Никогда не говори «никогда»

Утро Чонина как всегда начинается с чашки кофе и эклера. Сегодняшний день не задался с утра, но выпить отменного кофе в офисе компании «Black style» всегда хорошо. В этой компании омега работает уже почти два года и все эти года он ловит на себе взгляды альфы, которому он когда-то отказал встречаться. Зовут этого альфу Минхо. Ли Минхо. Отказал, потому что считал себя не готовым заводить отношения. Ну, по-сути так и было, ведь в свои двадцать два года он совсем не был готов к отношениям. С начала он доучивался в университете, писал диплом, заканчивал своё обучение. А потом стажировался здесь. Гоняли его знатно, а потому времени даже на сон, не то что на отношения, не хватало. А сейчас он понимает, что совершил ошибку, огромную ошибку, которая сейчас стоит ему бессонных ночей и глубоких раздумий, но подойти и попробовать поговорить он не может. Слишком страшно, слишком опасно. К тому же, может быть у Ли уже кто-то есть. Да и как у такого завидного альфы не может быть второй половинки. Точно кто-то есть. Минхо красив. Даже очень красив. Рыжие волосы, которые постоянно небрежно уложены, зелёные глаза, кошачий разрез которых сводит с ума. Аромат чая тоже добавляет свои нотки Ли. На самом деле Чонин не верит в эту так называемую истинность пар, но именно на него странно и одновременно понятно действует чайный аромат Минхо. Аромат окутывает, согревает будто, им хочется дышать и запечатать в лёгкие навсегда. Чонин это понял ещё в первую их встречу, когда только пришёл стажироваться сюда. Ян вздыхает. Каким же он был глупым, когда сказал, что они никогда не будут вместе, а сейчас понимает, что Минхо, возможно, его половинка. — Снова кофе? — эта знакомая усмешка в голосе. Омега открывает глаза и видит ослепительную улыбку своего друга, а именно Бан Чана, ведь друзей здесь и за пределами компании у него много. Он не помнит, как давно началась их дружба, наверное, с самого детства, но факт неоспорим, – она есть. И когда они стали врагами, исключительно по работе, он тоже не помнит. Помнит лишь момент, когда альфу повысили в должности, а ему просто выдали премию. Ууууу, тогда было столько обид. Кошмар. А после пошли эти «вражеские» отношения. Но сейчас Чонин вспоминает всё это с улыбкой и смехом. Какой же он дурак по жизни. А Чан очень даже хороший человек. Он понимающий и заботливый, а ещё очень весёлый. С ним хорошо. С ним можно весело провести время за чашечкой кофе и просто поболтать, поговорить по душам. — Как там у тебя дела на личном, цветочек? — Чан слегка клонит голову вбок и лучезарно улыбается, прижимая к губам стаканчик с точно таким же кофе, делает глоток. Цветочек. Чонину очень нравится, когда именно Чан так называет его. Из уст альфы это звучит так… так правильно. Так приятно. К тому же аромат Чонина хризантема и это обращение очень хорошо ему подходит. — А у тебя, хëн? — Так, стрелки не метай. Давай колись, втюрился в того красавчика? — и снова эта наглая усмешка и горящие глаза. Снова Чан всезнающий человек, который активно пользуется своими знаниями и нередко вгоняет Чонина в неудобное положение, а чаще даже смущает. Вот прям как сейчас. Что вообще значит «втюрился в того красавчика»? Чонин же не только сейчас с Минхо познакомился. Это было раньше. И, похоже, раньше он и влюбился. Ну или хотя бы начал испытывать симпатию. Почему сразу влюбился? — В кого? — Ты тупой? — Чан недовольно фыркает. Он резко разворачивается к омеге, сверкая своими карими глазами и тычет в его грудь пальцем, приговаривая: — Не признаешься сейчас, профукаешь своё счастье, — смущённо отвернувшись, Чонин шепчет что-то о том, что совсем не понимает ничего из того, что пытается донести до него друг. Прикидывается дурачком, лишь бы не поддаться соблазну и не попасть в плен своих же чувств, которые он на самом деле испытывает по отношению к Минхо. А Чан просто слишком проницательный для альфы, который теперь не отвяжется и будет хвостиком бегать за Чонином, приговаривая, что такие вещи нельзя держать в себе. Черт, даже Феликс и Сынмин не заметили какими глазами Чонин смотрит на Минхо, а этот! Чонин