Все выходные Молчалин думал над словами Ленского. Благо хотя бы в школе он смог отвлечься от этих размышлений.
К удивлению многих, Ставрогина и Верховенского в классе не наблюдалось. Хотя они не уточняли, когда именно те приезжают.
– А где наши главные шутники? – недоумевала учительница английского в начале урока. Честно говоря, она даже себе не хотела признаваться, что из-за тандема вести уроки у десятого класса было куда интереснее.
– Они ещё в пятницу на соревнования уехали, – быстро пояснил Разумихин. – Видимо, ещё не вернулись...
– Звали? – грациозно вышел из шкафа Ставрогин. Дверцы от резкости жалобно скрипнули. На лице Коли красовалась лучезарная улыбка. Сам он выглядел отдохнувшим, но чуточку вялым, возможно, потому что не выспался.
– Ой! – учительница подскочила от неожиданности. Всё-таки подозрения, что тандем был здесь все это время, в ее голову не закрались. Тем более их рюкзаков нигде не было. – Совсем меня не бережете. Зачем так пугать?
– Так это же традиция, – как черт из табакерки, выпрыгнул из-под парты Верховенский. А вот Петруша выглядел куда бодрее товарища.
Тут даже одноклассники испугались. Учительница шумно вздохнула и опустилась на стул.
– С вами с ума сойти можно...
Впрочем, на эффектном появлении тандем не остановился. Петя и Коля были удивительно оживленные после своих соревнований. Победили скорее всего, как решили десятиклассники.
Учительница дала небольшую срезовую работу по пройденной теме. Десятиклассники, безусловно, слегка приуныли. Особенно Аркаша, который вообще тему не понял. В гробовой тишине Разумихин искал ответы, Ставрогин и Верховенский синхронно качались на стульях, Ленский почти спал, Молчалин с особым вниманием изучал задания, Аркаша молча страдал, Базаров пытался ему помочь, Чацкий быстро справился и закрашивал клеточки на полях, Онегин пытался разбудить Володю.
– Ты вообще когда лёг? – недовольно спросил он.
– Вообще-то очень рано, – тихо отозвался Ленский. Женя даже обрадовался, хотя Володя быстро прервал зародившуюся эмоцию. – В пять утра наверное...
Онегин тяжело вздохнул. Ну что ему с ним делать? Только если английский ему решить. За это Женя и взялся.
Вдруг, раздался грохот. Все дружно повернулись на шум. Оказалось тандем беса и балбеса докачался на своих стульях и дружно упал, утянув за собой парту.
– Вот дураки... – констатировала факт учительница.
Тандем быстро поднялся, извинился и уже в тишине десятиклассники дописали работу.
А уже на следующем уроке, литературе, Ставрогин с Верховенским незаметно приделали искусственные бутоны роз на кактус, сообщив учительнице, что ее превосходный кактус-Игорь зацвёл. Марина Васильевна очень удивилась такой новости, ведь напрочь забыла о существовании этого растения на дальнем подоконнике. Приглядевшись к цветам получше, она поняла – это розы, которые никак не могли вырасти на кактусе. Догадаться, что здесь замешаны руки Ставрогина и Верховенского, было не трудно. Однако снимать цветы учительница не стала.
– Так, ну рассказывайте, как все прошло? – после урока поинтересовался Петруша, намекая на школьные соревнования.
Ребята как раз толпились перед закрытым кабинетом ОБЖ, поэтому под опрос благополучно попадали все одноклассники.
– Кстати, видео от Аркаши мы видели, – ухмыльнулся Коля. – Красавчик, Саня, четкий бросок. Уделал их красиво.
Чацкий гордо улыбнулся. Правда, его тоже немного уделали.
– Он потом ещё раз так закинул, – гордо, будто сам это сделал, заявил Разумихин.
– Да-да, это я, – пафосно поправив очки, отозвался Сашка. Ох уж эта популярность. Всего-то надо уметь кидать трехочковые. А заодно научиться справляться с недовольными, пока они к серьезным действиям не перешли. Всегда найдутся злые завистники...
Незаметно обсуждение переключилось на волейбол. Подключился Аркаша, увлеченно описывая игру в субботу, не забыв упомянуть реактивные подачи Базарова, которые соперники очень долго не могли отбить.
– Как нога, кстати? – тихо спросил Ленский. Молчалин поднял глаза на Чацкого.
– Уже лучше, но все ещё больно, – спокойно пожал плечами тот.
– ...А как мы красиво финты делали! – продолжал болтать Аркаша.
Прозвенел звонок, принося с собой Максима Максимовича.
