Багряные листья

- ... влезть из-за этого в долги. А это совсем не смешно, Мин Юнги. Точнее, это очень смешно, но я твой лучший друг, и если ты умрёшь от голода и при этом избытка кофеина в организме, именно мне придётся... Оу... Чон Хосок и в самом деле лучший друг на свете. Он из тех, кто всегда рядом, на связи в любое время дня и ночи, безропотно одалживает денег, не требуя вернуть их в срок, подставляет надёжное плечо для нытья по типу весь-мир-говно-а-я-нет-так-почему и всё в этом духе, но - иногда его слишком много. Юнги на самом деле обожает Хосока - насколько один брутальный парень может обожать другого брутального парня - но иногда Хосок и в самом деле слишком... Слишком. Как, например, тогда, когда начинает охать и ахать над ним в заботе приёмной матушкой-наседкой или узнаёт о том, что у Юнги заимелся очередной краш. Особенно в последнем случае. - Юнги-хён! Ты пришёл! - Ага. Да. Ясно. Юнги мученически стонет - про себя, разумеется - пихает разулыбавшегося - серьёзно, слишком много зубов, они не в рекламе зубной пасты - Хосока острым локтем в бок и направляется к барной стойке кофейни, за которой стоит... Ну да, его очередной краш. В защиту Юнги, в этот раз он не собирался искать неприятности на свою задницу и сердце. Просто он - творческая личность, мысленно проживающая жизнь в клипах с музыкальных каналов, и его любимое время года - осень. Жизнь взрослых - скучнейшее дерьмо в мире, так что с того, что он решил раскрасить свою яркими красками? И даже если он иногда перебарщивает с попытками превратиться в хуманизацию осенних подборок с пинтерест, кому какое дело? В конце концов, Юнги любил вязаные шарфы, безразмерные худи и реки кофе ещё до того, как это стало частью пинтер-осеннего мейнстрима. - Привет, Чонгукки, - с лёгкой улыбкой здоровается он, игнорируя звуки умирающего кита за спиной. Хосок лучший в мире друг, но какой же он раздражающий. - Как обычно? - спрашивает Чонгук. Он склоняет голову к плечу, как делает Холли, когда Юнги сюсюкается с ней, подставляя кольцо из пальцев ради милых фотографий. Делу не помогает то, что Чонгук весь такой высокий, широкоплечий и весьма мускулистый парень, закутанный при этом в нежно-голубого цвета свитер крупной вязки и завязавший свои отросшие вьющиеся волосы в хвост на макушке. На резинке крошечная мордочка «Hello Kitty», так что резинка точно принадлежит Тэхёну, сменщику Чонгука, и да, пометка на будущее: не знакомить эту болтливую катастрофу с Хосоком во избежание необходимости переезда в другую галактику. - Да, пожалуйста, - отвечает Юнги после - не такого уж и незаметного - пинка по ноге от Хосока, который, разумеется, решил нарушить его залипание и повисшую из-за него тишину попыткой оставить на его бренном теле синяк, будто Юнги и без того недостаточно избит жизнью. - Будет готово через десять минут! Пожалуйста, присаживайтесь, где вам удобно! - Вау. Никогда не думал, что почувствую себя третьим лишним в кофейне из всех мест, - откровенно паскудно ухмыляется Хосок, когда они усаживаются за столик в углу помещения возле окна, откуда открывается хороший вид на широкую мокрую ленту проезжей дороги и ведущую в парк по ту сторону увитую плющом арку. - То есть, не то чтобы я хотел выпить чего-нибудь горячего после того, как притащился с тобой в это откровенно хипстерское местечко через три квартала от студии, когда буквально на соседней улице есть несколько кофеен с широким выбором и куда менее кусачими ценами. На фоне пинтерест-жизни Юнги Хосок определённо балерина в розовой балетной пачке - совершенно нелепая деталь, которая всё портит, отвлекая внимание. Ещё раз, Юнги обожает Хосока - они делят кожаные куртки на двоих, если это не признание в любви, Юнги не знает, что это - но его походы в эту кофейню существуют исключительно для того, чтобы успокоить нервы и поднять настроение; как и походы по кофейням в принципе. И для таких вещей есть правила, понятно? Всё вокруг должно быть окрашено багрецом и золотом, асфальт должен быть мокрым от недавно прошедшего дождя, на шее должен болтаться бесконечно длинный яркий шарф, а в руках должен быть огромный стакан с кофе; или же кружка, если речь идёт о кофейне. Никаких шумных Хосоков, высмеивающих его слабости и склонность к осеннему драматизму. - Или ты сейчас замолчишь, - впивается в него кошачьим прищуром Юнги, - или я начну разговор о Чимине. Улыбка Хосока тут же становится натянутой. Юнги не чувствует укусов совести, потому что если Хосоку можно стебать его по поводу влюбчивости