тихо смеётся и качает головой. Кошмар. Не думал он, что утро начнётся с нравоучений лучшего друга. Но так лучше. Настроение хотя бы немного поднялось. Бан негромко фыркает снова и даже роняет рык. — Чан-хëн, ты же знаешь, что я тогда отказал ему, он теперь небось с другой омегой и… — качает слегка головой омега и вздыхает. На секунду он хмурится, ведь сердце замирает. Наверное, не хочет слушать и слышать Чонина и голос его разума. Но ведь этого исключать нельзя. Минхо взрослый человек, который тоже должен устроить свою жизнь, а не бегать за одним единственным омегой, к которому неровно дышит даже после отказа. Это Чонин вот уж сколько раз проводил течку один, а точнее в компании своих пальцев и тёплых подушек и одеял, которые дарили наслаждение, уют и тепло. — Издеваешься? — Чан чуть ли не надрывно стонет от тупости омеги и хмыкает, потирая переносицу пальцами. Он всё ещё слегка недоволен, но ругаться на Чонина из-за его неуверенности конечно не станет. Просто немного подтолкнёт в нужном направлении. — Он по тебе всё ещё сохнет, ждёт когда ты наконец растопишь своё сердце и пустишь его... туда — улыбается он, смотря на обручальное кольцо на руке. Чонину немного стало завидно. Чан, который всегда и во всём на первое место ставил работу и карьеру, уже замужем и даже ребёнок есть. Повезло же некоторым. Но, вероятно, во всём том, что сейчас происходит в жизни Чонина виноват только он один и никто больше. Будь он чуточку уверенее тогда, сейчас всё было бы по-другому. — Чонин-а, у нас сегодня в два часа репетиция проекта? — Сынмин подходит к Чонину, улыбается девушке за пунктом приёма и выдачи заказов и делает свой, после возвращается к коллеге, который всё ещё молчит, смотря строго перед собой и сильно хмурясь. — Чонин? — Ким, получив свой заказ, поворачивается вновь к Чонину и недоуменно приподнимает брови, в удивлении чуть приоткрыв рот. Ян же водит пальцем по краю чашки и смотрит в одну точку. Весь его вид выказывает задумчивость и напряжение, которое очень остро ощущается сейчас, когда нет такого большого скопления людей. Сынмин, забеспокоившись, треплет Чонина по плечу. — Чонин-а? Что-то случилось? — Чонин от этого вздрагивает и от неожиданности взмахивает руками. Чашка с чаем, которую Сынмин отставил в сторону, с громким треском падает на пол, разбивается вдребезги, осколки её разлетаются по плитке в разные стороны. Чонин только нервно вздыхает, мысленно выругивается благим матом и опускается на корточки, чтобы собрать осколки и выкинуть их, а после извиниться перед Кимом и девушкой, которая любезно выполнила заказ одного из всеми любимых сотрудников компании. — Со мной ничего, Сынмин. Я просто задумался. — Ага, я заметил… — бурчит Ким и быстро опускается на корточки. Он помогает Яну собрать осколки, они вместе выкидывают их в мусорку и, пока Чонин активно пытается выбить из девушки информацию, сколько же он должен заплатить за утрату кружки, Сынмин активно изучает его взглядом, поджав губы и чуть нахмурив брови. — Чонин-а, ты что-то не договариваешь — мысль, которая еще до этого крутилась в голове, тут же срывается с уст Кима целым предложением. Он треплет Яна по плечу, но натыкается лишь на глубоко сожалеющий взгляд, который ещё к тому же заволочен лёгкой дымкой. Сынмин негромко усмехается и понятливо кивает головой, играет бровями и вытягивает губы трубочкой. Всё теперь понятно. Чонин, который всё это время смотрел на него не мигая и не шевелясь, вдруг отмирает и, быстро попрощавшись с коллегой до вечера, бежит в свой кабинет. Его сердце отчего-то бьётся так быстро и совсем неровно, кажется, что оно вот-вот готово выпрыгнуть из груди, а голова готова взорваться от переизбытка чувств, эмоций и лёгкой боли. Забежав в кабинет, Чонин слегка успокаивается, ведь находится в своей обители, где его никто не потревожит. Он ещё недолго приходит в себя, слегка хмурится и поглаживает свой живот, который не получил свою долю еды и теперь будет урчать до самого вечера, ведь лень ещё никто не отменял, а Чонин на самом деле очень ленивый. Надо было покушать. Но Ян надеялся, что кофе ему будет достаточно.

