Casus Belli

— Это самоубийство… — Триммель едва удерживал левитацией письмо из только что раскрытого конверта, сидящая во главе стола Кризалис никак не отреагировала на его слова. Ее глаза, казалось, смотрели в никуда. — А у нас есть какие-то другие варианты? Может быть кто-то из вас за последние месяцы сочинил что-то получше? -Если мы продолжим продразверстку на Юге? — Уже некуда продолжать, Триммель. Какой нам толк спасать города, если мы заморим голодом Юг? Тем более, на сколько нам этого зерна хватит? На два месяца, на три? — Хорошо, зебры, грифоны разнообразные… — Ты думаешь, у нас МИД в носу все это время ковырялся? Нет ни у кого. Всемирная засуха, понимаешь? У всех так, у всех нет, только у этих… — Ну а если… — Ага! Только с условием: снимай штаны, да вставай раком. Мы без страны останемся так, если у них на поводу пойдем. — А так? — А так у нас есть шанс. Ларинкс? — Ругаться можно? — Нет, нельзя, давай по существу. — Солидарен с Триммелем: сейчас идти против Эквестрии открыто — это смертный приговор. Мы положим кучу народа, ничего не добьемся, и нам все равно придется принимать их условия. Я к тому, что может нам лучше немного… прогнутся сейчас, пока они… — Добренькие? — вмешался Тисбе, — Хороши добряки! Обратно под них захотелось? Отцов наших память хочется зарыть? — Веспиду у братца отнять хотят, да? — съязвил через зубы Триммель. — Не твоего ума, понял?! — Фаринкс? — Я как глава генштаба доверюсь вашему решению, ваше величество. — Как у тебя все легко. — Надо так надо, Триммель. Я вот тоже другого выхода не вижу. — Мне не дали договорить. — Ларинкс демонстративно прокашлялся, — Я считаю так: это выглядит, как форменное безумие, это звучит, как форменное безумие и закончится это для нас катастрофой хуже той, что мы имеем. Если хотя бы что-то из здесь описанного пойдет не так — нам всем конец. А тебе, — генерал указал на Кризалис, — в первую очередь. Не страшно? — Не страшно? Я вторую ночь не сплю. — Нам-то конец, да и черт с ним, страна… — Триммель, иногда доводит твое вот это, ей-богу. Страшно — так и скажи. — А ты, видимо, бессмертный, да, Тисбе? Или братовы деньги жмут, думаешь, что выкупят? — А ты побольше чужие деньги считай, глядишь, так и свои появятся. — С солдат последние портки снимать не привык, уж извини. — Эх, в рожу бы тебе дать… — Встань и дай. Или ты только языком молоть? — Так, братцы. — Кризалис тяжело выдохнула и достала из ящика стола бутылку с несколькими металлическими стопками, — Перерыв. Давайте выдохнем и еще раз по всему пройдемся… Ваше здоровье. — Будем! — За вас, ваше величество. — Я предлагаю посмотреть на вещи объективно: нас, не знаю, как других, но конкретно нас в этой ситуации пони хотят погубить. Идти на их условия сейчас будет означать полную потерю суверенитета. Думаю, что вне зависимости от мотивации никто из нас здесь этого не хочет. С другой стороны я прекрасно понимаю опасения Ларинкса и Триммеля. — Это даже не сколько опасения, а… — Триммель, не перебивай, пожалуйста. Итак, перед нами сейчас стоит нелегкий выбор: принцессы по сути запрут сами себя в замке, если нам удастся задержать их там и выдвинуть свои требования, то с наибольшей вероятностью они их выполнят… ну, либо умрут. Другого такого шанса у нас уже не будет. Для этого мне понадобятся двое: один будет руководить войсками в городе и в принципе руководить операцией, а второй будет организовывать прорыв через границу. Остальные будут заниматься подстраховкой и идти вторым эшелоном. Это огромный риск, но боюсь, что либо так, либо мы в