– Соревнования так и не отпустили вас? – хохотнул он, пуская наконец учеников в кабинет. Те выглядели такими оживлённым и довольными, что невольно сам заряжаешься.
– Конечно, это ж сколько эмоций! – кивал Разумихин.
– Ладно-ладно, – учитель добродушно улыбнулся, – хочу поздравить ваш класс с безоговорочной победой. Вы у нас самые спортивные получились.
– Как же иначе, – вскинулся Верховенский, – перед вами будущие чемпионы по фехтованию, между прочим.
– Класс знаменитостей, получается, – заметил Аркаша.
Ну а что? Ставрогин и Верховенский личности незабываемые, ещё и фехтовальные; Кирсанов как минимум планировал стать художником, а насколько популярным время само покажет; Ленский – поэтом и писателем; на счёт Чацкого можно не сомневаться, в своём деле его точно быстро заметят и запомнят; Базаров, вероятно, будет известным хирургом, со своими то знаниями; а у кого-то наверняка найдется что-то, что они в школе не показывали и о чем не рассказывали.
– Вот на встрече выпускников и посмотрите, – хмыкнул Максим Максимович. – Но к уроку надо вернуться, надеюсь про репортажи вы не забыли. Кто-нибудь готов?
– Конечно! – отозвались десятиклассники.
– Тогда несите флешки, сейчас вместе посмотрим. Кстати, – вспомнил учитель, принимая флешку у подоспевшего Верховенского, за которым уже выстраивалась очередь, – я немного задержался, потому что получал распоряжения по поводу предновогодних дней, то есть части этой и начала следующей недели. Так вот, настоятельно прошу кого-нибудь из вас поучаствовать в конкурсе новогодней стенгазеты среди старших классов. Кто у вас рисующий?
– Ну я, – выглянул из очереди Аркаша. – А тема свободная?
– Да, только работа должна быть связана с Новым годом. Можешь взять себе кого-нибудь из класса в помощники. Саму стенгазету желательно сдать в четверг, край – пятница. Надо успеть провести оценку и повесить их. Ватман, к слову, можете взять у меня в шкафу.
– Та-а-ак, – потёр руки Аркаша, оглядывая кабинет, – Лёха, не хочешь помочь мне с рисованием?
– Могу, – неуверенно кивнул Молчалин.
– Отлично!
– Погоди, ты умеешь рисовать? – округлил глаза Чацкий. Даже если и умеет, откуда Аркаша знает?
– Ну так видно же. Свой своего издалека найдет, – усмехнулся Кирсанов. – К тому же Лёша пару раз рисовал на уроке на листочке. Я случайно увидел. Красиво, кстати.
– Капец ты глазастый, – удивился Ленский.
– А ты чего молчал? – обратился Чацкий к Молчалину.
– Ну вы не спрашивали, – неловко пожал плечами тот.
– Не спрашивали, – проворчал Володя. – Так ты и не показывал. Теперь уж признавайся, сколько у тебя ещё талантов?
Лёша только опять плечами пожал.
– На этом все вроде.
– Ну смотри нам. Потом ещё обязательно рисунки покажешь, – пригрозил Сашка.
Аркаша тем временем вынырнул из шкафа. Он там чуть не свалил на себя кучу книг, папок и бумаг. Зато ватман добыл.
– Лёх, – позвал Кирсанов, – иди сюда. Подумаем что и как делать будем. У меня как раз одна идея появилась. Нужно твое мнение.
Молчалин кивнул и подошёл к нему в конец класса.
Максим Максимович отдал флешку Онегину, который был последним из сдающих. Внезапно в кабинет зашёл Фамусов. Выглядел он весьма устало, хотя сегодня только понедельник.
– Кхм, позвольте я быстро сделаю объявление, – кивнул он своему коллеге и продолжил. – Чацкий, Верховенский, нужно, чтобы вы помогли с новогодним выступлением для младшеклассников. Времени очень мало, с завтрашнего дня вместо последних трёх уроков идите на репетиции в актовый зал. Понятно? Вот и славно.
Не дождавшись ответа, Павел Афанасьевич ушел. Видимо как-то взаимодействовать со своим ненаглядным классом не очень хотел. А может был занят. Саша и Петя переглянулись. Довольно необычное заявление им поступило.
– Везёт вам, я смотрю, – посмеялся Максим Максимович. – Я готов включать ваши видео.
Класс тут же притих, обращая внимание на экран проектора. Первым включили репортаж Базарова и Верховенского. Многим очень понравился прикол с лопатой, да и в целом видео получилось интересным. Просматривая репортажи, ребята вспоминали, как же классно было все это снимать. Особенно хорошо съёмки запомнили Чацкий с Молчалиным. В некоторых моментах, кто-то из ребят усердно что-то объяснял другому, показывая на экран. В запланированных забавных моментах слышались смешки, из-за чего авторы гордились проделанной работой.
