The heart wants what it wants

Чу Ваньнин проснулся от шума кастрюль. Первой реакцией было сонное недоумение, быстро сменившееся осознанием, что он ночевал в чужой постели, в незнакомой квартире. Такое с куратором Чу было впервые. Растерянно изучая обстановку, он пришёл к выводу, что окружающий его порядок явно не мог быть следствием горячечного бреда — следовательно, всё, что он видит, вполне настоящее. И реальным также было позвякивание тарелок и ложек. Уже затем Ваньнин вспомнил, что согласился остаться у своего студента, и сердце его сделало неожиданный кульбит, потому что студентом этим был Мо Жань. “Я идиот.” Чу Ваньнин поборол в себе желание накрыться одеялом с головой, чтобы отгородиться от происходящего, и сел в постели, откинув в сторону край одеяла. “Милостивый Будда…” На нём были огромные флисовые штаны и спортивная кофта, и всё это болталось, словно пальто на огородном пугале. Он просто надеялся, что ему вчера хватило ума не переодеваться в присутствии студента Мо, и он не “светил” перед ним худощавыми ногами. — Куратор Чу, вы проснулись… — Мо Жань приоткрыл дверь в спальню, просовываясь, словно вор и пропуская в комнату ароматы овощного бульона. Больное горло Чу Ваньнина тут же напомнило о себе с новой силой, требуя горячего. — Я чувствую себя намного лучше, — Ваньнин прокашлялся, потому что голос его, казалось, охрип ещё сильней. — Сейчас переоденусь и поеду к врачу за больничным. Ещё раз спасибо, что позволил переночевать. — Так сразу? — Мо Жань продолжал мерять Ваньнина взглядом обиженной любовницы, заставляя усомниться в том, что между ними и вправду ничего не было. — Чем раньше я попаду на прием, тем скорее смогу сообщить, что на больничном. — Но сегодня же суббота… — Мо Жань выглядел огорчённым, улыбка тут же сошла с его лица. — Я приготовил для вас бульон… думал, вы проведёте утро со мной. Чу Ваньнин ощутил себя последним негодяем под взглядом совершенно невинных глаз. Мо Жань смотрел на него так, словно действительно хотел, чтобы он остался. Пришлось в который раз напомнить себе, что студент Мо всего пару дней назад повзолял себе невесть что в переписке, и что всё это было явно не к добру. — Когда вернутся твои соседи? — Ваньнин намеренно решил напомнить, что Мо Жань живёт не один. — Сюэ Мэн останется на выходные у родителей, а Наньгун Сы уехал к своей девушке в другой город, — студент Мо неожиданно рассмеялся под настороженным взглядом преподавателя, и звук этот резанул по ушам своей неуместностью. — Что смешного? — Да, ничего, — Мо Жань продолжал давиться смехом, а на глазах его проступили слёзы. — Вы так спрашиваете, словно боитесь оставаться со мной наедине. — Что за вздор! — Чу Ваньнин решил больше не терпеть подобные подколы. — Где твой хвалёный суп? Я поем и поеду к врачу. — Остывает, — Мо Жань снова заулыбался, и только теперь Чу Ваньнин заметил, что на нём из одежды лишь облегающая тонкая футболка и боксеры. Он раньше никогда не задавался вопросом, как выглядит Мо Жань раздетым, однако помимо собственного желания всё равно об этом узнал, потому что невозможно было не смотреть на длинные мускулистые ноги и стройные бёдра. Мо Жань наливал суп в пиалы, и мышцы рук перекатывались под тонким чёрным хлопком. В вырезе футболки просматривалась смуглая грудь. “Только бы не пялиться…” Ваньнин опустил голову, глядя себе под ноги, чувствуя, как лицо полыхает. Он уже давно признался себе, что по некой необъяснимой причине его влекло к Мо Жаню, и он честно надеялся, что, если будет держаться от него на расстоянии, всё рано или поздно пройдёт. Откуда ему было знать, что Мо Жань начнёт разгуливать перед ним в исподнем?.. — Вам присыпать зеленью? — Мо Жань отвлёк Ваньнина от внутренних противоречий. Он аккуратно