***

На добрые полчаса омега хорошо смог создать вид занятости, хотя на деле тупо пялится в бумажки. А на самом деле в его голове крутится много мыслей и он не знает за какую из них зацепиться. Хочется улететь к мыслям о Минхо, но и долго думать о нём не особо хочется. Так же в голове крутится мысль о том, что можно было бы попробовать провести будущую течку с кем-то. Например, с каким-нибудь альфой в клубе или тому подобное. Да, это глупо и очень необдуманно, неправильно, но снова мучиться и мучить свой же организм не хочется совсем. Тишина кабинета утомляет, а тишина в коридоре тем более. Кажется Чонину, что он здесь один и совсем нет никого, кто мог бы разбавить эту давящую тишину. Или же есть? Стук в дверь отрывает Яна от прожигания листов взглядом, заставляет поднять голову и дать разрешение на вход. В кабинет входит Минхо, отчего глаза Чонина на секунду округляются, а после он косит взгляд в сторону, чуть прикусив губу. Вспомнишь человека, так он уже тут как тут. Ли выглядит как всегда прекрасно. Одет он с иголочки. Синие брюки, в тон им такой же пиджак, кремового цвета рубашка и тёмный галстук. Выглядит прекрасно, всё гармонично сочетается между собой. И, если бы не держал себя в руках Чонин, то давно пускал бы слюни на такого завидного альфу, который решил потревожить его размышления. И спасибо ему за это. — Господин Ян, — Минхо негромко прокашливается и слегка клонит голову приветственно. Он ненадолго замолкает, испытуемый взглялом Чонина, и поджимает губы. — не откажете ли вы мне в свидании? — улыбается он и протягивает омеге коробку конфет, которую всё это время прятал за спиной. Чонин действительно опешил. Он смотрит на альфу, на коробку со сладким в его руках и мысленно ведёт переговоры со своим разумом. И конечно же в этот молчаливый разговор вклинивается сердце, которое стучит так быстро, будто готовится выпрыгнуть и в прямом смысле отдаться именно этому альфе, к которому Чонин уже очень давно неровно дышит. — Мин… Ли Минхо, я принимаю ваше предложение — Ян улыбается и принимает коробку с шоколадными конфетами из чужих рук. Он кидает взгляд на время, улыбается чуточку шире и кивает Ли, безмолвно подтверждая свои слова. Почему бы и нет? В этом нет ничего плохого. К тому же, может быть это есть шанс, чтобы поговорить, о чём-то рассказать, и Чонин воспользуется этим шансом. Наверное. Минхо, чуть склонив голову и бросив короткое «до встречи», входит из кабинета начальника, оставляя того наедине с мыслями.

