***
Навия всегда любила своего отца. Человека, который вырастил ее, несмотря на все невзгоды, тяготящие душу. Она знала, что Каллас желал ей лишь лучшего, и поэтому не задавала вопросов о повязке, прикрывающей левую часть лица. Если отец опасался излишних покушений или лживых пар, что появятся, стоит только обнажить глаз — значит так было нужно. И Навия была готова бережно хранить эту тайну, жертвуя всем, во имя ее спасителя. Особенно сейчас, когда тонкая полоска ткани являлась последним подарком от самого близкого человека. Однако прекрасный кварц все ещё отражался в зеркалах, вновь и вновь превращая сны в кошмары. Множество уродливых созданий с прекрасными, манящими глазами поджидали девушку в разных углах, касались и изучали. Сотни темных лап, острых зубов и налившихся кровью глаз-кошмаров, прячущихся во мраке полуночи — они сплетались в зудящие раны и царапали нежную душу, оседая едким пеплом на потускневшей коже. Поэтому повязка, вросшая в кожу; пропитанная горькими слезами и сожалениями, никогда не покидала ее лица, навечно лишая права любить. «Стоила ли этого свобода?» — каждый раз спрашивала Навия, и ответ всегда был неизменным. Твёрдое «да», закреплённое кровью и бесчисленными царапинами, навсегда впившееся в память, горечью оседало на губах и дарило удушающие мгновения счастья.***
Невилетт уже не помнил, сколько лет прошло с тех времён, когда глаза не значили ничего, когда они не были скрыты легким флёром элементальной магии. Лучше так, чем вечные страдания, переплетенные с долгой жизнью. Слишком много вопросов, внимания, кокетства. Его никогда не интересовали Фонтейнские девушки, чересчур легкомысленные, простые, даже глупые. Обычные люди, которые верят, что единственный глаз может изменить их жизнь. Судья никогда не понимал их. Он не понимал никого. Но этот льдистый сапфир приносил лишь муки, боль и ненависть. Слишком много чувств для бессмертного дракона. Когда в Фонтейне случилось первое наводнение, унёсшее бесчисленное множество жизней, Невилетт пообещал себе навсегда забыть про кристальный глаз; утопить его в водах гидро региона, и прятать чужую радужку под элементальной магией. Лишь бы стало легче.***
Небосвод темнел, готовясь к приближающейся грозе. Судья вновь не справился, не отыграл свою роль и был обязан поплатиться за это. Но громкий лязг открывающейся двери прервал чужие думы — Навия быстро вошла в кабинет. Она плакала. Тонкая ткань глазной повязки насквозь промокла от выступивших слез. Невилетт, сам не понимая, что делает, потянулся и аккуратно убрал мешающий лоскут. Яркий кварц на секунду ослепил. Мужчина замер, заворожённый. Магия, более не сдерживаемая ничем, расселялась. Его глаза стали меняться, вырисовывая такой же узор на его левой радужке. Навия улыбнулась сквозь слёзы, нежно прикасаясь к чужой щеке, и прошептала: «Это ценнее свободы.»***
Тучи медленно рассеивались, позволяя хрупкой луне занять своё место на бескрайнем небе Тейвата. Боги никогда не ошибаются в своих предсказаниях, перетасовывая карты и меняя расклады. Звёзды не лгут, а души, неупокоенные в этом мире, растворяются, оседая кристальной пылью на радужках тех, кого избрали Всевышние. Судьба слепа, но иногда она делает донельзя правильный выбор, сплетая своей атласной нитью сломленные души.