***
Я начал кричать, не в силах с ней справиться, и меня затрясло, а комната свернулась в вихрь. Всё погасло, потом загорелось снова; я слышал голоса, но не помнил лиц... ...Даю тебе шанс доказать, что ты действительно стоящий профессионал... ...Ну а что? Отличное место, чтобы залечить душевные раны!... (...Я Бернд, а ты?...) ...Дитер... ...С тем самым Дитером Боленом, от которого без ума все девки?!... ...Очень приятно, красавчик, я Ханна... ...Как проходит ваш вечер? Надеюсь, вечеринка удалась?... ...Давайте сыграем в бутылочку... (...Плохая шутка...) ...Очень плохая... ...Я просто, блядь, не позволю тебе уйти вот так, сейчас два часа ночи, и ты даже не знаешь, куда идёшь!... ...Я Анна. Стою тут на охране. Сегодня мой первый рабочий день... ...Дитер никогда раньше не опаздывал... Это совсем не его. Может, что-то случилось?... ...Ты...необычный. Бернд, ты... — Я не понимаю... Не понимаю... Я знал их, я знал эти голоса, тоны, тембры, акценты - я падал в эту гущу, отчаянно пытаясь хоть за что-нибудь зацепиться. Но подо мной, надо мной, вокруг меня - тёмная мерцающая бездна, и она всё ширилась, дрожала от смеха, потешаясь над моей беспомощностью. — Думай! Вспоминай! Я зажмурился, сжал руки в кулаки. Я - Бернд Кристофер Вайдунг. — Начинающий певец. Германия. «Кому я так представлялся?». Казалось, пространство вот-вот схлопнется, сдавит, сожрёт, но я упрямо продолжал пытаться. «Нападение!». Кусочки стали сходиться понемногу, сходиться воедино. «Германия... Гамбург! Мои песни...» Одно за другим, воспоминания стали восстанавливаться, а голоса обрели лица. Я вспомнил, как хитро Хейн исполнил мою мечту, какое приключение было у меня в Венеции, где я познакомился с Дитером. Встреча с Ханной, Ноэ, Оливией, Элизабет и другими... Но что случилось перед тем, как я попал сюда? Шум стал постепенно затихать. И я услышал его. — Берни... Я здесь. Всё в порядке. Протянул руку: он был так близко, совсем близко, и так нужен мне. Но фигура Дитера стала отдаляться... Я понял, что разум вновь застилает пелена. Я закрыл глаза и попытался сконцентрироваться. Дитер вновь возник рядом, и я зацепился за него, как за спасательный круг в этом обороте. Я до сих пор не понимал, какие отношения нас связывали... — Не бойся. — Не уходи, только не уходи! Мне так страшно, я не понимаю, что со мной... — Скоро всё закончится... Всё пройдёт, — его голос отражался в пустоте. — Что пройдёт? Крепкие объятия, и когда я открыл глаза, меня вновь окружала только темнота. — Дитер! Дитер! — горло резало от громких истощающих криков, кости ломило, и живот - живот всё ещё выжигала невыносимая боль, — Выпустите меня! Выпустите! — я горел и страдал.***
Нью-Йорк 2110 год. Меня резко вытянуло в реальность. Было невыносимо жарко. Я откинул одеяло и сел. Прогоняя в голове то, чему научила меня Хизер, начал считать, пытаясь выровнять дыхание. В правой руке я сжал висящий на шее амулет, перенеся фокус на ощущения в ладони. Через какое-то время пришло спокойствие, сердце вернулось к нормальному ритму. Сделав последний глубокий вдох, я вновь откинулся на подушки. — Возвращаюсь во снах к тому, как умираю, а на деле умереть никак не могу. Что за ирония? Я закрыл глаза.***
Гамбург 1984. Больница Я попытался приподнять веки, но это давалось мне с большим трудом. Слабо застонал, пошевелил пальцами ног. — Бернд! — мою ладонь сжали тёплые руки. Луис. — При... — я сам удивился тому, как хрипло и не по-человечески прозвучал мой голос. Закончить фразу не получилось. Я сделал над собой усилие и поднял другую руку, указывая на рот. Тут же послышался звук отодвигаемого стула, и вскоре у моих губ оказался стакан воды. Я сделал маленький глоток. Стало чуть легче. — Я позову доктора. Его руки меня покинули, хлопнула дверь. Через какое-то время - снова. Луис остался стоять у входа, в волнении переминаясь с ноги на ногу. Лицо его было красным, а в глазах стояли слёзы. Я выдавил