***

Остаток дня проходит как обычно, разве что Чонин постоянно ощущает жар и ему кажется, что чайный аромат окружает его везде и постоянно. Этому нет конца. И конечно же этому есть объяснение. Сынмин так прозрачно намекнул ему идти домой, но Ян решил, что до начала течки ещё есть время, а значит можно доработать. Осталось всего-то пара часов. В очередной раз нервно вздохнув, Чонин едва ли не утыкается носом в стол. Хочется спать, а ещё появляется жгучее низменное желание. Внутренний омега воет и скулит, заставляет сжимать ноги и мычать. Чёртова течка. Ну, что ж, хотя бы таблетки с собой, уже хорошо. Чонин на слегка трясущихся ногах поднимается из-за стола. Он громко выдыхает и мычит, чувствуя как крутит низ живота, а ноги сводит судорогой. На самом деле идти совсем никуда не хочется, хочется лечь прямо на пол, свернуться калачиком и уснуть. Если бы такое можно было устроить, то Чонин без промедления сделал бы так, как ему хочется. Ян выходит из кабинета, мельком оглядывается и шагает в сторону туалета. Ноги, кажется, совсем выходят из строя, в горле зарождается неприятный комок, который невозможно сглотнуть. Отчего-то слезы собираются в уголках глаз, а внизу живота ощутимо начинает печь. В голове тут же возникает образ Минхо, от которого хочется застонать во всё горло и дорисовать образ в своей голове, чтобы было до неприличия жарко, горячо и пошло. Губы дрожат, и тут с них слетает встревоженный вскрик, а два тела с оглушающим грохотом падают на пол. Боль на мгновение пронзает тело Яна, но это лишь мгновение. В нос тут же забивается аромат чая, от которого хочется урчать и мурчать, лишь бы насладиться им подольше. — Минхо! — Чонин на мгновение кривится от малоприятных ощущений и мычит, но сразу же нервно вздыхает и закусывает губу, чтобы не издавать ненужных звуков. Ох, как же стыдно, но так приятно! Черт. Чонин готов лужицей растечься от того, как чайный аромат окружает его, стискивает в объятиях и успокаивает неугомонного внутреннего омегу, который наконец-то почувствовал себя комфортно и свернулся калачиком, спрятав мордочку за пушистым хвостом. Но и от этого желание только сильнее нарастает и распаляет Чонина. Щеки вмиг краснеют, серце ускоряет свой бег в сотню, а то и в тысячу раз, а голова начинает кружиться от переизбытка чувств и желаний и от обилия чайного аромата. — Чонин, ты такой костлявый! — бурчит Минхо и осторожно поднимается, чтобы не сделать омеге больнее, слушая его сдавленный писк, который сорвался вместо слов с красивых пухлых губ. Ли негромко вздыхает и поджимает губы, тихо медленно вдыхая полной грудью, чтобы впитать в себя аромат хризантемы и надышаться им в полной мере. Такой… родной. Любимый. Минхо любит этот цветочный аромат. Впервые, когда он его учуял, сразу понял, что Чонин его половинка. Да, больно было услышать отказ, но любовь в его сердце ничто не убьёт. К тому же, кажется, рядом с Чонином она только растёт. — Господин Ян, вы так приятно пахнете.. — шепчет Минхо на ухо омеге и чуть прикусывает его, цепляет серёжку и слегка оттягивает. Чонин от его слов и действий совсем теряет себя, кажется, сходит с ума и лишь позволяет своему маленькому миру вращаться вокруг этого прекрасного альфы, который сейчас обнимает его и собственнически обнюхивает, протирается носом о шею. Ли с довольным видом прижимает Яна к ближайшей двери кабинки, хищником смотрим в глаза и слегка облизывает губы, смачивая их. — Эй, Минхо! Я не согласен быть… снизу! — вдруг восклицает Чонин, точнее пытается, да, и мысленно возмущается своим же словам. Очень даже наоборот: он согласен быть снизу, согласен быть под Минхо. Согласен быть под напором Минхо. Он согласен на ласки, поцелуи, на руки, которые будут блуждать по его телу. Согласен на всё. Но, кажется, признаться в этом он пока не готов. — А я очень даже не против — Минхо усмехается и мажет губами по тонкой шее, целует её и даже соегка прикусывает. Он прижимается губами к пахучей железе и собирает с неё аромат и вкус хризантемы, закатывает глаза и мычит. — Что значит не против? — мычит Чонин и поджимает губы, сжимает руки на сильных плечах, силясь то ли оттолкнуть то ли