Я хочу быть твоим гарантом преданности завтра, Хочу синонимом быть к слову правда.
Впервые я увидела Кристофера на детской площадке. Я была совсем маленькой и беззащитной. Помню только как мои глаза щипало от накапливающихся слез. На улице я была совсем одна. Убежала из дома от надоедливой няни, которой до меня не было и вовсе никакого дела. Был сентябрь. Я наспех натянула на себя огромную олимпийку своего отца и хотела поиграть с соседскими детьми. Игрушки в куклы надоели мне еще год назад. Сейчас мне восемь. В тот день я поняла, что соседского рослого мальчишку нужно по-настоящему бояться. Я дрожала, робко сжимала края вельветового платьица под запаханной курткой. Мои колени были разбиты, потому что после дождя только-только вышли первые лучи солнца, и я решила, что бежать слишком быстро было хорошей идеей. Нас было всего трое. Эва — беззащитный, восьмилетний ребенок, который впервые увидел, что в мире не только летают розовые бабочки. Он — бесстрашный мальчишка, которого, должно быть, жизнь совершенно ничему не учит. Был тогда еще маленький мальчик лет пяти. С детства мама учила меня, что обижать слабых — удел трусов. Я видела, как соседский паренек со всей силы ударил того в живот, согнув его пополам. В куклы перехотелось играть окончательно. Хотелось с ним дружить, узнать его, показать ему свою украшенную гирляндой комнату и звездное небо на потолке. Почему он такой грубый? В тот самый день он привел меня домой. Зареванную, с испачканными в песке коленями от падения, но счастливую от того, что в моих волосах путался подаренный им полевой цветок. Конечно же, я была маленькой. Конечно же, я забыла о том пятилетнем мальчишке, ставшим причиной нашей многолетней дружбы. Няню уволили сразу же, а моя мать была против нашего знакомства с новым соседом. Она считала, что он будет плохо влиять на меня. С самого раннего детства со мной занимались преподаватели, меня пытались даже отдать на балет, лишь бы отвлечь от прогулок с Крисом. Я узнала, как его зовут только спустя неделю нашей дружбы. Тогда он мне казался уже взрослым, несмотря на свой столь юный возраст. Крис казался мне принцем, готовым защитить меня от любой невзгоды. Я все же показала ему свою комнату, а он лишь посмеялся и сказал, что я типичная девчонка. Мои тогда еще пухлые щеки постоянно заливались румянцем, как только он смотрел на меня. Я безответно влюбилась. Пять месяцев назад. Промозглый сентябрь, 2017. — Крис? — я впопыхах собиралась в школу, когда мой сосед, живший через дорогу от дома, с самого утра ворвался ко мне в комнату. — Что ты здесь делаешь?! Мне семнадцать. За это время поменялось почти что все. Разве что я не бросила учебу и заниматься танцами. Балет, правда, я бросила еще в девять лет, отдав предпочтение катанию на детском велосипеде с Крисом Шистадом. Мои тускло-рыжие волосы доходили почти что до лопаток и вечно путались под легким дуновением ветра. В пятнадцать я подверглась булингу в школе из-за лишнего веса, вечно отказываясь от приема пищи. Моя мать даже отвела меня к высококвалифицированному психологу, считая, что в таком возрасте у меня не должно быть таких проблем. Я все равно гордилась собой. Сейчас я довольно-таки стройная, у меня нет таких пухлых щек, почти что идеальная талия и, наверное, я даже могла бы с кем-нибудь встречаться. Если бы не была так бессовестно влюблена в одного единственного человека. — У тебя есть пять минут, чтобы натянуть на свою тощую задницу школьную юбку, Мун, — брюнет растягивает губы в усмешке, негостеприимно падая на мою кровать. — Хотя.. быть может, не такая она уж и тощая. Крис совсем не изменился с того самого дня девять лет назад. Мне всегда казалось, что мы совершенно разные по манере общения, характеру. Он был грубым, говорил людям всю правду в лицо и постоянно дрался. Я всегда плакала, когда видела его побитым, как брошенного щенка, а моя мама, будучи врачом, ласково зашивала его лоб или же ранки на теле. Она смирилась с нашей