А я вот ничего не понимаю — Ни как, ни почему… Вот горе, радость, вот разлука… Случайность? Нет… Всё строго по календарю… Но мне тот календарь неведом, И не хочу я знать о нём… Прибавится что к моим бедам Иль свет войдёт в тугую тьму… А может, там не тьма, а солнце, А может, вишни там в саду… И я смотрю в судьбы оконце… По краю я судьбы хожу… — Элина Нострант
— И как тебе Пегана? Тьма. Тьма была вокруг, воплощением тьмы была женщина перед ним, тьмой был и он сам. Его мысли были пустотой — полное отсутствие всяких чувств и эмоций, которое обвивало его с головы до ног. До его пепельных волос и ярких золотых глаз, где не было ничего. Идеальный возвышенный цвет — текущее золото. Такое бесценное для всех и даже него самого. Обычные глаза, которые, как и глаза любого другого существа, смотрят на один и тот же мир. Они сидели на крыше, перезаряжая оружие, и лишь пустые магазины раздражали своим звоном тишину. — Как обычно. Под высокими зданиями никто не прячется, в этом мире ночь — пора сна, которую никто не нарушает. Изолированный от других мир изолирован и от самих жителей. Здесь не видны даже звёзды, лишь искусственная луна даёт капли света одинокой ночи. — Ох, Блэйди, ты наконец очнулся, — женщина мило улыбается, наблюдая за тем, как нечто тёмное раскрывает собственные глаза и алым цветом разбавляет эту бесцветную пелену. Полный страдания вздох раздаётся на крыше. Было прохладно, волосы путались и попадали в золотые глаза. Пахло свежестью улиц мегаполиса. Той самой свободой и безбашенностью, чем-то потайным и скрытым от всех, кроме тебя самого. Тень, спутывающая твой собственный образ, что играючи скрывалась в углах твоего бренного сознания. — Сочувствую, — бросает юноша, даже не оборачиваясь на мужчину. — Ну хоть кто-то меня здесь понимает, — голос звучит так, будто он доносится из потустороннего мира. Хриплый и низкий, пугающий настолько, что даже смерть с косой бегством спасается от него. Женщина накидывает капюшон на юношу, а для мужчины зажигает сигарету, которую изящно вкладывает в сухие губы, где ещё остался вкус крови. У неё все движения были такими: лёгкими и элегантными, с улыбкой на лице. Пустые глаза, для многих наполненные нежностью, отражали лишь ноты одной из композиций Вивальди. Кажется, это была осень. Прямо сейчас она хотела взять скрипку в руки и, словно величайшая скрипачка вселенной, сыграть мелодию катастрофы. Перебирать пальцами эти острые струны, нежно погладить их и показать красоту нот миру. Рассказать через музыку о том, как же прекрасен он в своей скуке. Как он однообразен и цикличен, предсказуем и разрушителен. Всё это хотелось свить в мелодию, которая проникнет в каждую душу, разгрызая её, сверкая своими глазами, что являются отражением тебя самого. Свет, который убьёт всех. И тебя самого. Но вместе скрипки в её руках нечто другое: такое же холодное и острое. Запах сигарет проникает в нос, не вызывая никаких чувств. Он был привычным. Блэйд и Кафка часто курили, порой закуривали даже одну на двоих, когда не успевали своровать пачку в ближайшем магазинчике этой вселенной. — Келус, ты слышишь? — С того момента, как мы ступили на Пегану, Кафка, — он наконец полностью заканчивает с перезарядкой, отдавая оружие женщине, а другой экземпляр подкидывая мужчине, что в лежачем положении схватывает его. — И что же он шепчет тебе? — Кафка заставляет пистолет исчезнуть в пространственном инвентаре. — Невероятно печальную историю, на которую мне всё равно, — Келус достаёт телефон, — судя по голосу: мы ещё далеко, — он заходит в игру и забирает ежедневные награды. Чуть не опоздал. Несколько минут до обновления игровых серверов. — М-м, вот как. Блэйди, поднимайся, нам пора. Мужчина лежит так ещё где-то минуту, докуривая