Песнь о Голубой Луне

      Тэхен никогда бы не подумал, что он, родивший трех прекрасных волчат и переживший своего прошлого вожака, будет бояться встречи с родителями своего мужа.       Нет, они, конечно, созванивались по видео связи и по словам Чонгука, Тэ им понравился, но вот у белого волка были свои мысли на этот счет.       На свадьбе своего сына Миа и Уён не смогли присутствовать из-за дел на работе, поэтому они договорились встретится чуть позже. Это «позже» наступило спустя три года.       Близнецам Юне и Ёну уже почти четыре года, малыши недавно сделали свой первый оборот, и это было одним из счастливых моментов в жизни Чонгука. После появления в его жизни Тэхена, конечно.       Альфа готов был закатить вечеринку только из-за того, что его дети сделали первый оборот, и пока маленький Мину — альфочка, родившийся у Тэ год назад, резво бегал возле всех взрослых, Тэхен же пытался утихомирить своего мужа и отговорить того от мысли купить рекламу в центре Осло с надписью: «Мои дети сделали первый оборот».       От рекламы Тэ его отговорил, но вот от вечерних посиделок не удалось. Все веселились, пили и просто отдыхали от тяжелой недели.       Уложив волчат в комнате, Тэхен вернулся к альфе. Тот все также с теплотой и счастьем смотрел на своего омегу. Прошло почти пять лет, а Чонгук ни на минуту не переставал любить Тэхена. Казалось, альфа влюблялся в него с каждым разом всё больше.       Альфа протянул руку Тэ. Омега сел на колени своего альфы и зарылся носом в шею. Потирался носом, вдыхал такой приятный для него запах, чуть прикусывал кожицу, обнимал все крепче и крепче, пока Чон разговаривал с другими альфами.       — Снежинка.       — М?       — Если ты чего-то хочешь, то можешь просто сказать мне об этом, — прошептал альфа на ухо омеге и прикусил его мочку, услышав писк.       — Я хочу.       — Хочешь чего? — Омега отстранился и посмотрел на довольно улыбающегося альфу. Хитрый засранец. Чонгук же знает, чего именно хочет омега, так почему нельзя просто взять и сделать.       — Чон Чонгук! — Омега ударил альфу в плечо. — Ты же знаешь!       — Даже не догадываюсь, снежинка. — А тот довольный, будто кот, который только что объелся сметаны. Омега рыкнул, укусил Чона за оголенную ключицу, а после поднялся с колен опешившего альфы.       — Ну раз не догадываешься, то не догадывайся дальше, а я пошел спать! — Тэхен был расстроен. Он обиделся на альфу и пошел в дом, чтобы реально лечь спать. Но, видимо, его планы немного изменились.       Тэхен слышал шаги позади себя, чувствовал морозный запах, а после захода в дом, почувствовал крепкие объятия и дыхание альфы.       — Мой малыш расстроился? — Омега ничего на слова альфы отвечать не собирался, хотя чувствовал своей попой не хилый такой стояк. — Тогда мне стоит загладить вину перед моей такой холодной снежинкой. Растопить её, чтобы не мог думать ни о чем, кроме меня и моего члена в тебе, да, снежинка?       С губ сорвался короткий вздох, когда альфа поцеловал омегу в загривок, там, где была метка, а руки Чона полезли под футболку.       Сейчас стояло жаркое лето. В этот период года жизнь в лесу кипит: птицы щебечут на ветвях, бабочки летают из цветка в цветок, а животные выходят на охоту или ищут себе уютное место для отдыха. Сейчас стая могла расслабиться и посвятить больше времени себе и своей семье, всё самое тяжелое начнется только в конце лета.       Молодежь ходит резвиться на речку, собирает грибы и ягоды, кто-то помогает собирать лекарственные травы.       А для вожака и его пары это время, чтобы отдохнуть.       Опуская омегу на простыни, альфа не перестает целовать пухлые губы, что были вкуснее любой сладости мира. Оглаживая ладонями каждый миллиметр тела Тэ, которое Чон уже наизусть знает, альфа отрывается от губ и мелкими поцелуями-бабочками спускается ниже, на ключицы и шею.       