улыбку. — Всё хорошо. — Я бы с этим, конечно, поспорил, учитывая, что вы схлопотали пулю в живот, мистер Вайдунг. Я перевёл взгляд на человека, стоявшего у кровати. Прищурился. — Вы не Дитер. — Это вы точно подметили. Будем надеяться, память не повреждена. Замечательно. Нахмурившись, я изучал лицо доктора. Его улыбка показалась мне притворной и навязчивой. Говорить всё ещё было трудно, но в голове было слишком много пробелов, которые нужно было заполнить. — Кто вы? — Доктор Беккер к вашим услугам. — Сколько я был в отключке? Что произошло? — Сегодня пятый день. В деревне неподалёку был дружественный огонь. А кто напал, к сожалению, не могу знать. «Дружественный огонь? Это когда подразделение ошибочно принимает своих за противников и начинает атаку». — И вас угораздило оказаться прямо в центре событий. Луис тяжело вздохнул и покачал головой: — Тебя нашёл Ноэ, а потом прибежал Дитер. Побежали к этой деревне, как раз в том момент, когда ты... — он резко втянул в себя воздух и замолчал, отведя взгляд. Его мелодичный голос звучал так тихо, уязвимо. Доктор Беккер повернулся к выходу и затем обернулся к Луису: — Не оставите нас? Мне нужно осмотреть пациента. Бросив на меня полный волнения взгляд, Луи кивнул и вышел из палаты. — Ну, что ж, — он начал осмотр, не прерывая разговора, — Честно вам признаюсь, когда мне рассказали, что случилось, я был на все сто уверен, что дело гиблое. Но вы выбрались! Чудо, не иначе. Жаль, что в этом моей заслуги никакой. Всё ваш друг, Дитер. Когда вас сюда привезли, он остался с вами в палате, пока врачи ходили за оборудованием. Но когда пришли - его уже не было, а ваше сердце билось... Чудеса. Он, между прочим, наш бывший врач. «Врач?! Он мне этого не говорил!». Его слова заставили сердце ускорить темп. Знакомая ситуация. Слишком знакомая. Я уже это всё видел. Смертельная рана и волшебное выздоровление. «Я не верю в чудеса и магию, но здесь определённо что-то неладно. Дитер что, в университете учился на специальности по залечиванию незалечиваемого?». — Где... — я закашлялся, кожа покрылась противными мурашками, — Где он?...
— Не надо вам сейчас лишних переживаний, мистер Вайдунг... «Да что он всё лыбится, как идиот? Почему не говорит мне, где Дитер?» Я вдруг понял, что теряю контроль над собой. Меня захлестнула такая... ярость. Я стиснул зубы и сжал руки в кулаки: с такой силой, что ногти больно впились в кожу. В груди что-то задрожало, а перед глазами возникла фиолетовая вспышка. Даже если доктор что-то говорил, я не слышал. Меня утягивало куда-то в бесконечное турбулентное пространство. Тело словно за мгновение наполнилось силами, и я больше не чувствовал ни боли, ни страха. Была только эта неведомая мне энергия, заполняющая меня, берущая верх... И я перестал сопротивляться. С головой ушёл в поглощающую меня бездну, разрешив ей проникнуть под кожу, наполнить. Стать мной. — Отвечайте на мой вопрос! Слова задрожали в горле, резким взрывом разнеслись по палате, эхом отлетели от стен - мой голос зазвучал так неожиданно глубоко и громко. (После нескольких лет я понял, что мои глаза становились фиолетовыми в такие моменты). — Ох! — его полувсхлип, полувздох словно подпитал энергию, захватившую меня. Голова кружилась, и звон в ушах становился всё тоньше и выше. Доктор Беккер сделал два нетвёрдых шага назад, схватившись за сердце. Он опёрся на соседнюю к моей койку, а его лицо исказила гримаса боли. И в тот же момент всё будто выключилось и стало прежним. Силы отхлынули так же внезапно, как и появились: руки и ноги ослабели, вернулось жжение на месте ранения. — Чёрт! — Абсолютно согласен... — он сделал пару глубоких вдохов, крепко жмурясь, — Кажется, мне самому доктор не помешает. Ещё сердечный приступ на работе схлопотать не хватало. Да вкупе с галлюцинациями. «Галлюцинациями?». Мужчина потряс головой. — Кажется, отпустило. А вы такой... голосистый, я бы даже не подумал. Я в растерянности смотрел на него, не зная, что сказать, и не понимая, что вообще происходит. «Я ещё никогда подобного не ощущал...