Иуда будет в раю

Холодные волны разбивались о камни скалы, такие же холодные как весь этот океан. Действовать надо было срочно. --- Питер, я лучше поплыву в город.- сказал старый Джексон. --- Ты постоянно ездишь в город. Пойми, прошлого не вернуть. --- Да ладно, я просто за продуктами, ничего такого. Главное: не открывай никому двери, понятно?- Джексон перешёл на шепот- Они... --- Да знаю, знаю я! Пока старик спускался по лестнице со скалы на причал, Питер лишь молча стоял и провожал его взглядом, почему-то ничего не выражающим. --- Пап, будь осторожен.- наконец сказал Питер. --- Не переживай за меня, сынок. Я уже старый крепыш, справлюсь. С этими словами старик ушел, а Питер остался один на скале. Он вздохнул и посмотрел на дом, который стоял на вершине скалы. Такой одинокий и маленький, но такой родной. Где-то там, за океаном было место, которое так манило и манило отца к себе.- подумал Питер. Но почему старику Джексону так хотелось снова и снова возвращаться сюда? Воспоминания? Или он искал людей?... В любом случае это все- лишь глупые догадки, из которых, как из всего нескольких ниточек не свяжешь волшебного узора. Тогда смысл ломать голову над глупостью просто напросто теряется. Он быстро поднялся вверх, и зашёл в дом, и напрочь закрыл все двери и окна- это происходило на автомате, будто древний инстинкт. Питер отлично знал, что если остаёшься один, то нужно немедля зашторить окна, запереть двери и сидеть тихо, не высовываясь. Потому что в любой момент могут появиться они... В любом случае, на их хижину никто ещё не нападал, но все же Джексон считал что лучше быть всегда готовым, поэтому с раннего детства воспитывал сына стойким, храбрым и мужественным, хотя, по правде, с двумя последними пунктами у Питера было не очень, но старик все равно гордился сыном, своим единственным сыном.... Часы пробили 9 часов, а отец все не возвращался и не возвращался. Внезапно в двери постучали. Парнишка уж хотел подбежать к двери, распахнуть ее и впустить старика в дом, но тут остановился, и с осторожностью солдата на поле боя, на цыпочках, как ниндзя подошел проверить, отец ли это. Пугливо, опасливо он шугался от окон. Посмотрев в дверной глазок, он не увидел никого, и с беззвучным криком побежал в свою комнату. Это были Они, без сомнения. Часы пробили 10. В двери снова постучали. На этот раз Питер увидел за дверью старика Джексона, и немедленно открыл. ---Ну как там в городе, отец?- спросил он. ---Опять никого нет... ---А чего ты ждал? Людей больше нет, только мы одни. Не нужно надеяться что ---Ты не знаешь. Ты не помнишь того времени. Для тебя привычно жить в мире одному, надеяться только на себя, а для меня нет! Я.. я... Если бы ты застал то время, когда мы жили на континенте, в мегаполисе, среди миллионов людей, когда твоя мама была жива.. Ты бы меня понял. Настало недолгое молчание. --- Я наловил рыбы в океане и привез немного консервов, а ещё диких овощей. Ужасно устал и проголодался. ---Приготовлю ужин.- Питер всегда готовил им с отцом ужин, с тех пор как стал более менее самостоятельным. ---Спасибо, сынок. Старик уселся в кресло, блуждая взглядом по комнате. Крохотная комнотушка совмещающая с собой кухню и гостиную, если ее можно было так назвать. Дальше был короткий коридор, за которым находились его с сыном комнаты, точнее, небольшие отгороженные друг от друга пространства: в целом, дом на скале был очень уютным, хоть и не большим. В этом домишке они жили уже 12 лет, с тех пор как умерла жена старого Джексона. Он посмотрел на своего сына. "Удивительно, как время быстро прошло. Я помню, когда Питер был малышом, и Лидия была жива... Питер так похож на меня в его возрасте, хотя я иногда задумываюсь, не плохо ли я его воспитал. Выростет ли он настоящим мужчиной, если воспитывался только отцом, ничего не смыслящем в воспитании? О Лидия, если бы ты сейчас была с нами... Если бы...." Они поужинали в полной тишине. В двери постучали. --- Питер, иди посмотри кто там!- тихим указательным голосом сказал старик, но парень не послушался его. --- Иди посмотри! Вдруг пришли Люди! --- Хорошо, пап... Питер нехотя подошёл к двери, взглянул в глазок и увиденное заставило его оцепенеть от страха с выражением чистого первобытного ужаса на лице. --- Там.. Они?- шепотом спросил отец.- что стоишь, как дурень. Ой, дай-ка я погляжу. В дверь ещё раз постучали, и раздался мелодичный женский голос: --- Ээй, есть кто живой? Откройте! Шокированный Джексон немедленно достал ружье из тайника. --- Помогите мне, пожалуйста!- снова сказала девушка за дверью, и в ее голосе слышалась ужасающая безвыходность. --- Я буду стрелять, если ты, тварь, попробуешь пробраться к нам!- крикнул старик. --- Впустите меня, пожалуйста. Я не хочу нанести вам вреда! --- Иди к чертям, я буду стрелять! --- Пап, лучше впусти ее...- наконец сказал сын. Джексон с опаской открыл дверь, не убирая ружья и надеясь на самое худшее. На пороге стояла всего лишь обыкновенная девушка, возрастом чуть старше Питера. На ее бледном лице была выражена трупная голубизна- так выглядит только человек, потерявший надежду. ---Пошла вон!- крикнул старик. Посмотрев на сына, он заметил что тот ужасно напуган, что было и не удивительно, потому что живых людей здесь точно не ждали. ---Помогите мне.... ---Тебя послали Они, верно? ---Сэр. ---Думаешь меня так легко обдурить, мерзавка? Ты только притворяешься девчушкой но на самом деле ты..ты монстр! Пошла! ---Я устала и два дня не ела, сэр. ---Верю я тебе! Они тебя послали.. В этот бессмысленный разговор вмешался Питер. ---Отец, ты столько лет искал людей. Впусти ее.- робко сказал он. ---Да по этой шлюхе ж видно, что она не человек!