сигарету. Он смотрит в тёмное небо, думая о пустоте. Пустоте мира, который стал таковым из-за того, что сам Блэйд пуст. В такие моменты можно было увидеть осколки его истинной души, что, казалось, была где-то в далёком прошлом, забытая всеми. И им в том числе. В такие моменты Блэйд был не мечом, а человеком. Тем, кто действительно мог размышлять и осознавать то, кем он является. Подобный состав на миссиях обещал мёртвую тишину, что нарушал лишь голос Кафки и её бессмысленные нежные истории, которые, казалось, проходили мимо ушей Келуса и Блэйда. Оба были неразговорчивыми, каждый был погружён в свои мысли, либо их не было вообще. Для каждого из них на первом месте миссия, которая приблизит их к концу. Каждого к своему. На самом деле и истории Кафки уже стали частью этой тишины, чем-то привычным, прямо как кофе по утрам. Но Келус всё равно их не любил, ему было плевать на всё то, что говорила Кафка, если это не касалось задания. — Сэм попросил не задерживаться к ужину, — Кафка аккуратно спрятала телефон в карман, пока они прыгали по крышам, словно тени в переулке. Этот телефон уже столько раз был сломан, но каждый раз его возвращали к жизни. В этой простой вещице Келус порой видел Блэйда. Молчаливо смотрел на разбитый экран, который медленно снимался и заменялся на новый в привычной мастерской на краю вселенной. Забавно. Келус никогда не знал, с чем ассоциировать себя, но всегда знал, кем являются другие. Кафка была неоконченными нотами великого композитора, которого убила его же музыка. Блэйд же являлся ликорисом с терпким вкусом: изысканный, с привычной кислотой, которая так нравилась аристократам. Ликорисы были не кровью. Слишком ровные и мягкие, лепестки совсем нежно хрупкие, прямо как фарфор. Эти цветы слабые и такие изящные, но при этом являются вестниками смерти. Словно Блэйд, который некогда носил имя звезды. Потухшая звезда. Звезда, ставшая чёрной дырой. Звезда, что поглотила саму себя. Он сделал выдох, когда они приземлились на нужное здание. — Здесь, — не дожидаясь каких-либо реплик Кафки, Келус достал пистолет и снял предохранитель. Странно, что он вообще существовал в оружие Охотников. Однажды они пришли к решению, что так забавно пугать людей. Бах! — а выстрела нет. Пахло морозом. Не таким, как зимой, а городским. Высокие здания и отсутствие всяких намёков на живых людей создавали чувство изолированности. Одиночества. Холода. Ветер дует; капюшон, надетый Кафкой, давно слетел. Было холодно. Было всё равно. Это не имело значения. И в капюшоне было холодно. Внизу должна была собраться толпа: сегодня на Пегане крупный праздник — «Мир», поэтому стекалось множество людей. Не всякий сброд, конечно, а прослойка относительно влиятельных людей, но здесь и их было немало. Сегодня тут представители каждого государства, ведь суть праздника в том, что Пегана отмечала единение государств. Иначе бы изолированный мир давно исчез с карт Вселенной. Как разлаженному народу выступить против общего врага? Если бы государства не нашли общий язык, то их мир не получил бы такое гордое прозвище — «Изолированный». Чтобы попасть в изоляцию, условия которой не вызывают в тебе желание выбраться из неё, нужно очень постараться. И в этом Пеганой можно действительно восхититься. Даже без всякой поддержки Корпорации Межзвёздного мира, она держит планку хорошей жизни. Но действительно ли небоскрёбы с панорамными окнами — показатель хорошей жизни? Келус думает о том, что это зависит от того, как много в своём существовании видел человек. В конце концов, всё познаётся в сравнении. Хотя, какое сравнение было у Акивили? Много сотен лет назад он вырвался в пустоту космоса. Ничего не зная, просто желая сбежать из этой тюрьмы. Этот вопрос слишком обширен, но