и траты денег на кофе, доводящей до долгов - всего-то пару раз занял до аванса, серьёзно, как можно быть таким мелочно-дотошным? - то и ему можно тыкать Хосока лицом в собственную глупость, потому что верх тупости пытаться ухлёстывать за партнёршей по танцам только потому, что за ней ухлёстывает парень, который тебе нравится, когда вы с этим парнем несколько раз целовались, пусть и по пьяни, на вечеринке общих друзей. Как по скромному мнению Юнги, Пак Чимин едва сдерживается от того, чтобы запрыгнуть на Хосока, и пытается ухаживать за той девчонкой из их танцевальной группы лишь потому, что так якобы правильно, но не его дело раздавать советы после Сокджина, который оказался парнем Намджуна, второго лучшего друга Юнги, и, в общем, там была очень смешная и очень грустная история - но больше смешная - так что не надо об этом. - Юнги-хён, готово! Чонгук появляется возле столика как раз вовремя, чтобы предотвратить ядовито-плевательную войну. Весь такой мягкий в своём свитере, со своими округлыми щеками, с глазами-полумесяцами и заячьей улыбкой, он опускает на столик поднос с заказом Юнги, и окей, Юнги и в самом деле пора перестать потакать всему сезонному и всё в этом духе, потому что все эти латте-с-тыквой-шоколадом-и-куркумой выглядят клёво, но половина из них максимально странная на вкус, а ещё Юнги не просто так порой занимает деньги - да, хорошо, это было больше, чем пару раз - потому что всё это осеннее великолепие, пополняющее галерею его телефона новыми фотографиями, стоит столько, что впору выставить на торги чёрного рынка одну из своих почек. - Разве ты не самый лучший, Чонгукки? - одаривает его ещё одной мягкой улыбкой Юнги. Чонгук начинает светиться, почти буквально. Юнги очень хочет обхватить его порозовевшие щёки ладонями и целовать до распухших ноющих губ, но тут Хосок снова пинает его по ноге под столом, и ауч! - А мне чёрный кофе, - лучезарно улыбается он Чонгуку. - И что-нибудь к нему. Не знаю, сладкий кекс? - Какой конкретно хотите? - исключительно профессионально - и откровенно скучающе - интересуется Чонгук, одаривая его мимолётным изучающим взглядом. - Есть маффины, муале, капкейки, сим... - Вау, стоп! - вскидывает ладони Хосок. - Чёрт побери, разве кекс это не просто... Не знаю, кекс? Чонгук одаривает Хосока исключительно раздражённо-снисходительным взглядом. Юнги громко - и очень довольно - сёрбает своим что-бы-это-ни-было. Потому что он тоже не понимает, зачем называть кексы с разной начинкой и вкусом теста десятью разными названиями, но он любимчик Чонгука - да, у него есть глаза и мозг, и он умеет ими пользоваться и прекрасно понимает, что тоже нравится Чонгуку - а потому ему его невежественность в этом отношении прощают. Приятно быть исключением. - Ему нравится шоколад, - говорит он, потому что хороший друг; и потому что ему нравится видеть, с какой скоростью и охотой Чонгук переключает на него своё внимание. - Так что подойдёт всё, где он есть в каком бы то ни было виде. - Сейчас приготовлю, - одаряет его ещё одной лучезарной улыбкой Чонгук, прежде чем вернуться к барной стойке. - Ну, это было грубо, - фыркает Хосок, выглядя, впрочем, больше позабавленным всей этой сценой, чем оскорблённым или обиженным. - Если этот парнишка ведёт себя так со всеми, кто не ты, я буду искренне удивлён, что сюда приходят люди. Правда в том, что Юнги никогда не видел в этом месте много людей. Есть свои завсегдатаи, но не толпы, как в каком-нибудь «Starbucks», это точно. Впрочем, будь иначе, Юнги бы и не ходил в это место. Ему нравятся тишина, уют и возможность побыть наедине со своими мыслями. Осень для него - самый плодотворный сезон в плане творчества, так что вязаные шарфы, кофе, выпечка и такие вот полупустые кофейни почти что жизненная необходимость. Иначе упорядочить обилие мыслей и чувств не получается, и тогда Юнги начинает тонуть; что никогда не заканчивается для него хорошо. Собственно, эту кофейню он нашёл именно в таком «не заканчивается хорошо» состоянии. Год назад ему хотелось творить: всё, что попадалось на глаза, вызывало цепочки ассоциаций, рифм и битов, но - будто огромный воздушный пузырь посреди трубы блокировал для воды возможность выплеснуться наружу через открученный напрочь вентиль. Юнги потерял сон. Юнги потерял аппетит. Он стал раздражительным, часто злился без повода, невольно срывался на всех вокруг, потому что идиотские вопросы по поводу его состояния доводили его до белых кругов перед глазами. Можно подумать, чьи-то слова смогут ему помочь.

