Только правда

Выходные неумолимо быстро заканчивались, и с Марком каждый раз нас разделяли повседневные заботы. Почти середина мая, а все ещё живу только в ожидании заветных дней, когда Вольский рядом. Я умирал в понедельник и оживал в субботу. Остальные дни унылые и одинаковые. Просыпаюсь и заставляю вялое тело выполнять процесс сборов. Моюсь, одеваюсь, что-то ем на ходу, иду на занятия. Первая пара равна смерти, потому что после непродолжительного сна нормально функционировать удавалось только к началу второй. Но расслабляться и лениться мне было нельзя. Я упоминал, что живу в основном за счёт стипендии. Правда, часто мне помогал Марк, давая денег или что-то покупая. Но все равно, если лишусь этого хоть и минимального, но такого остро необходимого источника дохода, то питаться буду исключительно пищей духовной. И никакого хлеба насущного. С настолько плотным графиком я даже сосать за деньги не смогу, банально не хватит времени. Ухожу рано, прихожу поздно. А дома нужно готовиться к занятиям. Все время я что-то учу, повторяю, вспоминаю. И так по кругу до глубокой ночи, пока не валюсь спать от усталости. Но я не жалуюсь. На данный момент жизнь складывается прекрасно по сравнению с той, что была в доме родителей. В конце концов, все имеет свойство заканчиваться. Не знаю, как Марк в это время справлялся с трудностями. В будни мы, можно сказать, не общались, перекидываясь парой сообщений или созваниваясь ненадолго. Вроде и вместе, но при этом чужие друг другу. Мы не пересекаемся, даже находясь в одном университете. Проходим мимо друг друга, как незнакомцы. Мне обидно и неприятно, что на расстоянии Марк холоден и не проявляет интереса. Но стоит наступить выходным, как он окружает меня заботой, вниманием и теплом, не выпуская из рук, а я не выпускаю его член из себя. Жаль, что так бывает не всегда. И пока Марк кутит с друзьями, я сижу один или с парой знакомых в каком-нибудь баре. Вся эта мутная история меня ранит, и горькая обида копится в душе капля за каплей. И стоит в очередной раз Марку пройти не глядя, делая вид, что не знает меня, чёрные пальцы гнева и ненависти до боли стискивают меня так, что замирает дыхание. И в то же время этот человек делил со мной постель, заполняя и даря умиротворение, говорил о том, что я самый лучший и необыкновенный. Но стоило наступить понедельнику, и волшебство рассеивалось. Я оставался как золушка после полуночи. Грустно, тоскливо, ужасно…. Все эти мысли как мерзкие трупные мухи, жужжащие над сбитым у обочине животным. От них не отмахнуться и не отогнать. Так на протяжении недели я копил тяжелые чувства в себе, готовясь излить Марку душу. Но стоило ему появиться на пороге и обнять, как эта переполненная чаша злости исчезла. В такие моменты я осознавал, насколько соскучился и готов все простить. Обиды выглядели уже чем-то несущественным. Но тягостное и смущающее чувство, что я дорожу им в разы больше, чем он мной, не давало покоя. Люди взаимно должны бояться потерять друг друга. Только тогда есть значимость взаимоотношений. Когда кто-то перестаёт бояться обидеть другого и потерять, то это можно считать концом. И как раз именно я боялся потерять Марка и был готов мириться с любой несправедливостью. Но всякому терпению так или иначе приходит конец, какими бы сильными не были чувства. Так произошло и со мной, и я не сдержался, как делал всегда. Наступила желанная суббота, и я с самого утра усердно приводил себя в порядок. Уложил непослушные кудри красивыми волнами, намазал кожу ароматным кремом и подобрал соблазнительное белье. На мне выигрышно смотрелось белое кружево. Полупрозрачный кружевной топ и стринги я дополнил белыми чулками и тонким чёрным ошейником. Крутясь перед зеркалом