова поднял крышечку кастрюли, помешивая тёмные, слипшиеся бобы внутри. Его желудок заурчал от запаха. Сколько там было? Два дня, как он в последний раз ел? Слишком долго. — Тогда поможешь расстегнуть мне штаны, чтобы я смог поссать? — спросил Кастиэль. Дин встретился с его взглядом. Каким бы заманчивым это предложение ни было, он взял нож и встал. — У нас есть договор, верно? — спросил он, подходя к Кастиэлю. — Никто из нас не должен пострадать, ну, или сильнее пострадать, раз мы помогаем друг другу. — Хорошо, — ответил Кастиэль, встретившись с его глазами. Дин не знал, за что принимать его немигающий взгляд: за угрозу или согласие, но он уже втянул себя в это. Никакого пути назад уже не существует. Он разрезал верёвки, Кастиэль размял плечи и потёр сильно покрасневшие ожоги на своих запястьях. Он осторожно встал, слегка наступая на свою правую ногу. Когда он начал уходить, Дин предупредил: — Не слишком далеко. Кас развернулся к нему, и Дин сделал шаг назад, приподняв свой нож в качестве предупреждения. — Давай уясним кое-что, — вспылил Кастиэль. — Я не твоя маленькая сучка. Может быть, я и помогу тебе ограбить повозку завтра утром, но только потому, что я хочу это сделать, ведь у твоей жалкой задницы даже нечего было своровать. — Ладно, — сказал Дин. — Убеждай себя в этом дальше, — бросив на него взгляд, Кастиэль захромал прочь. Усевшись у костра, Дин смотрел за ним, исчезающим за деревьями, пытаясь успокоить себя, что Кастиэль в любом случае не убежит так далеко с больной ногой. Разумеется, Кастиэль вернулся спустя несколько минут и сел на землю. Очередная проверка котелка подтвердила, что бобы ещё не готовы, Дин выругался себе под нос и сел обратно. Он тыкал кончиком своего ножа в землю, единственными звуками были треск костра и фырканье лошадей. — Я одного понять не могу, — произнёс он. — Ты ограбил тот банк, и тебя не повесили, тогда что сталось с деньгами? Почему ты такой же нищий, как и я? — он взглянул на Кастиэля, который смотрел на огонь. — Потратил всё на выпивку и шлюх, — его глаза метнулись к глазам Дина, бросая ему вызов, чтобы тот не задавал лишних вопросов. Был ли этот ответ ложью или нет, Дин не был уверен, но он не собирался больше цепляться к этой теме. Он пожал плечами. — Полагаю, есть вещи похуже, на которые ты бы мог потратиться. Когда еда наконец-то приготовилась, они ели в тишине. Кастиэль ел быстро, зачерпывая еду ложкой, и Дин подумал: «Нас здесь двое голодных». К тому времени, как они помыли котелок, звёзды уже сверкали на небе. Дин раскатал свой спальный мешок и взглянул на Кастиэля. — Я собираюсь снова связать тебя. — Хрена с два, — ответил Кас, отпив глоток кофе, который приготовил Дин. Не осталась незамеченной ирония того, что Дин делился своей едой с человеком, который пытался его ограбить. — Что произошло с нашим договором? — Я не доверяю тебе– — Не понимаю, как я должен помочь тебе ограбить дилижанс, если ты не доверяешь мне. Дин взял верёвку. — Сядь у того дерева, — Кастиэль даже не дёрнулся, и Дин поддел его ногу ботинком. — Ты мне тоже не доверяешь. Ты бы сделал то же самое, будь ты на моём месте. — Пошёл нахуй, — сказал Кастиэль, поднимаясь на ноги. — Ты шлюхин сын, трахни свою сучку мать– Дин сильно ударил его по затылку бухтой верёвки, и Кастиэль развернулся к нему, слишком быстро, учитывая его раненую ногу. Так же быстро Дин взялся за свой пистолет. — Только попробуй, — предупредил он. Кастиэль прожёг его взглядом, а затем сел у основания стройного дерева, не переставая сыпать проклятиями, пока Дин снова привязывал его руки к дереву, туже необходимого. — Сладких снов, — сказал Дин, избежав пинка Кастиэля здоровой ногой. Сев на подстилку, он устроил целое представление, положив пистолет в привычное место под куртку, которую он свернул в качестве подушки. Огонь горел в темноте, достаточно хорошо подсвечивал лицо Кастиэля, чтобы позволить рассмотреть его убийственный взгляд на Дина. «Я передумал, — подумал Дин. — Это моя самая худшая затея.» Он сделал большой глоток из своей фляжки, затем лёг и попытался уснуть, но безуспешно: он всю ночь крутился и вертелся на месте. Дин услышал движение от Кастиэля и напрягся, сам не зная чего ожидать, ведь он убедился, что Кастиэль крепко, накрепко привязан и при нём нет никакого оружия. Он потянулся к своему пистолету и дотронулся до холодного металла, а потом перевернулся на спину и посмотрел на звёздное небо. Видимо, он задремал через какое-то время, потому что, когда он снова открыл глаза, чтобы увидеть тёмное ночное полотно, звёзды на небе уже начинали блекнуть, а горизонт — светлеть, хотя, как ему показалось, он только моргнул. «Что ж, пока что я не мёртв, » — это была его первая мысль. Сев, он увидел, что Кастиэль по-прежнему привязан к дереву, его голова свисала на груди. Надев сапоги, Дин встал. Он взял кофейник и специально громко щёлкнул крышкой. Кастиэль вздрогнул, а затем медленно поднял голову. Он задвигал руками или хотя бы попытался сделать это и выругался. — Утречка, солнце, — пожелал ему Дин. — Как спалось? Я спал волшебно. — Пошёл нахуй, — Кастиэль двинул ногами, на его лице появилась гримаса боли. Сейчас его волосы были ещё больше взъерошенными, потные пряди облепили лоб. Он поднял голову, поймав на себе взгляд Дина, и его голубые глаза нахмурились. — Ты собираешься меня развязать или как? — Да-да-да, — Дин подошёл и освободил его. Кастиэль потёр свои запястья, и Дин спросил: — Как нога? — Судя по всему, кровотечение остановилось, по крайней мере, рубашка, которую он обвязал вокруг ноги Кастиэля, была не более кровавой, чем вчера. — Как будто тебе не похрен, — Кастиэль встал, опершись на дерево, и посмотрел на небо. — Мы собираемся грабить карету или нет? Что ж, Кастиэль заинтересован в этом грабеже. Он даже более отчаянный, чем казалось Дину. — Да, — ответил Дин. — Поехали. Они выехали в путь, по которому поедет дилижанс через пару часов. Горизонт окрасился в оранжевый цвет, когда они поднялись на холм и въехали в лес, который становился всё гуще, чем дальше они ехали. Кастиэль притормозил у поворота тропы, где земля покато спускалась вниз. — Мы можем подождать дилижанс здесь. Дин оглянулся по сторонам: — Хорошо, мы встретим повозку, когда она подъедет к повороту. Я посторожу извозчика, пока ты грабишь пассажиров, — он сунул руку в сумку и достал оружейный пояс Кастиэля. — Не заставляй меня пожалеть об этом, — предупредил он, прежде чем протянуть вещь. — А мой нож? — надавил Кастиэль, застёгивая ремень на своём поясе. Дин закатил глаз, но всё-таки вернул Кастиэлю его нож. Тот засунул его в свою сумку и начал изучать дорогу. — Я остановлю дилижанс, — начал он, будто Дин не расписал только что их план. — Ты подойдёшь с тыла, чтобы мы смогли окружить его. — Стой-стой, у тебя нет прав, чтобы вставлять свои пять… — перебил его Дин. Злые голубые глаза вскинулись на него. — А с каких пор ты за главного? — С тех пор, как ты пытался ограбить меня. Кастиэль пришпорил свою лошадь с пути в сторону деревьев. — И тем более ты попросил мою помощь, помнишь? Я принимаю решения, — он показал за спину Дина. — Ты жди тут, в деревьях. Дин начал возражать, но Кастиэль уже уехал. «Пошёл к чёртовой матери!», — яростно подумал он. В голову пришла мысль пригрозить Кастиэлю жестокой расправой, но он чувствовал, что это может плохо закончиться. Так что он поскакал туда, куда показал Кастиэль. Спрыгнув с лошади, он посмотрел на небо. Слабый солнечный свет просачивался сквозь деревья. Скоро приедет карета. Он подумал о том, как Кастиэль подставил ему подножку и тут же уехал, потешаясь над Дином. — Блять, — пробормотал себе под нос Дин и пнул носком ботинка грязь. Время шло медленно. Дин развлекал себя тем, что проверял свой пистолет, топтал новые тропинки, снова проверял свой пистолет, прислушивался к любым звукам приближения кареты и раздумывал: стоило ли ему вернуться туда, где он оставил Кастиэля, чтобы проверить, остался ли этот ублюдок здесь или нет. Он не был уверен в том, стоило ли рисковать и грабить дилижанс в одиночку: всё-таки он не настолько отчаянный. В конце концов, он положил конец своим повторяющимся по кругу мыслям и услышал тихий звук