дружбой и мне кажется, что Крис даже стал ей нравиться. Он никогда не грубил ей, мы познакомили наших родителей, ведь были соседями. Заявляться ко мне в дом стало для него рутиной, чем-то привычным. С пятнадцати он почти что живет у меня. Мы смотрим новые новинки кино и я всегда умоляю посмотреть его свои сопливые мелодрамы, поедая купленные им вкусности. Он научил меня кататься на скейтборде, даже прокатил на своем новом байке, который подарили ему его родители на шестнадцатилетние. Мама тогда устроила мне страшную взбучку и на мотоцикл с ним я больше на садилась. Видите ли, он решил, что кататься без защиты — стопроцентная гарантия не разложиться где-нибудь на дороге. Я, в свою очередь, научила его некоторым связкам своих постановочных танцев. Тогда он очень сильно матерился, приговаривая, что танцует, как косолапый медведь. Не правда, Крис танцевал очень хорошо. — Эй, — я кидаю в него первую попавшуюся тетрадку, впопыхах собирая все нужные предметы в рюкзак. Хорошо, что парень решил заявиться ко мне не в тот момент, когда я выбирала себе лифчик. — Уж не думаю, что моя задница интересует тебя больше тех самых, которые шлют тебе в директ. — В этом ты как всегда права! — подмечает Шистад, щелкая свежей жвачкой. — Кэтрин с третьего, которую я пытался склеить почти что месяц, наконец-то клюнула на мой проверенный опытом флирт. — Что?! — мои глаза расширяются. — И что ты придумал на этот раз? Нет, не говори! Дай угадаю! — Я застываю с рюкзаком в руках, задумчиво оглядывая комнату. — Попросил помочь с домашкой? Или хочешь послушать с ней новый альбом Weeknd’а в своей новой машине? Ты мог просто скинуть ей свой торс и тебе не пришлось бы бегать за ней несколько недель. — Тогда бы она точно не устояла перед моими чарами. Слишком просто. Она согласилась сегодня побыть наедине. — победоносно продолжает улыбаться парень, печатая что-то в телефоне. — О, нет, Мун, эта юбка слишком короткая. Я отворачиваюсь от него, чувствуя, как мои уже худые щеки заливаются пунцовым румянцем. Они горят и я закусываю губу, разглядывая себя в зеркале. Шистад был любимчиком всей школы. Казалось, что весь женский состав Ниссена томно вздыхали, стоило кареглазому пройти мимо. Крис был довольно самовлюбленным, хитрым и умело играл с девчонками, знатно запудривая тем мозги. У него красивая внешность, аккуратные черты лица и хорошее телосложение. Не удивительно, что любая девушка хочет иметь его в качестве своего парня. Но у парня были свои причуды и планы на эту жизнь. Он не раз говорил мне, что не ищет постоянных отношений, считая это полнейшей чушью. Я же хотела себе парня. Любящего, ухаживающего и никогда не отпускающего мою руку. Мешает только то, что я хотела, чтобы мою руку не отпускал только один человек. И этот человек являлся моим лучшим другом. — Быть может, хотя бы так кто-то заметит мою итак тощую задницу, Шистад! — я кидаю в него уже свой рюкзак, который прилетает прямо в голову моего «друга». — Подожди. Вы будете вместе именно сегодня? — Упс? — парень поджимает губы в тонкую линию, будто бы провинившийся ребенок. — Я знаю, что раз в год в этот день мы пересматриваем старые фотки, рисунки и прочую мишуру, но мы ведь сможем сделать маленькое исключение и сделать это завтра? Я шумно выдыхаю через нос, сжимая кулаки. Этот день всегда был для меня особенным. Нас связывает слишком много воспоминаний и с каждым годом их становится еще больше. Больше фотокарточек, больше памятных безделушек, которые лежат в моей блестящей детской коробке воспоминаний. Каждый год, вечером после школы мы собирались в моей комнате, устраивая себе некий ритуал. Сначала мы объедались вредной едой, разбрасывая крошки от чипсов на полу. Далее по списку следовал марафон мультфильма «Шрек», а уже после этого мы рассматривали ту самую коробку воспоминаний. Я всегда была неженкой и каждый год трогаюсь с наших детских фотографий. Для меня это стало частью моей жизни. — Ты просто невыносим, Шистад, — в друга