и рассматривая себя со всех сторон, наслаждался тем, насколько я красивый. Кончиками пальцев я нежно погладил уже вставшие соски, прикрыв глаза и улыбнувшись. Ну как такого как я можно не хотеть? Как меня можно не любить и избегать? Решив поторопить своего любовника, я взялся за телефон. Сделав пару фото, подбирая максимально качественные ракурсы, я выбрал лучшую. Больше всего мне понравилось фото на котором я стоял на коленях, широко разведя ноги, прогибаясь в пояснице и упираясь одной рукой в пол. Прелестно. Подходи сзади и вставляй по самые яйца. Отправив фото, я улегся на кровати, удобно устроившись на животе, махая ногами. Реакция Марка вызвала удовлетворенную улыбку и приятные мурашки по спине. «Кажется мой милый малыш соскучился и ждёт меня. Дорогой Ру, я уже бегу, лишь бы только почувствовать вкус твоих губ.». В ожидании я подумал, что было бы неплохо немного подготовить себя. Прохладный гель холодил кожу и я ввёл сразу два пальца. Эти действия казались такими привычными и обыденными. Я знал всё свои чувствительные местечки. Пальцы двигались, инстинктивно понимая, что делать. Я так долго и упорно изучал свое тело, что довёл мастурбацию до автоматизма. Сейчас моей целью была не разрядка, а поддержание возбуждения на одном комфортном уровне. Поэтому процесс был медленным и размеренным. Мне ни к чему доводить себя до слишком разгоряченного состояние. Оставлю это моему драгоценному Марку. Я лишь растягивал, разводят пальцы внутри. Так тепло, гладко и влажно. Наверное, я невероятно приятный внутри. Тихий стук в дверь заставил вздрогнуть. Я слишком глубоко ушёл в себя в прямом и переносном смысле. Наконец-то пришел Марк, которого я так долго ждал и давно не видел. Сердце в предвкушении учащённо забилось в груди. Как меня угораздило так влюбиться? Приоткрыв дверь, я взглянул на возлюбленного. -Здравствуй, малыш Ру, приехал как мог быстро. Марк шагнул в комнату, запирая за собой дверь. Изучающий взгляд парня, бесстыдно блуждая по мне. И опять я открытый и уязвимый перед ним, маленький и хрупкий перед сильным мускулистым телом. От переизбытка чувств я весь будто вибрировало. -Я скучал по тебе, Марк. Это единственное, что удавалось сказать из подготовленного гневного монолога. Я скучал по нему настолько, что хотелось выть от тоски. Чувствовал себя брошенной хозяином собакой. Я не понимал, почему я так реагирую. До этого никто не вызывал настолько сильных чувств, но Марк… что он такого сделал? -И я по тебе, родной. Марк очень трепетно приобнял меня за талию, и я крепко обнял парня в ответ, обвивая шею руками. За эти месяцы я выучил каждый сантиметр его тела и по одному прикосновению узнал бы из тысячи. Так спокойно и так хорошо. Он мог быть со мной слишком ласковым, обращаясь, как с фарфоровой куклой, боясь сделать неосторожное движение, а мог, наоборот, намеренно причинять боль, кусая, сжимая и шлепая. Я, в свою очередь, мог таять в его нежных объятьях, утопая в заботе, а мог рыдать боли и умолять прекратить. На что я обижался и о чем хотел поговорить, больше меня не заботило. Марк стал мне родным человеком. Пожалуй, самым родным, потому что никого у меня больше не было. Конечно, я обзавёлся некоторым количеством друзей, за время проведённое здесь, но действительно близких связей наладить не удалось. Может быть, так сложилось потому, что я слишком увлёкся Марком, и голова была занята исключительно им одним. Но в целом для меня это ненормально. Я часто чем-то страстно загорался и вкладывал всего себя. Только вот Марк оказался несколько затянувшийся версией объекта всеобъемлющего интереса. -Ты безумно красивый. Я запрокинул голову, ожидая поцелуя, и с удовольствием поймал мягкие губы. Марк чувственно прикусил