Casus Belli

      Автомобиль Атласа расположился практически в самом хвосте колонны. Позади него оставался только броневик с солдатами, облепившими его железные борта, словно мухи. Дорога была долгой: вот уже часа три процессия двигалась по закрытой густым туманом прямой дороге, то и дело резко объезжая возникающие из марева кочки, да ямы. — Тисбе. — Атлас протянул копыто сидящему на заднем сиденье попутчику, ковыряющемуся в камере. — Неймется? — Давай скорее, я сейчас сознание потеряю. — ответом на это служила тихо вложенная в копыто склянка с эссенцией. Откупорив крышку зубами, Атлас выпил содержимое залпом, — Еще. — Уверен? Улетишь… — Тисбе, твою мать, мне плохо. — Хозяин-барин. — попутчик протянул вторую склянку, которую вскоре постигла судьба первой. На какое-то время Тисбе затих, вернувшись к камере, однако вскоре решил возобновить разговор, — Так и будешь молчать? Триммель, куда мы едем, и к чему такой аврал? — Все плохо. Тисбе… Это все правда. — Что все? — Они планируют на нас напасть. Причем, чую я, что скоро. Ко мне вчера приходила Эпплджек — торговалась. Мы сейчас едем смотреть те шахты, которые она обещала, но чувствую я, там можно увидеть много чего еще. То, как она говорила про Рой, то, что это государственный интерес… -Твою мать… — Что, — с некоторой болью в голосе усмехнулся Триммель, — заиграло? — Ну подожди, может ты ее не так понял? — Заиграло. Только вот почему-то, когда я об этом говорил, меня никто не слушал, все очень были заняты «общим делом»… Доигрались, Тисбе, доскакались? — Да кто думал-то, что они так скоро… Сука! — Тисбе со злости ударил копытом о свободное переднее сидение, — У нас ничего не готово, никто не готов, все… — Ты продолжай, продолжай — это осознание в голову приходит. — Да пошел ты! И без тебя тошно, а ты еще ехидствовать собрался?! Ладно. Ладно… Выдыхай, Тисбе… Ну хорошо, даже если это и так, то сейчас у тебя какие тому доказательства? — Мы их сейчас и будем искать. Вся эта песня с Нашеградом тоже неспроста, да и то, что мне взамен на интересы уже предлагают что-то внушительное, тоже не сказать, чтобы не напрягало. — А если она тебя просто разводит? Вот мы сейчас приедем, а там от этих шахт одно название, то что ты тогда будешь делать? — Откажусь? — Да, и она тогда твой «Коал майнинг» с потрохами сожрет. Так что мы, может, зря паникуем. — Ты сам-то в это веришь? — Нет… — Слушай, Тисбе, — Триммель прервал неловкую паузу, — прости. Я сейчас действительно по-скотски себя повел, просто… — Да чего уж там, все на нервах сейчас… Да и тебя я тоже понимаю: тяжело, наверное, когда кажется, будто все вокруг сошли с ума. — Тяжело друзей терять на этой почве. Мы же с вами, ребята, сколько лет уже друг друга знаем. — Да уж. — Тисбе вжался в угол машины и нервно закурил, видно было, как стекленеют от наворачивающихся слез его глаза. — Тисбе. — Чего тебе? — Тисбе, дружище, ну ты чего раскис? В первый раз что ли? Прорвемся. Все хорошо будет, слышишь? Все будет хорошо. — Будет ли… — Помнишь, — Триммель попытался хоть как-то разбавить обстановку, — как мы выпускные сдавали? Ты, по-моему, аж побелел, как боялся. — Ну да. — голос Тисбе слегка дрожал, — Отец тогда сказал, что могу домой не возвращаться, если не сдам на золотую медаль. — А помнишь, какой тебе билет достался? Я злился так, как узнал: вот гад, думаю, самый легкий урвал. — Вот хоть убей, но не помню. — Организация понтонной переправы. — А-а-а, — Тисбе немного полегчало, в голос его вернулась жизнь, — точно! — А сейчас смог бы ответить? — Ну, своими словами… Да и то, мне сейчас проще показать было бы, а там же хотели прямо слово в слово, как в книге. — Своими словами любой дурак может. — протянул Триммель, — А ты вот давай прям по тексту, хе-хе. — А помнишь, как мы в Волистад