Тэхен поднимает руки, когда альфа хватается за края футболки, и помогает альфе стянуть с себя ненужную вещь. Комнату заполняют их смешанные запахи: луноцвета и морозного холода.       Тэхен теряется в ощущениях. Теряется, как в первый раз, когда альфа спускается ниже, а потом одним рывком стягивает с омеги штаны с трусами.       Омега дрожит, пока Чон оглаживает его талию, бедра. Тэхен ёрзает по постели, потому что альфа будто нарочно не прикасается к колом стоящему члену.       Чонгук легонько шлепает омегу по ягодице, в ответ слыша лишь жалобное скуление.       — Не смей. — Чонгук снизу выглядит слишком привлекательным для Тэхена, особенно тогда, когда с одного раза заглатывает весь небольшой член омеги, вырывая из Тэ протяжный стон.       Чонгук утыкается носом в мошонку, ждет, пока его самый любимый муж, сделает хотя бы вдох, а после поднимается и снова опускается на всю длину. Чонгук проходится по всей длине, задевает языком уретру, вырывая из Тэхена всхлипы и стоны.       Омега мечется по кровати, сжимает в руках простыни, закусывает губу, чтобы не быть громким. Тэхен просто не знает, куда себя деть, ведь ещё чуть-чуть и он…       Альфа отрывается от члена с громким чмоком, облизывает покрасневшие губы, и натыкается на разбитый вид своего омеги. Ухмыляется.       …не кончит.       — Чон Чонгук, твою мать! — Омега порывается уже подняться с кровати, как Чонгук толкает его обратно, и одним резким движением переворачивает Тэ на живот.       — Я же обещал, что заглажу вину, — Чон целует еще раз метку, а после спускается ниже, выцеловывая спину, оставляя свои отметины, и доходит до ягодиц, — а точнее, залижу.       Когда альфа кусает ягодицу, Тэхен дергается и утыкается носом в подушку, чтобы не стонать слишком громко, ведь за стенкой были дети.       Для Чонгука задница Тэхена была раем, причем его личным. Он был готов молится на прекрасную и аппетитную попку своего омеги. Альфа раздвигает ягодицы и проходится пальцами по сжимающейся дырочке.       — Уже весь мокрый, — тихий низкий голос доносится до слуха омеги, — и весь для меня.       С губ слетает нервный вздох, когда альфа касается дырочки языком. Чувствует, как пальцы проникают в анус, как юркий язык слизывает смазку, как Чонгук целует колечко. А еще Тэ чувствует, что он на пределе.       — Чонгу....       — Давай, снежинка, сделай это.       И Тэхен кончает, почти сразу же обмякая на кровати и переводя дыхание. Альфа отстраняется от своего мужа, попутно оставив поцелуй на лопатках, и сползает с кровати, снимая с себя вещи.       Тэхен медленно, но верно приходит в себя. Облизывает пересохшие губы, открывает свои голубые глаза и переворачивается на спину, всматриваясь в статную фигуру своего мужа.       — Я, надеюсь, это не всё? — Опираясь на локоть, омега приподнимается. Альфа разворачивается к Тэхену, тот лишь протягивает ему руку, как недавно это сделал сам альфа.       — Никак нет, моя снежинка.       Чувства, чувства, чувства.       Тэхен тонул в чувствах к своему мужчине, к своему властному волку, к Чон Чонгуку.       Чонгук заполняет Тэхена до самого основания с первого же толчка и дает время, чтобы тот привык, а после начинает двигаться. Сначала толчки были медленными, но после у альфы срывали тормоза, а омега его и не пытался остановить.       Тэхен кусался, целовал и зализывал свои же укусы, оставлял метки по всему телу альфы, давая понять, что он — только Тэхена. Чонгук любил эту часть Тэ, ведь с виду и не скажешь, что такой ласковый и словно плюшевый омега, был таким ярым собственником.       Омега кончает с именем Чонгука на губах, а альфа кончает внутрь. Узел набухает и только тогда Тэ понимает, что они сделали.       — Чон Чонгук! — Шипит Тэ, ударяя альфу в плечо. — Если из-за тебя я опять забеременею, то сам будешь вынашивать волчонка!       Чонгук утыкается лбом в плечо своего омеги и хрипло смеется. Целует в плечо и переворачивается, устраивая Тэ на своих бедрах, чтобы ему было удобнее.       — Договорились.

