Борщ

План приготовления "чего-нибудь нестандартного" вышел из-под контроля. Лира это поняла, как только вошла в дом Хо́ррора, у которого попросилась погостить на время, пока в её берлоге травят тараканов. Мерзкие насекомые докучали неимоверно, и девушка заказала специальную обработку жилища, чтобы вывести тварей, коих даже побаивалась. Так вот, поняла она, что что-то пошло не так, по за́паху. Пахло яблоками и перцем, кажется, хотя разговор накануне шёл о борще или чём-то подобном. Это вызывало недоумение пополам с замешательством, уж не попутала ли она квартиру. Однако, в прихожей привычно встречали косая напольная вешалка, битая керамика каких-то цветочных горшков и забытый за банке́ткой ботинок. Всё по-старому, ещё с их знакомства год назад здесь ничего не менялось, Лира привыкла бывать здесь, но с трудом признавалась самой себе, что ей крайне неловко в обществе этого монстра, но причина вовсе не в том, что он не человек. А в том, что сердце юной девушки пуска́лось в безумный грохот каждый раз, как их взгляды пересекались дольше, чем на пол минуты. И сейчас волнение от встречи и предстоящей ночёвки было перебито этим всеобъемлющим недоумением от такого сочетания запахов. — Хоррор? Ты глинтвейн что ли варишь? — недоумённо спросила Лира, пока скидывала в прихожей цветастую куртку и ке́ды. Из-за угла кухни показался одноглазый череп с неровной линией скола на левой стороне. — М? Борщ же, — лаконичный ответ вызвал тихий смешок у девушки, которая с любопытством поспешила на кухню. В кастрюле на плите было что угодно, но точно не борщ. — Это чё за зелье? Хоррор, борщ из свёклы варят, а не яблок, это уже какой-то компот для извращенцев, судя по капусте... Если это капуста, конечно, — Лира честно, старалась не смеяться над попытками Хоррора в кулинарию, даже когда в прошлый раз монстр в стремлении разогреть консервы не открыл банку и не взорвал её на плите. О да, эта несчастная плита видела некоторое дерьмо, эдакий Чак Норрис в мире бытовой техники, с живописными финга́лами под каждой конфоркой да боевыми чертами неотчищаемой гари поперёк всей панели. Хоррор подошёл к Лире со спины и засопел деловито, через плечо девушки переложив половник на столешницу, из-за чего чуть прижал её собой. — Значит, это яблочный борщ, — хрипло выдохнул он почти в самую её шею, чем вызвал подозрения о том, что монстру вообще наплевать на готовку, и это только предлог такой, чтобы лишний раз вместе побыть. Лира уложила в голове сказанное и весело обернулась к монстру, который был весьма выше неё. Но рядом с ним было не только неловко, но и уютно. Будто за каменной стеной, в тепле и безопасности. Дома. — Ну и жесть. Я это есть не хочу, уж прости. А просто яблоки остались? Давай шарлотку сделаем? Это вкусно, — беззлобно предложила ему и ткнула его в кончик носа пальцем, чтобы стереть с его лица чуть хмурое выражение, — Ты сладкое любишь ведь. — Люблю, очень, — и почему это прозвучало как-то не так. Горестно? Обречённо? Лира не смогла разобрать, но ей вдруг захотелось дать понять, что этот полунамёк услышан и, что самое главное, одобрен. — Взаимно, — ляпнула она. — Что? — Что? Неловкая пауза и понимание, что они оба провалились в конспирации к чертям собачьим. Яблочный борщ удался на славу, стоило потраченного времени ради такой неоднозначности, которая будила в душах искорки надежды. Похоже, что речь была далека от оценки гастрономической ценности яблочных блюд, но никто не спешил рушить эту "лёгкую" недосказанность. Не было нужды, ибо Лира зацепилась за алый отблеск его глаза и замерла, напрочь позабыв обо всём, что крутилось в тот момент в её голове. Хоррор был непозволительно близко, запах яблок впитался в его одежду, кажется, намереваясь надолго въесться в ткань напоминанием об этом чудно́м дне. Но ведь он только начался, а почву из-под ног уже успело выбить безвозвратно. Монстр и сам замер изваянием, он даже не моргнул ни разу, но Лира не сомневалась, что такой взгляд точно видит её насквозь. Монстр нарушил неподвижность первым: осторожно заправил за ухо Лиры выбившуюся