***
— Эй, Лунатик, — позвал Сириус, хлопая Римуса по плечу, когда догнал его на пути к квиддичному полю. Римус резко обернулся, испугавшись, и вздохнул с облегчением. Его нервы были на пределе. — Раздражительный мальчик, а? Где ты прятался? Мы почти не видели тебя два дня, ты не ходил есть, кроме вчерашнего завтрака, и… — Сириус остановился и развернул Римуса за руку лицом к себе. — Что с тобой не так? Ты болен? Ты бледен, как привидение. — Я в порядке, — выдавил Римус. — И меня называют чертовой королевой драмы, приятель. Луна не раньше, чем… — Сириус на мгновение замолчал и нахмурил брови. — Две недели или около того. Так что дело не в этом. — Я знаю, когда луна, спасибо. Я же сказал тебе, я в порядке. Давай. Мы не хотим опоздать. Сохатый убьет нас, если мы пропустим матч. — И мне не нужно, чтобы он злился на меня из-за чего-то еще прямо сейчас. — Хвост уже там. — Очевидно, первое место за ним. А ты выглядишь так, словно вокруг тебя витает смерть. — Но я ведь всегда могу рассчитывать на то, что ты скрасишь мой день. Он стряхнул руку Сириуса со своего плеча и продолжил идти. Должно быть, я действительно в отвратительном настроении, раз сделал это. О боже, мне нужно поспать. — Лунатик! Эй, подожди, — Сириус догнал и толкнул его плечом. — Мерлин, Сохатый ведь не отравил тебя, не так ли? Он бы сказал мне, если бы планировал это. — А ты бы сказал мне, если бы он это сделал? — прищурился Римус. Сириус на мгновение заколебался. Римус фыркнул и ускорил шаг. — Ты можешь прекратить? Я бы сказал тебе! Ты же не думаешь, что я позволил бы ему на самом деле отравить тебя, не так ли? Мы друзья. НО если бы он планировал отравить Нюниуса… Римус вздохнул и продолжил идти. Прямо сейчас он действительно был не в настроении для этого. К ужину после того проклятого урока трансфигурации вся школа гудела: "Ты слышал? Поттер и Блэк пытались отделаться от МакГилликатти. Поттер в ярости, потому что они все испортили, и в этом был виноват Люпин. Не хотел бы я быть им прямо сейчас, невезучий сукин сын. Неудивительно, что его здесь нет. Лучше держись подальше от Поттера". На следующее утро люди были удивлены, увидев, что Римус был все еще жив, когда пришел на занятия. — Ну же, Лунатик. Мы никого не собираемся травить, независимо от того, насколько сильно они этого заслуживают. К черту слухи. Ты же знаешь, что они дерьмовые. Кроме того, в этом году Сохатый почти никого не заколдовал, зануда. Пытается хорошо выглядеть перед Эванс и все в таком духе, хотя, должен признать, Дамблдор был хитрым старым ублюдком, сделав его старостой. Вот почему ты мне нужен. Это было правдой. Не то чтобы Джеймс полностью перешел на другую сторону. Он просто следил за тем, чтобы ничего не предпринимать, пока рядом была Эванс. У них все еще были постоянные стычки со Снейпом, Розье и прочими, но, за исключением Приветственного Пира, которое было традицией, Джеймс явно затаился на фронте озорства и беспредела. Возможно… Он остановился у лестницы, ведущей к трибунам для квиддича, держась одной рукой за перила. — Он все еще ведет себя как капризный ребенок из-за эссе МакГонагалл. — Так ты поэтому выглядишь дерьмово? — поднял брови Сириус. Римус пожал плечами, и Сириус сузил глаза. — Когда ты в последний раз спал, мерзавец? Римус отвернулся и прочистил горло, пробормотав: — В среду. — Тупица, — Сириус ткнул его пальцем в спину. — Тупица? Ты живешь с тем же Джеймсом Поттером, что и я, больше шести лет. Ты думаешь, я до сих пор не знаю, как он действует? Я не спал больше двух дней, потому что ждал, что он заколдует меня во сне, и я не был в Большом Зале, потому что не хотел давать ему возможность отравить мою еду. Теперь доволен? — он начал подниматься по лестнице. — Я заметил, что ты взял карту. Мне кажется, тебе нужна сторожевая собака. Интересно, где ты мог бы найти такую. Римус фыркнул и остановился на полпути, оглядываясь через плечо. Если бы. — Да, но мне бы потребовался тот, кто не стал бы вступать в сговор со