о чём ещё думать, находясь прямо здесь. Этот ветер, что ворошил их волосы, не нёс в себе никаких чувств. Главная истина была утеряна. — Подождите, — в непокрытом зале заиграла музыка Джованни Анджелери, знаменитого скрипача этих мест. Келус думал о том, что Кафка знает каждого скрипача в этой вселенной. Каждую сонату и ноту. В какой бы мир они ни прибыли, в её голове всегда было название и автор. — М-м… Какая жалость, — мужчина, видать, сфальшивил. Губы Кафки, что неизменно были украшены цветом вишни, изогнулись в изящном недовольстве. Да, убийство человека или приём пищи — всё в исполнении Кафки приобретало иной смысл. Становилось настоящим искусством, воплощением луча всего видимого и невидимого. Хоть картину пиши. Красота красотой, но не вся она может вызвать любовь и восхищение. Келус и не помнит того момента, когда не мог оторвать взгляд от Кафки. Она была интересна для изучения: ему нравилось всё изучать. Но не более. Чувств в нём не было. И это правильно. Никто их в него и не закладывал. Зал разразился аплодисментами, местные «аристократы» были в восторге. Блэйд не был ценителем подобного, поэтому от скуки и некоего раздражения уже хотел закурить сигарету, но тут Кафка внезапно соскочила вниз. Блэйд выругался и спрыгнул за ней, оставляя Келуса на крыше. Тот уловил рвущиеся струны и разбивающееся стекло, вскрики людей и слегка заметное изменение в магнитном поле Стелларона. Оно стало колебаться, что несильно волновало Келуса. Такое вполне нормально: этот объект обладает задатками собственного разума и чувствителен к окружающей среде. Операция продолжалась, и Келус выжидал того момента, когда наступит время его участия. Кафка делала многочисленные выстрелы — послышался привычный запах крови. Блэйд же вынул Стелларон и направился к чёрному выходу, расталкивая врагов собственным лезвием. Келус должен был остановить подкрепление, которое планировало двинуться с севера. Только юноша их заприметил, как в зале повисла дымовая завеса. Он сразу же напрягся, готовясь ко всему, к чему угодно, параллельно с этим решая: прыгать или нет. Ответ на вопрос он нашёл быстро. Переменная в их операции выпрыгнула пулей прямо на крышу к Келусу, явно не ожидая его встретить. Их взгляды пересеклись на мгновение: Келус из-за света нижних огней смог разглядеть невысокое существо, что было облачено во всё чёрное. Лишь глаза, всё того же цвета темноты, были различимы. Келус рванул за ним через крыши, преодолевая холодный воздух. Существо бежало слишком быстро, явно превышая любые человеческие нормы, да и нечеловеческие разом. Мало какие расы могли передвигаться с такой же скоростью. Но Келусу повезло с тем, что и он сам обладает немалой скоростью. Вложив в своё тело мнимую энергию, которая досталась ему от Разрушения, он начал двигаться со скоростью звезды, что преодолевала пространство Древа Воображения. Он настиг тёмное существо, что хотело скрыться в тенях улицы, вырывая у него из рук Стелларон, который освещал местоположение противника. Схватив его окончательно, мир внезапно перевернулся, перед глазами всё поплыло, темнота смешалась с огнями, а в груди появилось неприятное давящее ощущение. Келус вернулся назад во времени. Он вновь сидел на крыше, вновь наблюдал за Кафкой и Блэйдом, что сражаются против охраны. Юноша нахмурился, сжав зубы. Чёрт! Это эманатор Терминуса? Келус мало что знал о возвращении в прошлое, но уж точно был в курсе: экземпляров, что в состоянии сделать подобное, крайне мало в этой вселенной, какой бы огромной она ни была. В сторону побочные размышления, нужно решать в ближайшую минуту, как остановить противника, если он возвращается во времени. Может ли он бесконечно отматывать этот момент в прошлое? Если да, то это доставит