- Ого! Вы выглядите так, будто умрёте прямо на нашем пороге. За счёт заведения! Я добавлю туда столько эспрессо, что мёртвый бы из могилы поднялся!

В тот промозглый сентябрьский вечер на Чонгуке были белая футболка и безразмерная чёрная толстовка с капюшоном. Его запястья были увешаны плетёными фенечками, волосы ещё были короткими, растрёпанными частым взлохмачиванием, и от него терпко пахло...

- Парень, твой парфюм ужасен. - Не ужаснее, чем ваше лицо.

... каким-то тяжёлым парфюмом, которым, как раскрылось позднее, Чонгук облился, чтобы заглушить сладковатый запах молочной рвоты от футболки, которую застирал не больше трёх часов назад после близкого общения с племянницей своего сменщика Тэхёна. Сменной одежды у него не нашлось, а до конца смены ещё было жить и жить, так что.

- Моё лицо великолепно. Тебе стоит проверить зрение.

Со зрением у Чонгука всё оказалось в порядке, как и с чувством юмора, и Юнги влип уже через неделю, да так, что вот прошёл год, а он до сих пор ходит в это откровенно обдирательское заведение, занимая денег у всех своих друзей, чтобы продолжать иметь повод видеться с Чонгуком. Впрочем, может, он и сдался бы, как сдавался не раз в своей жизни, и в самом деле ужасно влюбчивый, если бы Чонгук не доказал факт своего отличного зрения делом. Все эти взгляды, смущённые улыбки, искренние в своей радости от встреч приветствия - Чонгуку он тоже определённо нравится, и окей, где-то здесь два адекватных взрослых человека должны поговорить словами через рот и сходить уже хоть на одно свидание, но... У всего есть своя магия. Может, Юнги нужно поменьше сидеть на пинтерест и смотреть любовные дорамы на пару с Намджуном, но он в это верит. Чонгук появился в его жизни в тяжёлый период и с ходу раскрасил унылые будни яркими красками. Он может сколько угодно строить из себя очаровательную зайчатину, но правда в том, что он тот ещё саркастичный засранец, и его чувство юмора порой чернее чёрного. А ещё он заработал себе кучу плюсов умилением с фотографий Холли и умением читать атмосферу и настроение Юнги. Точнее, не столько конкретно этим умением, сколько способностью понимать в принципе. Друзья Юнги обожают распекать его за излишний драматизм и всё в этом духе, и пусть они не со зла, Юнги не может не наслаждаться тем фактом, что Чонгук не только не пресекает его драматизм, но и подливает масла в огонь, часто откровенно смеясь над его стенаниями в процессе приготовления очередного это-тыква-кофе-и-карамель-нет-я-не-провожу-на-тебе-эксперименты. И именно поэтому год спустя они продолжают топтаться на одном месте. Потому что Юнги привык, что хорошие вещи не для него. Эта кофейня вместе с Чонгуком за барной стойкой как часть вселенной «Унесённые призраками» или как тот кошачий мир по другую сторону невидимой дороги в «Сквозь слёзы я притворяюсь кошкой». И нет, обычно Юнги такое не смотрит, но у Сокджина было настроение, так что страдали все вместе; даже если всем понравилось, но кто признается, все они слишком брутальны для таких вещей. Но эй, по крайней мере, тот вечер аниме был куда менее эмоционален, чем когда Намджуну ударило в голову посмотреть «Укрась прощальное утро цветами обещания». Слишком много слёз и соплей на такое количество любителей кожанок, но все они были в одной лодке, так что никакого стыда. Как говорится, мужчины тоже плачут. Но возвращаясь к Чонгуку. Он слишком хорош. Весь такой приветливый и общительный, и понимающий, и очаровательный, и настоящая заноза в боку. А ещё он любит безразмерные вещи, не чурается пастельных тонов, и от него всегда так вкусно пахнет, что хочется уткнуться лицом в шею и дышать, дышать, дышать. Разумеется, большую часть этого запаха составляют ароматы выпечки и кофе, потому что Чонгук работает в кофейне, но там есть и что-то от дождя, сладких яблок, прелой листвы, и да, Юнги по уши, по самые уши. Он хочет ходить с Чонгуком на свидания, хочет держать его за руку, хочет обнимать его, хочет