Андерс

Нью-Йорк 2110 год. Я поёрзал на кровати, ища в контактах имя Норы, позвонил. — Привет. — Привет! — на фоне у неё шумел дождь и машины, доносился стук каблуков по мостовой, — Я тут по делам бегаю, что-то срочное? До ужина не подождёт? — в её голосе была лёгкая улыбка. — Я как раз по этому поводу. У меня не получится сегодня. Нора молчала. — Там просто возникла важная встреча с тем человеком, нужно срочно с ним поговорить по поводу работы. Помнишь, я говорил? — Ладно, — по интонации было слышно, что на самом деле - совсем не ладно. — Прости. Я знаю, я уже переносил... — Слушай, Томас... Ты всё время работаешь, и с тобой даже не поговорить нормально. Ты ведь со мной вообще ничем не делишься почти. Мне это уже начинает порядком надоедать, понимаешь? Я угукнул. Мне уже много раз приходилось слышать подобное. Неудивительно. Но таковы мои правила: никого слишком близко к себе не подпускать, даже если хочется. Такова цена бессмертия. Вечное одиночество. — Ладно, мне некогда. Созвонимся... когда-нибудь, — она положила трубку, не дожидаясь ответа. Я встал с кровати и прошёл к шкафу, отгоняя чувство вины куда-то в далёкий уголок. Пора было собираться к месье Тэйлору. «У меня ещё есть время в запасе, но лучше подготовлюсь заранее». Я выбрал подходящий вариант одежды для нынешней моды: строгий деловой костюм, туфли. Правда старомодная сумка... «Таня посмеялась бы надо мной. Кхм, так, ладно. Выйду пораньше, зайду за кофе». Я уже двинулся к двери, как вдруг понял, что забыл ключи от машины. Пройдя к тумбе, я забрал их. Направился было обратно, но тут мой взгляд упал на торчащий угол коробки, запрятанной под кровать. —...Давно я тебя не открывал. В моей ситуации было рискованно оставлять при себе все эти вещи, но расстаться с ними мне так и не хватило духу. В конце концов, они хранили в себе воспоминания обо всём, что случилось в 1984-ом году. И обо всех тех, кто был мне дорог. Остался дорог. Я сел на кровать и, смахнув с крышки слой пыли, открыл коробку. Сколько бы времени ни прошло, сердце по-прежнему тяжелело при взгляде на содержимое коробки воспоминаний. «Будто прошло не сто двадцать шесть лет, а всего несколько дней». Я дотронулся кончиками пальцев до маленькой бутылочки из-под сиропа от кашля, который мне дал Ноэ, когда я приболел. Пробежался глазами по черновику собственной песни, который отдавал Дитеру на правки: всё перечёркано, а на полях его размашистым почерком оставлены заметки. Подержал в руке деревянную фигурку рыбы, которую вырезал и подарил мне Луис. С сожалением отметил, что узор на маленькой чашке, которую мне отдала Ханна, побледнел и стал почти невидимым. Два браслета голубого и розового цвета, подаренные Оливией и Элизабет, тоже выцвели. Сглотнув подступающие слёзы, я открыл один из своих старых блокнотов. Дешёвыми чернилами на жёлтой странице было написано... "Вчера вечером я пришёл в дом фрау Карлы".