много головной боли. — Через минуту появится неизвестный, — просто говорит Келус в рацию, не объясняя подробностей. Они ни к чему. Да и Кафка с Блэйдом, вероятно, почувствовали, что время возвратилось назад. Через минуту и вправду появляется дымовая завеса. Келус чувствует, как Стелларон переходит в руки к другому человеку и он вновь прыгает наверх. Совсем идиот? Он же должен знать, что здесь находится засада в виде Келуса. Но существо будто и не знает, смотрит так же удивлённо, как и в первый раз. Правда, бежит слегка иначе, совсем немного изменив собственную тактику. Келус размышляет об этом на ходу, опять вырывая Стелларон из рук существа. Он ожидает подвох, но сущность исчезла во тьме. Кажется, так было и в прошлый раз? За секунду до возвращения в прошлое. Да, так и было. Именно поэтому Келус ожидал, когда же его вновь вернут назад, но ничего не происходило. Неужели это победа? Нет, не могло всё так просто закончится. В сюжетах это был популярный обман, чтобы застать врасплох персонажа, но Келус не привык терять бдительность. Такова уж работа Охотника. И правильно делает, что не теряет. Его вновь возвращает обратно спустя некоторое время. Приехали. Пегана — скучная планета, которую даже Аквивили выкинул из собственного путеводителя. Что за чертовщина тут происходит? Ладно, Келус любит игры. Некто хочет поиграть? Будет ему игра. Келус сидел на исходной позиции, вновь предупредил Кафку и Блэйда, вновь стал выжидать минуту. Нужно было найти взаимосвязь между двумя возвращениями во времени. Будь это кто-то сильный, не возвращался бы именно в этот момент, да и Келуса давно обдурил… Внезапно существо выскочило на Келуса. Но в этот раз явно быстрее, не выжидая и минуты. Келус тоже не стал медлить, вновь рванув за тенью, но в этот раз не просто бежал, а решил использовать силу Стелларона, что находился внутри него. Он попытался создать мнимую сеть, но та не сработала. Тень прошла насквозь. Значит, действительно эманатор. Только они способны преодолеть мнимую энергию. Келус выругался, в итоге сделав резкий прыжок и выпустив мощный всплеск энергии. Стелларон начал вибрировать, чувствуя синхронизацию с Келусом. Юноша быстро схватил его и сразу же вернулся в прошлое. «Да блять», — подумал он. Бог любит троицу, да? Отлично, значит, четвёртого возвращения Келус не допустит. Келус удивлённо посмотрел вокруг. Время отличалось. Рядом с ним на крыше сидела Кафка, а ещё Блэйд, который начал доставать сигарету. — С вами не происходило ничего странного? — Келус оборачивается к ним, выпуская из вида зону миссии. Кафка отрицательно покачала головой, но её взгляд стал задумчивым. Ей стало ясно, что всё же нечто произошло. Нечто, что скрыто от глаз обычных людей. — Через несколько минут после того, как вы спуститесь, появится незапланированный противник и пустит дымовую шашку, — это всё, что сказал Келус. Больше его и не расспрашивали. Не говорит, значит, и этого достаточно в данный момент. Кафка кивнула и с улыбкой дослушала партию скрипки. Дальше всё пошло так, как и было до этого. Келус начал быстро соображать, в чём дело. Каждый раз тень исчезала, прежде чем вернуть его в прошлое. И каждый раз действия тени были похожи на предыдущие. Так, словно существо не учится на собственных ошибках либо не умеет думать. Либо не помнит. Да, о возвращениях в прошлое помнил только Келус. Точнее, это было не возвращение в прошлое. Это была отмотка целой Пеганы на несколько мгновений назад. С дальней же звезды не было никакой отмотки назад, скорость света не успеет передать такие изменения. Получается, его противник возвращал назад именно этот небольшой участок. И откатывал он всё, включая самого себя, свой разум и мысли, поэтому ничего не помнил, как и все