летит уже учебник со стола. — Что тебе сделала прекрасная физика? — брюнет ловким движением ловит книжку, перелистывая страницы. — Серьезно, Эва, я не могу упустить такой шанс. Я вновь отворачиваюсь к зеркалу и отрицательно качаю головой в разные стороны. Не знаю, почему так стараюсь ради него. Я все время списываю все на вспыхнувшую в детстве влюбленность в маленького мальчика с карими глазами. Разглаживаю широкие складки школьной клетчатой юбки, края которой едва ли касаются колен. Не такая она уж и короткая! Мне вдруг хочется по-детски показать ему язык, и я смотрю на него через зеркало. Парень крутит на указательном пальце одной руки ключи от дорогой иномарки, залипая в своем телефоне. Кусаю нижнюю губу и морщусь, чувствуя себя совершенно нелепо рядом с ним. Неуверенная, такая хрупкая. Мой секрет уйдет вместе со мной в могилу. По крайне мере, я поклялась себе в этом, когда перешла в старшую школу. Крис тогда уже был на втором курсе, ведь он старше меня на год. Я бы не сказала, что Крис испортил меня, но вредных привычек он все же мне прибавил. В первый раз я попробовала алкоголь, когда мне было тринадцать, когда Шистад приволок ко мне в дом бутылку вина. Он стащил ее из бара своих родителей, благо, что она была наполовину пуста. Когда мне исполнилось шестнадцать, он стал увлекаться сигаретами. Это была пятница и я пошла на свою первую вечеринку. Если быть точнее, Крис уговорил меня пойти с ним. После этого, на тусовки я хожу только с ним. Он познакомил меня со своими друзьями, и я узнала, что он состоит в какой-то школьной группировке. Она считалась самой крутой в школе. Красивые мальчики в одинаковых толстовках. Верх тупости! Он предложил мне выкурить один косячок на двоих и я без раздумий согласилась. Мне хватило пары затяжек, чтобы в итоге он волок меня до дома на своих двоих. Кристофер Шистад любимчик всей школы. Не только девушек, но и своей большой компании друзей, а то, как его любят учителя можно лишь позавидовать. Я никогда не понимала, откуда у него сплошные пятерки в дневнике, ведь Шистад всегда забивает на учебу. Крису в пору веселиться, устраивать шумные вечеринки, от которых потом на утро дико кружится голова, и закидываться запрещенными таблетками, находя это увлекательным и веселым. Я поняла, что по уши влюбилась в мальчика с карими глазами, когда перешла в старшую школу. Нет, я была влюблена в него еще с восьмилетнего возраста, но когда мне исполнилось шестнадцать я поняла, что тогда это был лишь детский лепет. Я никогда не завидовала образу жизни Криса, никогда не одобряла его поступки: то, как он безжалостно поступает с девушками, считая их одноразовыми; то, как он относится к «тихоням школы», не считая их за людей. Я влюбилась в него за лучезарную улыбку, из-под которой выглядывают сумасшедше-острые клычки; за его глубоко-карие глаза, из-за которых я в который раз забываюсь, заглядываясь на своего друга. Я действительно считала его своим лучшим другом, но каждый день признавалась себе в том, что взрослею и Шистад постепенно перестал быть «просто другом-поддержкой». В каких-то из дней я спихнула это все на играющий пубертатный период, действие гормонов — ведь так происходит у подростков, в поле зрения которых попадается такой предмет обожания? Но в каких-то из понедельников я словила себя на мысли, что до самой боли прикусываю нижнюю губу, когда тот целовался со своей одноклассницей прямо посреди школьного коридора. Мои колени начинают рефлекторно дрожать, когда Крис висит с голым торсом на турниках на той самой детской площадке, вставив беспроводные наушники в уши и как будто бы огородившись от этого мира. Я чувствую, как внизу живота завязывается приятный узелок, когда он просто так обнимает меня и совершенно по-дружески целует в щеку. По-дружески. Что было бы, если он когда-то поцеловал меня? Я бы потеряла сознание? Взлетела до небес? Мне казалось, что это лишь глупые мечты, которым не суждено сбыться. В детстве я всегда читала