ездили на учения? — О-о-о! Еще бы не помнить. Там еще Ларинкс тогда с солдатами налакался, и я его от вокзала тащил с кем-то. С кем вот только уже не припоминаю. — Да я это был! — Серьезно?! — Ну-у-у, дырявая голова! В вагоне-ресторане это было: он уже с компанией туда догоняться переправился, а нам через двадцать минут уже сходить было. Мы с тобой тогда решили его сами оттуда вынуть, чтобы шумихи не было. — Не помню. — Не помнишь, потому что ты в тамбуре караулил. А Ларинкс там взбеленился прям — саблю на меня вынул уже! Ну я ему промеж глаз ручкой от револьвера ка-а-ак дам, и он как мешок с дерьмом опал. — Так он поэтому такой был?! Ну ты, конечно… — Я тогда по-правде, тоже не то, чтобы очень трезвый был. — Ну а кто в таких поездках когда-либо не пил, Тисбе? — Но своего-то мы добились по итогу! Никто ничего не обнаружил, никого не наказали… — Да уж. Хорошие были времена, дружище. — Все было проще, все было понятнее, все были дружнее. Черт возьми, Кризалис сама с нами из одной бутылки пила. Живы еще все были… — Да… — Извини.       Из тумана начали выныривать редкие постройки. Почерневшие от старости деревянные дома и сараи будто из ниоткуда появлялись вдоль дороги, проносились мимо окон и снова утопали в небытие. Конвой постепенно приближался к цели: чем плотнее становилась застройка вокруг, тем медленнее двигались машины, съезжая с шоссе и петляя по неухоженным улицам маленького городка. Округа будто вымерла, в густом тумане Триммель смог разглядеть разве что каких-то двух стоящих возле бакалейной лавки жеребцов. Их вид, их абсолютно безэмоциональные лица, грязная одежда и просаленные кепки на головах с болью в сердце напомнили ему о доме: чейнджлинги за городом выглядели так же. В такой же нищете и грязи, точно так же их лица не выражали ничего, а глаза были пустыми и безжизненными. Ровно так же они проводили свободное время, бесцельно шляясь по округе, смотря в пол, ибо наблюдать картину окружающей разрухи просто не было сил. Здесь, в тех краях, куда еще не дотянулась шелковая ширма «свободного мира», пони жили не лучше, чем враги этого самого мира. Знали ли только они об этом? Ведомо ли им было истинное положение вещей, или и до них уже добрался истеричный визг «Штурмовика», наверняка уже успевший объявить бедность богатством, доброту слабостью, а черное белым? Этого Триммель не знал, да и, честно, знать не хотел: какими бы ни были эти пони, что бы они ни думали и каким бы бедственным не было их положение — уже завтра они могут стать его врагами, теми, кто по собственной воле или под дулом офицерского пистолета пойдут грабить и убивать таких, как он, и очень вряд ли они их будут жалеть. Уж это-то он знал точно…       Конвой остановился возле небольшой гостиницы: относительно опрятное двухэтажное здание располагалось на самой окраине городка и включало в свой ансамбль заправку и просторную стоянку для грузовиков. Машины разместились именно здесь. Как только с заездом и парковкой было покончено, сопровождавшие конвой БТР-ы закрыли своими тушами все въезды и выезды, развернув пушки в сторону дороги, солдаты поспрыгивали с их железных спин и принялись за выгрузку припасов и постановку боевого охранения. — Что с собой у тебя? — Триммель жестом остановил уже собравшегося выходить Тисбе. — Камеру взял самую-самую, какую мог найти, да пленка разная, в том числе низкочувствительная. — Мне это ничего не говорит. — Чтобы в темноте снимать. Я особо не вникал, но у нее там что-то на магии замешано, так что пускай будет. — И все? — Блокнот, да ручка — я же тут вроде репортаж должен писать, а и еще кое-что. — с этими словами Тисбе достал из кармана несколько подслушивающих амулетиков. — А не страшно ли? Нас если с ними поймают… — Не поймают. Положи поглубже, и все. Проглотим на крайняк, если что. Планы какие? — От меня не отходи пока. Представимся, а там как что подвернется — будем думать. — Заметано.       