Меня как будто наполнило чем-то... могущественным, тёмным». — Так, ладно. Вернёмся к осмотру. Он стал осматривать рану у меня в животе. Я не стал опускать взгляд и держал глаза закрытыми. — Ну, что ж. Жить будете. Полежите ещё тут какое-то время: я понаблюдаю за тем, как заживает рана. И старайтесь лишний раз не волноваться. Ваш организм сейчас и так работает на износ. — Слушайте, доктор, я буду очень волноваться, если вы не скажете мне, наконец, где Дитер. Мне необходимо с ним поговорить. Это важно. Мужчина снял очки и потёр брови: — Это, боюсь, у вас не получится. Дитер уехал обратно в Англию. «Обратно?!». — Что?! — Знаю, он был вашим другом. Но, к сожалению, он должен был ответить на зов родины. «Родины?! Кто же ты такой, Дитер Болен? Почему не рассказал мне? Чего ты боишься? Что ты скрываешь?». — И что, он даже письма не оставил? Совсем ничего? Доктор Беккер пожал плечами: — Мне ни о каком письме не известно. Может, и оставил - я прибыл относительно недавно, и его здесь не было. Спросите мадемуазель Джейн Элисон, она может что-то знать. Эта женщина меня удивляет. Её знания выходят далеко за рамки того, что положено знать медицинской сестре. В период, когда больница была без врача, здесь всем заведовала она. Отлично справилась, между прочим. И хорошо знала доктора Болена. «Доктора... Ну уж я тебя найду! Решил поиграть со мной - будет тебе игра». — На сегодня у меня к вам всё. Я позову ваших друзей. Они там все часами дежурили: ждали, когда вы очнётесь. Только пусть они долго не остаются: вам нужен отдых. — Хорошо. Отвесив мне полупоклон, доктор Беккер покинул палату. Не прошло и минуты, как в комнату вошли Ханна, Луис и Ноэ. Луи встал ближе всех: рядом с моей кроватью. Я улыбнулся: — Привет. Как дела? — У нас-то? Да пойдёт, — спокойным тоном ответила Ханна. — Если не считать, что один знакомый недавно чуть не отправился на тот свет, — дополнил Ноэ. — Ага. Но это так, мелочи. Повисла тишина. — Слушайте, я понимаю, что натворил глупостей… — Ты это так называешь? "Глупостями"?, — заявил Ноэ уже более повышенным тоном, а его поддержала подруга. — Ради бога, Бернд, ты ведь почти умер! Я сполз ниже на кровати: — У меня нет сил выслушивать нотации. Вы только за этим пришли? Чтобы отчитать? Если да, лучше поговорим в другой раз. Ханна пристыженно прикусила губу, а Ноэ, закрыв глаза и запустив одну руку в волосы, тяжело вздохнул. — Прости. — Ты просто нас очень, очень напугал. — Главное - теперь ты в порядке, — мягко сказал Луис. — Более или менее, да, — я подумал об этом странном приступе: мог ли он быть последствием ранения? «Поразмышляю об этом позже». — Уверена, ты быстро поправишься. Но можно попросить тебя больше не ходить в деревни под атакой? — Можно, — это заставило меня даже слегка хихикнуть. Атмосфера немного разрядилась, и я расслабился, позволив себе насладиться компанией и беседами. Было приятно ощутить спокойствие и на мгновение отпустить вопросы, роем жужжавшие у меня в голове. Ханна говорила про семью и новую работу официанткой, Ноэ - о создании музыкальной группы и новых вечеринках. Луис отправился в ту самую деревню, чтобы разобраться с последствиями и помочь забрать тела. Он не стал слишком подробно рассказывать, как прошла эта вылазка. — Доктор Беккер сказал тебе, что Дитер уехал? Я кивнул: чуть резко, чувствуя, как снова погружаюсь в неприятное состояние - смесь из разочарования, печали и непонимания. — Он и с нами не попрощался, — заявила Ханна, — Меня на пороге больницы встретил мистер Беккер. Просто поставил перед фактом, что он в другой стране. — Я так и не понял, почему ему так внезапно понадобилось уехать, — задумчиво сказал Луис, потирая затылок. — Может, вызвало правительство? С другой стороны, он ведь просто был доктором, что я несу? — хмыкнул Ноэ. — Это наталкивает на