Борщ

Величайшие подвиги, достойные топовых мест по просмотрам в Ютубе, начинаются с фразы: "Смотри как я могу". Чуть ниже обычно располагаются таковые, но со словами: "Не, фигня, вот как надо". Но это ничуть не мешает продолжать творить невообразимую ересь, порой ради доказательства собственных смелости и дерзости в глазах ближайшего круга общения. Андрэа по крайней мере точно была уверена в том, что её авторитет во многом построился на том, от чего принято лежать в лазарете, а не покорять вершины уважения. А всё ради привлечения внимания, это крик души о том, что её обладатель желает быть замеченным. Чтобы эту смелость оценили по достоинству, вспомнили имя и назвали отважным... — Слабоумная, — мрачно потёр переносицу Даст, глядя на то, как Андрэа полетела со скейта на площадке после попытки сделать довольно трудный трюк. Та распласталась поверженным в битве рыцарем без лат и тихо издавала звуки погибающей чайки. Монстр в тёмной сизой толстовке с накинутым на череп капюшоном подошёл нарочито медленно, спрыгнул к ней и сел на корточки рядом, мрачно оценивая масштаб бедствия. — Даст! Ааа, я в порядке, — девушка спешно сделала вид, что вся боль моментально угасла, но монстр просто ткнул её в колено пальцами, и тут же эти звуки повторились, пусть и в сильно сдерживаемом тоне. — Ну да, вижу, в каком. Андрэа, ты больная? Кто в своём уме будет делать это после вывиха? — Ну, вон, чемпионы же... и соревнования скоро.... — Неделя! Прошла неделя с тех пор, как ушла боль, а ты уже тут глаза мозолишь! — перебил ее Даст, повысил голос и сделал упор на то, что сейчас было не до шуток. Он светил своим странным взглядом, вечно скрытым полутенью, и Андрэа казалось, что в них почти читается стоп-сигнал. Только вот она привыкла к тому, что раз уж сломала забор, то при до конца, а потому проигнорировала монстра, ради которого вообще всё это начала. Ради встреч с ним, с этим упёртым, сердитым, прямолинейным монстром, от которого за версту веяло предупредительной жёсткостью, о которую ей, как существу со своими тараканами, хотелось опереться как на костыль. Но если серьёзно, то она просто по уши втрескалась в него и месяцами пропадала в скейт парке, который принадлежал ему и его приятелям. На ругань Даста Андрэа поёжилась, но гордо сверкнула колючим взглядом, готовым дать отпор. — Так не смотри, раз мозолю. Чего тогда припёрся сюда? Нотации мне читать? Папочка, — девушка фыркнула, но оба отчего-то подвисли на последнем её слове. Том самом, которое может резко развернуть ход ваших мыслей в бурное русло хорни фетишей. Даст первым пришёл в себя и фыркнул смешливо. — Ну ты скажешь, так хоть предупреждай о своих увлечениях, малая, — он подхватил её на руки, будто та состояла из маршмеллоу, ничего не весила. — Эй, я не... Мх, — она даже спорить не стала, да и мысль перебило болью, немного вернув её в реальность, в которой теперь не светило появляться в этом месте ещё долгие недели. Это вводило в уныние, по меньшей мере теперь всё казалось бесконечно блёклым и бессмысленным. Андрэа думала, что, быть может, Даст вообще спал и видел, чтобы она, наконец, сломала себе что-нибудь и не появлялась. Эта мысль окончательно её погасила, превратив в на удивление несопротивляющийся комочек тишины и тепла, на который монстр косился с толикой настороженности. Будто нёс в руках не девушку, а рабочую противопехотную мину, не иначе. Он утащил её в подсобку, что переделал под свои нужды. Проще говоря — там он сычевал дни напролёт, занимаясь тем, что собирал удивительные модельки диковинного транспорта. Сам клеил, красил и грозился убить тех, кто пытался заглянуть к нему без спроса. А Андрэа он принёс сюда впервые и даже не думал о чем-то другом, по крайней мере не выдал этого, когда она заинтересованно огляделась с лёгким недоумением осмотрев ближайшую к ней машинку, будто сошедшую с киноэкранов, где крутили разного рода постапокалиптический артхаус. — Это... Твоя