колёс, скрипящих по песку, и топот лошадиных копыт по земле Поднявшись со своего укрытия, он выглянул на дорогу. Деревья не были настолько густыми, чтобы скрыть его из виду, но дай боже, извозчик подумает, что он простой путник, остановившийся передохнуть, и ничего не заподозрит. Он дождался, когда дилижанс проехал мимо: извозчик смотрел вперёд, а окна повозки были занавешены пыльными занавесками. Тогда он снял бандану со своей шеи и нацепил на лицо, ниже своих глаз, в надежде, что она скроет его личность, и вскочил на Дасти. Карета обогнула поворот, и Дин думал, что она беспрепятственно поедет дальше, но услышал, как Кастиэль крикнул: «Стоять!», — и повозка остановилась. «Выходит, ублюдок не кинул меня», — решил Дин, подъехав сзади к дилижансу. Впереди, прямо посреди дороги Кастиэль верхом на лошади целился пистолетом в извозчика. Его глаза было трудно разглядеть за красной банданой и тенью от полей шляпы, скрывающих его лицо. Извозчик потянулся рукой к своему боку, и Дин окликнул: — На твоём месте я бы не рыпался. Мужчина мог свернуть себе шею от того, насколько быстро он оглянулся. Потемнев в лице, он поднял руки вверх. После кивка от Кастиэля Дин слез с лошади и подошёл к карете. Открытие двери вызвало вопль сидящей внутри молодой женщины, блондинки, которую он видел в городе. Она вытирала свой рот носовым платком, пока пожилой джентльмен из того же города, сидевший рядом с ней, пытался застегнуть ширинку на брюках. Дин приподнял бровь на быстро краснеющую девушку: — Прошу прощения, что помешал, — сказал он и сделал движение пистолетом. — Давайте сюда все свои деньги. — Пожалуйста, не стреляйте в нас! — взмолился пожилой джентльмен, потянувшись в карман. — Воу, воу, медленнее, — предупредил Дин, и мужчина вскинул руки. — У вас есть при себе оружие? Мужчина быстро помотал головой, а затем осторожно вытащил кошелёк из своего плаща и передал его. — Часы, — сказал Дин, показав на цепочку, свисающую с кармана его жилетки. Мужчина начал, заикаясь, возражать, но Кастиэль крикнул снаружи: — Лучше делать то, что он сказал. Вздрогнув, мужчина быстро вытащил часы и отдал Дину. Дин вытянул их, чтобы показать Кастиэлю, который всё ещё сидел на лошади, сторожа извозчика. Кастиэль кивнул, и Дин повернулся обратно к блондинке: — Мэм? — её лицо побледнело, она вытащила маленький кошель с монетами из ранца у своих ног. — Это не всё, — сказал Дин, схватив его и взвесив его в руке. — С такими одеждами, думаю, вы бы путешествовали с большим багажом. Она покачала головой, её блондинистые локоны колыхнулись у лица. — Нет, сэр, я не- Её слова прервались резким вдохом, когда Дин приставил пистолет к её голове и взвёл курок. — Было бы досадно испортить такое милое личико, но я это сделаю. Медленно, с судорожно трясущимися руками, блондинка отцепила несколько купюр от пояса юбки. Дин взял тёплые купюры с улыбкой. — Премного благодарен, — сказал он и захлопнул дверь кареты. — А теперь давай сюда посылку, которую ты забрал с почты, — сказал Кастиэль извозчику, когда Дин подошёл к ним. — Я не знаю, о чём вы говорите. — Не строй из себя идиота, — сказал Дин. — Особая доставка звучит как что-то достойное нашего потраченного времени. Сверкнув глазами, извозчик вытащил из-под своего сидения рогожный мешок. Он бросил его на землю с грохотом, и Дин потянулся за ним. — Нет, — произнёс Кастиэль. Он навёл пистолет на извозчика. — Спустись и открой его. — Я не- Кастиэль выстрелил, и Дин вздрогнул. Внутри кареты раздался оглушительный визг. Пуля угодила в деревянное сиденье в нескольких дюймах от плеча извозчика, который теперь трусил. — Быстро! — приказал Кастиэль. Выругавшись, извозчик спрыгнул со своего сидения и вытащил посылку из мешка. Он развернул коричневую бумагу, предъявив маленькую деревянную коробочку со стеклянным кружком на одной стороне и винтом сверху. — Что это за херня? — спросил Дин. — Полагаю, какая-то новомодная камера, — ответил извозчик. Дин пробормотал проклятия себе под нос. Взглянув на Кастиэля, он заметил злость в его глазах. — А чего ещё вы, пройдохи, ожидали? — спросил извозчик, смотря