прижать сильнее к себе. Он негромко стонет и выдыхает горячо, когда мягкий поцелуй под ухом заставляет мурашки разбегаться по коже. — Да чтоб я, с тобой? Да никогда! — в голосе омеги скользит нотка разочарования. Вероятно, внутренний омега либо прячется, либо рычит, ведь её хозяин противоречит своими словами своим желаниям. И снова это «никогда». То самое, которое Чонин когда-то сказал Минхо, побоявшись и своих чувств и отвественности. Ведь в отношениях на плечи обоих сторон ложится отвественность за благополучие и счастье второй половинки. К глазам на секунду подступают слезы, когда Минхо усмехается, отряхивается и направляется прочь из туалета. Казалось, он сделал всё это настолько быстро, но на деле же, очень медленно. Возможно, из-за разочарования и второго сплошного отказа, он должен бежать от Яна как от огня, но ведь уходить совсем не хочется. Чонин хватает Минхо за руку, разворачивает к себе лицом и дёргает, с силой прижимает его к себе и впивается в губы жарким и настойчивым поцелуем, что абсолютно сбивает альфу с толку, но безумно нравится. Если бы Ян не прижимал альфу к себе и не ерзал в предвкушении, тот бы уже давно сполз на пол от переизбытка чувств. Сильнее вжавшись в Минхо, Чонин уже не отдаёт себе отчёт в действиях и посылает все трезвые мысли, которых уже осталось всего-ничего к чёрту. Тут всё равно интереснее и... приятнее. Чонин с громким чмоком отрывается от сладких губ Минхо и проводит пальцем по щеке мужчины, улыбается слегка, наблюдая как тот открывает доселе закрытые зелёные глаза и облизывает губы, замечая, что они заволочены дымкой похоти. Это заводит ещё сильнее. Мыслей о том, что в любой момент сюда может зайти кто-либо действительно нет в голове. Им просто нет в ней места, ведь они все заняты этим прекрасным альфой, который лишь слегка, робко поглаживает тонкую талию омеги, иногда опуская руки на бёдра и позволяя себе сжимать их. — Ми-хëн — жалобно тянет омега, и слегка качает бёдрами, прижимаясь к сильному телу. От этого сокращения своего имени Минхо невольно вздрагивает и слегка хмурится. Не сказать, что такое сокращение ему не нравится, но звучит слишком по-детски. Или же так, как могут называть друг друга парочки. Но ведь Минхо и Чонин не в отношениях, верно? — Не наз… — Но почему? Я же люблю тебя и... я ничего не могу с собой поделать… — шепчет Чонин, а сердце задаётся в бешенном ритме, внутренний омега выбегает из своего укрытия и вовсю скачет от радости. Наверное, говорить такое, когда ты под воздействием течки не очень уместно, но как-никак Чонин пока что контролирует себя и свои действия и слова. Черт. Надо было, наверное, раньше сказать об этом. — Господин Ян, Вы же просто под воздействием течки, да? Это же сон, правда...? — как и ожидалось. Минхо не верит этим словам. Думает, что Чонин просто под воздействием, поэтому мелит всякую чушь, не отдавая себе в этом отчёт. Но ведь это далеко не так. Чонин любит. Просто он трус. Самый настоящий трус, который испугался своих же чувств и просто играл с альфой в кошки-мышки, постоянно практически отказывая ему во всём. А в свиданиях так и подавно. Но сегодня он впервые не отказал, даже принял презент, который, кстати, оказался очень вкусным. Конфеты с орешками это лучшее, что придумало человечество, а Чонин их очень любит, поэтому и принял. А ещё он любит Минхо… — Я не повторяю такое дважды! – Чонин краснеет словно школьник, отчаянно воскликнув эти слова, и накрывает губы Минхо поцелуем, теперь более нежным и легким, но не менее головокружительным и требовательным. Ли прикрывает глаза, сжимает чужую талию, языком оглаживает чужие пухлые губы и еле сдерживает свои клыки, которыми он легко может поцарапать нежную кожу, и понимает, чего ему не хватало и что он хотел от Яна. Все резко встаёт на свои места, а находиться в объятьях этого омеги становится так привычно, словно он всю жизнь провел именно в них, но в то же время это настолько ново, что сердце готово выпрыгнуть из груди и разбиться вдребезги. Чонин снова отрывается от губ Минхо, проводит пальцами по его щеке и хватает за руку, чтобы выйти из туалета и направиться в неизвестном направлении.

