***
Первые несколько ночей были сущим адом. Ощущение, что тебя раскалывают надвое — вторгаются и разделяют — мучительной, раскаленной добела кочергой для камина. Но мало-помалу тело Галфа покорилось своей ублюдочной судьбе. Сначала он принимал в оцепенении, но после просто расслабился до предела, поднял задницу в воздух и уткнулся лицом в подушку, пока король занимался своими ночными обязанностями. Сам Мью не принуждал к этому. Более того, каждый из них был заключен в эту ловушку брака по расчету — политического союза между королевскими домами соседних, находящихся под угрозой войны королевств Монгкул и Бусаба, — репетируя заранее написанный сценарий, чтобы произвести объединяющего наследника так быстро, как только смогут их чужие, неуклюжие тела. Поэтому каждый вечер после их свадьбы Мью возбуждался в другом месте — возможно, королевские наложницы, пахнущие жимолостью, по очереди отсасывали его член в соседней комнате? — затем бесшумно входил в комнату Галфа, чтобы трахнуть его сзади. Жесткий, бесцеремонный, деловой и небрежный, он входил внутрь с одиноким стоном, прежде чем перейти к более насущному делу — руководству своей страной в возрасте тридцати лет. Оставив своего супруга — по назначению, но не по сути — с приподнятыми ягодицами во власти земного притяжения, тихо всхлипывающего в подушку, он ушел не дожидаясь, пока команда дворцовых медиков появится из-за темных кулис, чтобы убедиться, что каждая капля бесценного королевского семени Тончививат проникла глубоко в омежью утробу. Омежью, да. Самый младший из хваленой династии Трайпипаттанапонгов, чистокровных мужчин-омег из покрытых лугами горных земель Бусабы. Племянник альфы-короля своей собственной нации, который рос вдали от замка, в коттедже на склоне холма с матриархальными защитниками, пока в один ничем не примечательный день не пришло замечательное сообщение о том, что он должен был стать человеческим дополнением к мирному соглашению, заключённому с Монгкулом в нестабильные, мятежные времена. — Такая честь, — деловито пробормотала седеющая дама, одевавшая Галфа, — та самая дама, которая до этого растила его из собственного соска в качестве кормилицы, двадцатиоднолетнюю будущую королеву, — пробормотала с острыми булавками в надутых губах, доводя до совершенства силуэт его вышитого свадебного костюма. И молодой человек ощущал каждую из этих булавок как пронзительные уколы предательства в свое сердце. Так вот для чего он был предназначен с самого начала? Как гусь, откормленный для приготовления фуа-гра к столу аристократа. Тогда он понял, что его жизнь никогда по-настоящему не принадлежала ему. И никогда, подумал он, он не останется один в темнеющей дворцовой спальне. Вдыхает, глубоко выдыхает, затем высвобождается из чужих объятий, чтобы совершить свой собственный, очень личный полуночный ритуал — наполнить кувшин водой и опуститься на колени, чтобы вымыться, насколько это возможно, — избавляясь от капающей спермы Мью. Он не хотел вынашивать ребенка от этого человека больше, чем сам король не хотел видеть, как увеличивается живот его королевы. И все же это тот поступок, из-за которого, если бы его раскрыли, Галф в одно мгновение лишился бы головы от топора или меча: государственная измена.***
— Но ты должен признать, что он симпатичный, брат. — Кто именно? Мью оторвал взгляд от пергамента и пера, чтобы взглянуть на младшего брата Майла, небрежно облокотившегося на подоконник окна, выходящего на дворцовые сады на вершине утеса, и вгрызающегося в кроваво-красную кожуру и хрустящую белую мякоть осеннего яблока, мысли лениво прогуливались, пока… — Кто-кто? — голова склонена набок, как у кролика, в сторону старшего, настороженного внезапным, преувеличенным недоверием. — Твоя жена, маленькая королева, вот кто! Мью нетерпеливо вздыхает, затем поднимает руки, чтобы помассировать собственные виски. — Королева, Орион, но