Андерс

1978 Мюнстермайфельд. Имение Вайдунгов — Чёрт, сбился. Клавиши фортепиано под моими пальцами издали неприятный звук. Отец поморщился. — Бернд Вайдунг, честное слово! Тебя ведь учили этикету, откуда в тебя эта... — Вульгарность, — договорила мама. Я преувеличенно громко вздохнул и состроил кислую мину. — Ах, маменька, папенька, простите меня, молю вас! — пальцы забегали по инструменту: я начал играть один из ноктюрнов Шопена, — Посыпаю голову пеплом и каюсь, каюсь за грехи свои! О, горе мне, горе! — Прекращай, Бернд Вайдунг, у меня от твоей музыки мигрень начинается... Двери вдруг распахнулись, в проёме появилась одна из служанок. — Герр Вайдунг! Фрау Вайдунг! Он здесь! Он приехал! — О, приехал! Приехал! Мать подскочила с кресла и выбежала из комнаты, забыв про мучившую её двадцать пять часов в сутки боль в коленях и вызванную Шопеном мигрень. Отец последовал за ней, а я остался сидеть на месте и продолжил мучить клавиши фортепиано. Играл я тогда, нужно признать, из рук вон плохо: мне не было даровано чувство ритма, и произведения в моём исполнении часто звучали топорно, отрывисто. Однако я усердно продолжал тренироваться, надеясь, что со временем Эвтерпа снизойдёт и до меня. Из холла послышался знакомый звонкий голос: — А он всё там же, издевается над инструментом! Я закатил глаза, но не смог сдержать улыбки, увидев в дверях брата. — Привет, Ахим. Он подошёл ко мне и, когда я встала из-за фортепиано, крепко обнял. — С днём рождения тебя, Бернд. За Ахимом в гостиную вернулись родители: я давно не видел их такими счастливыми. Их любимый сын вернулся домой. Дом Вайдунгов погрузился в радостную кутерьму: Ахим привёз из Кембриджа подарки и кучи невероятных историй, которым все вокруг, начиная с мамы и папы и заканчивая подслушивающими служанками, внимали с раскрытыми ртами. Мне брат подарил кольцо: дорогое, увесистое, с красивым ярким камнем. Денег он не зарабатывал, так что я знал, что оно было куплено на деньги отца - всё равно, что подарок от родителей. Я сидел в кресле, попивая чай. «Хм, кружка из того же сервиза, что и та, которая оставила мне шрам на руке». Мне было шесть, а Ахиму - двенадцать. Мы подрались, потому что он испортил открытку, которую я сделал для мамы на Рождество: решил пририсовать к большой ёлке чертёнка. В процессе драки разбилась кружка, и он запустил ею мне в лицо. Лицо осталось целым, а вот рука немного пострадала. Я хорошо помнил тот вечер, но не потому, что у меня в качестве напоминания остался шрам. Скорее потому, что Ахима тогда отправили сидеть в комнату. На целых пятнадцать минут. Джорджа. Впервые за шесть лет моей жизни наказали его, а не меня. Мало того, мне ещё и горсть леденцов дали, чтобы успокоить. Всё, конечно, вернулось на круги своя, стоило моей боевой ране зажить. К Ахиму вернулся титул невинного ангела, a Бернд Вайдунг при малейшем споре с братом был окрещён виновным и обрекался на одиночество в своей комнате. Я смотрел на брата - красивая улыбка, модный костюм, дорогой парфюм - и с ума сходил от зависти и обиды. Мы не виделись два года: с тех пор как он уехал в Массачусетс, чтобы отучиться в университете и стать великим адвокатом. Я был рад его видеть и в то же время хотел, чтобы он поскорее вернулся в свой Кембридж. Потому что когда его нет... Когда его нет, родители меня замечают. Жалуются, что им не нравится моя игра на фортепиано, возмущаются по поводу нецензурной брани, продолжают попытки свести меня с дочерьми богатых друзей... Я для них существую, только когда Ахима нет рядом. — Э-эй, приём! — вывел меня из раздумий брат. — А? — Я говорю, у тебя как дела, милый братик? — В порядке. — В порядке, как же, — сказала мама, — Сказал, не будет жениться на дочке герра Баллинг. А такие бы хорошие были вместе... Семья банкиров! — Ты прекрасно знаешь, мама, что я не хочу жениться. Я хочу учиться, как и Ахим. Я хочу... — Ну вот, снова начинает старую песню. — Я ничего не начинаю, я просто пытаюсь вам объяснить, что... — А ну прекратить! — я опешил, услышав громогласный приказ отца, — Ещё раз услышу этот нонсенс про университет, выставлю тебя из дома! Денег у нас не так много осталось! Посмотрим, как ты запоёшь, когда останешься без денег. Ни грамма благодарности! Всю кровь выпил своими капризами! Я сглотнул. Поднявшись, вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.

