Меланхолия со вкусом крови и любви

Петров впал в ступор, немного разинув рот. Итак нездоровое сердце забилось в несколько раз сильнее, словно пытаясь разбить клетку рёбер и вывалиться наружу. В горле почувствовалась едкая горечь, терзающая стенки. Глаза потемнели от не самых приятных воспоминаний. - Сожрём! Сожрём вас всех! Упав на колени и забыв обо всём, блондин задрожал. Если он прав, Олю похитили они. Может, ему кажется? Да, наверное его сестрёнка просто заблудилась в лесу... "Просто заблудилась в лесу? В том и проблема, что в лесу и живут-то эти твари" - здравые мысли делали только хуже. Гораздо хуже. - Нет, не может быть такого... - в панике шептал Антон, давясь собственными быстрыми вдохами и ни на что не обращая внимания. Слёзы застилали глаза, размывая очертания силуэта Ромы, что некоторое время недоумевал, что сделать. Сообразив, Пятифан резко, но осторожно схватил того за плечи, потряхивая. - Блять, Тоха, да найдём мы твою сестру! Сейчас не время ныть, нужно что-то делать, - как капитан отчеканил шатен. Но Антон его не слышал. Парень, словно покойник, побледнел. - Тоша, там сова-а-а! Я боюсь её... - Петров! - прокричал знакомый голос в самое ухо парня, возвращая его в реальность. - Ты вообще слышишь, что тебе говорят? Очнись! Он рассеянно посмотрел в сторону, где послышался этот очень знакомый голос. Проморгавшись, блондин увидел девушку с изумрудно-зелёными глазами. Катя?.. Но от горя блондин не придал этому никакого значения. Пытаясь сдержать слёзы и отчаяние, что захлестнуло его с головой, Петров попытался встать и уйти, однако рука Смирновой посадила его обратно, дотронувшись до дрожащего плеча. - Сиди Петров, - строго сказала Катерина, поглядывая на Рому, будто ждала, что он её поддержит. - Пятифан, будь добр, выйди из кабинета. - С чего вдру... - Хочешь поспорить? - глаза Смирновой недобро и даже, в каком-то роде, хищно сверкнули, предупреждая, что спорить с ней бесполезно. - Выйди. Фирменный холодный взгляд Кати не дал и слова сказать кареглазому. Тот неспешно вышел из помещения, громко захлопнув за собой дверь. Смирнова молча смотрела на блондина, а Антон взглянул на неё в ответ. Девушка была одета в деловой костюм, а волосы были заплетены в ту же классическую, привычную для Петрова, косу. Лишь резинка с клубникой отсутствовала, а в основном всё как прежде. Впрочем, не сказать, что после свадьбы русоволосая сильно изменилась. Как минимум, характер явно не изменился. - Всё такой же извращенец, - только после этих слов зелёноглазый понял, что слишком открыто и долго пялился на Катерину, отчего покраснел. - Эх, Петров, Петров. Найдём мы твою сестру, вот увидишь, - после продолжительной паузы и негромкого вздоха, она добавила: - если будем прикладывать все силы и работать без разногласий, разумеется. В сердце Антона впивались острейшие иголки, ножи, шпаги - абсолютно всё, что могло вызвать боль - лишь от одной мысли, что Оля, его Оля, пропала... Неожиданно тёплые руки Катерины сжали его в объятиях, как тогда, в шестом классе. Почему-то всё отчаяние многовенно пропало, словно его и не было. Изумлению Петрова не было конца. Так они в обнимке молча просидели полторы минуты, наслаждаясь моментом и теплом друг друга. Смирнова неспешно отстранившись, с тем же холодом на лице отчеканила: - А теперь иди домой, Петров, - развернувшись, она также через плечо кинула: - И да, не слова Пятифанову, иначе тебе крышка.

***

Можно было подумать, что Антон находится в пустоте, но не тут-то было. Вокруг ободранные стены, покрытые в некоторых местах тёмными пятнами. Очень напоминало кровь. Внезапно комната начала наполнятся кровью. Блондин смотрит по сторонам, в надежде, что это всё не по-настоящему. Что это просто сон. От сильного запаха крови, голова закружилась и в итоге, Антон подскользнулся, падая. Горячая жидкость облегает затылок, окрашивая волосы в багрово-алый оттенок. Силы, что до этого так и сочились из него, резко покинули его. Он будто парализован. Кровь уже накрыла его с головой, от чего Петров начал задыхаться. Металлический вкус крови на языке вызвал рвотный ком в горле. Антон рефлексивно закрыл глаза от потока крови. Сердце с каждой секундой всё слабее и слабее билось, вызывая панику у зелёноглазого. Почему это не просто какой-нибудь кошмар? Почему это, твою мать, происходит? Неужели он умрёт?.. Что-то заставило Петрова вынырнуть из моря крови, как будто кто-то схватил его, спасая от, уже близких, рук смерти. - Вот что будет, если ты вернёшься обратно. Ты умрёшь в крови дорогих тебе людей, Антошка, - до боли знакомый голос заглушил все звуки, в том числе и громкие вдохи Антона. Кровавые капли на окулярах парня мешали разглядеть того, кто это сказал. Правда, к чему? Он и так прекрасно знал кто это. Он прекрасно знал, что это та, кого он уже давно готов порвать на мелкие кусочки, разбить на ничтожные осколки вазы. - А-алиса?.. - хрипло, но немного угрожающе прошептал Петров, с хрустом сжимая руку в кулак. Он окончательно, хоть и с большим трудом, смог встать. Ноги попросту скользили. Перед ним стояла, как и ранее, невысокая девушка в улыбающейся маске лисы. Она выглядела хрупкой и невинной, будто красивая статуя. Но он знал, что за маской скрывается нечто ужасное, что он уже не до конца помнит. Гниющии мясо и плоть, острые, окровавленные клыки и белые глаза. Те белые глаза, что каждую ночь за ним следили в кромешной тьме, следили за каждым его действием. Эти чёртовы глаза... Однако в этот раз у Алисы были ярко-янтарные глаза, которые равнодушно наблюдали за его попытками встать ровно. Наконец, справившись с этим, Петров пристально вглядывался в эти глаза. Которые он так сильно возненавидел. - Помни, у тебя всегда есть выбор. Но если ты сделаешь неверный выбор, ты умрёшь в крови дорогих тебе людей. Запомни это, - странные слова Алисы эхом отдавались от стен пространства. Её силуэт начал таять, растворяться в воздухе. А тело блондина сковало, словно в невидимых цепях, и невыносимая боль пронзила его. Будто кто-то взял нож и точил об его кости, добиваясь наилучшего результата. А неизмеримые литры крови с каждой секундой поднимались всё выше и выше. Казалось, что этот кошмар никогда не закончится. Его жизнь оборвётся на этом моменте. И вот, когда уже можно считать себя покойником или погребённым заживо, багровая жидкость остановилась. Остановилась у самого подбородка парня, таким образом не попадая ему в рот. Антон даже не мог дрожать, да и даже если мог бы, не от чего было бы. Бояться того, что неизбежно? - Оля... - последнее, что успел произнести зелёноглазый, отключаясь и проваливаясь в густую темноту, что поглотила его.