дышать им, хочет целовать его улыбку, хочет... - Почему ты просто не позовёшь его на свидание? Это было бы куда продуктивнее, чем продолжать тратить деньги на весь этот кофейный кошмар, в котором от кофе одно не по назначению используемое название, - спрашивает - всегда такой бестактный, никакого уважения к чужой душевной организации - Хосок после того, как Чонгук выставляет его заказ на их столик, одаривает Юнги ещё одной улыбкой и уходит. - Почему ты всё ещё мой лучший друг? - фыркает Юнги, разламывая на части свою любимую сливочно-апельсиновую тарталетку. - Нет, серьёзно, - указывает в его сторону десертной ложечкой Хосок, понижая голос, чтобы со стороны не было слышно, о чём идёт речь. - Вы определённо знакомы довольно давно. Нет, не надо отрицать, я прекрасно знаю, как тяжело ты сходишься с людьми. Уровень лёгкости вашего общения говорит сам за себя. Ты нравишься ему. Он нравится тебе. В чём проблема? Проблема в том, что осенняя магия на то и осенняя. И Мин Юнги осенью - не тот Мин Юнги, что существует в остальное время года. Зима, весна и лето - три сезона из четырёх Мин Юнги настоящий затворник и засранец, что только и делает, что зарывается по уши в работу и ненавидит весь мир, потому что слишком холодно, слишком мокро, слишком жарко, жарко, жарко, эй там, наверху, отключите уже свой прожектор! Осенью всё просто чудесно, оно соответствует настроению Юнги и его философии жизни, его рабочему и не только ритму, но остальную часть года... Что ж, если даже его самые лучшие без-нас-ты-давно-был-бы-мёртв друзья предпочитают пересекаться с ним как можно реже, общаясь через интернет и искренне сочувствуя Намджуну, который связан с ним работой и никуда сбежать не может, то чего ожидать от Чонгука? Новые люди так быстро устают от Юнги. Чонгук не станет исключением. - Всем приветик! Чёрт возьми, помогите мне с этими пакетами! О, Юнги-хён! Подержи-ка! Эй, новый красавчик, я сейчас уроню всё это! Нет. Нет, нет, нет! Крик Юнги могли бы услышать в другой вселенной, если бы он закричал вслух, а не в своей голове. Но в его руках каким-то образом оказывается ребёнок, и он застывает в ужасе, задержав для верности дыхание, пока Ким Тэхён из всех людей - нет, нет, нет! - кокетливо подмигивает Хосоку, который удивлённо смотрит на него широко распахнутыми глазами, но быстро приходит в себя и подмигивает в ответ, честно пытаясь удержать все впихнутые в его руки пакеты. - Хён, зачем ты вернулся? - выходит из-за барной стойки Чонгук, скрещивая руки на груди. Тэхён стреляет в его сторону пистолетиками из пальцев, приторно улыбается, и, Боги, нет, пожалуйста! Юнги знает это лисье выражение лица. Именно так Тэхён обычно смотрит на него и улыбается ему, прежде чем начать рассказывать смущающие вещи о Чонгуке, который постоянно воздыхает о ком-то, интересно, о ком, и который с тоской смотрит на каждого нового клиента, который не ходячая угроза, сочетающая в себе взгляд убийцы и мимимишность того хмурого мемного котика, интересно, кому бы подошло такое описание, как ты думаешь, Юнги-хён? - Закончил с новыми покупками для моей принцессы и пришёл закинуть их домой, - отвечает Тэхён; а после одаривает Юнги полным откровенной жалости взглядом. - Хён, ты не умеешь держать детей или что? Она не хрустальная. - Хрустальная, - на автомате отвечает Юнги, широко распахнутыми глазами глядя на малышку в своих руках, ту самую племянницу Тэхёна; которая смотрит на него в ответ и начинает похныкивать. Боги. - Или взрывоопасная. Как бомба. Бомба из хрусталя. Забери её. - Не могу, нужно отнести все эти пакеты наверх, - откровенно хищно улыбается Тэхён, прежде чем схватить Чонгука за плечо и пихнуть в его сторону. - Чонгукки, покажи хёну, как правильно держать ребёнка. Эй, новый красавчик, - ещё одно подмигивание Хосоку. - А ты поможешь мне донести все эти пакеты. - Чон Хосок вообще-то, но и «красавчик» меня устраивает, - смеётся этот грязный предатель, прежде чем направиться