нижнюю губу и медленно провел языком. Он кусал, посасывал и облизывал. Поцелуй получился тягучим и влажным. Мы неспешно скользили языками, не спеша лаская друг друга. Значит, сегодня Марк будет со мной нежным и бережным. Каждое прикосновение было пропитано любовью и заботой. -Малыш, Ру, клянусь, никогда тебя от себя не отпущу. Отстранившись, Марк прижался губами ко лбу, оставляя трогательный поцелуй, говорящий больше, чем любые слова. Я растворялся в этом моменте, прильнув всем телом к парню. -А я никуда не собираюсь уходить. Усмехнувшись, я положил руку на эрегированный член. В ответ Марк развернул меня к себе спиной и отвесил ощутимый шлепок, оставляя розовый след. Пристав на носочки, я прижался бедрами к его паху и дразняще потерся. Откинув волосы на плечо, Марк поцеловал в шею. Одно движение и рваные стринги упали к ногам. Подцепив ошейник пальцем, Марк повёл меня к кровати. В глазах парня полыхало алое пламя желания, своим жаром опаляющее и меня. И все было бы прекрасно, но вдруг зазвонил телефон Марка. -Прости, малыш, но я должен ответить. Напоследок поцеловав, Марк поднял брошенную на пол куртку и достал телефон. Не буду врать, я разочаровался, но не подал виду. Вдруг я сделал ошибочные выводы, и Марк ждал звонка. Но сразу стало ясно, что звонил ему друг и ничего особо важного он не сказал бы. Пока я лежал, с немым упреком взирая на парня, Марк, как не в чем не бывало, продолжал болтать, смеялся и шутил. Сначала я ничего не говорил, но когда беседа затянулась более чем на пятнадцать минут, я с раздражением снял и откинул чёртов кружевной топ. К нему отправился и ошейник. Как я одевался в домашние штаны и футболку, а развалившийся на кровати соседа Марк наблюдал вопросительно изогнув бровь. Теперь я горел не от влечения, а от бешенства. Складывается ощущение, что Марк специально испытывает моё терпение. -Ру, ну ты чего? Ну наконец-то столь важный разговор подошёл к концу и соизволили вспомнить обо мне. К этому моменту меня уже потрясывало от злости. Я ничего не ответил Вольскому, продолжая демонстративно смотреть в экран телефона. Я не верил в то, что Марк не понял в чем проблема. Нужно быть совсем идиотом, что бы не осознавать такие элементарные вещи и от притворного удивления коробило. Марк очень умный и в тоже время очень хитрый. Он умел манипулировать, а я хоть и понимал это, все равно не мог пресечь. Но, как я уже говорил, все имеет свойство заканчиваться. -Рауль, прекращай комедию и говори нормально, — Марк неожиданно забрал телефон у меня из рук и заблокировав отложил вне зоны досягаемости. -Блять, Марк, не делай из себя дурака, пожалуйста. Хочешь сказать, что не знаешь почему я обиделся? Не беря в расчёт все остальное происходящее между нами, сейчас был верх неуважения. -Да, кстати Ру, милый, извини, не стал говорить сразу, думая, что успею совместить. На пару дней приезжает мой хороший знакомый и мы обязаны встретиться. По расчётам должен был успеть провести время с тобой и уехать, но он уже на месте, поэтому мне нужно бежать. -Пиздец, — недовольство накрыло и от возмущения я нервно вскочил с кровати. -Что тебя не устраивает? — в голосе Марка опять звенит лёд. -Всё, Марк, меня не устраивает абсолютно всё. Я человек и у меня есть чувства. Мне невыносимо больно. Не говори только, что этого не понимаешь. Глаза засаднило от подступающих слез. Стараясь их сдержать и окончательно не упасть в грязь лицом, я зажмурился, потирая переносицу. Пора принять неприятную правду. Я чувствовал, что следующие слова, сказанные Марком, будут неприятными и жестокими. -Давай на чистоту, Рауль. Ты прекрасно знал, на что идёшь. Я честно и открыто озвучил свои условия. Не помню, что бы обещал тебе отношения. Мы сошлись на