злоумышленниками. — Ты ранишь меня, Лунатик, — сказал Сириус, положа руку на сердце. — Я знаю тебя, Бродяга. Живу с тобой ровно столько же. Когда ты в последний раз говорил "нет" Сохатому? Сириус одарил его долгим, спокойным взглядом. — Ты был бы удивлен. Кроме того, — сказал он, отмахиваясь рукой. — На самом деле он не собирается тебя убивать, ты ведь знаешь. Возможно, всего лишь небольшое временное увечье, вот и все. Ты же знаешь его одержимость смещенными яйцами. Можно подумать, что он чертов педик, судя по тому, как он об этом говорит, — он побежал вверх по лестнице. — Давай, пошли. Я слышу, как Рамеш объявляет команды. Римус смотрел, как он проходит мимо, не отвечая, чувствуя себя немного расстроенным взглядом, которым наградил его Сириус. Он глубоко вздохнул. Действительно, чертов педик. Но Сириус был прав. В конце концов, ты должен доверять своим друзьям, и он доверял. Большую часть времени. Он покачал головой и последовал за Сириусом вверх по лестнице. Сторожевой пес. Хм.Глава первая
16 сентября 2023 г. в 21:12
Это началось как обычный четверг, по крайней мере, так думал Римус. Хотя, когда двое твоих лучших друзей главные нарушители спокойствия во всей школе, а третий, как правило, с энтузиазмом наблюдает за этим, "обычный" приобретал довольно широкое определение.
Сегодня это означало, что замок все еще стоит, никого не отправили в больничное крыло с висящими от ушей яйцами, и им удалось избежать наказания, когда Сириус превратил Каспиана МакГилликатти в феникса во время урока трансфигурации. Конечно, Каспиан самопроизвольно воспламенился и был срочно отправлен в больничное крыло, но у него не было ушей с яйцами. Фактически, в тот момент у него, бедняги, не было ни ушей, ни яиц.
— Ну, тогда, — сказала профессор МакГонагалл, свирепо глядя на Сириуса, когда она коротким взмахом палочки смела оставшийся пепел в маленькую миску. — Я полагаю, на сегодня ажиотажа достаточно. Для домашнего задания я хочу, чтобы вы все написали два фута об опасностях, присущих человеческой трансфигурации, и о том, как избежать инцидентов, подобных сегодняшнему. — Не обращая внимания на коллективный стон класса, она продолжила: — Мистер Блэк и мистер Поттер, каждый из вас напишет четыре фута, уделяя особое внимание тому, как и почему Закон трансфигурации Гампа конкретно предостерегает от попыток превращения человека в магические предметы и животных.
— Но, профессор, я не…
— Я совершенно уверена, что вы действительно это сделали, мистер Поттер. Четыре фута. С соответствующими сносками и указателями. На моем столе. В понедельник утром. Класс свободен, — она взяла миску с пеплом и вышла из класса, не сказав больше ни слова.
Джеймс нахмурился и повернулся, чтобы свирепо посмотреть на Римуса. Сириус что-то прошептал Джеймсу, и, когда Джеймс начал жаловаться, хлопнул его по плечу. Римус быстро взглянул на Питера, стоявшего рядом с ним. Питер смотрел на него с выражением, которое ясно говорило: "добром это не кончится", и Римус наклонил голову, внезапно заинтересовавшись ярко-бирюзовым пером, которое опустилось рядом с его ногой. Он взял его в руки и восхищался им, не обращая внимания на болтовню вокруг. У него были идеальные пропорции, крепкое, гладкое ребро. Он собирался положить его в сумку, когда перо бесцеремонно выхватили у него из рук.
— Это следует вернуть, Люпин, — сказала Лили Эванс, потирая голову другой рукой. — Черт возьми. Кажется, у меня появилась лысина. Я собираюсь убить Поттера.
Римус улыбнулся ей. О, Сохатый, почему ты должен быть таким чертовым придурком?
— Вышло бы отличное перо. Тебе следует сохранить этот цвет, когда будешь его возвращать.
— Немного вычурно, тебе не кажется? — Лили сморщила нос.
— Не-а, — сказал Джеймс, подходя и щелкая Римуса пальцами по лбу.
— Оу.
Я сказал "придурок"? Я имел в виду "идиот".
— Тише, большая девочка. Это тебе следовало бы написать это чертово эссе. — Джеймс повернулся к Лили и лучезарно улыбнулся: — Ты была блестящим павлином, Эванс, говорю тебе.