На улице было холодно. В ноздри сразу ударил пропахший сырым деревом и гарью промозглый осенний воздух, заставивший двоих повыше застегнуть легкие пальто. Атлас обнаружил Эпплджек стоящей возле своего начищенного до блеска лимузина: запахнув тяжелый тренч, она с явной нервозностью курила, осматривая беглым взглядом округу. — Рада вас видеть, мистер Атлас. — поприветствовала она, не глядя на собеседника, — Все-таки решили ехать? — Как же я мог вам отказать, мисс Эпплджек. — А это с вами… я, кажется, вас где-то видела, только где? — Фотофиниш, — представился Тисбе, — «Ежедневный штурмовик». — Точно. Только поговорите сперва с Твайлайт, Фотофиниш. Она вам скажет, что писать, и что снимать. Мистер Атлас, мы поедем к шахтам, только немного позже — нужно уладить дельце. — Я правильно понимаю, что принцесса Твайлайт тоже здесь? — Да, а у вас к ней дело? Только прошу, не говорите, что вы собрались капать ей на мозги по поводу траста. Ей-богу не до этого сейчас. — Я просто хотел услышать альтернативное мнение. — Альтернативного мнения у неё нет. Но можете попытаться, я препятствовать не стану, только говорю сразу — себе во вред. — Вы, мисс Эпплджек, говорили, что здесь будет безопасно. — Я где-то вам соврала? По нам стреляют? — Тогда зачем здесь, — подхватила Фотофиниш, — столько солдат, да еще и с техникой? — Это уже не вашего ума дело. Вы-то здесь вообще зачем? — Редакция хочет осветить подготовку к подавлению красного бунта. Пони в Кантерлоте переживают, что северянцы могут расшириться и влиять уже на другие регионы. — Нашли из-за чего переживать… — Я могу это записать? — Записывать вы будете тогда, когда вам скажут. Вы надолго с нами, мистер Атлас? — На сколько потребуется, но лучше бы сегодня вечером — завтра утром отправиться домой. — Успеем, значит. Идемте, хватит тут бока морозить.       Посетителей в гостинице не было: либо она не пользовалась особой популярностью в нынешние неспокойные времена, либо постояльцев просто выгнали перед приездом важных гостей. Миновав тяжело вооруженную охрану из гвардейцев, трое поднялись в каминный зал на втором этаже.       Здесь было тепло, сухой от пламени воздух пах сигаретным дымом и глинтвейном. Расположившись на диванах возле камина, безучастно уставились на экран проектора Твайлайт Спаркл и голубая пегаска в военной форме.       Фильм, а точнее бессвязные отрывки фильма, которые они смотрели, несли в себе характер явной пропаганды: это были уже не те абстрактные образы из плакатов, они не пытались донести до доверчивой аудитории мысли и идеи — они призывали действовать. Вот главный герой пьянствует в окружении всяческих беспризорников, над всем действом горделиво расхаживает чейнджлинг с красной повязкой на копыте, вот пленка обрывается, и уже идут стройной колонной по аллее жеребята из молодежки. Они одеты в форму, такую же, как у взрослых солдат, отличаются лишь петлички и размер. Они маршируют, поют и улыбаются, впереди всех гордо несет эквестрийское знамя главный герой, а где-то в кустах корчится от осознания поражения карикатурный, нет — карикатурнейший жук. — Доброе утро, киноманы. — приветствие Эпплджек заставило двоих обернуться. — Как думаешь, — вышедшая из задумчивости Твайлайт сразу перешла к вопросам, — из этого может что-то выйти? — Я только зашла — мало видела. Но как по мне… — Слишком в лоб, да? — предвосхитила ответ пегаска. — Слишком в лоб, да. Как-будто на совсем дураков рассчитано. — Яркие образы лучше запоминаются. — возразила Твайлайт, — Мистер Атлас, мисс Фотофиниш! Прошу прощения, не сразу вас заметила. Мисс Фотофиниш, я понимаю, что вы приехали к нам не просто так, но