тайна умрёт со мной, — буркнула девушка, но улыбку сдержать не смогла. Даст сел рядом и сверкнул бирюзой в багровом зрачке левого глаза. — Звучит как предложение придушить тебя. Давно хотелось, между прочим, — монстр кровожадно расплылся в улыбке, которая её не слишком впечатляла в качестве устрашающей бутафории. — И это я-то фетишистка? Ну-ну, — она скрестила на груди руки и осторожно устроила на мягком диване поврежденную ногу, но не смогла не поморщиться от чувства пекущей и тянущей боли в ней. Монстр из-за спинки вытащил аптечку и закатил очи-горе, никак не отвечая на её очевидную провокацию. А потом, достав всё необходимое, потянул её за бедра, рывком роняя на диван спиной. — Что? Уже не такая дерзкая, Андрэа? — довольно спросил Даст и цепко ущипнул за бедро, чтобы услышать писк девушки под собой. Она не знала, но все его попытки задирать её были далеки от неприязни. И, кажется, до неё начало доходить. — Ты бы еще за косички начал дёргать, как школота, — фыркнула она в попытке какой-никакой защиты от его провокаций. — А сама-то? Долго молчать планировала, мелкая? Да ты же палишься безбожно, ещё с первой недели здесь видно, что у тебя вся душа высохла по мне, — он хохотнул, но его слова прозвучали для неё обидным поражением. Андрэа поникла и отвела раздосадованный полный огорчения взгляд, который Даст насильно вернул, повернув её лицо к себе. — Ну и что? Да, влюблена я в тебя, но ты дебил и самовлюблённый крутой парень, который земли под собой не чует, куда уж тебе до такой моли как я, — её голос предательски задрожал, как от езды по неровной рифлёной дороге на велосипеде. Даст снова засмеялся, но и не подумал отстраняться. Напротив, переместил руку на её бок и снова чуть ущипнул, чтобы заставить Андрэа елозить от щекотки. — Моль, говоришь? Хахах, вот ты слабоумная, — он снова посмеялся, а потом сходу впечатался поцелуем в её так удачно раскрытые для едкого ответа губы. Смял их мягкость и горячую обиду собой с наслаждением, которое она ощущала каждой струной своей души. Это уже не было похоже на издёвку, монстр тут же пошёл на абордаж, языком раздвинул челюсти и проник в её рот настойчивым приглашением поддержать такого рода признание. Конечно, на протест не осталось здравых аргументов, а всё, что было, сводилось к пониманию, что она где-то охрененно просчиталась. Даст неторопливо дразнил её. Целовал медленно, чуть отстранялся, ждал, что она вдруг захочет что-то сказать, начнёт набирать в лёгкие воздух, и вновь затыкал собой. Раз за разом обрывал её попытки выудить объяснения до тех пор, пока она перестала пытаться и просто стала отвечать на его поцелуи. Этого он добивался, а не её возмущений, за которым слишком явно видел Андрэа насквозь. И когда он отстранился, а она продолжила смотреть на него снизу вверх, монстр улыбнулся куда теплее, погладил щеку пальцами и довольно хмыкнул. Теперь очередь была за лечением, к которому он приступил. Андрэа всё ещё молчала, прямо-таки редчайший случай божественной тишины, на что скелет даже фыркнул смешливо: — Ого. Ты молчишь, такое бывает? — Даст! — Кто даст? Ты – мне? Я только за... — Ах ты! — Андрэа кинулась было с подзатыльниками, но монстр снова её вжал собой с полным наслаждения урчанием и надолго уткнулся в её шею. Она не сомневалась в том, что тот чувствовал биение венки под кожей. Частое-частое — лучший ответ на любой его вопрос. На её, собственно, тоже... — Да люблю я тебя, идиотка. Чертовка, что сломя голову носится на скейте и норовит посеять тут последние мозги, хах... Не гоняй больше так, Андрэа. Не надо, — последние слова он сказал уже безо всяких шуток, строго, но бережно, что подтвердил поглаживанием её "несчастливого" колена. А девушка ответила тем же ответственным и честным согласием на его наставление. Одно из немногих, которые больше не хотелось нарушать ради привлечения его внимания. Потому что он с самого начала смотрел только на неё.