- розьяренно возразил Джексон, накрытый волной паранойи и тревоги. И вот только сейчас, когда он протрезвел от ужаса, то понял что вся эта ситуация довольно глупо выглядит. Он искал людей и нашел. Зачем оставлять бедную девушку, почти ребенка, умирать на морозе? У них обоих была одна цель: найти человека в этом безбрежном океане смерти и холода. ---Заходи. Питер же думал совсем о другом. Ему почему-то захотелось прямо сейчас выбежать из дома и разбежавшись прыгнуть со скалы. Когда-то его призрак будет блуждать по поверхности воды, переступая через волны, подобно Христу. Звёзды- как сорняки, небо из электронных сплетений. Вечность. Антрацитовое небо, нефтяное море и сырая земля- вот что такое вечность. Вечность пахнет нефтью. Погруженный в философские размышления про суть Бытия он не замечал происходящего вокруг, не видел лица незнакомки, удивительно похожей на него. Изящные черты, бледная кожа, как у покойника- странная и мистическая красота декаданса, манящая своим томным взглядом, как будто роза под наркозом. У него были длинные пушистые волосы и зелёные глаза, как и у нее. Она была той самой юной декаданткой, со сводящим с ума сиянием души ангела, упавшего на бренную землю. ---Тебя как зовут?- спросила она, окинув парня уверенным взглядом. ---Я Питер. ---Джоан. Я долго искала людей, очень приятно встретить вас. ---Мы все искали людей.... ---Чего это ты так странно на меня смотришь? Беседу прервал отец Питера: ---Не удивляйся, он постоянно угрюмый, мне иногда кажется что мой сын вампир какой-то... Ну или наркоман.- после короткого нервного смеха Джексон добавил, ---Или и то и другое.- Питер неодобряюще покосился на отца. Старик вывел сына поговорить, пока Джоан ужинала. Темные волны нефтяного океана тоски разбивались об острые скалы. ---Питер... Я.. Я не доверяю ей.- произнес Джексон, глядя на небо цвета нефти. ---Ты просто слишком тревожишся. ---Эта Джоан... Скажи мне, как она добралась сюда через километры океана? А? Тут явно что-то не чисто. Кто знает, пока она у нас переночует, может я уже и не проснусь. Он зловещим взглядом посмотрел в глаза парню и направился в дом. Питер остался один на один с бушующей стихией воды, которую он видел каждый день с самого раннего детства. Он вырос здесь, не видя никого кроме своего отца рыбака и ему привычно было понимать что все люди... Исчезли? Мертвы? Ушли из жизни? Что с ними стало, и почему Джексон не хотел рассказать своему сыну о том, что произошло тогда? Почему то сам факт того, что все люди исчезли часто упоминался отцом, а то как именно, почему- ответом на эти вопросы были вздохи отчаяния и безликой тоски. На планете лишь трое людей. Их будущее уже предначертано в старых книгах, нужно только подождать и все свершится само по себе. Люди стареют и умирают- отец тоже скоро умрет, слава богу не в одиночестве, останутся только они с Джоан, в Библии все решено за них. Адам и Ева. Возможно ли им возродить род людской? Нет. Если честно, Питер даже не хотел этого, он знал что все имеет начало и конец, а с тем как умрет последний человек на земле- это будет конец. Нет-нет-нет, не так! Это будет новое начало. Начало новой эры, в которой не будет ни его, ни других людишек, возможно, прекраснейшая эра. ---Так странно думать, что мы последние люди на земле...-Питер услышал ее голос.---Наверное твой папа строит какие-то планы? ---В смысле планы? ---На нас с тобой. ---Я так не думаю. ---А мне кажется что да. Все таки придется возрождать цивилизацию, я не хочу чтоб люди вымерли. ---Они уже вымерли. ---Я не помню что тогда было. Я проснулась, никого нету, города разрушены. Я не помню своего прошлого: все что было более года назад для меня покрыто тайной. ---Когда человечество исчезло я был ребенком... Тоже не знаю, что с ними стало. И почему осталась моя семья. --- Может, случилась химическая война или ядерная... Проявления человеческой глупости. Жалкие, жалкие создания!- сказала Джоан. ---Ну конечно же, все кроме тебя.- язвительно ответил Питер. ---Ты тоже жалкий. Они стояли совсем рядом. Общество Джоан было крайне не комфортно Питеру, возможно, потому что не привык к общению с девушками. А возможно, потому что она ужасала своей нетленной красотой порочного ангела, будто черная бездна океана, влекущая за собой на дно и губящая моряков обманчивым соблазном смерти. Ее надменная манера разговаривать с мужчинами, непростительная вольность новой (или уже старой) эпохи, все это как бы делало ее лик непостижимым, эдакий удивительный идеал декаданса, минувшего времени людей. Но сейчас настало совсем иное время- люди, которых на земле осталось всего трое, больше не решают ничего. Они не властны над бурной стихией огня, ветра, воды, какой являлась Джоан, они не властны над нею. ---Какой задумчивый..-прознесла она, вглядываясь в глаза "мыслителя". ---А это разве плохо? ---Наоборот, мне нравится. Хоть не будешь донимать ненужными вопросами. ---Ты мне вообще не нужна. Он знал, что все наоборот,и это он не нужен. Никому. Все что было у него- этот океан, книги, гитара, лодка на которой можно было уплыть далеко от островка чтоб тихо поплакать в обществе только своего эго. Это он не нужен был никому, ни отцу, ни мертвой матери, ни самой Джоан. Наверное, он должен был родиться лет на 10 раньше, потому что чувствовал себя человеком совершенно не современной безлюдной эпохи. Нет, его душа как будто бы застала те времена, когда города-муравейники кишили совсем разными людьми со своей жизнью, своей личностью, своей историей и прошлым. Он тяготел к вечеринкам с алкоголем, музыкой, танцами до утра, хотя знал что теперь их устраивать не кому, что дома в разрухе и деревья проростают сквозь асфальт - асфальт, по которому когда-то ездили