этом году не досчитаемся нескольких миллионов жителей… Я собрала вас здесь, потому что вы — те из немногих, кому я по-настоящему могу довериться. Мы с вами, ребята, через многое прошли вместе, нас многое объединяет, и сейчас я нуждаюсь в вашей помощи. Я нуждаюсь в вас не как в подчиненных, но как… в друзьях. По сути сейчас только мы с вами можем спасти Рой: даже если у нас не выйдет сейчас, мы попробуем снова, а потом снова и снова, и снова… — Если других вариантов действительно нет, Криз, — не выдержал Триммель, — то я согласен, хоть и сам не верю, что такое говорю… Только прошу, не заставляй меня этим руководить. — Добавлю еще, что в случае провала, думаю, нам стоило было бы сразу капитулировать. Хотя, я, наверное, резко выразился… — Запасные варианты в любом случае стоит еще проработать. — согласился Тисбе, — Время у нас еще есть. — Значит, — Кризалис встала со своего места, — единогласно? — Единогласно… — Тогда, — королева подняла над собой свеженалитую стопку, — за общее дело? — За общее дело! — ухнули собравшиеся. — Я рада, что мы пришли к соглашению. Конверты вы получили — через неделю жду от вас проработанных планов. Удачи. Триммель, останься. — Что-то не так? — Выпьешь со мной еще рюмочку? — У меня еще дела, Криз. — Не называй меня больше так при остальных, хорошо? — Что с тобой? — учуяв дрожь в голосе королевы, Триммель вернулся за стол и разлил спиртное, — Скажи. Такие вещи надо говорить, не надо в себе держать. — А что говорить… — Кризалис не чокаясь опрокинула в себя рюмку, — Мне страшно. Очень страшно. — Я думаю, тебе надо еще раз надо всем поразмыслить. — У нас действительно нет другого выхода. Мы сами все это на себя навлекли, так что нам и расхлебывать. — С другой стороны, мы же все равно не бессмертные. Так что, наверное, лучше так. Лучше же в борьбе, чем от голода, да? — Наверное…       С улицы донеслись едва различимые звуки баяна — ободранный солдатик на внешней проходной генштаба надрывно орал песню, а возле него вытанцовывал под смех и свист остальных генералов успевший добавить градуса Ларинкс. Открыв окно и опершись на подоконник, Кризалис вперилась взглядом в происходящее, на глазах ее наворачивались слезы. — У меня никого кроме вас не осталось. — шепнула она присоединившемуся Триммелю, достав из нагрудного кармана небольшую фотографию: там были все, кто ей дорог — нерушимая компания, прошедшая и кадетское, и академию, оставшись столь же крепкой, не смотря на чины, молодые и веселые, думающие лишь об оценках и развлечениях. — Как-будто вчера это все было. — Помнишь, как мы… — Я все помню. Давай молодость останется в молодости. У меня семья и дети, а у тебя — государство. — Все могло бы быть иначе… — Иначе… — Триммель проснулся от осознания, что разговаривает во сне. До будильника оставалось еще несколько минут — полезная привычка вставать раньше положенного и в этот раз его не подвела. Немного собравшись с мыслями, он отправился курить на балкон.       Стоянка отсюда просматривалась идеально: въезды и выезды по-прежнему преграждали броневики, присмотревшись, можно было увидеть исходящий из узких смотровых щелей свет — значит, внутри кто-то есть. Патрули усилились, и хотя переодетых в гражданское шоферов Триммель не углядел, но все равно успел насчитать с десяток солдат с автоматами, наворачивающих круги по периметру, то и дело проверяя что-то фонариками под днищами грузовиков. Очевидно, что охрана здесь была вовсе не номинальной: они ждали, неважно кого или чего, но в любом случае пони были на взводе. — Не спится, мистер