***

Гамбург 1984. Дом фрау Карлы. Карла, как мне сказала Ханна, перед моим возвращением обошла весь город и собрала продуктов для праздничного ужина. Так что вечером нас ждало что-то грандиозное: я был в предвкушении. Карла была мамой Ханны, потрясающая женщина. Обидно, что была в разводе. Она заслуживала счастья и любящего мужа. Рана моя заживала быстро, но доктор Беккер, конечно, всё равно рекомендовал быть осторожным и не перенапрягаться. Собственно, куда-то ходить и заниматься физической активностью в мои планы и не входило. «Спущусь, поболтаю немного с Карлой». В гостиной я встретил ту самую Джейн Элисон, с которой я пытался разговаривать в больнице, но не вышло. Она меня не взлюбила и, видимо, приревновала к Дитеру, новости от которого я не слышал уже довольно давно. С момента его отбытия в Англию. А ещё так вышло, что она была знакомой Ханны, поэтому тоже была приглашена. Она подала голос первой: — Доброе утро, Бернд. Как спалось? — Лучше, чем в больнице. Спасибо. Когда уезжаете? — Так сильно тебе не нравлюсь? Я не ответил. Я пристально изучал её лицо. После отъезда Дитера, по словам Ханны, в его близкой подруге что-то поменялось: ушла озорная искринка. «Почему-то даже не заметил, что у неё такие же глубоко-голубые глаза, как и у Дитера...». — Если я спрошу, почему уехал Дитер и как с ним связаться, вы ведь не дадите мне прямого ответа, да? — Я ничего не знаю, мистер Вайдунг. «Чего и следовало ожидать». Джейн вновь уткнулась в журнал, решив не продолжать беседу. Я уже направился было в столовую, но развернулся на полпути. Был один вопрос, который мне очень хотелось ему задать. — Миссис Элисон, почему вы не уехали вместе с ним? Мне сказали, что вы были с ним довольно близки. Как это говорится... Родственные души? Англичанка хмыкнула: уголок губ слегка приподнялся. Она пожала плечами. — Просто так решила. «Очень правдоподобный ответ. Так я и поверил, что она тут торчала не только из-за Дитера». Однако, похоже, большего мне от неё было не добиться. Поблагодарив Джейн, я пошёл в столовую, где встретил маму подруги. — Доброе утро. — Доброе! Не представляешь, какое усилие воли мне потребовалось, чтобы не использовать все продукты на роскошный обед. Как же я соскучилась по нормальной готовке. С тем продовольствием, которое нам остаётся, особо не развернёшься: всё лепёшки да лепёшки. Но сегодня вечером-то я разгуляюсь, не сомневайся. Я так рада, что ты в порядке! Она вдруг подлетела ко мне и сжала в крепких объятиях: я даже пискнул от неожиданности. Мы были не долго знакомы, но она уже успела ко мне привязаться, как и я к ней. — Я тоже очень рад вернуться, — вышло чуть неразборчиво из-за сжатой грудной клетки, — У меня рана... — Ой! Прости-прости! — меня отпустили, и я легко рассмеялся, — Скажи-ка мне, на скольких человек мне сегодня накрывать? Ханна мне не сказала точное количество гостей. Джейн с нами обедать не будет. Я стал считать, загибая пальцы. — Ханна, Ноэ, Луис... — я хотел было сказать "и Дитер", но осёкся, — И всё. Трое. Не считая меня. Хозяйка нахмурилась, я понял почему. В глазах женщины мелькнула грусть. — Зайчик, почему бы вам не пообедать на природе? Я соберу вам еду, устроите пикник. Гостей не так много, вам будет, наверное, скучно сидеть дома. — Хорошая идея, спасибо. — Ну вот и договорились! «Я так и не проверил кабинет Дитера перед тем, как меня отпустили домой. Быть может, он оставил письмо... Конечно, не совсем верно рыскать по студии без разрешения и рыться в вещах... С другой стороны, Дитер всё равно наверняка увёз всё важное с собой. Там, может, вовсе ничего не осталось. Чёрт с ним, пойду. Если там ничего не будет, хотя бы буду точно знать, что всё проверил».