***

      — Чон Чонгук! — Разъяренный Чимин вылетает из дома вожака, тыча в альфу пальцем. — Если ты снова заделал моему милому другу волчонка, то я тебя кастрирую!       Тэхена тошнило. Прошла всего неделя, а омеге было так плохо, как будто он прямо сейчас либо откинется, либо реально родит.       На следующее утро после той ночи, альфа сказал Тэ, что через неделю приезжают его родители. Тэхен кричал на вожака, причем очень громко.       Как он сможет подготовить всё для приезда его родителей всего за неделю? Чонгук тогда гладил омегу по спине, целовал в макушку и щеки, чтобы Тэхен перестал нервничать.       Ладно, с горем пополам, с помощью Чимина и Джина, а также в наказание Чону, Тэ успел. Только вот проснувшись в день приезда с тошнотой, Тэхен уже обозначил этот день самым худшим в его жизни.       Чимин, который зашел проверить друга, заметил того с бледным лицом возле белого друга, а узнав про узел недельной давности, пошел вырывать альфе все волосы.       — Юнги, — вожак взглянул на друга, прося помощи в усмирении омеги.       — Апельсинка, пойдем, — Юнги уже потянул свои руки к омеге, но тот направил свой палец на него.       — Стой, где стоишь и не рыпайся, альфа, — рыкнул Чимин на своего мужа, а после перевел взгляд обратно на вожака, — а ты — молись!       И Чимин ушел, как будто его и этого разговора не было. Чонгук посмотрел на Юнги, тот лишь развел руки и пожал плечами, мол: «а что я мог еще сделать?».       Родителей вышли встречать Хосок, Ёнхо, Чонгук и три прекрасных комочка, которые сразу же накинулись на родственников, почувствовав знакомый аромат. Дети не видели родителей Чона, но запах, что витал вокруг них, был почти похожим на запах их отца. Небольшого роста женщина с каштановыми волосами до лопаток и янтарными глазами, всматривалась в стаю, что, казалось, стала еще больше с их последнего визита сюда. Миа была в легком сарафане персикового цвета, который подчеркивал её фигуру. Мужчина был выше женщины, с крепким телосложением, короткими черными волосами и карими глазами. Одетый в простые штаны цвета хаки и футболку он был похож на солдата, хотя таковым не являлся.       Миа и Уён обняли своих сыновей. Хосок представил родителям Ёнхо, который легко улыбнулся. Женщина поцеловала омегу в макушку и сказала, какой он красивый, заставляя омегу залиться краской.       Стоило чете Чон увидеть волчат, как Миа расплакалась. Взяв на руки белого волчонка, она всматривалась в прекрасные янтарные глазки.       — Это же Юна? — Чонгук кивнул и посмотрел на отца, который в своих руках держал Ёна. Гук же поднял Мину, тот в благодарность лизнул отца в щеку. — Я что-то не вижу Тэхена. Он уехал?       — Он здесь, — прощебетал подлетевший к паре Чимин, — здравствуйте, я Мин Чимин, омега Мин Юнги и лучший друг Тэхена. Самого Тэ здесь нет, потому что его альфа решил, видимо, собрать из своих детей футбольную команду, а отдувается за всё это, как вы уже поняли, наш всеми любимый Тэхен.       — Чимин, — рыкнул Юнги.       — Ну а что? — Воскликнул в ответ Чим.       Чета Чон переглянулась между собой, а после женщина взглянула на Гука, который уже чувствовал, что что-то будет. И не прогадал.       — Чон Чонгук! — Миа опустила Юну на землю, и поставив руки в боки и нахмурившись, вглядывалась в лицо сына. — У вас и так три прекрасных волчонка, ты своего омегу замучить хочешь? Я же говорила тебе заботиться о своем омеге!       — А кто сказал, что я не забочусь? — Чонгук передал Джину Мину. Маленький альфочка лизнул щеку омеги.       — Ну… — протянул Чимин.       — Чим, молчи!       — Я бы поспорил, — закончил свою фразу Чим.       