***

Руки Минхо везде, просто везде и всюду: ласкают плечи, водят по ребрам, сжимают бёдра. Это сводит Чонина с ума, заставляя тихо выть, скулить и стонать. Он мечется по постели, ëрзает, прося большего и хнычет. Ли прикусывает кожу на его шее и груди, обхватывает каждый сосок губами, языком проводит влажную дорожку от уха до ключиц и обратно к шее, оставляет алеющие засосы по всему телу. Минхо никогда не испытывал таких чувств, какие пробуждает в нем Чонин своими ласками сейчас. Омега стонет, зарывается руками в волосы альфы, проводит языком по своим губам, ладонями ласкает спину своего любовника, царапает кожу, оставляя красные полосы. Минхо целует внутреннюю сторону бёдер омеги, прикусывает слегка, лижет и оставляет засосы. Пальцами руки он скользит от паха омеги по его животу к груди, снова ласкает соски, а губами продолжает выводить узоры на бёдрах, не оставляя ни одного живого, чистого места на них. — Ми-хëн... — хрипло тянет Чонин, выгибаясь в спине, и закатывает глаза. Он находит чужую руку и кладёт её на свою грудь. Минхо негромко усмехается, чуть сжимает мягкую плоть, перекатывает соски между пальцами, заставляя Яна сильнее выгибаться в спине и скулить. — Ты великолепен... Я... Я уже не могу терпеть. Хочу... Хочу тебя всего и навсегда — сбивчиво шепчет Ян и довольно урчит, чувствуя горячее дыхание на шее. Он прижимает Минхо ближе к себе, сжимает пальцы на его плечах и отчаянно пытается прижаться к его телу вплотную. Ли принимает его слова к сведению, довольно мурчит в шею и даже лижет её. Шершавый, словно у кота, язык посылает толпы мурашек по коже и доставляет уйму удовольствия. Возбуждение Ли дёргается в его штанах, заставляя шипеть и мычать. Ублажая омегу, он совсем забыл о себе, но это не есть что-то плохое. Целовать, ласкать, покусывать и оставлять свои метки на теле желанного и любимого омеги он готов сутками напролёт. Чонин негромко мычит, скулит и выгибается в спине, хрипло выдыхая. Минхо с довольным урчанием зарывается лицом прямо в бёдра омеги, целует их, лижет. Он находится в опасной близости от пульсирующего колечка мышц, которое импульсивно сжимается, выталкивая порции ароматной смазки и пачкая бёдра и ягодицы, и от члена, который призывно стоит, демонстрируя алую головку, которую так и хочется взять в рот, но сейчас на это совсем нет времени. Два пальца медленно входят в раскрытое колечко мышц, срывая громкий протяжный стон с губ Чонина. Благодаря обильному количеству смазки проникновение выходит практически лёгким и безболезненным, скорее неприятным для Яна, но с губ его срываются протяжные и короткие стоны удовольствия. Омега шепчет, прося войти глубже и сделать приятнее, сам подаётся бёдрами вперёд, насаживается и блаженно стонет. Альфа целует тело любимого омеги везде и всюду, обжигая каждый сантиметр горячими сухими губами. Он смотрит на Чонина влюбленно-похотливым взглядом, медленно облизывая губы, и продолжает ловко орудовать пальцами внутри тела омеги, который уже не может и даже не пытается заглушать свои стоны. Узловатые пальцы доставляют сейчас уйму удовольствия, заставляют метаться по кровати, выгибаться в спине и стонать громко. Все происходит словно во сне, все кажется настолько нереальным, что Минхо, испугавшись, что Чонин и всё, что здесь сейчас происходит внезапно исчезнет, растворится, оставляя только послевкусие аромата хризантемы и разочарования на языке, сильнее прижимается к телу омеги, обнимает его. Вся эта нежность совсем не требует животного секса, не требует этих размашистым толчков. Хочется пока что просто обнимать и