— Не льсти себе, Поттер, или ты не понимал, что павлины – птицы мужского пола, ты, задница? Клянусь Богом, если ты что-нибудь испортил, когда возвращал меня обратно…
— Но павы такие унылые. Ты… Ты слишком оживленная. У тебя на лице написано "павлин".
Лили свирепо посмотрела на него.
— Единственное преимущество партнерства с тобой в том, что, когда настала бы моя очередь, я собиралась превратить тебя во флоббер-червя. Только теперь мне придется переосмыслить это, потому что флоббер слишком хорош для таких, как ты. И ты, — добавила она, указывая на Сириуса, подошедшего сзади Джеймса. — Что, черт возьми, вы двое сделали с бедным Каспианом? И почему ты не на пожизненном заключении?
— В субботу матч по квиддичу, — сказал Джеймс, пожимая плечами. — Кроме того, я ничего не делал. Это был твой дорогой Люпин, который…
— О, прекрасно. Обвиняй Римуса в своих незрелых выходках.
Да, вот так, Лили. Даже если он прав.
— Но…
— Что на самом деле хотел сказать Сохатый, — перебил Сириус, одной рукой зажимая Джеймсу рот, а другой придерживая Джеймса за талию, чтобы зафиксировать его руки, — так это то, что МакГилликатти сам напросился. С тех пор как ты ходила с ним в Хогсмид на прошлых выходных, он разглагольствует о самых интригующих…
Сириус вздрогнул, когда Джеймс наступил ему на ногу, и Римусу пришлось прикрыть рот рукой, чтобы не расхохотаться.
— Я имею в виду ужасные. Да, ужасные истории. Мерзкие, уродливые слухи, если хочешь знать мое мнение, — сказал Сириус, шевеля бровями, — чего ты, конечно же, не хочешь, — добавил он, увидев выражение лица Лили. — Ну правда, Эванс, я думал, у тебя более разборчивый вкус в парнях, раз ты продолжаешь отвергать Сохатого. По крайней мере, тебе стоит подумать о том, чтобы встречаться с кем-нибудь с лучшей грамматикой и почерком, потому что то стихотворение, которое МакГилликатти написал на стене туалета для мальчиков на четвертом этаже? — Сириус покачал головой и вздохнул. — Если бы можно было зайти так далеко, чтобы назвать это поэзией. Ну, я полагаю, что "задница" и "всадница" рифмуются, но "щедрая" и "тесная"? Это довольно сомнительно, даже если бы он написал правильно.
Лицо Лили становилось все краснее и краснее, пока Римус не начал переживать, что она может воспламениться. Перо было крепко зажато в ее кулаке, согнутое, растрепанное и уже не идеальное, и она продолжала открывать и закрывать рот, как рыба, вытащенная из воды. Римус протянул руку и попытался вытащить перо из ее хватки, но она развернулась к нему, и он отшатнулся, чуть не упав со стула.
— Он… Правда?
Римус кивнул и попытался выглядеть серьезным, когда Лили отбросила перо в сторону, вытащила палочку из кармана с такой силой, что с кончика посыпались медные искры и вышла за дверь, бормоча: — Я собираюсь оторвать ему яйца и засунуть их так глубоко в его…
В тот момент, когда она была вне пределов слышимости, Римус расхохотался и закрыл лицо руками. Он смеялся так сильно, что даже не возражал, когда Джеймс ударил его по голове. Он вытер нос рукавом и посмотрел на Сириуса, безумно ухмыляясь.
— Отличное исполнение, мистер Бродяга. Пятьдесят очков Гриффиндору.
— Конечно, мистер Лунатик. Вы ожидали чего-то меньшего? — ухмыльнулся в ответ Сириус, подмигивая.
Желудок Римуса слегка сжался. У безумной влюбленности в своего лучшего друга были и преимущества, и недостатки, но в данный момент все было в порядке. Может быть, немного лучше, чем в порядке. Спасибо Мерлину за свободные мантии.
— Эй! — сказал Джеймс, прерывая момент. — Тебе лучше написать это эссе за меня, Люпин.
Свали, Сохатый. Он повернулся к Джеймсу с невинным выражением лица.
— С каких пор я виноват, что Макгонагалл всегда подозревает тебя? Знаешь, в девяноста девяти случаях из ста она права. Кроме того, ты должен быть рад, учитывая, что это была месть за честь Лили и, должен добавить, гораздо лучше, чем то, что придумал ты.
— Что плохого в том, чтобы повесить ему яйца на уши? Тебе показалось это забавным, когда мы сделали это с Розье, — возмущенно сказал Джеймс. — И с Эйвери. И с Уилксом. И Бидлз, — он вздохнул. — Отлично, твоя идея была более оригинальной. Доволен?