остальные. Келус не поддавался подобному из-за Стелларона, что удерживал его вне концепции пространственного континуума. Судя по тому, что начинала отмотку тень в разное время, она не может возвращаться в один и тот же момент. И судя по второму возвращению… «Кулдаун» — минута. Он может вернуться за минуту или после минуты с момента своего предыдущего момента. Келус надеялся, что его размышления не подведут его, поэтому, когда выпрыгнула тень, он погнался за ней так же как и в первый раз, ничего абсолютно не меняя, чтобы попасть в нужный момент. Келус начал отсчитывать время их догонялок, прежде чем выловить Стелларон из рук противника. Тень сразу же попыталась исчезнуть, но Келус ухватил её за руку и не выпускал. — Ну, признавайся. Кто ты? — Келус крепко сдерживал существо, которое, как оказалось, силой не отличалось. Он вёл отсчёт, равный шести минутам, чтобы тень не смогла вернуться в момент начала побега. Если существо и сделает откат, то попадёт в момент, когда было в плену. Тогда уже поздно будет что-то предпринимать. — Охотникам пора остановиться. — Ты слышал вопрос? — нахмурился Келус. Он уже подозревал, что ему предстоит услышать какую-то мантру сектанта. — То, что вы делаете — ошибка. — Ну да, что и ожидалось от гениального меня и шаблонного тебя… — вздохнул Келус без всякого интереса. — Что ещё поведаешь? — Мир не спасти. — Сильно он сдался мне, — усмехнулся Келус, со всяким безразличием наблюдая за существом. Оно было одето в чёрную одежду и имело человеческие глаза, но это всё, что было в нём обычно. Время подошло к концу, и Келус выпустил из рук существо, которое мгновенно испарилось. Его слова не оставили и следа в душе Келуса, ему было абсолютно плевать на них. То, что он делает по чьему-то мнению — ошибка. Но и по мнению Келуса то, что он делает, — не совсем верно. Но и с тем, что это ошибка, он не согласен. Келус не отвечает за свои действия, играя под дудку Элио и являясь игрушкой в руках Кафки. У него нет собственной воли. Так что ему всё равно. Всё равно на то, что делают Охотники и зачем. Всё это не имеет значения, если у тебя нет своего собственного смысла. Келус и не пытался его найти — свой смысл. Он выдохнул и обернулся. Это была Кафка и Блэйд, что увязался за ней хвостом. Пегана — изолированная планета, поэтому и техники для поимки Охотников им не хватало. — Уходим, — произносит Кафка и активирует пространственный якорь, не дожидаясь ответа. Пегану озаряет голубое сияние, и они исчезают в этой тьме.***
— Вы сегодня рано, — сказала Светлячок после того, как всех поприветствовала. — Не успела приготовить ужин, дорогая? — Кафка снимает ботинки у порога, аккуратно вешая пальто в чёрный просторный шкаф. Прихожая у них была просторная, выполненная в чёрно-белых тонах. На полках шкафа всегда стояли свежие цветы. Обычно это были лилии, так как они нравились Светлячку, а за домашним уютом следила чаще всего именно она. — Успела! Я думала о том, что вы можете вернуться пораньше, поэтому решила заняться готовкой заранее, — зазвучал мягкий голос Светлячка, что радостно смотрела на Охотников, которые наконец вернулись домой. На ней был домашний фартук, который она однажды выбрала вместе с Келусом. Ну как вместе… Тот, который вызвал у Келуса наименее безразличный кивок, был куплен. — Эй! Блэйд, а руки мыть? — она нахмурилась, посмотрев на мужчину, что специально отвёл от неё взгляд, дабы не столкнуться с гневом маленькой с виду девчушки. — Я хочу есть, а не мыть руки, — небрежно кинул он, даже не останавливаясь. — Но ты же не пойми где таскался! Все руки в грязи должно быть, кучу инфекций себе занесёшь. — Ну вот и отлично, может умру наконец… — и скрылся за углом в кухне. Светлячку оставалось лишь вздохнуть, Кафка