Атлас? — на соседнем балконе притаилась, куря, Фотофиниш, — Вот и мне не спится… Ночь больно холодная. — Не говорите. — Может прогуляемся? *** — У тебя с собой что-то есть? — Только камера. — Тисбе начал слишком громко ворочаться в кустах, за что получил смачный пинок от Триммеля, — Ты меня не предупреждал. — Мог бы догадаться. — Даже если, ты что, стрелять собрался? — Нет, но вдруг надо будет. — Ты мне лучше скажи, что делаем? — Есть идея кого-нибудь выловить, и так уже подойти. — А если там пароли? — Не подумал… — Я так думаю, что они от любой неточности взорваться готовы, так что я бы обошелся без спектакля. — Хорошо, жду идей. — Если мы подлетим на крыши, там аккуратно надрежем… — Ты чем надрезать собрался? — Найдется. — Звучит разумно, только света многовато. — Вырубим? — Нет, они сразу догадаются… Так! Те кусты видишь? — Куда смотрим, уважаемые? — Триммель ощутил на затылке холодное касание ствола, — Сидим тихо, без фокусов. Кто такие, какого хрена здесь забыли? — Да так, в кустиках уединиться решили. — Ты кому это втираешь? — офицер сильно ткнул Триммеля в затылок, — Какого хрена здесь делают жуки? — А с чего это вы решили, что мы жуки? — Тисбе едва заметно вытянул небольшой нож. — Вам совет на будущее: пони с деньгами к «Вкусу свободы» даже не притронутся — это сигареты для нищих и солдат. — Хорошо, дружище, что ты хочешь? — Понять, кто вы такие. — Смотря, кто спрашивает. — Про грузовики догадались? — Допустим. — Что внутри посмотреть хотите? — Смотря, кто спрашивает. — Свои. Или думаете, что здесь только ваша разведка работает? Какого хрена вас не предупредили? — А вас? — В общем так, умники: мы теперь за одно. Либо вы мне помогаете, либо не мешаете и валите отсюда, либо я вас здесь лежать и оставлю. Десять секунд на размышление. — Тут и думать не надо. Выкладывай. — В кустах тех секрет на четыре автоматчика. Сунулись бы сами — в решето. Я тут местных подрядил, они нам создадут нужный шум. — Нам-то что делать? — Там все открыто. Как наступит правильный момент — бегом к грузовикам, фотографируйте, а дальше чтобы я вас тут не видел. — Как мы поймем, что момент…       Задавать вопросы было уже некому. Офицер будто испарился, а на дороге тем временем началось какое-то движение — двое, те самые, кого Триммель видел в городе утром, воровато оглядываясь приближались к стоянке.       Поравнявшись с грузовиками, пони вытащили из карманов свои инструменты: какую-то связку, очевидно, отмычки, здоровенные кусачки и небольшой мелкокалиберный револьвер. — Профи. — с неким азартом шепнул напарнику Тисбе, — Думаешь, это оно? — Думаю, да, давай смотреть.       Пони будто по команде, быстрым и уверенным шагом направились к машинам, чьи кузова так «удобно» расположились вдали от посторонних глаз. Направились прямо в расставленную для них ловушку — не успели они слова сказать, как из кустов, как и говорил тот офицер, высыпали солдаты с автоматами. Вор с револьвером хотел было отбиваться, но увесистый деревянный приклад сначала со смачным хрустом приземлился на копыто с оружием, а потом наотмашь прилетел в челюсть, заставив жеребца выть и ерзать на холодном асфальте. Второй решил не оказывать сопротивления, но ему это не помогло — таким же размашистым ударом его отправили на землю, где обоих начали методично добивать ногами и прикладами: по голове, по почкам, по спине, потом опять по голове… Избиение прекратил лишь вылетевший будто из неоткуда офицер. Воров быстренько поставили перед ним на ноги, он что-то говорил, то и дело поглядывая то на пол, то в сторону кустов. Найдя взглядом револьвер, разведчик сделал вид, будто что-то не расслышал, подошел ближе к пленникам, при этом ловким движением оттолкнув оружие под днище одной из машин — достаточно далеко, чтобы его обнаружили, но так, чтобы его можно было быстро вытянуть магией.       