на них позабавлено. В ответ Кастиэль застрелил его. Дин вздрогнул от неожиданности, извозчик упал на землю, из дыры в его голове сочилась кровь. — Пошли отсюда, — сказал Кастиэль, убирая пистолет в кобуру. — Грёбанная камера? — спросил Дин, осторожно, не наступая на лужу крови, он подобрал коробку. — Ни украшений, ни денег, вообще ничего? — он уставился на камеру, а затем швырнул её на землю, ругаясь. — Не думал, что мы собираемся убивать кого-то, — добавил он, бросив взгляд на труп. — Ты думал, мы просто дадим ему уйти? Позволим уехать в город и заявить на нас? — Ладно, ладно. Кастиэль направился к лошадям кареты. Он начал отвязывать их, и Дин увидел, как блондинка высунула свою голову из окна, её глаза расширились, и она быстро нырнула обратно. — Что насчёт них? — спросил он, кивнув на карету. — Уверен, что кто-нибудь приедет скоро, — Кастиэль пнул копыта одной из лошадей, пытаясь отогнать их от кареты. — Или они могут пойти пешком, — он выстрелил в воздух, и лошади испуганно умчались. — Поехали. Они помчались прочь от кареты, пока не отдалились на несколько миль. Конечно, Кастиэль убил бы извозчика, Дину следовало бы догадаться. Не то, чтобы он был против. Извозчик оказался раздражающим сукиным сыном, который сам напросился на это. Он остался благодарен тому, что Кастиэль не решил убить пассажиров, всё-таки ему не хотелось иметь на руках три мёртвых тела, и тем более они были невиновны. Видимо, у Кастиэля всё ещё жива совесть. Отъехав на достаточно длинное расстояние от кареты, они остановились у журчащей речушки, чтобы дать своим лошадям отдохнуть. Дин разобрал и разложил их трофеи на землю. — Давай посмотрим, что у нас есть. Кастиэль бухнул на землю рядом с ним, стараясь не наваливаться на свою ногу, и вместе они начали считать деньги. Больше всего денег они получили от блондинки, и Дин присвистнул, считая монеты. — Недурно, — подметил Кастиэль. — Недурно? — недоверчиво протянул Дин. — Это больше, чем я зарабатываю за месяц, — он протянул несколько монет Кастиэлю. — Это твоя доля. — Нет, без этой «шестьдесят на сорок» херни. Мы делим пополам. — Мы так не договаривались- — Считай это перестраховкой того, что я не прикончу тебя, — глаза Кастиэля поднялись на него с вызовом. Дин подумал о луже крови под головой извозчика: — Ладно, — с горечью произнёс он и передал часы старого джентльмена Кастиэлю, решив, что так они примерно рассчитаются. Кастиэль забрал свою добычу с хитрой улыбкой. Кинув всё в свой мешок, он встал и Дин смотрел на то, как он шёл к своей лошади: — Ты уезжаешь? — спросил он. — Я не собираюсь натолкнуться на тех, кто будет искать застрявшую карету, — Кастиэль взобрался на лошадь, и Дин поднялся со своего места. — Я даже не могу купить тебе выпивку? — он не знал, почему, но ему хотелось, чтобы Кастиэль оставался с ним чуть дольше. Он должен быть доволен тем, что остался цел. Кастиэль покачал головой, возвращая ему хитрую улыбку: — Адьос, Дин Винчестер. Когда до Дина дошло, что Кастиэль уронил что-то перед тем, как ускакать на лошади, тот уже исчез среди деревьев. Наклонившись, чтобы поднять это, он внезапно понял, что так и не сказал Кастиэлю своего имени. Откуда он узнал…? А затем к нему пришло осознание того, что именно он держал в своих руках. — Сукин сын! — он полез рукой в кожаную сумку, которую оставил позади Кастиэль. И какое совпадение, это была его сумка, та самая, в которой он держал свою коллекцию писем. Вытащив их, Дин заметил, что бечёвка, стягивающая страницы, пропала. — Вот же, блять, шлюхин сын, — со злостью выплюнул он, пролистывая письма. Этим утром, перед тем, как они ограбили карету, Дин оставил Кастиэля одного, пока сам пошёл по-маленькому за деревом. Ублюдок, видимо, перерыл все его вещи. Все его письма были на месте, и он сунул их обратно в сумку, проклиная этого книжного червя. Так вот как Кастиэль развлекал себя, пока они раздельно ждали карету. Он почувствовал, как вспыхнуло лицо от того, что именно мог прочесть Кастиэль. — Скатертью, блять, дорожка, — сказал он вслух, и уши Дасти приподнялись, пока она пила из реки.