приободряюще улыбнулась ей и послушно направилась мыть руки. Келус стянул ботинки и свою кофту, сразу же натыкаясь на Серебряного Волка, что не отрывалась от своей приставки. — Эти придурки проиграли, я просрала половину своего баланса из-за них. Теперь хрен заточку куплю новую, — девушка говорила о своей ставке на одну команду киберспортсменов, которая активно играла в жанре королевской битвы. Келус ненавидел этот режим, поэтому и командой этой не интересовался, но из-за Волка знал о ней всё. Знал, например, о том, что они постоянно проигрывают, но Волк преданно продолжает тратить на них свои деньги. — Взломай и кинь себе обратно этой валюты. — В чём тогда смысл игры, если я могу в любой момент её взломать? — В чём тогда смысл жаловаться мне? Волк закатила глаза и всучила Келусу телефон. — Доиграй, я руки мыть. Юноша молча принял телефон и продолжил играть в эту несчастную королевскую битву, что была просто одним из режимов ММО РПГ, в которой они с Волком постоянно зависали. Он облокотился на стену и легко довёл игру до победы. Как раз к тому моменту, когда Волк вернулась. Все собрались за столом, но Блэйду так и не дали еды, поэтому ему пришлось ждать, когда Светлячок всё же снисходительно пропустит его к кастрюле с рисом. Перед этим, очевидно, Блэйда всё же заставили помыть руки. Всё же в этой девушке, которая среди них всех отличалась особенно невинным взглядом, скрывалось слишком много жёсткости, которой Блэйд порой побаивался. На самом деле, Светлячок напоминала ему кое-кого, но вряд ли он однажды это произнесёт. Из-за схожестей с одним из лиц прошлого, Блэйд относился к ней иначе. В его взгляде были странные нечитаемые эмоции, которые не ворошил и он сам. То, что погибло, должно оставаться в могиле. Кухня была небольшой, выполненной в красных и чёрных оттенках, и тут же стоял стол, который был больше похож на барную стойку. Он был совсем небольшим, единым целым со всей конструкцией. Вокруг него стояло шесть стульев, и всем вполне хватало этого пространства. Пахло жареным и пареным, кучей специй. Светлячок привыкла готовить, учитывая вкусовые предпочтения каждого. Блэйд, например, получал чаще всего острую и жареную еду с кучей риса. Кафка любила рыбу, обычно форель. И вместо гарнира у неё было вино. Волк параллельно ужинала и играла, за что получила нагоняй от Кафки. Келус не поддавался никаким замечаниям, спокойно поглощая положенную ему порцию. Светлячок и Кафка поочерёдно предлагали съесть ему побольше, но тот отказывался, на что в итоге Блэйд сказал: «Просто отдайте его порцию мне». — Блэйд, ты не видишь ни в чём смысла, кроме еды, надо это исправлять! — дуется девушка, хмуро смотря на мужчину. — Светлячок, если ты не заметила, то он в жизни вообще смысла не видит, — пробормотала Серебряный Волк. — Кстати, старик, ты в курсе, что твоя очередь убирать лоток Элио? Мужчина стрельнул в неё взглядом, прежде чем вздохнуть. — Элио сам не в состоянии? В конце концов, какого хрена он вообще там копается, если может принимать человеческую фор… — Рот закрой, иначе смерть не увидишь ещё пару ближайших веков. В дверях появился Элио со своей привычной приветливой улыбкой и прикрытыми глазами. Он уставился на Блэйда, что поспешно спрятал взгляд в тарелке, пытаясь скрыть какое-либо замешательство. Чувствовалось, что он проклинает мальчишку в мыслях, но тот не обратил на него и малейшего внимания, усаживаясь за столом. — Как миссия? — Зачем каждый раз спрашивать, если и так знаешь? — Волк недовольно косится в сторону Элио, что не меняется в выражении лица. — Моя дорогая, тебе пора запомнить, что я вижу далеко не всё. И, насколько я знаю, Келус встретил кое-что странное, — он оборачивается в сторону юноши, что безучастно доедал порцию