убедительно вас прошу: пускай наше нахождение здесь останется между нами, хорошо? — Понимаю. Я смогу задать вам несколько вопросов? — Конечно, только чуть позже и с именами надо будет что-то решить. Мистер Атлас, я так понимаю… — Я приехал смотреть шахты. — Очень правильный выбор! Уверяю вас, это мудрое и выгодное решение. — Я хотел бы с вами об этом поговорить. — Не вижу в этом смысла, вы уж извините… Ой, почти забыла вас познакомить — Рейнбоу Дэш, наш… будущий министр обороны. — Хах, если найдем способ убрать эту старую каргу Спитфайр! Приятно познакомиться. — Голден Атлас, «Атлас коал майнинг лимитед». — Угольщик? Интересно… Приехали делить плоды наших трудов? -О, Селестия, когда же я научу вас двоих манерам! Мистер Атлас, прошу их извинить. Мы… немного нервничаем сейчас, поэтому… Слушайте, ну а вы-то сами об этом что думаете? — О чем? О фильме? — Да. — А что это вообще? — Да так, агитка для молодежного движения. — Соглашусь с мисс Эпплджек. Слишком прямолинейно. Дети не такие уж и глупые, чтобы не распознать в этом пропаганду. — Эх, ну как же вы не понимаете, это фильм не для детей, а для их мамаш. Ну подумайте сами: кто захочет, чтобы их чадо ошивалось по подворотням и выпивало? Вот вам и здоровая альтернатива — молодежка. — И все же. — Инстинкты, мистер Атлас, удивительная вещь: порой они могут перекрывать любое здравое мышление, и если правильно на них воздействовать… — Твай, это все очень интересно, — вмешалась Эпплджек, — но я думаю нам стоить сейчас поговорить про г… — Эпплджек, конечно! — чуть ли крикнула в ответ Твайлайт, — Я про это помню! Дорогие друзья, прошу меня извинить, но нам нужно побеседовать… на конфиденциальные темы, если вы понимаете. — Конечно — конечно, не будем вам мешать. Мисс Эпплджек? — Погуляйте пока, я спущусь, когда закончим, и поедем. Мисс Фотофиниш, вас это тоже касается.       Двое решили не отходить далеко от входа. Расположившись на удобно поставленной на крыльце скамейке так, чтобы можно было наблюдать почти всю округу, Тисбе хотел было уже сдать несколько снимков… — Потерпи. — Триммель едва заметно одернул напарника, — Палево. Давай-ка покурим. — Мне не… А давай. Боже, ну и дрянь. Будто реально соломы напихали. — Не ссорились бы с зебрами — был бы у них нормальный табак, а так — терпите, уважаемые граждане. — Тебя грузовики не напрягают? — Тисбе перешел на шепот. — Напрягают, а почему спрашиваешь? — Два крытых и рефрижератор, от потенциального передка километров пять дай боже, въезды закрыты броневиками, ехали конвоем, на стоянке охранение. Как думаешь, что там? — Ничего хорошего. — Вот и я так думаю. Смотри еще: шоферов видишь? Вон того, в белой рубашке, который возле крайнего стоит? — Допустим. — У него под ней что-то торчит — зуб даю, что пистолет. Это военные, тут и думать нечего. Только вот на кой ляд военным рядиться в гражданское и везти что-то на гражданских грузовиках? — Поди спроси. — Шутник херов… Туда бы глянуть. — Уважаемые! — от внезапно возникшего эквестрийского офицера Тисбе будто по струнке вытянулся, но быстро взял себя в копыта, — Сигареткой не побалуете? — Прошу. — не растерявшийся Атлас протянул незнакомцу пачку. — «Вкус свободы»? Ну, спасибо и на этом… Редкостная дрянь, будто солома, да? — Не то слово. — напряженно вставила Фотофиниш. — Не ссорились бы с полосатыми… Ладно, благодарю. — Ну что, обделался небось? — На смерть нас сюда послали, вот что я тебе скажу. — Ты только сейчас догадался? — Я понимаю, тебя, но я-то… — А ты рядом стоял. Да и кому ты уперся с одним легким? Не ссы, если что — орден посмертно выпишут, если будет кому. — Мистер Атлас? — на улицу в еще более раздраженном, чем прежде, состоянии вышла Эпплджек, — Мы можем ехать. Мисс Фотофиниш, если вы хотели брать интервью — вас ждут.