вслед за Тэхёном к двери по ту сторону барной стойки. - Ты живёшь здесь? Это твоя кофейня или что? - Она принадлежит моей старшей сестре, которая достаточно бессовестна, чтобы спихнуть всю работу на меня вместе со своей дочерью, пока катается по стране в поисках вдохновения для новых рецептов. С другой стороны, зато у меня есть куча привилегий, одна из которых позволяет принимать на работу друзей, если их руки не растут из задницы. Хотя желание избавиться от Чонгука в последнее время всё больше и больше. Знаешь, эти моменты, когда ты заканчиваешь смену и хочешь поскорее уйти и завалиться спать, но тебе в лицо тычут телефоном с тысячей и одной фотографией некоей Мин Холли, бормоча какой-то бред о том, как странно не быть женщиной, но испытывать животное желание заграбастать себе конкретного мужчину, потому что он будет отличным отцом для ваших будущих детей? Ну, в данном случае, щенков, но детали. И это не говоря о... Тэхён продолжает говорить, но его голос - как и громкий смех Хосока - постепенно стихают где-то в коридоре за дверью, которая вскоре захлопывается с негромким щелчком. Юнги медленно переводит взгляд на Чонгука. - Пожалуйста, ничего не говори, - едва слышно бормочет тот. Если бы не хрустальная бомба в руках, Юнги сгрёб бы красного до ушей - серьёзно, даже его уши покраснели - Чонгука в охапку и зацеловал до звёзд перед глазами. Но в его руках крошечный ребёнок, который начинает хныкать всё сильнее, и вау-вау-вау, Юнги может понять тот бред, что Чонгук нёс Тэхёну про инстинкты и прочее дерьмо, потому что когда Чонгук забирает племянницу Тэхёна из его рук и прижимает к груди, начиная при этом с ней ворковать, это делает с сердцем Юнги страшные вещи; настолько ужасные, что... - Встречайся со мной, - выпаливает Юнги; когда Чонгук вскидывает на него ошарашенный взгляд широко распахнутых глаз, добавляет: - Осенью, - и тут же бьёт себя ладонью по лицу. - Боги, забудь. Я несу бред, это просто... - Хён... Юнги много кто, но не трус уж точно. Поэтому, когда Чонгук зовёт его, он отнимает руку от лица, поворачивается к нему и... Вблизи от Чонгука ещё сильнее пахнет выпечкой и кофе, а ещё кондиционером для одежды от свитера, и лёгким парфюмом от кожи шеи, и спелыми яблоками, и сухой листвой, и самой осенью, и ноги Юнги совсем не слабеют в коленях в тот момент, когда Чонгук прижимается к его губам своими. Нет, всё совсем наоборот. Это как пять банок энергетика залпом и следом пара шотов эспрессо. Не то чтобы Юнги знает, каково это, его сердце дорого ему, и всё же. Когда Чонгук целует его, у Юнги в голове замыкает, а в крови вскипает адреналин, да так, что его начинает слегка потряхивать. Потому что Чонгук целует его, и было что-то про инстинкты и щенков, и он вообще-то терпел его целый год, и до Юнги вдруг доходит, что целый год - это не только осень, но ещё и зима, и весна, и лето, и холодно, и мокро, и жарко, жарко, жарко, мне нужно больше льда в этот раф и наплевать, что его так не пьют, Чон Чонгук, дай мне чёртов лёд, или клянусь Богом... - Я согласен, - шепчет с застенчивой улыбкой Чонгук, чуть отстраняясь, но лишь для того, чтобы прижаться к его лбу своим, щуря глаза в поблёскивающие тёмным янтарём полумесяцы. - Встречаться. Осенью. И не только, если захочешь. - Захочу, - сипит Юнги, потому что это происходит, да? Это и в самом деле происходит! - Осень и не только. Хотя за исключением осени я просто ужасен. - Я знаю, хён, - фыркает Чонгук, перемещая племянницу Тэхёна так, чтобы малышка сидела на его левом бедре, и да, это определённо творит с Юнги странные вещи. - Я имел дело с твоим гадким характером всё это время, если ты забыл. И эй, вот засранец! Но Юнги не находит в себе сил для того, чтобы разворчаться. Вместо этого он наконец-то воплощает в жизнь своё самое яростное желание всего этого года: сгребает Чонгука в охапку, зарывается пальцами в его волосы и втягивает в - ещё один, но детали - головокружительный поцелуй.

|...|