***
Чимин находился на кухне, когда послышался хлопок входной двери, гневный топот на второй этаж, а после хлопок ещё одной двери. ЧимЧим, нагло облизывающий ложку с тестом для шарлотки, нахмурился и поплелся следом за своим чадом, который почему-то вернулся на два дня раньше обычного. Омега любил Хару, даже потакал некоторым капризам младшего омеги, но Чимин не позволит просто так прогуливать уроки. Всё таки Мин хочет лучшего для своего сына. Поднявшись на второй этаж, Чим постучал в дверь, а после, не дожидаясь ответа, вошел внутрь. Перед взором Мина предстала не очень радужная картина: на кровати, уткнувшись в подушку и почти рыдая взахлеб лежал мальчишка с взъерошенными каштановыми волосами, одетый в бежевую с синим форму школы. Услышав звук открывающейся двери, Хару шмыгнул носом. Точно, его папа бы не оставил такой приход сына без присмотра. — Оставь меня, старушка, я в печали, — проскулил Хару в подушку, стараясь унять слезы. — Какая нафиг я тебе старушка, мелочь? — Воскликнул Чим. — А ну поднял свою шикарную задницу с кровати и объяснил мне, почему разводишь сырость в нашем доме! Чимин, всё еще державший ложку в руках, подошел к сыну. Хару даже не пошевелился, лишь громче шмыгнул носом. — Меня отвергли, — промычал младший омега, а после разрыдался. Ложка с грохотом упала на пол, Чимин в шоке. К такому жизнь ЧимЧима не готовила. Его любимое чадо влюбилось, но его маленькое и влюбленное сердечко раздавил какой-то чокнутый альфа? Старший омега был готов прямо сейчас ехать и начищать морду этого альфы до блеска. — Кто? Шмыг в ответ. — Кто этот альфа? Он из поселения? Я ему морду то начищу так, что он еще ползать у тебя в ногах будет, чтобы ты ему ответил взаимностью! Услышав последние слова, Хару распахнул глаза, вскочил с кровати и обнял папу. — Нет! Не надо ничего делать. — Чимин смотрел на своего ребенка, и у старшего омеги сердце кровью обливалось. Вытирая ладошками слезы с милого личика, видя покрасневшие глаза и припухший носик. — Это просто я.ну вот такой, не понравился ему, а он ведь красивый, он всем нравится в школе. — Боже, малыш, — простонал Чим, — то, что он всем нравится, еще не значит, что он должен нравится и тебе тоже. И ты у меня самый прекрасный омега на свете, самый красивый и самый милый. Кто ж тебя такого хорошенького-то не полюбил. — Пап, ну не надо, — протянул Хару. — Нет, ты послушай то, что я тебе сейчас скажу, — положив ладошки на щеки сына, Чим заставил Хару посмотреть на него. — Если этот чебурек не ответил взаимностью, это не значит, что ты какой-то не такой, или, что ты не достоин любви. Нет. Просто это значит, что твоё счастье — не он, а кто-то другой. Может даже кто-то из нашего селения или из северного. Ты просто не забивай свою милую головушку плохими мыслями, не закрывайся от нас с твоим отцом. Мы поддержим и дадим совет. Хару шмыгнул носом и уткнулся лицом в бежевый свитер папы. Снизу послышался стук в дверь, а после возглас Юны, которая звала Хару. — Ты переодевайся, а я скажу твоей лучшей подружке, что ты сейчас выйдешь, — выпуская сына из объятий, сказал Чим, а после подняв ложку, направился к двери. — Пап? — М? — А ты ж не будешь меня ругать за то, что я приехал раньше на два дня? — Не буду. Когда Хару переоделся в обычный серый спортивный костюм и спустился вниз, за его столом уже сидела Юна и уплетала испеченную Чимином шарлотку. Взглянув на парня и на оставшийся небольшой кусочек шарлотки, девушка закинула его в рот и спрыгнула со стула, направляясь к Хару. — Фяфя Шимин, мы уфли! — С набитым ртом прокричала девушка, выходя из домика. Хару сначала не мог сообразить зачем девушка его вытащила на улицу собирать какие-то травы и листья. Объяснив тому, что к чему, омега уже не со скучающим лицом собирал всё, а даже полным решимости тоже сплести венок и подарить какому-нибудь альфе. — Юн, как ты думаешь, может ли быть мое счастье где-то здесь? — Девушка посмотрела на парня и задумалась. — Всё возможно, Ру-и. После долгих часов усердной работы, у ребят получились красивые осенние венки, которые, казалось, содержали в себе дух осеннего леса. На празднике, который начался спустя два дня, собрались две стаи. Главным украшением был костер в центре селения, возле которого пили медовуху из больших кружек, ели приготовленные омегами вкусности, пели и танцевали. Омеги дарили венки, а альфы звали танцевать. Хару наблюдал за тем, как Юна собралась с мыслями и силами, и направилась к Инсону. Юноша видел, как парочка о чем-то переговаривалась, а после Юна одела альфе на голову венок, а тот протянул к девушке руку, тем самым приглашая на танец. Хару же продолжал крутить сделанным венок в руках, даже не представляя, кому он может его подарить. Так сильно закопавшись в свои мысли, омега и не сразу заметил протянутую ладонь. Вскинув голову, омега всмотрелся в лицо стоявшего напротив альфы. Это был брат Юны — Ён. — Хару, ты не будешь против потанцевать со мной? — На щеках альфы был едва заметный румянец, а Хару? А омега просто утонул в глазах напротив. Мин кивнул. — А ты не будешь против принять мой венок? — Альфа уставился на вещицу в руках омеги и счастливо улыбнулся. — Конечно нет.***