— Вполне. Спасибо.
— Тогда сделай мое эссе.
— Нет, даже если бы ты умолял на коленях и обещал массировать мне ноги каждую ночь в течение года.
— Но четыре фута! Давай, Лунатик! В эти выходные у меня матч, а завтра я весь день тренируюсь. Даже если я буду писать крупно… Это МакГонагалл. Она не потерпит ничего из этого. Это работает только с Бинсом.
— Не повезло. Завтра вечером у меня собрание старост, — покачивая головой, сказал Римус.
— Серьезно? Ты не думаешь, что чертов староста должен быть на этом собрании? Я умолял Эванс перенести его, но не-е-ет. Честно говоря, какой смысл быть старостой, когда меня постоянно отвергает староста?
Ноешь, ноешь, ноешь. Неудивительно, что ты не можешь впечатлить ее.
— Умолял ее? В твоих мечтах, мальчик с оленьими рогами. Ты подлизывался к ней весь семестр, пытаясь расположить ее к себе. И как, работает? — фыркнул Сириус.
— Я не подлизывался к ней! Я имею в виду, не то чтобы она была безрассудной или что-то в этом роде. И она дважды сделала мне комплимент, да будет вам известно.
— "Ты не такой большой болван, как я думала" – это вряд ли комплимент.
— Она сказала это с любовью! Говорю тебе, она ко мне потеплела.
— Ага, это как согревать дыханием ледник. С такой скоростью пройдет всего несколько столетий, прежде чем он начнет таять, — сказал Сириус. — Давай, погнали.
Римус встал и попытался схватить свою сумку, но Джеймс положил ему на плечо руку, останавливая.
— Подожди. Помнишь тот случай в прошлом семестре, когда я прикрыл тебя? Ты у меня в долгу.
— В долгу? Тебя поймали с поличным, потому что ты настаивал на том, чтобы уделить время восхищению проделанной работы. Я не виноват, что у меня хватило ума сбежать, когда Хвост сказал нам, что Филч идет. Не вини меня за это.
— Я все еще думаю, что вы с Сириусом должны понести наказание вместе за это, учитывая, что вы были великими создателями плана, — фыркнул Джеймс и скрестил руки на груди.
Римус дернулся. Я и Сириус. Наедине. Часами… пишущие четыре чертовых фута эссе со сносками и указателями. К черту это!
— Это все равно что нарушить наш кодекс чести, — добавил Джеймс.
— У нас есть кодекс чести? — спросил Питер.
Джеймс сердито посмотрел на Питера.
— О, конечно, теперь ты говоришь. Почему ты до сих пор ничего не сказал? И почему ты не встал на мою сторону?
Питер посмотрел на Римуса, затем снова на Джеймса и снова на Сириуса, который, казалось, нашел весь этот разговор забавным.
— Ты не кричишь на Бродягу, а он тоже не встал на твою сторону, — сказал Питер.
— Потому что я уже знаю, что он на моей стороне. Верно, Бродяга?
Римус взглянул на Сириуса, и его желудок сделал сальто, когда он понял, что Сириус наблюдает за ним. Одна сторона его рта приподнялась в полуулыбке. Джеймс ткнул Сириуса локтем в живот.
— Я сказал: "верно, Бродяга?".
Сириус скривился и потер живот.
— Хм, э-э, конечно, Сохатый. Как скажешь. Я умираю с голоду. Пойдем пообедаем.
— Я здесь разбираюсь, вообще-то! А Лунатик все еще не согласился поступить благородно.
— Оставь Лунатика и его сомнительную честь в покое. Я хочу поесть, — Сириус, обняв Джеймса за плечи, повел его к двери класса. Римус уставился им вслед.
— Что ты имеешь в виду под моей сомнительной честью? Моя честь безупречна!
Ну, большую часть времени. Ладно, по крайней мере, в половине случаев.
Он закатил глаза, подобрал выброшенное перо Лили, засунул его в свою сумку и повернулся к Питеру.
— Давай, Хвостик, пойдем. Мы можем убить их позже. Я тоже голоден.
— Мы должны срезать путь у портрета Уимворти и добраться туда первыми. Лучше не подпускать Сохатого к еде без присмотра. На твоем месте я бы не ел ничего, на что он хотя бы взглянул, — сказал Питер.
Римус вздохнул. Кому нужны враги?
— Может, мне просто стащить что-нибудь с кухни и вместо этого поесть в комнате.