поставил пиалу перед куратором Чу и теперь внимательно смотрел на него, ожидая ответа. Губы его были немного влажными, а щёки разрумянились, делая его лицо ещё более выразительным, подчёркивая естественную смуглость. Крошечная ямочка на правой щеке обозначила едва заметную улыбку. Чу Ваньнин забыл, о чём его спрашивали. Его бросило в жар, и совершенно точно простуда здесь была ни при чем. Казалось, ещё немного, и он превратится в горстку пепла. Он судорожно сглотнул, и даже боль в горле не помогла собраться с мыслями. — Я могу нарезать петрушку или зелёный лук, — продолжил Мо Жань, продолжая глядеть Ваньнину в глаза, упираясь руками в столешницу. — Чего бы вам хотелось?.. “Хотелось бы, чтобы ты отымел меня на этом столе…” Ваньнин резко выдохнул, понятия не имея, что ответить. Похоже, его мозг выбрал именно этот момент, чтобы взять перерыв. Он вроде бы слышал всё, что Мо Жань говорит, но смысл сказанного до него не доходил. Хотелось вскочить из-за стола и поскорее избавиться от присутствия надоедливого студента, который наверняка знал, что делал, когда выбрал расхаживать по дому раздетым. “Но это его квартира. Может быть, он всегда раздет…” От этой мысли Ваньнину стало ещё более стыдно, потому что он не мог не представлять Мо Жаня разгуливающим без одежды, пишущим конспекты, или… переписывающимся с ним. — Бульон остывает. Ешьте, — Мо Жань кивнул в сторону тарелки. — А… можно стакан воды? — Ваньнин осознавал, что в его разгорячённом состоянии есть горячий суп — так себе идея. — Воды? — Мо Жань быстро скрыл удивление. — Конечно, сейчас подогрею… — Нет! Холодной воды, прошу… — Как скажете, — Мо Жань продолжал мерять куратора Чу недоверчивыми взглядами, пока тот осушал стакан за стаканом. — Вода не слишком холодная? Она из холодильника… — Всё отлично! …Спустя ещё полчаса страданий над горячим супом, который никак не лез в горло после того, как желудок Чу Ваньнина превратился в подобие аквариума, уважаемый преподаватель и куратор сдался и попросил Мо Жаня убрать тарелку, объяснив всё это отсутствием аппетита. Мо Жань мог обижаться сколько угодно, но заставить себя есть горячее он не мог. Кое-как ему удалось убедить студента Мо, что отлично справится сам с тем, чтобы доехать до больницы. Впрочем, вскоре, уже сидя в машине, Чу Ваньнин столкнулся с новым препятствием: в его сумке определённо кто-то рылся. Это стало ясно по выпотрошенному из папок вороху студенческих работ и телефону, который лежал не в боковом кармане, а на дне основного отделения. Чу Ваньнин не исключал, что, возможно, сам же вчера всё перевернул вверх дном, но только с чего бы ему трогать бумаги? Хмурясь, он вдруг вспомнил, что недавно точно так же не мог найти работу Мо Жаня, а затем она мистическим образом оказалась на его столе на следующий день. “Ерунда какая-то…” Ваньнин наконец достал телефон и проверил сообщения — как он и думал, Мо Жань ему писал ночью, а затем и утром. Мо Жань: “Куратор Чу ночует у меня.” Мо Жань: “Ты всё ещё обижен?” Мо Жань: “Не перестаю думать о тебе.” Мо Жань: “Почему ты никогда не попадаешься мне на глаза в универе? Ты учишься на заочке?” Чу Ваньнин на мгновение прикрыл глаза, чтобы хоть немного успокоиться. Возможно, всё дело было в его воображении, но ему показалось, что с момента их последнего онлайн-общения у студента Мо сменился тон. В любом случае, он не затем вошел в мессенджер — ему была необходима помощь кое-кого, кто смог бы ему подсказать, что происходит с его бумагами, и по какой причине его с самого начала учебного года преследует чувство, словно кто-то за ним пристально следит. Сделав ещё несколько глубоких вдохов, Чу Ваньнин собрался с силами и открыл чат с Ши Мэем… *** — …Мне в самом деле не нравится, что этот