машины и мотоциклы. Питер был атеистом, но иногда задумывался, не было ли у него прошлых жизней в этом дивном старом мире, который так нравился ему, но в отличии от отца не грезил возвращением к обычной жизни обычного винтика в системе, а принимал свое одиночество и наслаждался им. Океан-вечен. Природа-вечна. Человек не вечен. ... Прошло две недели. Две недели с того времени, как трое последних людей земли собрались вместе, не теряя надежду на темное будущее. Она держала эту штуку в руке не первый раз- пистолет 357 калибра, и она прекрасно знала что он хранился у Питера на прикроватном столике. Эта штука была способна легко прострелить его бошку, стоило ей лишь спустить курок. Страдания окончены, окончен бой, больше не будет боли и страха, лишь слепое блаженство сумрачной тишины. Стоило ей только навести на него пистолет и спустить курок... Но она этого не сделала. Был теплый солнечный день, довольно нетипичный для этого места, старик поплыл в город. Двое лежали под одиноким деревом, убиваясь запретным плодом затуманенного сознания. Океан был совершенно спокойным в этот день, лишь мягко шумя накатывающими волнами об заиндевевшие очертания нерушимых скал. Была весна, (если это можно назвать вечной) скорее промежуточное состояние между жизнью и смертью, зимой и летом. Весной все должно цвести, распускаться, но здесь этого не происходило- просто несколько теплых дней посреди бесконечной зимы, бесконечного сна разума. А как известно, сон разума порождает чудовищ. Видения упоенного кратковременной весной разума и дурман-травой, подобные утренней неге, накатывающие волнами и разбирающиеся о монумент здравого смысла. За это время он настолько доверился ей, той самой незнакомке к которой он ранее испытывал лишь лёгкое недоверие и равнодушие, сейчас же она стала самым важным человеком в его жизни. Они смиренно приняли свою участь, и возможно, у Питера даже были нежные чувства к этому мрачному ангелу декаданса. Трепет юной души, не познавшей боль - нахлынувшая волна азарта, но ничего более. Он лежал, положив голову ей на колени а она, отложив чтение "Война и мир" гладила его по голове. Непослушные кучерявые локоны, золотящиеся под лучами огненного светила, перебираемые нежными каменно-холодными руками, будто изваянными из мрамора. Каждый день они садились рядом под ветвями дерева и читали все, что хранилось на запыленных книжных полках: от Маркса до Тургенева, они читали много поэзий Пушкина и Лермонтова, только в эти моменты уединения Питер мог соприкоснуться с томным блаженством лёгких касаний рук Джоанны, она же всегда искала повод притронуться к нему. Питер с Джоан были уже мертвы- с самого первого их вздоха запустился неизбежный, но медленный процесс разложения тела, нужно подождать лишь лет так 70, и костлявая заберёт их в свои холодные объятия. Ничто не вечно. ---Голова как в тумане... Отец.. Приедет... Скажет что мы тут устроили наркопритон..- неястно пробормотал Питер. ---Ты думал о смерти?- она перебила его невнятную мысль. ---Да... Откуда ты.. Откуда ты узнала? ---Я хорошо тебя понимаю, мы будто созданы друг для друга. ---Ты мне нравишься. ---Нет, тебе просто кажется. Поскольку я единственная девушка на земле... ---Нет. Просто ты особенная. Идеал. И я хочу чтобы.. ---Замолчи, ты, дурак обкуренный! На самом деле ты не любишь меня, это лишь инстинкты. Я не могу никому нравится. Абсурд. ---Ну и что? Раз мы все умрем, то можно и ---Успокойся и рот закрой. И вообще мы пришли сюда читать... Как там книга называется... "Преступление и наказание"? ---Какая книга? Они просто продолжили лежать, пока старик Джексон не вернулся под покровом ночи. Черная Луна освещала водную гладь и одинокую скалу, посреди которой стоял этот домишка. Она знала, что скоро в этом доме настанет гробовая тишина и вся жизнь утихнет. Но это случиться не сейчас. Потом. Посмотрев на Питера, мирно заснувшего рядом с ней, Джоан поняла что действовать нужно срочно. Быстро, чтоб он не почувствовал боли и даже не осознал, что больше никогда не проснется. Она не хотела чтоб он страдал, мучился, кричал от боли неизбежности,а просто спокойно ушел в забытие. Но она не решилась спустить курок. Бессильно бросив пистолет, она лишь покрепче прижала Питера к себе, ели сдерживая тяжкие слезы отчаяния. Сейчас он дышал, и несомненно, был жив, но потом... "Какой же все таки красивый. Мне он даже чем то понравился... Своей мрачностью. Загадочностью. Я понимаю его, но не могу, не могу, не могу! Как только представлю что на его задумчивом лице больше не появится улыбки..." от этой мысли она разрыдалась. Рыдающий ангел тьмы и смиренный полупокойник- всю эту мрачную картину освещала черная луна в скорбном наряде из пустоты. Моя кошка больна смертью Моя кошка умирает Ей не страшно, ей не больно Мне не грустно, мне не жалко Она почувствовала себя Иудой, чужими руками распявшего Агнца Божьего. Он, пока ещё ничего не знающий, погруженный в океан сновидений, совершенно доверяет ей и слепо.. любит? Нет, после апокалипсиса нет любви- уверяла она себя. А жить то все равно надо! Но как жить, зная что на твоих руках кровь невинных людей, как жить, зная свою вину? ---Господи, помоги же мне!- молила она, поднимая бледные руки к пустым небесам.---Пусть будет твоя воля. Я не хочу... Не хочу чтоб он умирал! Джоан разбудила "полупокойника". ---Что случилось?- спросил он, глядя не понимающими глазами на ее измученное лицо. Такой он не видел ее ещё никогда.Томный идеал декаданса спустился с пьедестала своего до эгоизма завышенного самомнения на уровень простых смертных. ---Ничего, ничего. Уже поздно, пора бы пойти домой. В доме свет был выключен, Джексон уже давно спал. Часы пробили 11 часов. По ее телу пробежала лёгкая дрожь, когда она осознала что судная ночь наступила, наступило то, чего она с придыханием ждала все это время. 