сказки про принцев и завидовала «нищенкам», нашедшими свою любовь. Только вот Крис оказался черным ведьмаком, забравшим мою душу. — Я готова! — я пытаюсь перевести дух, одергивая себя, чтобы наконец-то уже перестать пялиться на своего лучшего друга. Черт побери, кому ты врешь?! Шистад проводит по мне оценивающим взглядом, приподнимая правую бровь. Я снова смущаюсь, пытаясь оттянуть края приятной на ощупь юбки ниже. Мои ноги покрываются мурашками и мне хочется провалиться сквозь землю. Что чувствуют девушки, когда он касается их обнаженной кожи? Что они чувствуют, когда он проводит своими губами по их шее, заставляя закатывать от удовольствия глаза? Мне хотелось продать душу дьяволу, лишь бы на пару секунд оказаться на их месте. — Ну, рыжая, ты ведь сама нарываешься, — парень цокает, приподнимаясь на локтях. — Я разобью челюсть тому, кто хотя бы дотронется до твоих сногсшибательных ножек! Либо я буду смотреть на этот твой спектакль и это будет для тебя уроком, как не стоит соблазнять парней с нашей школы! — Конечно, ведь ты же будешь занят охренительной задницей той самой Кэтрин! — я хватаю школьную сумку и следую на выход из своей комнаты.***
— Крис подвез тебя? — Нура приветливо улыбается, когда видит меня в шумном коридоре школы. До начала урока оставались считанные минуты. — Я столько времени жду тебя, а ты развлекаешься со своим парнем? — Он не мой парень! — я привычно закатываю глаза и хватаю подругу за руку, волоча блондинку в нужный класс. С Нурой мы подружились около года назад, когда она перевелась к нам в школу. Тогда она казалась мне потерянной и в чем-то я узнала в ней частичку себя. Почти что сразу же я познакомила ее с Крисом. Это было не сложно, ведь в школе Шистад ходит за мной чуть ли не хвостиком, охраняя от оравы своих друзей. Почему-то они считали, что трахнуть подругу «главаря» их банды равносильно возвыситься до небес. Сатре отнеслась к нашей дружбе скептично и лишь поджала тогда свои губы. А теперь она и вовсе считает, что мы утаили от нее свою любовь и притворяемся лже-друзьями. С одной стороны, я понимаю ее. Для себя я знаю, что это никакая не детская дружба, ведь мы выросли. Только вот Крис считает совсем иначе. — Ты же знаешь, — скептично поджимает аккуратно подведенные губы блондинка. — Для меня вы друзья, которые на самом деле втайне точно траха… — Не будем об этом, ладно? — я перебиваю ее, заходя в наполненный одноклассниками класс. — Миссис Свон задавала нам сочинение по литературе, ты сделала? — Для кого ты надела эту юбку? — Сатре пропускает мой вопрос мимо ушей, оценивающе оглядывая мои ноги. — Не думаю, что для него. — Блондинка кивает в сторону нашего одноклассника, тихо притаившегося в углу. У него были сальные черные волосы, несколько пирсингов на лице и небрежно подведенные черной подводкой глаза. С ним никто не разговаривал и мне всегда было жалко его. — А ты не думала, что он может мне нравиться? — я ставлю вопрос ребром, устав объясняться. — О, здесь он явно в пролете, — подмечает Нура, оглядывая своего одноклассника с ног до головы, явно страдавшего угревой болезнью на лице. — Моя подруга втайне встречается с выпускником этой школы, какой уж здесь разговор! — Пошла ты к черту, Сатре. Давай просто почитаем сочинения друг друга? — И почему вам так сложно признаться этому миру? — Нура скучно открывает тетрадку по литературе, явно недовольная сменой темы разговора.***