определённые мысли. Он ведь даже не говорил нам, что Англия - его родина, и что он работал врачом! — Думаете, он мог быть шпионом? — Нет, конечно. Я ему доверяю, — ответил я, — Он никогда бы не стал… — мысль оборвалась, — Нет, он никакой не шпион. Просто грустно и неожиданно, что он не поделился с нами такой информацией. — Может, он напишет? — с надеждой в голосе спросил Луис, — Должен же… Мы с ним давние друзья… — Кто ж теперь знает. Воздух потяжелел. Каждый из нас углубился в собственные мысли. Всех тяготило понимание того, что мы можем никогда больше не увидеть человека, ставшего нам… другом. — Ну, мы, наверное, пойдём, — заявил Ноэ, держа за плечи подругу, — Тебе нужно восстанавливаться. — Поправляйся скорее, — мягко промолвила та. Они направились к двери: Луис шёл последним. Он обернулся, чтобы взглянуть на меня, и мягко улыбнулся. Вскоре они покинули меня и дали возможность поспать. Однако сон никак не шёл. Вернулись все эти размышления о моём собственном чудесном исцелении, вопросы о том, почему Дитер уехал так внезапно и почему молчал о родине и профессии, и эта странная вспышка во время разговора с доктором… Страхи и сомнения заполонили мозг, отказывались отпускать. Разум не был готов работать на полную мощность. Мысли путались, я всё время терял нить. Одно было ясно точно: я должен был связаться с Дитером. «Вот только что-то подсказывает мне, что он уехал, никому не сказав, как раз потому что не хотел объясняться. Вряд ли мне стоит надеяться, что эта Джейн Элисон согласится дать мне его адрес. Она ведь точно должна знать. Хах, а ведь даже о ней он молчал…». Я понимал, что нужно дать себе время. «Я должен прожить все эти эмоции, а потом, может, я смогу переключиться. Нужно хотя бы попытаться что-то вспомнить.Что произошло после того, как в меня выстрелили?..». Надавив кончиками пальцев на виски, я вернулся к ночи, в которую почти умер. Вспомнил запах гари, истошные крики, с каким аппетитом огонь пожирал деревенские дома. Вспомнил тела и шок, который заставил меня остановиться. Вспомнил тот самый выстрел. «А дальше?». Но я словно бился кулаками о толстое звуконепроницаемое стекло. Дальше была только пустота. «Ох, ну, давай, думай!». Что-то вдруг стало всплывать в сознании. Я вспомнил чьи-то крики, пробивающиеся сквозь шум и уходящее сознание… Это был голос Ноэ. Он звал меня по имени. Потом - темнота. Кромешная, бездонная. Я не умер - только отключился, но абсолютно точно был на пути к смерти. «Это всё? Нет, должно быть ещё что-то. Я точно знаю».***
Пришлось вспомнить её - эту необъятную бездну. По коже пробежал холодок. Так жутко - там я был совсем один, сам по себе. Помощи ждать неоткуда. Но вдруг сквозь толщу пустоты прорвался знакомый голос… — Он не может умереть. Не может. Я не позволю! Я помнил, как барахтался так близко к поверхности, пытался вынырнуть, но меня всё затягивало вниз... — Рана слишком серьёзная, — послышался ещё один голос. Мужской, — Мне жаль… — Нет! Этот крик разорвал воздух, такой резкий, глубокий, полный беспомощного гнева и отказа мириться. — Я знаю, о чём ты думаешь. Но он без сознания. Ничего не получится. — Должен быть выход. Что-то другое. Хоть что-нибудь. За этим - осторожная тишина. А потом - покалывание в ладони и теплота чьей-то кожи… — У него почти не осталось времени, — продолжал женский голос, — Нет у нас выхода. Его уже не спасти. Даже твоих сил здесь будет недостаточно. — Да, но что если... Его тут же перебили. — Ты знаешь правила. Баланс нельзя нарушать. — Я не об этом. Кажется, я знаю, что делать. Но ты должен будешь мне помочь. Долгое молчание. — Я на многое для тебя готов. Ты это и так знаешь.***
Я надеялся, что это поможет мне разложить всё по полочкам, но на деле воспоминание только больше меня запутало. «И могу ли я доверять сам себе в том, что я это не придумал?». Изнеможение меня нагнало, и на этот раз мне удалось уснуть: сном неглубоким и беспокойным.