не произноси «моя жена». — Оооо, возвращаемся к формальностям, не так ли, брат? Сразу холодом повеяло. Прости меня, но разве он не твоя жена? — Возможно, в спальне. И все же мы не произносим привычных имен друг друга после почти двух месяцев совместной жизни. Король Солярис и королева Сиэль — это все, чем мы когда-либо будем друг для друга. — Похоже, ты действительно унаследовал безжалостную целеустремленность отца, Сол. Неужели тебе ни капельки не жаль мальчика? — Не мое дело жалеть или не жалеть. Я не знаю его, и у меня нет ни желания в моем сердце, ни времени в моих руках, чтобы изменить этот факт. — Жаль… Я думаю, что он очень красив, когда улыбается, — и Майл ослабил давно запертые замки на окне, чтобы распахнуть его настежь, игнорируя ржавые скрипы протеста. Он швырнул обглоданную яблочную сердцевину чайкам на лужайках внизу, прежде чем развернуться, чтобы выйти из кабинета с зубастой ухмылкой и помахать своей суровой аудитории. Мью, разочарованно прищурившись, возвращается к документу, ожидающему подписи и официальной печати на полированном столе из красного дерева, — раздраженный из-за очевидно беззаботного, фривольного человека, занимающего второе место в очереди на трон. Прошел год с тех пор, как их отец оказался на больничной койке и быстро соскользнул в неопределенную страну сна на полпути между жизнью и смертью. Десять месяцев прошло с тех пор, как совет старейшин дворца зубами и ногтями вырвал корону из его вечно непреклонной хватки, чтобы возложить ее на голову своего первенца: короля Соляриса Мью Тончививата. Новость о кончине легендарного, свирепого правителя Артита, подающего трапезу в королевстве Монгкул на глазах у стервятников Севера, Востока и Запада. Только Бусаба, земля непосредственно на юге, оставалась лояльной после коронации молодого короля. И так получилось, что эти узы были скреплены символической помолвкой с омегой, Сиэлем… …Напомните, как его неофициально звали? Мью повертел в руках перо в минутном, мимолётном замешательстве, затем выругался, когда чернила с пера брызнули на его щеку. Без особого энтузиазма вытер кожу манжетой своей темной рубашки, в то время как широкие плечи вздрогнули от внезапного сквозняка. Было холодно. Снова проклятия — на этот раз адресованные его собственному сбежавшему брату — когда перепачканный, ворчащий альфа вальяжно поднялся на ноги, стул с грохотом упал на каменный пол позади, двинулся к оскорбительно открытому окну. Осеннему воздуху нельзя доверять — разве Майл этого не знал? Что ж, он провел много месяцев на более умеренных зарубежных берегах под предлогом продолжения своего образования — он бы обнял тебя сентябрьским солнцем, даже вдыхая холод смертельной сырости в сжавшиеся легкие. Но когда король протянул руку, чтобы закрыть и задвинуть засовы на окнах, какой-то отблеск внизу привлек его внимание. Королева-омега сидела на краю мраморного фонтана с Пегасом, свободно болтая босыми ногами, разбрызгивая сверкающие каскады воды, оживленно болтая с кем-то, кто находился рядом с ним. И, не задумываясь, Мью вытянул шею, чтобы лучше разглядеть его спутника… затем фыркнул: одна из сторожевых собак с входной башни. Рычащий зверь, похожий на гончую, превратился в жеманного, виляющего хвостом, блестящего носом щенка-переростка, когда этот молодой человек улыбнулся ему. И Мью признал, что Майл был прав в одном. Его улыбка была прекраснее летнего дня — мелькнувшая мысль, когда король отвернулся, немного согрела. Но не из-за улыбки. ~~ Профили персонажей: — Солярис «Мью» Тончививат (Альфа, 30 лет, король Монгкула) — Орион «Майл» Тончививат (Альфа, 27 лет, брат Мью, следующий в очереди на трон Монгкула) — Сиэль «Галф» Трайпипаттанапонг (Омега, 21 год, новая королева Монгкула, племянник нынешнего короля Бусабы). — Эсен «Апо» Трайпипаттанапонг (Альфа, 26 лет, следующий король Бусабы, двоюродный брат Галфа).