целовать Чонина, ласкать его разгоряченное тело, а потом погрузиться в его жаркое нутро и подарить ещё большее наслаждение. Слыша несвязные мольбы и стоны парня, Минхо уже потихоньку сдаётся. Он поднимается на ноги, нависает на несколько секунд над омегой и целует его. Отстранившись от хныкающего омеги, Ли принимается быстро избавляться от оков одежды. Штаны и бельё летят к чёрту, высвобождая колом стоящий член, по которому Минхо тут же проводит рукой, размазывая предэякулят. Чонин, наблюдая за всем этим действом безбожно течёт, выгибается в спине и призывно раздвигает ноги, желая всего и побольше. Он скулит и мычит, сжимает пальцами одеяло и выдыхает нервно, ощущая горячие пальцы на такой же горячей коже своих бёдер. Минхо подтягивает его ближе к краю, пальцами оглаживает сфинктер, собирая смазку, и подставляет головку члена к сжавшемуся колечку мышц. Он плавно толкается, входя лишь наполовину, и Чонина выгибает в спине, а с губ его срывается громкий стон удовольствия, который оглушает обоих парней. Альфа толкается снова, уже полностью заполняя разгоряченное влажное нутро и доставляя омеге нереальное удовольствие. Немного привыкнув к чужим размерам, Чонин с довольным видом облизывает свои губы, покусывает их, мягко гладит альфу по подтянутому животу, доставляя тому кайф и удовольствие. Омега на пробу пытается толкаться и насаживаться на ствол, он обвивает ногами спину любовника, прижимая ближе. Минхо, обхватив ладонью его член, наклоняется к нему и впивается в его губы страстным поцелуем. Он делает неспешные, но глубокие толчки, вторгаясь в мокрое горячее нутро каждый раз с новой силой. Чонин стонет и всхлипывает, его ногти впиваются в тело любовника, подбадривая того на ещё более быстрый темп. Тихие рычания, стоны и скулёж сливаются воедино, отбиваются от стен комнаты и повисают в воздухе, разбавляясь звуками хлюпанья смазки и шлепков бёдер о бёдра и ягодицы. Оба тонут друг в друге и сходят с ума. Ароматы кружат голову, а жар тел, громкие шлепки тел друг о друга лишь раззадоривают мужчин. Счастье переполняет их сердца, а подступающая разрядка вызывает животные инстинкты, поэтому укусы, засосы, царапины до крови – все выражает их необузданность и желание доминировать. И оба в восторге от этого. Чонин, совершенно не думая головой, подставляет шею под клыки альфы, сильнее сжав руки на его плечах от неприятных ощущений. Теперь они связаны. Чонин двигает бёдрами навстречу Минхо. Он протяжно стонет и выгибается в спине, когда особенно сильные толчки приходятся на комочек нервов внутри. В уголках глаз собираются капельки слез от переизбытка чувств. Стеночки ануса конвульсивно сжимаются, давая дополнительную стимуляцию, заставляя Минхо рычать от удовольствия. Закусив губу и вцепившись в простынь, Чонин кончает в руку любовника горячим семенем. У Минхо буквально сносит крышу от такого Чонина, и один глубокий толчок все решает в одно мгновение. Сцепка. Вот и всё. Теперь они точно связаны. Оба мужчины пытаются восстановить дыхание и прийти в себя, но даётся это с трудом. Минхо осторожно, чтобы не доставлять омеге дискомфорт, укладывается и укладывает его на бок, прижимается со спины, обнимает и целует в плечо, щеку и везде, куда могут дотянуться дрожащие губы. Чонин медленно поворачивает голову и смотрит на Минхо, который теперь нервно облизывает свои пересохшие губы. Не удержавшись, омега тянется к его лицу губами, касается почти невесомо носа и верхней губы, но тут же его лицо кривится, а с губ срывается протяжный стон. Порция спермы окрашивает скомканное одеяло в белый. Сердце