Показ красиво завершился репортажем Ставрогина и Фамусовой. Противоречащие словам Сони действия Коли тоже всех повеселили.
– Какие же вы всё-таки молодцы! – от всей души порадовался Максим Максимович. – Теперь смело можете не ходить на мои уроки, либо коротать тут время, занимаясь своими делами. Но напомню: главное, чтобы никто не заметил вашего вольного плавания по школе. А то всем нам достанется.
Десятиклассники участливо и довольно закивали, осыпая учителя обещаниями и гарантиями. Времени до звонка практически не осталось, считанные минуты. Лёша с Аркашей, быстро переключившие внимание на плакат, не успели сделать все, что хотели. Только идею и продумали, нужно было хотя бы наметить примерное расположение и масштаб. Для этого они решили немного задержаться после уроков. Ватман Аркаша вызвался таскать с собой.
Следующие уроки шли более-менее спокойно. Разве что тандем постоянно переговаривался. Похоже, на грядущую сценку для младшеклашек у них появились планы.
***
– Володь, ты точно не пойдешь со мной? – спросил Чацкий, подходя к раздевалке.
Из-за наплыва оравы других учеников, гардероб походил на Куликовскую битву.
– Чего? Не слышу, – переспросил Ленский. Битва за куртки сопровождалась соответствующим шумом. Да и Володя отвлекся, выискивая безопасный уголок.
Саша повторил вопрос.
– А! Нет, я Жене пообещал пойти погулять, мы давно договорились. А ещё я пока не прочитал взятые книги...
– Хорошо, понял-принял.
– Но ты же пойдешь? – спохватился Ленский. Что же он, зря Молчалина туда отправил?
– Пойду конечно, давно засматриваюсь на одну книгу.
Володя облегчённо выдохнул.
– А Лёша не с нами? – уточнил Саша, когда они смогли наконец выйти с поля боя, чтобы надеть куртки.
– Так они остались стенгазету делать. Аркаша, кстати, писал, что нас ждёт нечто невероятное.
– Что ж, ждём с нетерпением.
– Однозначно.
***
Молчалин не знал что делать. Отчаянно не знал. Однако, подталкиваемый неведомым чувством, продолжал шагать к городской библиотеке, где по словам Ленского находился Чацкий. Вопросы о стенгазете он с Аркашей решил быстро. Это частично помогало отвлечься от предстоящей библиотечной миссии. За выходные Лёша четко решил послушать Володю и просто поговорить с Сашей. Хотя в мыслях все было куда проще... Предугадать реакцию Сашки он не мог, но Ленский вроде дал понять, что Саня поймет и противиться не будет.
Молчалин даже не заметил, как оказался перед дверью. Посомневавшись минуту, он всё-таки зашёл в библиотеку. Что ж, была не была. Дверь за спиной шумно закрылась. Пути назад нет.
В зале регистрации Саши не было. Это хорошо. Зато знакомое пальто покоилось на вешалке. Лёша повесил рядом свою куртку. Рюкзак он тоже оставил там, не таскаться же с ним по всей библиотеке, к тому же особо ценного там ничего нет, не страшно. А вот заходить в главный зал было боязно. Былые крупицы уверенности стремительно улетучивались. Собравшись с мыслями, Лёша шагнул в зал.
Справа вся стена была в окнах, а левая, наоборот, заставлена полками с книгами вплоть до потолка. Другие полки расположились в несколько рядов поперек зала. Между рядами, под окнами, стояли кресла и диванчики. От входа всех мест видно не было, поэтому Лёше пришлось пройти дальше, почти что крадучись, чтобы ненароком не столкнуться с Сашей.
Чацкий, в свою очередь, оказался в самом дальнем углу. Он, скрестив ноги, сидел на кресле с книгой в руках. С какой именно Лёша не увидел, все его внимание забрал сам Саша. Очки он поднял на макушку, из-за чего волосы слегка разлохматились и топорщились в стороны. С такой прической не сочетался серьезный взгляд, увлеченно бегающий по строчкам. Свет из окон мягко ложился на окружение, создавая весьма уютную атмосферу.