00:00 Джоан на цыпочках пробралась в его комнату. На патефоне все ещё играла пластинка, но Питер уже спал. Как убитый. 00:30 Прикрепив к пистолету 357 калибра ПБС, она с выражением крайней безвыходности посмотрела на часы, затем на окно. Пора. Разумно было бы подсыпать им что-то, чтобы без угрызений совести снять курок, хотя Питер и без того был слегка накуренный и в случае чего не смог бы оказать сопротивление. Темный коридор, по которому она совершенно бесшумно, подобно призраку, зашла в комнату Джексона, залитую светом скорбящей луны. Не долго думая, она навела на него дуло дрожащими руками, и выстрелила прямо в голову. Глушитель не подвёл, дело вышло бесшумно, все равно что пристрелить больное животное на скотобойне. Тихо. Безболезненно. Джоан посмотрела на умиротворённое лицо мертвеца с розмозженным лбом, и осознала что выхода нет. Она убила одного человека, а скоро убьет другого. Пути назад нет. Свет луны залил всю комнату, и в этом свете она отчётливо видела труп, лежавший в постели, тело которое скоро будет изъеденно червями, сгниёт и окончательно станет Ничем. Но самым ужасным было осознание того, что ей не жаль этого человека, она не чувствует угрызений совести. ---Джоан?..- резко обернувшись, она увидела позади себя силуэт Питера, и направила пистолет на него. ---Извини. ---Ты... Ты убила отца, да? Но почему? ---Тебе не понять.- она тихо произнесла, удивлённая такой спокойной реакцией. ---Ты не такая. Ты не убийца. ---Лучше бы ты, мать твою, не просыпался! Разве не понимаешь, это все для вашего же блага. Мне по любому бы пришлось убить тебя и твоего отца... ---Втерлась ко мне в доверие, накачала наркотиками и хотела меня убить так же. Что ж, я не против, все равно больше нет смысла. Стреляй. Она должна была выстрелить. Но не могла. Руки тряслись, остатки здравого разума бились в агонии, комом в горле томился крик. ---Почему не стреляешь?- спросил Питер совершенно спокойным тоном, как будто бы и не произошло ничего странного. ---Прости меня пожалуйста. Прости. Я... Если есть жизнь после смерти, то ты все поймёшь. Осознаешь. Прости. ---Так почему не стреляешь? Обманула, втерлась в доверие, чтоб убить меня а теперь просишь прощения? Джоан внезапно осознала всю абсурдность этой ситуации, почему она не может спокойно прикончить его, как и его отца, без угрызений совести? Может... Человеческие чувства? Привязанность? Сострадание? Она никогда не была бесчувственной психопаткой, но считала смерть не чем-то ужасным, скорее естественным продолжением жизни. ---Я не знаю, ничего не знаю. Я.. должна была выполнить миссию... ---Наемный киллер? ---Да. Слишком привязалась к тебе и вот, смотри, что вышло. ---А я-то думал что ты хоть что-то чувствуешь ко мне...- разочарованно произнес он. ---Мне жаль. Но приказ есть приказ. Либо я пристрелю тебя, либо Они меня.- сказала Джоанна. ---Я то думал, ты не такая. Хотя, стреляй. ---Неужели ты хочешь умереть?- спросила она, с явным удивлением в глазах. ---А тебе по любому придется убить меня. ---Питер, прости меня. Пожалуйста. Если бы ты знал, что Они сделают со мной... ---Можешь не извиняться. ---Я не хотела.. ---Ты покрываешь свои грехи "приказами". Мне все равно на кого ты работаешь, не оправдывай себя. Я разочарован в тебе, ты всегда казалась мне... Такой идеальной. И я закрывал глаза на твой эгоизм, потому что люблю тебя. ---Извини, мне правда жаль.- она лишь продолжала повторять эти слова, как будто волшебную мантру, которая вмиг изменит положение вещей. ---Жалкая... Шлюха! ---Я знаю. ---Убийца. Монстр. ---Если ты хочешь запомнить меня такой.. ---Потому что ты такая и есть! А сейчас ты не можешь меня прикончить, как Джексона. ---Потому что... Не хочу чтобы ты страдал. А ещё, возможно, я слишком привязалась к своей же жертве.. Я тебя люблю, как человека. ---Нет, потому что ты эгоистка! Всегда выбираешь свою выгоду, не смотря на других. Помнишь, как ты вела себя в день нашей встречи? Надменно и самоуверенно. Ты упиваешся своей "божественностью", а сама.. ---Если бы ты знал, через что я прошла. Этот мир и правда сделал меня жестокой, но ---Но? ---Я не хочу стрелять. ---Тогда отдай сюда пистолет и пойди завари чаю. Побеседуем. Джоан не могла подумать, что он так смиренно примет свою судьбу, что сам будет просить ее спустить курок. Она лишь отшвырнула пистолет в сторону. В любом случае, его время настанет, и если не сейчас, то потом. Потом. Это должно было совершиться. Христос и Иуда. Все, что прекрасно- рано или поздно погибает, он тоже должен будет погибнуть от ее рук, которые совсем недавно нежно гладили его по голове. Без смерти нет спасения, значит нету и смысла, а если нету смысла, нет и Бытия. Без боли нет счастья - это известно всем, довольно заезженная фраза, но возможно ли счастье смешанное с болью? Да. Боль и наслаждение это всего лишь две стороны одной медали, два значения одного слова, никогда не произнесенного ни одним человеком. Питер подошёл к Джоан, положив ей голову на плечо. За окном начался шторм. Она сжимала его руку, находясь так близко и в то же время так далеко. Холодные, тонкие пальцы, будто у окоченелого трупа, подобные бледному лицу, не выражающему никаких эмоций кроме крайнего отчаяния. В ее зеленовато-голубые глаза Питер смотрел будто в зеркало - правда, искаженное и растерзанное жизненной болью, он даже начал понимать мировоззрение этого ангельски прекрасного демона. Весь ее мир крутился вокруг пьедестала ее величия, который она возвела сама себе же, чтоб убежать от жестокой реальности в мир где люди- боги, а она верховное божество. Прическа в стиле 20х годов прошлого века, темная одежда, томный взгляд а-ля несбывшаяся femme fatale, любовь к музыке декаданса - все это делало Джоан непостижимой и невозможной, говоря о том что это лишь позволяет ей почувствовать себя особенной. Мотылек с прозрачными крыльями, кружащий вокруг фонаря; роза ветров, прекрасный образ из далёких мечтаний, манящий своей мистической глубиной души, в которой, казалось, можно было утопиться. А утопиться очень хотелось. ---Какая же я жалкая, жалкая и подлая... Я хочу признаться тебе ещё кое в чем, после чего ты возненавидишь меня. ---Рассказывай. ---Они знают где мы находимся..