***

В горле встал ком: я оглянулся и понял, что совсем не узнаю эту комнату. ушло всё то, что делало это помещение кабинетом Дитера. Маленькие детали вроде аккуратно висевшего на вешалке пальто и ровно сложенной стопки бумаг на столе. Вот так, словно по щелчку, он испарился, не оставив ничего, что напоминало бы о нём. Однако одно всё же осталось: запах. Еле уловимый, пряный, смолисто-цитрусовый. Я прошёл к столу. Стук туфлей отражался от голых коричневых стен. Провёл пальцами по старому дереву, снимая успевшую собраться пыль. «Если он что-то и оставил, то наверняка здесь». Я медленно выдвинул ящик стола. С губ сорвался облегчённый вздох: внутри лежало письмо. На конверте было выведено: Бернд Вайдунг. Я опустился на стул. Подрагивающими пальцами распечатал конверт. Письмо было небольшое, написанное ровным почерком, но определённо второпях. Бернд, Я не знаю, успею ли попросить мою подругу Джейн передать тебе это письмо. Если нет, то буду надеяться, что ты сам его найдёшь. Любопытства всё же тебе не занимать. Прости, что уехал не попрощавшись. Я думал, у меня ещё будет немного времени.... но, к сожалению, просчитался. Хочу сказать тебе спасибо. Ты открыл ту часть меня, о существовании которой я и не догадывался. Или догадывался, но не хотел признавать. Твои твёрдость, уверенность, целеустремлённость и острый ум... Голос. Я тебя полюбил. Полюбил мужчину, надо же. Прости за то, что произошло в клубе, я не хотел. Я очень тебя уважаю. Надеюсь, когда-нибудь мы встретимся вновь. Береги себя. Подпись: Д.Б. «Это всё...». Ни слова о том, как его найти, ни адреса, ни пояснений, ничего. Понятнее ничего не стало. Тем не менее я почувствовал слабое облегчение. Погладил шершавую поверхность бумаги. «Я тоже тебя полюбил... Ты тоже береги себя...». Забрав письмо, я отправился обратно в дом.

***

Нью-Йорк 2110 год. У меня были приятные воспоминания, самые дорогие. И до сих пор, спустя столько лет, мне было больно. Так, словно моё сердце сжимала и выворачивала костлявая рука: та самая, что забрала их у меня. Но я знал: все они хотели бы, чтобы я вспоминал о них с улыбкой. И я улыбнулся. Пролистал до заметки, датируемой апрелем 1984-ого года. — Путешествие в штаты.

***

Гамбург 1984 Из-за угла вдруг послышались тихие шаги... Я сжал руки в кулаки - не зная, чем мне бы это помогло . Передо мной возникли две тёмные фигуры... — Привет! — поздоровалась Ханна в своей фирменной манере, стукнув меня по плечу. — Ну, ты как? Всё в порядке? — за ней вышел Ноэ, а за ним - Луис. — Чёрт вас подери, ребята! Напугали! — Ну, должны же мы были попрощаться! Положив руку на грудь, я перевёл дыхание. Ханна шмыгнула носом и сдавленно произнесла... — Обещай писать! Много! — Обещаю. Я не мог дождаться момента, когда я окажусь на территории Нидерландов, а там сяду на лайнер до Америки. Однако прощаться с Ноэ, Луи и Ханной было всё равно что отрывать жизненно важную часть себя: мы стали близкими друзьями, и внутри у меня щемило от мысли, что мы могли ещё очень долго не увидеться. — Желаю удачи, — грустно произнёс Луи. — Спасибо. Мы вновь обнялись: крепко, даже немного отчаянно, вложив в эти объятия всю любовь и благодарность друг другу. А потом я, под надёжной защитой ночи, ушёл к уже ждавшей меня на приличном расстоянии от города машине. Солёный воздух чуть щекотал ноздри. Я улыбнулся, сжимая в ладонях блокнот. С палубы уже было видно земли Соединённых Штатов Америки. Я смотрел на горизонт, закрыв глаза, прислушивался к стуку сердца. — Это только начало.

***

Нью-Йорк 2110 год. Я смотрел в стену, тщетно стараясь собрать мысли в кучу. Вдруг в кармане завибрировал телефон. Нора. — Алло? — Прости, Том. У меня был тяжёлый день, я.... сорвалась. — Ничего, я понимаю. — Перенесём ужин, да? Я напишу тебе позже. — Да, договорились. Мы попрощались, и я положил трубку. Норп была хорошей подругой. Может, даже слишком хорошей. Вздохнув, я вновь перевёл взгляд на коробку воспоминаний. Немного порывшись в ней, я увидел кольцо в окровавленном платке. «Я скучаю, Дитер…».