Вот и настал тот самый момент: офицер отдал приказ, и автоматчики вместе с ворами покинули свои позиции. Он шел последним, при этом теперь откровенно глядя на кусты, где залегли Триммель и Тисбе. Времени терять было нельзя: двое спешно покинули свои позиции и мелкими перебежками начали подбираться к машинам. — Пистолет. — шикнул Триммель, Тисбе вытащил оружие из-под грузовика и запрятал под одежду. — Давай с этого. — Камера работает? Пленка? — Все схвачено. Давай, меньше слов — больше дела. Подсоби. — Раз-два-три! — Триммель подсадил напарника, и тот мигом очутился внутри кузова, — — Пистолет скинь, я на стрёме. — Триммель. — Что? — Тут газ… — Ты серьезно? — Снаряды минометные, — из глубины кузова послышалось несколько щелчком затвора камеры, — с газом. Наши, Триммель. Торакс, сука, наши нычки сдал. — Ты не застревай, давай скорее… И пистолет отдай, чтобы тебя! Полезли? — Давай. — Раз-два-три! — Смотри-ка, к этому инструкцию на эквестрийском уже наклеили. Возьмем на память. — из машины в маленьком облачке магии выплыл снаряд. — Ты все там? — Да, давай холодильник теперь. Как думаешь, что… — Быстрее, твою мать! Залезешь — узнаешь. Он сказал, открыто… Не нравится мне, дверь железная, сейчас как скрипнет. — Не полезем? — Давай, только в темпе. Заканчиваешь, и сразу бежим. — Где тут… — Вот, щас мы ее… — массивная металлическая дверь рефрижератора раскрылась с таким жутким скрежетом, что это, казалось, слышала вся округа, — Сука! Раз-два… — Э-эх! — Тисбе заскочил внутрь, в то время как Триммель просочился под колеса грузовика. — Ну, что там? — ответом ему было лишь молчание и частые щелчки камеры, — Тисбе? Не молчи там! — Стой, кто идет?! — от резкого возгласа Триммель буквально вжался в пол, выставив перед собой мелкашку, в сторону рефрижератора быстро приближался автоматчик с фонариком, благо один — сухощавый мальчишка с перепуганными глазами. — Вот тебя тут только… — Кто дверь открыл?! Выходи немедленно! С-сука… — по грузовику судорожно бегал луч света, соскальзывая то вглубь фургона, то на землю. Тисбе часовой, видимо, еще не обнаружил, но это вопрос времени.       Что делать, что делать? Стрелять по ногам смысла мало — двадцать второй калибр его разве что поцарапает. Выскочить и попытаться забороть так? Либо застрелит, либо закричит, а Тисбе с одним легким не поможет — он от десяти метров бега задыхается, не говоря уже про драки. Уйдет сам?       Возможность подвернулась сама собой, когда солдатик себе на беду заглянул под машину. На секунду Триммель увидел, как его без того жалостливое лицо наполняется испугом, как округляются его большие голубые глаза, в один из которых тут же с резким хлопком влетела малокалиберная пуля. Выстрел всех переполошит! Выскочив из-под фургона, он подхватил упавший на землю автомат и не глядя дал для острастки длинную очередь в сторону стоянки — чтобы залегли. Снаряд! Если хорошенько дать по капсюлю этого куска дерьма, то он инициируется, а через секунд пять взорвется — много солдат так полегло на учениях. Пускай теперь сами травятся — отбросив мину к надвигающейся толпе солдат, Триммель чуть ли не зубами вытащил вылезающего из кузова Тисбе и, изо-всех сил работая крыльями, утащил и его, и себя прочь — к густому лесу прямо за гостиницей.