если ты не умрёшь до утра, Они сделают с тобой...с нами двоими...такое....это хуже чем смерть, поверь мне...- вымолвила она, еле сдерживая слезы.---Это мои грехи, я сама понесу за них кару, а ты ни в чем не виновен... Прости.... Спасайся, пока можешь! ---Да я живучая тварь, справлюсь. ---Нет, я тебе говорю, как можно скорее покинь это место. Ты успеешь доплыть к континенту до рассвета. ---Да ты серьезно? В шторм? ---Хочешь жить- выполняй мои приказы! Поверь, Они не так уж и быстро доберутся сюда. И шторм затих. ---Почему это ты вдруг стала волноваться за меня? ---Мы- последние люди, мы должны выжить. Любой ценой. Она задумалась: а и в правду, почему? Почему она хотела спасти его жизнь любой ценой? Конечно, гуманизм, мораль, "возлюби ближнего своего", но в этой ситуации было нечто другое. Она бы пожертвовала на только своей жизнью ради Питера, она готова была уничтожить весь мир, сжечь до тла безлюдные земли нового века, затопить руины стеклянных муравейников, пойти войной на звёзды и вернуться со щитом или на щите, не важно. Как говорится, покончив с собой- уничтожу весь мир. ---Раз ты работаешь на Них, можешь ответить мне, как выглядят... Они? Они похожи на людей?- неловко спросил Питер полу шепотом. ---Ты бы не захотел увидеть то, что видела я... Так что не спрашивай... ---Люди, роботы, потусторонние существа? ---О нет, намного хуже. ---Тоесть..- он не успел закончить мысль, заметив сердитый хищный взгляд Джоанны, сверлящий его. ---Я же сказала, больше не затрагивай эту тему! Понял!? Я не хочу это обсуждать! Молчи. ---Слушаю и повинуюсь, моя госпожа. Но вижу, эта тема так задела тебя... ---Потому что я повидала такое, что ты, мой мальчик, в жизни не захотел бы увидеть. Ты не представляешь...- ответила Джоан, тихо добавив ---Но я не позволю Им сделать что либо с тобой. Можешь мне верить? ---Конечно..- смиренно согласился он. ---Даже после всего? После того как я убила твоего отца? ---Ты лишь выполняла приказы, я не виню тебя ни в чем. ---Как ты можешь простить меня, после всего что случилось? Питер лишь усмехнулся и сказал ---Я люблю тебя, поэтому не держу обиды. ---Нет, тебе лишь кажется что ты "любишь"... Это биохимическая реакция мозга.- отрезала Джоан, закуривая сигарету с ментолом. Горький никотиновый яд, но такой сладкий, успокаивающий. ---Да мне наплевать! ---Все твои "чувства" обусловлены инстинктами. ---Хорошо, раз любви не существует то почему ты не послушалась приказа и не пристрелила меня?- спросил Питер. ---Мне просто жаль тебя, это чисто человеческое. ---А Джексона тебе не было жаль, а? ---Он ничего не почувствовал во сне. И если б ты, сукин сын, не проснулся бы, то сейчас бы уже был в раю.- Джоан ответила раздражённо. ---Скажи мне, ты веришь в бога? ---Откуда я могу знать, есть он там или нет. Но все же если он есть, то... Он посреди нас. Он повсюду. В том числе в наших душах... В твоей душе. ---Интересная теория. ---Иногда мне кажется, что ты Христос... Я чувствую себя Иудой. Прости меня, пожалуйста, прости....- Джоан ещё раз затянулась, и внезапно почувствовала пустоту в своей душе. Убийца, убийца, убийца! Аморальная, жалкая.. лгунья! Ей нет места на этой земле, нет места на небе, даже в аду ей будет недостаточно всех вечных мук. Иуда, грешник, продажная шкура и ещё сто, тысячу, миллион раз убийца! Но Иуда будет в раю. А если так задуматься, Иуда не грешник, а святой, лишь совершивший то, что должно было свершится. Без него Евангелие не имело бы смысла- Иисус не был распят, значит и не воскрес, не доказал то что он тот самый посланник божий. Неизбежное должно было свершится. Зоркие окна Кто согреет зоркие окна? Пожалей беззвучными словами Своего оловянного Христа Она желала ему лишь добра, но судьба распорядилась их жизнями по другому. Питер лежал положив голову ей на плечо, беззащитный и слабый, как глупый мотылек, ослеплённый светом электрической лампы в безлюдных помещениях. Смог бы он взять в руки оружие? Вряд ли. Он не такой. Слишком честный. Не смог бы убить человека. Он даже на поле боя пошел бы без оружия, оставляя свое изящное тело на растерзание вражеским пулям, подобным заразе опустошающей и без того безмолвные города в полдень. Но теперь врагов не было, только они двое. Лишь от одного его взгляда, разочарованного и разбитого, вызывающего ужасное чувство стыда и тягости за все совершенное, ей хотелось повеситься, тяжело сдерживая предсмертные рыдания безвыходности. Питер был прекрасен, как эти звёзды, подобные сорнякам на чистом поле, это нефтяное небо, бездонный океан мертвых душ, который голосами погибших воинов и революционеров настойчиво звал беспечных обывателей в свои пучины. Средь непроглядной бездны, на крохотном скалистом островке, в одиноком доме, ничтожным по сравнению с вечностью, сидели двое последних людей земли. И в это время они стали целой вселенной. Искусство лёгких касаний, нежных, как весна среди вечной зимы заиндевевшего от мирской тоски разума, оживляющая и в то же время убивающая сила.. любви? Вечной, терпеливой, непорочной любви? Любовь