прядку русых волос и задержал костяные пальцы на коже под мочкой. И в этот самый момент Лира заметила, что цвет глаза монстра немного поменялся. Стал словно гуще, темнее, а контуры размылись в едва заметную дымку так, что нельзя было точно сказать, где заканчивалась эта грань. Трепетным вышел этот жест, причём для обоих. — Хор, знаешь, я... — неуверенно осмелилась Лира. Да, она хотела признаться, сочтя такой момент подходящим и набравшись достаточным количеством отваги. Развернулась полностью, но локтем задела кастрюлю с варевом и обожглась. От неожиданности девушка слишком сильно отскочила, чего Хоррор ну никак не мог ожидать, и они вдвоём полетели на пол в позе подбитых шальной рогаткой ласточек. Грохот был впечатляющий, что немудрено, ведь кости сами по себе довольно увесистые, монстр приложился на славу. Так сказать — загремел. — Блеамхмх, — простонала Лира, оказавшись под монстром. Её буквально расплющило весом этого парня. — Рррр, прости, ты... больно? Ох, чёрт, — монстр привстал над ней на локтях. Он выглядел ошарашенным и взволнованным, но вставать с девушки явно не торопился. И, хотя он уже не давил на Лиру всем весом, но пути к отступлению этим всё равно отрезал. Как и возможность теперь уйти от ответа в, казалось бы, испорченный момент. Хоррор явно не был тем, кто спустит такое на тормозах, и он подтвердил это, задав ей вопрос вдогонку к первому: — Что ты хотела сказать? Лира сфокусировала на скелете немного дезориентированный взгляд и подвисла с ответом с открытым ртом. Казалось, что падение выбило все мысли из головы, но это было не так. Это сделал сам Хоррор, когда в ожидании её слов наклонился почти вплотную, отчего вдох заволокло сладковатым запахом его выдоха. — Да я... Да ты... Мы это... Того, — Лира сама себя по лбу припечатала ладонью за такой дебильный ответ, — Блин! — Лира? Ты влюбилась, — это была констатация факта, чёткая и резкая, как дыра в голове этого монстра. — А ты не мог сказать это как-то менее осуждающе? — обиженно подала голос девушка. Она честно старалась не думать об их положении сейчас и о жестах, и о касаниях Хоррора, чья рука легла на её шею в отнюдь не дружеском порыве. Но получалось, мягко говоря, едва ли. Хоррор невозмутимо кивнул в согласии. — Ты влюбилась, — и действительно, прозвучало намного мягче, но от этого смущение скрутилось в ней тяжелым дрожащим комком спутанных мыслей. Вместо ответа Лире хватило смелости лишь кивнуть в согласии. Она уже приготовилась к снисходительной речи монстра, но тот совершенно неожиданно для её домыслов прильнул в резком и напористом поцелуе. Таком жадном, будто Хоррор изнывал от жажды по ней, причём уже давно. Лира стала его источником, а у неё в голове в это мгновение взорвались фейерверки такой красоты, что она и зажмурилась поэтому. А дальше сами знаете, как это бывает: пара вдохов, движений, и вы на волнах. Они оба расслабились, позабыли и об ушибах, и о странном борще, и о том, что они вообще-то лежат на кухонном полу, устеленном смешным половиком в розовую полосочку, что вообще никак не соответствовало характеру Хоррора. Монстр ощутил данный ему зелёный свет и мог поклясться, что ощутил это буквально на вкус, как чёртов синестет. Язык тут же скользнул за ограду челюстей и мягко толкнул её собстаенный, накрыл собой, будто показывая тем самым, что его защита ей никогда не мерещилась. Лира в момент опьянела, тело против воли начало дрожать от приятного тягучего волнения, от которого теперь не было желания избавляться. Сил, вероятно, тоже, уж не говоря о какой-нибудь внимательности. О, нет-нет, это всё было не про них и не про сейчас. Это было про их будущее, в котором получится вместе заняться не только исправлением кулинарных ошибок. Борщ — это ведь как жизнь. Повторить одно и то же никогда нельзя с абсолютной точностью, даже если в составе вообще только яблоки и капуста. Так и с поцелуями у них вышло, всегда всё было немножко иначе, немножко вкуснее. Оригинальность может открыться с разных сторон, не стоит упускать возможности иногда творить такой замечательный абсурд.