омеги бешенно стучит в грудь, силясь вырваться. Успокаивают его нежные поглаживания на груди и шее, а так же поглаживания другой рукой на пахе и члене, которая готова принять следующую порцию спермы и помочь избавиться от накатывающего вновь возбуждения. — Что теперь будет? — шепчет Минхо, тихо порыкивая и шипя. Всё же узел это не так уж приятно, как все говорят. Кошмар, какой это дискомфорт и множественные оргазмы это тоже не кайф. Хочется уже расцепиться и спокойно уснуть. Хочется обнять Чонина, чтобы тот уткнулся в шею носом, позволить ему оставить на ней засосы и укусы, чтобы ещё долго не сходили, и оставить на его шее такие же. — Мм… Будем встречаться? — в ответ шепчет Чонин и отворачивается, смутившись. Он прикрывает глаза, глубоко вдыхает аромат чая и мычит, наслаждаясь приятными мягкими поцелуями, которые Минхо оставляет на его шее и лице. — Интересно, а кто говорил, что никогда со мной… — усмехается альфа и кладёт руку на чужую талию, тут же медленно опускает её на живот и поглаживает, иногда нажимая. — Никогда не говори «никогда»! Я люблю тебя, Минхо! — негромко хихикает Чонин, и тянет альфу чуть на себя, чтобы тот навис над ним, и увлекает его в новый поцелуй. Ах, какая интересная история. Один раз не разобравшись в своих чувствах, можно потерять всё. Но Чонин это «всё» обрёл. Теперь у него есть любимый человек, любимый парень, а в будущем и муж, и скоро будет малыш, даже два.

***

Чонин практически бесшумно открывает дверь спальни. Взглядом он сканирует комнату, улыбается, завидев мужа, и подходит к нему, чтобы порадовать хорошей новостью, сжимая снимок УЗИ за спиной. Вот уж как четыре месяца мужчины состоят в браке, счастью их предела нет. Свадьба не была особо громкой, приглашены были все самые близкие и родные, не более. Но и этого было достаточно, чтобы хорошенько повеселиться и запомнить этот день на всю жизнь. — Лисёнок, ты чего? — альфа поднимает голову, отрывая взгляд от экрана ноутбука, и нежно улыбается. Рукой он гладит чуть округлившийся животик омеги и даже целует через ткань одежды. Улыбка не сходит с его лица с той самой ночи. Он счастлив. Он чувствует себя самым счастливым человеком на свете. Он любит и любим, а большего и не надо. — Как тебе сказать... — Чонин робко улыбается, сминая в руке за спиной снимок УЗИ, и вздыхает нервно, когда его усаживают на колени и крепко обнимают. — Ты станешь отцом вдвойне, — говорит он, чуть настороженно глядя на мужа и протягивая ему чуть помятый снимок. И почему он так волнуется? Как будто думает, что Минхо сбежит от него, узнав, что у них будет двойня. Хоть Ли и сказал, что готов ко всему, всё равно он тоже человек и ему тоже может быть трудно и тяжело, поэтому Чонин очень пытается подойти к такому, как двойня, очень мягко и осторожно. Минхо медленно переводит взгляд на мужа, потом на снимок, потом опять на мужа и расплывается в улыбке. — Я так счастлив! — шёпотом восклицает он и прижимается в мягком поцелуе к губам омеги. Он смакует их вкус, наслаждается мягким копошением в своих волосах и чуть ли не урчит довольно, когда нежная маленькая ладошка находит своё место на его щеке. Отстранившись от таких желанных губ, он трётся щекой о ладонь омеги, прикрывает глаза и улыбается, издавая звуки похожий на мурчание кота. — Я тоже, — шёпотом вторит ему Чонин. Омега улыбается и слегка клонит голову вбок, ловит своими губами чужие и ненадолго прижимается к ним, после медленно отстраняется. — Я очень боялся признаться тебе в своих чувствах и... из-за течки ты не особо поверил мне, да? — Перестань, лисёнок. Я люблю тебя!