во время войны. Войны с невидимым противником, подстерегающим за каждым углом, направляющим на последних людей незримые дула. Не война между "Чужими" и "Нашими", не война между государствами, нет, война между жизнью и смертью, страданием и наслаждением, бездной и небесами. Не важно, кто выиграет в этой войне- грани между двумя сторонами незримы и размыты, да и вообще отсутствуют. В чем разница между добром и злом, если судить о них не кому, не кому определять эти понятия? Моральные нормы определяет общество. Но то, что раньше называлось "обществом", теперь лишь слово, не имеющее явного смысла, ведь общество распалось из-за той же человеческой глупости, медленно приводящей людской род к неизбежной гибели. Когда же это все началось, когда запустился чудовищный механизм самоуничтожения? Можно предположить, что все началось с одной небольшой красной кнопки, нажатой в один день. Красный глаз сатаны, смотрящий на жалких людей в деловых костюмах, поклоняющихся ему и провозгласивших его своим единым богом. Стоит только нажать кнопку- тысячи огненных ангелов опустятся на землю, сжигая пластиковые домишки, в которых мирно, в глупом неведении живут пряничные человечки, принимая свою гибель от рук ангелов сатаны. Не страшно, не противно. Всего лишь зачистка, работа дворника. Никакой гнили, никаких зловонных тел в решите пуль, никаких больше проблем. Тихо ангелы прилетели - тихо улетели, оставив в безмолвном городе лишь тени из сумеречных снов да радиоактивную, сияющую неоновыми красками пыль. Здорово и вечно. Но нет, все началось ещё раньше, даже неизвестно, когда. Не война погубила людей, а мир уничтожил цивилизацию. Питер задумался, почему отец никогда не говорил об этом, почему хранил причину апокалипсиса в тайне, но в накуренном помещении думать было трудно. Мысли спутывались в один огромный бессмысленный клубок, теряя свое значение и обесцениваясь. Мысли, подобно отвратным трупам мертвых насекомым, всплывали на поверхность неживой воды. Горький ментоловый дым лез в нос, глаза, заставлял Питера задыхаться и кашлять, но в то же время был последним утешением для Джоан. Она держала Питера, как мать сына или как любящая сестра брата, нежно склонившись над ним и перебирая пряди его кучерявых волос, периодически делая затяжки. Они говорили обо всем на свете, известном и неизвестном, видимом и невидимом, житейском и невозможном. Говорили про книги, музыку, рыбалку и охоту, говорили про оружие, обсуждали философию Ницше с точки зрения нигилизма, но все же между ними чувствовалось напряжение, некая недосказанность. Всеми словами они лишь пытались заглушить давящую, тяжёлую тишину немого ожидания.. Внезапно Питер начал чувствовать к ней совершенно не возвышенные, а порочные плотские чувства, так порицаемые, но дурманящие и без того безумную от любви голову. Джоан- прекрасная, желанная и недостижимая в своей красоте, он- ничтожный, слабый перед нею, словно агнец на жертовнике беспощадной богини смерти (по крайней мере так казалось Питеру). Он хотел ее чисто физически. Сердце колотилось в бешеном темпе, вылетая из грудной клетки, руки нервно царапали нежную кожу. "Истязай, бей, унижай, делай мне больно сколько угодно. Самоутверждайся за мой счёт. Убей меня, убей себя, но только пожалуйста, не покидай.. я просто хочу любить и быть любимым"- он так и не осмелился сказать эти слова вслух. Стать ее собственностью, раствориться в ней и исчезнуть, не оставив ни следа, ни одного упоминания своего существования. Уйти в светлое забытие. Перед этим страдать, страдать, страдать. Как она сказала? «Не хочу чтоб тебе было больно, не хочу чтобы ты умирал, живи ради меня.» ---Джоан, я тебя люблю. Хотел это сказать давно.- прошептал Питер. ---Я знаю.- она поцеловала его в лоб, совсем нежно и по-сестрински. ---Но я должен был бы тебя ненавидеть, или хотя бы бояться. Джоан улыбнулась и снова поцеловала его. ---Глупенький. Со мной тебе только хуже. Откуда это стремление к причинению вреда себе? Чистый мазохизм. ---Да...- Питер задумался о чем-то, затем его лицо погрустнело. Будто мрачная тень смутных сомнений, тяжкая ноша, волна нефти накрыла его с головой, растоптав все мечты в грязь, наполнив лёгкие густой безвыходностью. Он задыхался не от дыма, а от странного ощущения- смерть где-то рядом, и она ищет новых жертв. ---Джо, скажи... ты меня любишь? Хотя бы немного? Я тебе важен?- спросил он, задыхаясь в океане тоски и сигаретного дыма с запахом ментола. Ответа не было. Джоан только прижала его поближе к себе, не молвив не слова. Скорбящая луна осветила ее застывшее лицо, словно изваянное из мрамора, и казалось, она была готова плакать навзрыд- то, что произошло часом, двумя часами ранее.. Она поднялась и закрыла окна занавеской из плотной ткани. ---Я понимаю тебя- разочарованно произнёс он. ---У нас с тобой осталось не так уж и много времени.. ---А потом ты, что, убьешь меня?- Питер вымученно улыбнулся. ---Нет! Нет. Все что у меня в планах: сбежим отсюда, Они не найдут нас. Поплывём на Большой Берег, оттуда в какую-то глухую деревню, будем выживать. Милый, все будет хорошо. Питер тихо выругался. Клятый наигранный оптимизм, фальшивая надежда на будущее- все это так неестественно звучит из уст обречённой девушки. Кого она пытается успокоить, его или себя? Он чувствовал все: биение ее сердца, неровное дыхание, ее мысли, чувства, душу, антрацитово-темную, как эта ночь, небо и океан. Но он хотел большего- стать единым телом, единой душой. Мысли, чувства, воспоминания, мимолётные эмоции собрались в одно причудливое сплетение, проволоку сомнения, кое уже не распутать никому. Почему она не жалеет о содеянном? Почему ей не жаль? "Что ты за существо?!