Лёша резко опомнился и сделал пару шагов назад, пропадая из возможного поля зрения Саши. Хотя какое у него поле зрения, он же без очков, а с таким зрением вряд ли Лёшу быстро заметит. Если вообще заметит. Тогда чего прятаться? Вздохнув и медленно выдохнув, Лёша вышел из книжного укрытия. В этот момент Саша зашевелился, чтобы перевернуть страницу. Правда Лёха сильно испугался, быстро достал первую попавшуюся книжку, открывая ее где-то посередине, и поднял повыше, пряча лицо. Да почему ж так волнительно? Все же просто – подошёл и все сказал. Но что сказать..? Как там Володя говорил? Упомянуть неловкость, решить вопрос отношений, а Саня сам подхватит. Но подхватит ли? Кажется, Лёша задавался вопросами по кругу... А вдруг Саша занят и видеть никого не хочет, поэтому и снял очки. В школе то учебники в очках читает. Нет, такими темпами Лёша до скончания веков маяться будет. Надо действовать. Тем более он уже пришел сюда, только шаг сделать навстречу и начать нужно... Лёша сосредоточил взгляд на строчках взятой книги. Может там чего полезного найдется.
«Глаголом жги сердца людей»
Пушкина схватил, походу. Если бы Лёша мог зажечь словами сердце Саши... Но он всегда молчал, подстать фамилии. Особенно в делах сердечных. Куда ему до красноречия Чацкого? Саша всегда смотрит в саму суть вещей, слой за слоем открывая разные смыслы. Слушать его рассказы о прочитанной книге всегда безумно интересно. А когда книга наполнена символизмом и скрытыми смыслами, то становится вдвое интереснее. Лёше казалось, что Саша видит гораздо больше чем он сам. Но самое главное – Саша делится всеми открытиями, мыслями, предположениями. Причем так ярко и подробно... Лёша до этого даже не замечал, что любит тех, кто много говорит. Говорит так же увлеченно, как Саша. Да что уж там, любит он именно Сашу. Вряд ли кто-то другой сможет говорить как он. Вот кто точно «глаголом жжёт сердца людей»...
– Что читаешь?
С довольно громким для столь тихого места хлопком, возле головы Молчалина разместилась рука Чацкого. Сам же Саша с ехидной ухмылкой заглядывал в книгу, находясь в паре сантиметров от лица Лёши. От неожиданной близости Лёшка вздрогнул, захлопнул книгу, опуская руки. Взгляд от янтарных глаз он отвести не смог.
– Ничего... – шепнул в ответ Лёша. Кровь предательски прилила к щекам.
Сашу такой ответ не устроил, поэтому он одним лёгким движением выхватил книгу. Оставаясь все также близко.
– Пушкин, «Избранное», – тоже шепотом прочитал Чацкий. – Володя попросил что ли?
– Нет, – тут же отозвался Молчалин, – я сам пришел.
– И зачем же? – задорно спросил Сашка, все ещё не повышая голос.
Шепот придавал ситуации какой-то необычный эффект. Лёша продолжал неотрывно смотреть Саше в глаза. Опять в голове возник до раздражения частый вопрос. Что сказать? Лёша уже изрядно устал от этих сложных дум и решений.
– Я...
И все же много говорить он не умеет. И не хочет.
– Люблю тебя... – едва слышно прошептал Молчалин.
Теперь настала очередь Чацкого покраснеть. Несколько эмоций отразились на его лице. Удивление, неверие, подозрение, смущение.
– Погоди... Ты серьезно?
На миг у Лёши земля ушла из-под ног. А если Саша отвернется, разочаруется, возненавидит или ещё чего похуже... Осознав, что случайно перепугал Лёшу, Саша тихо выпалил:
– Вообще-то я думал взять признание на себя. Но опоздал.
– Ты бы «сжег» мое сердце дотла.
– Я же не настолько красноречив...
– Настолько.
– Хм, – Саша хитро улыбнулся, в его глазах искрилась теплота, – ну да, я бы подобрал для тебя лучшие слова и обороты русского языка. Да что там русского... Tu es indescriptible dans n'importe quelle langue. Je t'aime.
– Moi aussi.
Опять Чацкий в шоке смотрел на Молчалина.
– Я просто выучил на всякий случай, – посмеялся Лёша. – Je t'aime. Moi aussi. Но не представляю, что ты сказал до этого.
Саша тепло улыбнулся. Он наклонился к уху Молчалина и прошептал перевод. Лёша вновь смутился и не знал что делать и как вести себя дальше. Поэтому он решил спасти себя из положения, в которое по сути себя же загнал.
– Мерси, кстати, а что за книгу ты читал?
Саша был не против сменить тему.
– О, мне кажется, тебе может понравится эта книга...
Взяв Лёшу за локоть, он повел его к диванчику и усадил. Сам быстро взял оставленную книжку и сел рядом.
Лёша был очень рад раствориться в очередном монологе Сашки, после такого сложного признания.