***

На следующий день после клуба. 10:23 Квартира Бернда. Сердце тяжело стучало. Я прикоснулся к кольцу, чтобы снять его, но в последний момент передумал. «Давно его не носил». Выйдя из комнаты, я на цыпочках прошла к входной двери через гостиную, в которой спала Таня. Поймав первое попавшееся такси, я сел на заднее сидение и сказал таксисту, куда ехать. Направлялся я в студию. «Всего лишь ещё один рабочий день...». И всё равно мои внутренности болезненно сжались при мысли, что времени до приезда оставалось мало. Это была необычная работа, особенная: с человеком, который отказывал всем. Кроме меня. «Интересно, почему мне он дал согласие, хотя изначально не хотел брать меня?.. Вздохнув, я в тысячный раз проговорил про себя информацию, что была о нём известна. «Имя - Дитер Болен. Настоящее оно или нет - никто не знает. Он не говорил. Помогает людям в сфере музыки. Продюсер, сочиняет потрясающую музыку и пишет тексты песен. Не женат, детей нет... М-да. Негусто. Гвидо бы не одобрил. Наверняка сказал бы, что, раз я не нашёл достаточно информации, значит, плохо искал». Я глянул на свои часы. Оставалось три минуты. И попросил таксиста остановиться у здания, где мне надо было выходить. Я посмотрел в окно. «Ливень... Ненавижу». Я потянулся к соседнему сиденью и взял свой чёрный зонт. «Хотя не так уж там и мокро». Будто в ответ на мои слова капли дождя яростнее застучали по крыше машины. Я вышел из машины и пошёл к дому. Дёрнул за ручку двери, но та не поддалась. Ещё раз... «Закрыто?». Только сейчас я заметил звонок около двери. Нажал. ... Ответа не было. Тогда я решил постучать. — Здравствуйте! Кто-нибудь есть? Это Бернд Вайдунг. Из-за двери раздалось приглушённое "Войдите". Дверь щёлкнула. Новые механизмы? Ладно... Расправив плечи и выдохнув, словно перед экзаменом, я нажал на ручку двери и вошёл в небольшую прихожую. Там за столом сидела женщина. — Здравствуйте. Вы к кому? — К Дитеру Болену. У нас студия внизу. — Извините, но Дитера Болена сегодня нет. — Как это? «Он же говорил, что сегодня к одиннадцати. Или, быть может, всё из-за вчерашнего?..». Женщина пожала плечами: — Возможно, может быть, придёт попозже. — Он не похож на человека, который опаздывает. А вы кто? Я вас здесь раньше не видел. — Я Анна. Стою тут на охране. Сегодня мой первый рабочий день, — она смущённо опустила голову, скрывая улыбку. — Ооо... Приятно познакомиться. Я Бернд. — Запомнила! Тут дверь дёрнулась - кто-то пытался её открыть со стороны улицы. За ней послышался знакомый голос: — Э-эй! Кто-нибудь, откройте. Я Луис Родригес! Работаю в студии. Анна нажала на какую-то кнопку рядом с компьютером, и дверь щёлкнула. К нам зашёл Луис. — Это что, какая-то новая система? — потёр затылок Луи. — Дитера нет, — решив проигнорировать вопрос, я перешёл к главному. — Дитера нет?! — воскликнул он и тут же я заподозрил на его лице волнение, он это заметил, — Дитер никогда раньше не опаздывал... Это совсем не его. Может, что-то случилось? — Не знаю... «Раз он никогда прежде не опаздывал, то может действительно что-то случилось?». Мы подождали минут пять, десять, двадцать... Но в дверь так и никто не стучал. «Ну всё. Я больше не могу ждать». — Луи, ты знаешь, где он живёт? — Бернд... Я бы не советовал. — Где?! Может, с ним произошло что-то страшное, а мы тут сидим и ждём непонятно чего! Луис громко выдохнул и через несколько секунд всё-таки сказал адрес. Я быстрым шагом направился прямиком к месту назначения. Благо, оно находилось недалеко.