- спросила она сама себя безмолвным криком,- Ты ведь не человек, нет? Ненавижу тебя!". ---Джоан, могу я тебя попросить об одном? ---Да..- задумчиво ответила она, перебирая холодными руками пряди его волос. ---Я хочу, чтобы ты была моей.- он почувствовал, что ее юное сердце забилось в бешеном темпе. ---Ты- дьявол, я хочу согрешить с тобой.- он добавил полушепотом. ---Дурачок, в чем же тут грех?- сказала Джоан, лукаво улыбаясь, подобная светлому лику упавшего из небес ангела, с переломанными крыльями и блестящими, как алмазы, голубыми глазами. Она начала упоенно целовать его, опускаясь все ниже и ниже, выцеловывая разгоряченные шею и плечи, жёстко, грубо сжимала его руку чуть ли не до потери пульса, второй снимая одежду. Нежно проводила пальцами по коже, затем царапала- она знала, что ему нужно. Питер не мог и пошелохнуться, никогда, никогда он не получал ещё столько нежности и боли, страсти и отчаяния. Чувства накрыли его, когда он увидел ее изящное нагое тело в серебристом свете луны, совсем ещё подростковую худенькую фигуру, все равно сводящую с ума. Он начал раздеваться. Джоан не чувствовала ничего подобного ни к одному человеку, как к своей жертве- жертве любви, чувств и долгого одиночества, и сейчас она стала безжалостным палачом. Он хотел, давно ждал этой казни. Держать, грубо хватать, проводя ногтями по спине, настойчиво целуя обветренные губы, затем прижимать к себе, прося прощения за то, что было днём, то, что было вечером, то, что происходит сейчас. Девочка-яд, девочка-смерть. И вот этот сакральный момент единения настал, они стали одной душой, одним телом, одной сущностью. Инь и Ян. Огонь и вода, темнота и свет. Питер чувствовал смешанные стыд и возбуждение, но теперь не осталось ни того, ни другого, лишь странная покорность на фоне порочных плотских желаний. Он хотел больше эмоций, больше боли, больше близости. С его уст сорвался то ли крик, то ли стон, нарушив мертвую тишину весенней ночи. ---Тебе приятно?- спросила дрожащим голосом Джоан. ---Да.. я даже не знал что это настолько приятно... ---Теперь знаешь, main liben.- она ещё раз провела острыми бордовыми ногтями по его спине. Ноги задрожали от удовольствия, движения ускорились, он проникал все глубже, доводя ее до блаженного состояния потери контроля над собой, своим телом и мыслями. Она, поверженный палач, полностью отдалась и подчинилась своей жертве, вдыхая горький сигаретный дым. Для них обоих началось нечто среднее между агонией и экстазом, сумасшедшее чувство. Кровь бешено застучала в висках, шея выгнулась, благодатная боль эйфории пробежала по всему телу, и вот, они услышали. давящая тишина спальни. Лёгкий шум волн. Ничто, ничто не смело нарушить этот покой весенней ночи, кроме их прерывистого дыхания. Жар тел, холод постели. Акт, подобный сакральному действу, закончился, и возможно, из этого семени жизни продолжиться род человеческий- если они, конечно, доживут до завтра. Джоан судорожно вздрогнула от этой мысли, но успокоилась, почувствовав руки Питера у себя на шее. Она любит его. Да. Любит. Это не просто инстинкт размножения, это не симпатия, это не сочувствие. Любовь. Ей больно было понимать, что скоро придется покинуть этот одинокий домишко на холме, а ведь Питер так просил, чтобы она никогда уходила, никогда не оставляла его наедине с этими голыми скалами и тенями в ночном мраке. Ему не хватало женской ласки, не хватало любви и понимания, но он все равно хотел, чтобы она доставляла ему боль, истязала, мучила и пренебрегала. Только через боль и грусть можно найти искупление за грехи. ---Я тебя люблю, солнце.- Джоан поцеловала его в лоб.---Надеюсь, я не сделала тебе плохо.. по-настоящему плохо. ---Нет, мне нравится боль.- ответил Питер, через силу улыбнувшись. ---Мне нравишься ты, всегда. ---Я ужасна. В соседней комнате лежит труп Джексона, утром надо будет... прости! Пожалуйста, прости меня!- она снова заплакала. Ещё хуже стало от мысли о том, что они занимались непотребствами когда в соседней комнате гнило тело застреленного ей самой человека, что этим человеком был отец ее любимого. ---Хватит, не надо. Все же так хорошо было.. ---Неужели ты не хочешь мне отомстить? ---А я уже отомстил.- в начале его слова не были понятны ей, не имели смысла, но лишь потом она поняла, что он имел в виду, ---Отец.. Отец на небе, ему там хорошо, нет тревог и забот. Он знал, что все будет так и поэтому не доверял тебе.- он добавил ---Не беспокойся, и так ночка бурная вышла. Он прижался к ней, положив голову на ее плечо, Джоан стало спокойнее, но странное ощущение страха, предчувствия чего-то ужасающего не покидало ее. Раньше она не боясь ничего, кроме смерти, которая ее, все же, не так и волновала, но сейчас новая, неведомая тревога овладела ею. Питер заснул быстро. Она нашептывала ему на ухо бессвязные мысли, бессмыслицу, словно колыбельную, потом нежно целовала совсем по детски румяные щеки, обветренные губы и шрамы на шее, оставленные на память. Ха, как это странно! Палач и каторжник, убийца и жертва- где здесь место даже простой человеческой симпатии? Беззащитный агнец и его покорный Иуда. А ведь он сам хотел этого, хотел быть распятым на оловянном кресте! Она, подобная лику божества, встала со скрипящей кровати, быстро оделась и начала собирать вещи. Ещё раз глянула на пистолет, лежащий в углу комнаты, но отбросила все мысли об этом. ... Ему снился сон- во сне он увидел свою мать. Холодная, уставшая, равнодушная, как и прежде. Она стояла на краю крыши, ее нечеткий силуэт расплывался в воздухе. ---Мам?