Своей головой я понимала, что всегда старалась угодить Крису. Нура была права — я надела такую короткую юбку только ради своего друга, но признаться ей в этом не могла. Я словила много похотливых взглядов от парней во время перемены, но от Криса получила лишь неодобрительный кивок. Он, что, мой отец?! С какой-то стороны, мне даже было обидно, что он не оценил моих стараний. Мне казалось, что пройди я по коридору полностью обнаженной — он просто покрутит пальцем у виска и, возможно, его даже стошнит. Поэтому я лишь сильнее натянула рукава свитера до самых пальцев, съежившись в шумном коридоре школы. Однажды я даже купила дорогущие духи с феромонами, совершенно спятив и подумав о том, что смогу привлечь внимание своего друга. Но у того оказалась жуткая аллергия и парфюм оказался в мусорном ведре в этот же день. Я знала, что Крису нравится. Ему нравятся длинноногие девушки с роскошными волосами и нарощенными ресницами, на которых они, кажись, готовы были порхать далеко вверх. Он ценил ухоженных девушек, которые следят за своим питанием, все свое свободное время проводят в спортивном зале. Я совсем не входила в их счет. Мне нравилось сквозь слезы от смеха запихивать в рот картошку фри, когда Крис рассказывал мне по вечерам истории со школы в его комнате. А потом уходил. К своим девчонкам ради очередного перепихона. Мне не было так обидно. Возможно, я просто смирилась. Я лениво лежала на своей просторной кровати, на которой свободно могло бы поместиться еще несколько человек, в то время как Крис присылал фото из спортивного зала, где по его вискам блистал старательный пот от тяжелой тренировки. Я по кругу пересматривала любимые сериалы, уже выучив основные фразы героев, пока мой лучший друг набивал лица своих врагов из другой школы, считая их игрушками для битья. Я прекрасно понимала, что мы совершенно разные параллельные, у которых разные миры. Почему я вляпалась именно в это дерьмо? В детстве он смеялся над моими брекетами и цветными резинками в волосах, называя меня несуразной. Листья салата вечно застревали между моими зубами и Крис все время тыкал в меня пальцем и смеялся. Однажды он прилепил к моим медным волосам жевательную резинку, находя это веселым занятием. Я, безусловно, тогда на него сильно обиделась и не разговаривала целых две недели, обрезав густые волосы по плечи. С тех пор волосы я не стригла, а через две недели вышла к нему на улицу, потому что просто Крис просто позвал меня кататься на том самом велосипеде, пообещав, что купит самое вкусное мороженое, которое только существует на этом белом свете. Я обожала фисташковое, посыпанное сверху грецкими орехами. Он купил тогда самый большой рожок, оставив на румяной щеке короткий поцелуй. Просто по-дружески, ведь мы были совсем еще детьми. Мороженое впредь стало для него примирительном жестом, когда мы ссорились. — Ты пялишься, — коротко подмечает Сана Бакуш, недовольно скрестив руки на груди. — Шпионишь за своим лучшим другом? Я облокачиваюсь головой о свой школьный шкафчик, обиженно надув губы. Только когда подруга выводит меня из раздумий, я замечаю, что на меня пялится вся моя компания и быстро отворачиваюсь. Сейчас перемена и все выбежали из своих классов, снуя по шумным коридорам. Крис стоял в паре метрах от нас, разговаривая со своими друзьями. Мы хотели провести это время вместе. Я старательно пыталась не обращать внимания на то, что рядом с ним крутилась на самая брюнетка. Конечно, это же божественная Кэтрин, какая здесь дружба?! Я даже чувствую, как у меня начинает дергаться правый глаз, сглатывая ком в горле, когда Крис кладет руку на талию новоиспеченной девушки. Я вновь перевожу взгляд на своих подруг, непонимающе приподнимая брови. Только тогда понимаю, что снова отвлеклась. Ладно, он ведь просто поразвлекается с ней несколько дней. Как и всегда. — Что вы так смотрите на меня?! — Ты совершенно нас не слышишь, — продолжает мусульманка. — Земля вызывает Эву! — Я здесь, просто задумалась, — отмазываюсь, окончательно отворачиваясь от лучшего друга. — Я бы тоже ревновала, если бы мой парень флиртовал с какой-то девушкой! — улыбается Нура, разводя красные губы. — Кстати, по-моему, ты называешь его своим лучшим другом, я права? — Мы и есть лучшие друзья! — мне хочется ударить кулаком о шкафчик, и я не понимаю, на что злюсь больше всего. На своих подруг или же на эту чертовку Кэтрин. — Давайте оставим Эву в покое и обговорим сегодняшнюю вечеринку? — вмешивается Вильде. — Мы же все идем? Мысленно говорю своей подруге божественное