свободном формате общения без обязательств. Ты мне никто, Ру, грубо, но именно так и есть. Скажу больше — отношений у нас никогда не будет. И если мне нужно встретиться с другом в этот момент, то я пойду и встречусь. Ты прекрасный и хороший парень. Мне безумно приятно проводить с тобой время, но не придумывай слишком много на свой счёт. Я понимаю, что поступаю иногда по отношению к тебе плохо, так получается и мне, если честно, похуй. Прямо сейчас мы можем все закончить. Каждое слово ощущалось физически, словно в меня огромным молотком вбивали гвозди и рвали на куски грудную клетку. Хотя подобное заявление не стало новостью, подсознательно я чувствовал настрой Марка, но старался не думать об этом, глядя на происходящее сквозь розовую вуаль. -Хорошо. Единственное слово, которое я смог из себя выдавить. Спорить было бесполезно, парень был по своему прав, а если и нет, то привёл бы тысячу аргументов в свою пользу. Ну или попросил бы перенести разговор на время когда я перестану истерить и успокоюсь. -Ладно, мне пора. Надев куртку, Марк вышел из комнаты. Автоматически я подошёл к двери и повернул защелку замка. После тяжёлой и шокирующей ситуации бывает короткий момент, когда человек не до конца осознает произошедшее, пребывая в ступоре. В никаких чувств, мыслей и эмоций, только пустота и тишина. Именно в таком состоянии я стоял, привалившись спиной к двери, глядя в одну точку. Но как всегда бывает после этой эмоциональной оглушенности, резко окунаешься в пучину безнадёжности. Со стоном я сполз на пол и, обхватив голову руками, окончательно дал волю эмоциям. Я рыдал до тех пор, пока глаза и лицо не начало жечь от слез. Жалея и одновременно презирая себя, я, сжавшись в комок, дрожал и всхлипывал, скуля как побитая псина. Довольно долго я приходил в себя, судорожно ловя ртом воздух. Я заслужил абсолютно всё произошедшее и Марк преподал мне хороший урок на будущее. Клянусь, что отныне всегда в приоритете буду только я и никто другой. Никогда больше не буду терпеть неуважение и не позволю относиться к себе плохо. Только я и только мои интересы превыше всего. Спасибо, Марк, запомню. Шаткой походкой я добрался до ванны. Мне необходимо вернуться в нормальный вид, поэтому я набрал полную ванну довольно холодной воды. Стиснув зубы, я опустился в воду, погружаясь с головой. Тело сковало и кололо миллионами иголок, но я настырно терпел до тех пор, пока в лёгких не кончился запас кислорода. Вынырнув, мне показалось, что заработаю остановку сердца, но взбодрился действительно неплохо. Зуб на зуб не попадал, но стало куда лучше, и я вновь чувствовал себя живым, а не поломанной куклой. Сегодня вечер субботы, а значит долго грустить и засиживаться один не буду. Я взял слишком продолжительную паузу в своей распутной жизни и пора вернуться в строй. Хотелось нечеловеческого разврата. Не просто банального секса, а именно чего-то дикого. Пусть меня трахнет толпа парней и я с радостью приму их всех. Мой рот и зад будут работать в унисон в едином похотливом танце. Пусть меня напоят или накачаю наркотиками и берут во всевозможных позах, пока я не потеряю сознание от бессилия. И даже тогда пусть не останавливаются. Я стану действительно тем парнем, в сторону которого Марк даже не посмотрит. Он не хотел меня, любящего и доброго. Значит, что бы сжечь мосты, я стану худшем версией себя. Сейчас хотелось умножить все свои грехи в тысячу раз, переплюнуть Вавилонскую блудницу. Слишком долго доступ к моему телу был только у Марка, но пора сделать его общественным достоянием. Надев футболку, брюки и рубашку, я остановился у зеркала. Все прекрасно, но потухший и усталый взгляд портил картину. Ладно, ничего страшного, все поправимо. Я вызвал такси.