Женщина переводила взгляд с омеги на сына и обратно.       — Если я сейчас найду Тэхена в полуобморочном состоянии, то тебе не жить, сынок, — и указав пальцем на альфу, добавила, — молись!       Миа ушла вслед за Чимином, потому что она попросила провести его к Тэ. Уён же остался рядом с сыном, который тяжело вздохнул и запустил руку в волосы.       — Не волнуйся, Чонгук, — проводив взглядом жену, сказал Уён, — омеги — они такие, горой друг за друга. Даже если это муж друга, они всё равно будут стоять горой.       На удивление госпожи Чон, Тэхен встретил её сидя на диване с дымящейся кружкой в руках. Увидев в проеме женщину с янтарным цветом глаз, Тэ сразу понял, кто перед ним. Он поставил кружку на кофейный столик и поднялся.       — Госпожа Чон, простите...       — Ты чего встал? — Женщина разулась и прошла в гостиную. — Ты сиди, сиди. ТэТэ, если мой сын что-то сделал, то…       — То я его кастрирую! — Вставил свои пять копеек Чимин.       — Да! — Согласилась женщина.       — Стойте, стойте, — Тэхен замахал руками, пытаясь утихомирить двух омег. — Ничего не случилось, я просто отравился.       — Да-да, все так говорят, но стоит поберечь…стоп, что? — До Чимина не сразу дошло, что сказал его друг.       — Я когда вчера ездил в город, захотел перекусить, вот и отравился. По крайней мере, так сказал Джин и Хосок.       — То есть, — женщина переводила взгляд с Тэхена на Чимина, — Чонгук не собирается создавать из своих детей футбольную команду? И он ведь заботится о тебе, Тэхен-и?       — Что? Конечно нет! А насчет заботится - да. О таком альфе, как Чонгук, я и мечтать не мог. — Тэхен был в шоке от вопросов. Возвращаясь мыслями к первому вопросу, омега добавил: — Да даже если и захочет, я ему не позволю. У меня нервов на четырех детей не хватит.       — Четверых? Тэхен, ты...?       — Да боже, нет, — Тэ закрывает лицо руками. Как же, черт возьми, стыдно, — Юна, Ён, Мину и их отец, конечно же.       Чимин и Миа выдохнули.       Друг подлетел к Тэхену, обнял за плечи и принялся что-то щебетать тому на ухо, а Миа просто смотрела на этого прекрасного омегу, которого её сын выбрал в мужья.       Тэхен понравился ей с первого взгляда. То, как он подбирал слова и волновался о состоянии незнакомых ему людей, трогало женщину до глубины души.       Вошедшие альфы застыли на пороге.       — Надеюсь, всё хорошо и на меня никто из вас не нападет, — проговорил Чон, проходя внутрь и присаживаясь с другой стороны своего омеги. Альфа взял ладошку мужа в свою и поцеловал тыльную сторону.       — Тебе повезло, вожак, — хмыкнул Чим, — хорошо молился.       Все находящиеся в помещении разразились хохотом.       Наверное, зря Тэхен боялся приезда родителей Чонгука. Они приняли его, как собственного сына. Спрашивали о здоровье, заботились о детях, которые не давали взрослым прохода. Миа пригласила Юнги, Чимина, Джина и Намджуна поужинать с ними, и те решили не отказываться. Хосок с Ёнхо пришли первыми, и женщина тут же утащила омег на кухню. Позже подошли и Чимин с Джином.       Своеобразная омежья компания, в которой чувствовалось тепло и уют.       Ужин прошел хорошо, несмотря на начало дня. Проводив чету Чон в гостевой домик (они сами попросили, чтобы их отвели туда, потому что не хотели мешать молодым), Тэ уложил детей, а после вернулся в их с Чонгуком комнату.       Альфа уснул прежде, чем Тэ успел юркнуть к альфе под бок. Но перед этим он решил, что эта история должна быть написана.       Сев за стол, Тэ достал из ящика один из четырех дневников. Открыв его на нужно странице, омега принялся писать:       Запись №435. О встрече родителей, недопонимании и семье.