спасибо. В последний раз бросаю жадный взгляд на Шистада, закидывая в рот ломтик морковки, предложенной Сатре. Каков гад, даже не предупредил о том, что в его планах весь день не обращать на нее никакого внимания! — Я пас, — Сана поднимает обе руки в воздух. — Пьяные парни и девушки в коротких юбках, которые ведут себя, как шлюхи. Море алкоголя и грязный туалет, где даже к дверной ручке противно прикоснуться. К тому же, там дико воняет блевотиной. — Но ведь еще есть Крис! — не унимается Хэлеруд, указывая на свою пышную подругу в переливающейся пайетками кепке. — Я уезжаю к тете в Берген, — Крис ковыряется вилкой в свежем салате, размазывая греческий йогурт по листьям. — Ты не можешь поехать завтра? — О, нет, — Берг говорит с набитым ртом, совершенно этого не стесняясь. — Сегодня ночью прилетит ее племянник. Он мой ровесник и умопомрачительный красавчик! Впервые, когда я увидела, как он плавал в бассейне, я думала, что упаду в обморок прямо к нему в воду! — Меняешь подруг на член? — я хитро щурюсь и мне начинает казаться, что я сумела отвлечься. — Меняю подруг на хороший секс в гостиной тети! — Боже, Крис! — девушки хохочат, продолжая поедать морковные ломтики Нуры. Когда я тянусь за очередной дозой витамина, меня прерывает длительная вибрация пришедших сообщений на телефоне. chrisschistad: Мун я склеил ее! chrisschistad: Кажется, у меня теперь есть девушка. Я вздрагиваю. Ноги вдруг становятся ватными и мне хочется приложиться к чему-то холодному. Я добрую минуту пялюсь в яркий экран телефона, уже не вникая в суть разговора своих подруг. Перед глазами вдруг всплывает картина целующихся Криса и той самой Кэтрин. Меня начинает тошнить. У Кристофера, мать его, Шистада теперь девушка. Кто-нибудь вообще в это мог бы поверить? — Ты так быстро поменялась в лице, — непонимающе подмечает Нура, придвигаясь ко мне ближе. — Что-то случилось? У Криса Есть Девушка. У Шистада никогда не было постоянной девушки. Он никогда не афишировал отношения, ведь серьезности в его жизни совершенно нет, как и крепкого союза со второй половинкой. Он никогда не искал постоянство, не гонялся за любовью и лаской, за ночными разговорами по фейстайму и сопливыми сообщениями в социальных сетях в виде сердечек и поцелуйчиков. Не искал, не гонялся, потому что всем этим для него была я. Он ни раз говорил об этом. Я действительно любила его, ведь считала Криса своей семьей. Я крепко обнимала его, когда тот ссорился с родителям и залезал ко мне в окно — с сжатыми кулаками, со злостью на лице и с фразой: «Просто обними меня, Мун». Мы в шутку обменивались теми самыми сопливыми фразами под фотографиями друг друга, когда добавляли их в ленту. Я всегда была рядом с ним, но для него лишь, как лучший друг, ведь, черт, я никуда от него не денусь. Теперь для него всем этим станет Кэтрин. Будет ухаживать за ним, следить за приемом его витаминов, выгуливать вместе с ним его собаку и ходить на его тренировки. Он познакомит ее со своими родителями, будет водить в кино и кафе и, возможно, даже поймет, что по уши влюбился. Вот только совсем не в меня. Я перестала обижаться на его выходки с девчонками, когда поняла, что ничего серьезного у Криса с ними нет. Ему нравилась эта беспечность, нравилась легкость и никаких обязательств. Что вообще заставило его передумать? У Шистада вдруг закончился период сперматоксикоза? — Нет, я просто.., — я сглатываю очередной ком в горле, чувствуя как мой взгляд потерянно бегает от точки к точке. — Я немного… chrisschistad: Хочу обсудить с тобой наше первое с ней свидание. Как лучше его организовать? Ты же девчонка, а я об этом никогда не парился. chrisschistad: Перестань болтать со своими странными подружками и ответь мне! — Я пойду в класс, подготовлюсь к уроку, — я впопыхах хватаю рюкзак с пола, перекидывая его через плечо. Под вопросительные взгляды покидаю компанию подруг, съеживаясь от внезапного холода. Ты все испортил. Все испортил. Испортил. Какого хрена, Шистад?!