макарон. — Встретил, — подтвердил Келус. — Кого-то из Авангарда знамения или Погребителей веры, вероятно. Склоняюсь к первому. Он пытался выкрасть Стелларон и нёс всякую хрень шаблонную по типу того, что все наши действия — чепуха, — он ограничился подобным тезисом. Келус вообще не особо любил говорить. Элио задумчиво сделал глоток кофе, который ему спешно приготовила Светлячок. — Мне кажется, они просто не смогли расшифровать его послание, — присоединилась к разговору Кафка. — И восприняли собственный вымысел слишком серьёзно, раз решили мешать нам, — женщина решила рассматривать первый вариант, как и Келус. — Не припоминаю, чтоб кто-то из них когда-то так открыто нападал. — вдруг Элио встрепенулся. — Погоди, Келус. Он мог возвращаться в прошлое? Юноша объяснил Элио свои догадки и то, как прошла битва. Кафка за себя и Блэйда, который о чём-то, на первый взгляд неактивно (его взгляд был достаточно красноречив для его эмоционального диапозона) спорил с Волком, добавила, что они не помнят о возвращениях, как и их враг. — Должно быть, это эманатор Терминуса. Даже такие слабые способности относительно вселенной невероятны, — с восхищением произносит Элио. — К тому же он не возвращается в прошлое, а отматывает… Время назад. Это крайне… Интересно. Он как-то манипулирует светом? — Элио желал выслушать догадки Келуса. Среди всех здесь присутствующих он был на втором месте по сообразительности после Элио. Говорил, что логику ему всякие аркады из топ-чартов развили. — Это не свет, это манипуляция самой материей, — Келус закончил есть и приступил к чаю, — потому что Стелларон не поддаётся изменениям. Минус на минус, шарите? Стелларон изменяет пространство, и мой противник тоже. У него просто не хватает сил противостоять моему сознанию. И когда я держал его, он был не в состоянии исчезнуть. Стелларон мешал ему. Дело в нём. — Может, поэтому некто и пытается собрать Стеллароны? Потому что они мешают влиять на материю? — вступила в разговор Светлячок, которая убрала посуду за всеми и теперь могла присесть отдохнуть. Волк и Блэйд ушли дальше вглубь гостиной. Их квартира представляла из себя двухэтажную студию, поэтому эта комната была совмещена с кухней. Светлячок краем глаза увидела, как через диван полетела подушка куда-то за угол. — А вдруг это вообще не последователи Терминуса? — Элио, ты не видел ничего подобного? — Я знал, что кто-то странный помешает вам, но точно не увидел, кто именно. Мне надо подробнее изучить видения. Но это займёт некоторое время, — Элио нахмурился, повернув голову в сторону совмещённой комнаты. Он услышал странный звук падения. Показалось, наверное. — Нужно посмотреть базу данных Акивили. — Разве её не составляет тот мальчик-дракон, за которым Блэйди хвостом мотается? — Кафка намекала на то, что кто-то вроде него не сильно поможет им. Конечно, подробностей о парне с Экспресса она не знала: Блэйд не особо хотел делиться этим. Она виделась с ним пару раз, но никаких связных разговоров у них не выходило. Кафка помогала Блэйду направлять Мару — не более. — База Экспресса разделена на несколько частей. Одна из них зашифрована и очень глубоко запрятана. Вероятно, доступ к ней имел только сам Акивили. Там может быть информация о Завершённости и странном существе, которое видел Келус. — Что будем делать? — Волк пусть попробует разобраться с Базой, а мы пока заляжем на дно. Не стоит высовываться лишний раз, когда в плане появилось новое неизвестное, — Элио допил чай и обернулся в сторону. — Да что там происходит… Все рефлекторно обернулись туда, куда смотрел Элио. Все, кроме Келуса. Он сидел спиной и интереса особо не питал. Сзади Волк пыталась избить Блэйда подушками за то, что он вырвал у неё телефон в самый важный момент матча.