- он окликнул ее. Чёрное летящее платье дребезжало на ветру, окрашенные в красный цвет волосы развивались в черном, тяжёлом воздухе, и Питер чувствовал,что вот-вот задохнётся. ---Питер, сынок. Скажи, ты полюбил ее только потому, что она поначалу была холодна с тобой? ---Что? ---Ты молился на нее, считал чуть ли не ангелом во плоти. Почему? ---Потому что.. право, не знаю. ---Потому что она напоминала тебе меня, любимую мамочку?- она подходила все ближе к нему, но лица он разглядеть не мог. ---Нет, она другая, она тоже любит меня, она... ---Да неужели?- внезапно луна освятила ее лицо- мертвое, застывшее, ненастоящее. Ледяные глаза с пробирабщим до жути взглядом, нарисованные губы. Оно выглядело, словно восковая маска и неимоверно пугало парня. ---Я.. я вас не знаю... вы не моя мама...- тихо прошептал он. ---Неужели ты не узнаешь маму, сынок? Неужели я не похорошела за эти 12 лет, что мы не виделись, сынок? ---Вы не моя мать.- упрямо повторял он. ---А кто я, по твоему? ---Черт возьми, я не знаю вас, мне страшно! Все закружилось в бешеном водовороте. Обрывки детских воспоминаний. Джоан. Мама. Монотонная мелодия на гитаре. Смерть. Джоан. Горячие поцелуи. Страх. Любовь. Мама. Смерть. Жизнь. Отец в соседней комнате. Апокалипсис. Декаданс. Мутный дурманящий порошок- где Джоан его взяла? Смерть- она была близка. Питер проснулся от резкого сдавливающего ощущения на шее. Во сне он душил сам себя. Джоан не было рядом, Питер полежал в холодной постели ещё пару минут, прежде чем встать. Не спеша натянув одежду, он вышел в гостиную- там ее тоже не было. Дом был совершенно пуст и безмолвен без нее, словно деревянные стены молчаливо кричали, вопили от резкой боли опустевшего сердца. "Она в ванной. Да. Не могла же Джоан того, со скалы прыгнуть и того, ахтунг и все. Она же вроде успокоилась.. блин, как же круто было."- бессвязные мысли путались после тяжкого недосыпа, но воспоминания о проведённой с ней ночи грели душу, и не только. Питер взглянул на часы- 5:00. А что, если она.. исчезла? Осмотревши весь дом, он понял- догадки оказались не просто догадками, странным предчувствием. На скале ее не было, было лишь безмолвие океана, колючий ветер, заиндевешая трава по колено, но ничего теплого да родного, ничего настоящего, от нее лишь пару окурков на мертвой земле под ногами и едва уловимый запах духов. Почудилось ли Питеру, или нет, что Джоан недавно была здесь? ---Джо!- крикнул он, взывая к скалам, небу и мутной воде, ---Джо, почему ты прячешься от меня?!- никто, кроме его собственного эхо, не ответил, ---Решила поиграть в прятки? Обиделась? Отзовись! Молчание. Скалистый берег острова молчал. Антрацитовое предрассветное небо молчало. Почему, почему, почему? Он взывал к небу, но оно все не хотело выдавать секрет, не хотело рассказать, где его любимая. Он направился на другую сторону острова, но там так же никого не было. Тысячи тоненьких игл морозного ветра впились в кожу, сдирая ее до крови, а ведь вчера началась весна- вчера она и закончилась. Питер пошел в дом, прислушиваясь к каждому шороху. Тишина. И лишь когда он зашёл в комнату, то заметил, что возле табакерки лежит сложенный вдвое листок, небрежно вырванный из блокнота. На нем аккуратным почерком было написано: “Питер, извини. Мне нужно будет скрыться, залечь на дно на некоторое время, но знай, что я пока ещё жива и здорова. Все это ради твоей же безопасности. Meine liebe, я не забуду тебя никогда, буду любить до конца, и я уверена, что мы ещё встретимся. Если не в этой, так в следующей жизни. Целую.„ Питеру внезапно поплохело от осознания того, что Джоан... кинула его. Он просил, умолял ее не уходить, и она пообещала, но так и не сдержала своё обещание. И правда, на причале не было одной лодки. А что, если это не письмо на прощание, а предсмертная записка? Внезапно в голове Питера все прояснилось, словно из маленьких, незаметных моментов сложился пазл, и вот теперь, сейчас, он мог увидеть целостную картину. Ее странное поведение той ночью, ещё более странным было то, что она согласилась переспать с ним, даже проявляла инициативу. Пистолет. Она забрала его. Нет, нет, нет, Джоанна совсем не такая! Она жизнелюбивая, свободолюбивая, яркая, но совершенно не самоубийца, нет. Она не могла бы прикончить себя или Питера- других людей с лёгкостью, но выстрелить в свою голову, зная, что убиваешь самого дорогого человека в жизни "солнышка".. Неведомо, убила ли она себя или сбежала, оставим эту загадку на потом. Питер осторожно вошёл в комнату отца и вынес окоченевший труп, уже облепленный личинками и червями. Глаза его были закрыты, пуля точно, без промаха попала в лоб, размазав жижу крови и мозгов по блеклому полотну лица с выражением спокойствие и благодати Божией. Сейчас это было лишь зловонное разлагающееся тело, но вчера Джексон ещё был жив. Чувствуя, что слезы уже кончились, Питер лишь сбросил мертвого со скалы- океан принял старика в свои радушные объятия. Всплеск воды. ... Холодные волны разбивались о камни скалы, такие же холодные как весь этот океан. Проносились дни, недели, месяцы его одиночества. Питер был совершенно один, один во всем мире, но знал что где-то там, на континенте живёт Она. Ее взор прекрасен, ее движения плавны и манят за собой, ее лик подобен адской бездне. Она- воплощение декаданса, она- как наркотик, разобьёт сердце и вызовет нелечимую зависимость. И он ждал, просто ждал. За все это время в двери больше не стучали, Они не наведывались, не проверяли хижину на наличие признаков жизни. Полное одиночество. Но он ждал, терпеливо ждал того мгновения, когда снова услышит ее мелодичный голос, долгожданные слова, когда она снова будет просить, чтобы ее впустили. Он ждал, когда сможет увидеть ее глаза, загораюшиеся радостью от встречи после долгих-долгих дней одиночества, он хотел, чтобы Джоан была счастлива и жива, снова. В дверь постучали.