После праздника все смогли выдохнуть. Тэхен с трудом и не без помощи дочери смог успокоить Чонгука, который был готов устроить вечную проверку Инсону. Чимин утихомирил Юнги, который с прищуром смотрел, как Ён держал его сына за талию во время танцев. В итоге альфы сидели на ступеньках дома вожака и пили медовуху из больших кружек. — Никогда бы не подумал, что время так быстро летит, — проговорил Юн, наблюдая как его омега с Джином и Тэхеном стояли возле костра и о чем-то переговаривались, а после засмеялись, потягивая из кружек сладкие хмельные напитки. — Для нас всё по старому, только дети растут уж слишком быстро, — проговорил подходящий к ним Намджун. Альфа облокотился о перила. — Это уж точно, — фыркнул Чон, — это же не мой сын собирается заграбастать в свои ручонки мою прекрасную дочь. — Вообще-то твой сын у меня Хару заграбастать пытается, — пытаясь усмирить свой альфий инстинкт, пробубнил Юнги. Альфы замолчали, каждый обдумывая свое. Конечно, расставаться со своим чадом и отпускать его строить свою семью, очень тяжело. Да и кто говорил, что альфы уже сейчас готовы отдать своих омег в другие семьи? Их дети — всё еще подростки, которые даже не окончили школу. В них горит огонь озорства, неизвестности и подростковой влюбленности. Полюбили и ответили взаимностью? Альфы поддержат. Отвергли? — Покусают. — Хотя знаете, — вдруг начал Юнги, — уж лучше пусть Хару будет в руках Ёна, который, фактически, рос на моих глазах, чем в руках какого-то неизвестного альфы, который может его ранить или обидеть. — К той же мысли пришел сейчас в отношении Инсона, — Чонгук взглянул на Джуна, который посмотрел на друга, — если он как-то обидит мою девочку, я это просто так не оставлю. — Я сам ему не позволю обижать Юну, — в ответ бросил Намджун. Альфы всматривались в костер, который догорал вдали; на своих омег, которые сидели на бревне возле того самого костра. Каждый думал о своем, каждый был счастлив. — Но до восемнадцати лет — нет, — вдруг в один голос высказали мысль альфы и переглянулись. Расставаться со своими детьми — тяжело, особенно тяжело отпускать их во взрослую жизнь из-под сильного крыла отцов, которые были готовы свергнуть все зло, которое мешало спать их детям.***
Прошло всего ничего с праздника середины осени. Чонгук сегодня решил остаться дома, чтобы провести время со своим мужем, а Тэхен, как обычно, ластился и лез обниматься к альфе. Была пятница, поэтому Чон дал Джуну ключи от машины, чтобы тот мог спокойно забрать детей на выходные. Но кто бы знал, что трое детей вожака приедут в таком потрепанном виде. У Ёна был фингал под глазом, потрепанная и местами грязная форма; Юна с выговором от учителя, а Мину в первые за несколько лет обучения пришел с плохими оценками. На вопрос родителей, что же всё-таки случилось, все трое стыдливо прятали глаза. И пока Чонгук хотел докопаться до правды, Тэхен уже вовсю носился по домику в поисках аптечки, чтобы обработать раны старшего сына. Тэхен, пока обрабатывал раны, подумал, что хуже уже быть и не может. Думал так до того самого момента, пока к нему не влетел весь всклокоченный Джин, а после и Чимин. Оказывается, что к Хару приставал тот самый альфа, который ему раньше нравился — Кого, но омега прямо сказал, чтобы тот отстал. Кого, видимо, отказов не принимал, и постарался насильно притянуть к себе омегу. Это увидел Ён, который выходил из классной комнаты. Альфа встал на защиту своего омеги, завязалась драка. Находившаяся рядом Юна сразу же побежала звать на помощь Инсона, оставив Мину возле Хару. Инсон ввязался в драку, чтобы разнять альф, но Кого, жук полуфабрикат такой, упомянул Юну в их схватке и тогда уже и Инсон защищал честь своей омеги. Как итог: фингал под глазом у Ёна, побитые костяшки и рана на губе у Инсона, выговор у Юны и Хару, потому что уже те пытались сами разнять альф и Кого, а также перепуганный до чертиков Мину, который переволновался на контрольной и забыл всё, что учил ночью. Чонгук вместе с Намджуном и Юнги пообещали наведаться в школу, чтобы поговорить с руководством по поводу этого Кого. Альфы были злы больше не на своих детей, а на альфу, который не уважал личные границы и считал, что все омеги ему чем-то обязаны. Тэхен, слушая рассказ, чувствовал, как поседел на несколько лет раньше нужного. Этим же вечером его дневник пополнился новой записью. Запись № 3415.