парень всё время крутится рядом с тобой, — Ши Минцзин отпил кофе, а затем отставил в сторону чашку, продолжая бесцельно крутить в руках цветастый стик с сахаром, который так и не использовал. — Я попытаюсь всё разузнать, однако могу даже сейчас сказать, что от Мо Жаня можешь ждать беды. — А что с ним не так? — Чу Ваньнин не мог сдержаться, хотя знал, что его любопытство едва ли будет воспринято правильно. — Вы ведь учились вместе? — И да, и нет, — Ши Мэй прищурился, глядя куда-то вдаль. — Сложный вопрос, на самом деле. Мо Жаня отчислили с первого курса. Можно ли считать, что мы действительно одногруппники? — Но сейчас он, похоже, взялся за ум, — отметил Чу Ваньнин между делом. — Возможно, перерыв пошёл ему на пользу. Ши Минцзин поморщился. — Едва ли. Крупной кошке не избавиться от пятен, если уж с ними родилась — и то же относится к людям. Они не меняются, кто бы что ни говорил. — Тебе в самом деле не нравится Мо Жань, — заключил Чу Ваньнин со вздохом, чувствуя, что разговор зашёл в тупик. Он до сих пор не мог понять, почему все вокруг твердят ему, что студент Мо — бесперспективный лентяй, от которого одни проблемы. Едва ли люди, выискивавшие что-то в его бумагах, имели отношение к его нерадивому ученику. — Я этого не говорил, — Ши Мэй спокойно встретил удивлённый взгляд Ваньнина. — Мы встречались на первом курсе. Могу подтвердить, что он талантлив… вероятно, куда талантливей меня. Чу Ваньнин, до этого слушавший Ши Минцзина вполуха, закашлялся, удивлённо вскинув брови. — Я был глупым первокурсником, тут нечему удивляться, и я не стыжусь этого, — Ши Мэй равнодушно пожал плечами, и Ваньнин в который раз подумал, что его бывший студент чем-то напоминает ему хладнокровную рептилию. — Когда ты молод, всегда кажется, что любовь способна преодолеть любые трудности, однако со временем становится ясно, что есть вещи, которые нельзя простить, даже если любишь. Любовь угасает, оставляя после себя понимание, что человек, который был с тобой рядом, никогда тебя не заслуживал. — Я сожалею, — Чу Ваньнин опустил голову, глядя прямо в стакан с имбирным чаем, который заказал в надежде смягчить симптомы простуды. — Ты никогда об этом не рассказывал. — Даже не знаю, зачем я затеял этот разговор, — Ши Мэй кривовато усмехнулся. — Я не держу зла на Мо Жаня, и не пытаюсь оговорить его. Но я хочу, чтобы ты знал, что он вляпался по уши в историю, которая едва не стоила ему жизни, и втянул в это меня, ни о чём не предупреждая. Я даже не уверен, любил ли он когда-либо меня — мне кажется, ему было плевать на всё, кроме его расследования. — Что за расследование? — чем дальше Ши Мэй углублялся в детали, тем очевидней для Ваньнина становилось, что всё это не к добру. Что, если Мо Жань нажил себе врагов, и теперь они продолжали искать способ свести с ним счёты? — Это давнее дело, — Ши Минцзин вздохнул, — Сын одной из чиновниц был замешан в преступлении, Мо Жань напал на след — но не смог ничего доказать. Я даже не уверен, что смогу вспомнить все имена. Чу Ваньнин понимающе кивнул, хотя прекрасно знал, что у Ши Мэя фотографическая память. Вряд ли он в самом деле забыл. — Он ведь учился на первом курсе — разве не странно, что тут же принялся вести собственное расследование? — спросил он. — Вот именно, — Ши Мэй допил кофе и покосился на экран телефона. — Очень странно. Мо Жаня так увлекло его расследование, что он перестал ходить на пары и выполнять домашние задания. Он словно был одержим своей историей. А я был слишком молод и глуп, и мне казалось, что это нормально. — Спасибо за то, что нашёл время ответить на мои вопросы, — Чу Ваньнин тоже смущённо покосился на часы. — Ты ведь работаешь по субботам? Прошу прощения, что отвлёк… — он снова осмотрелся по сторонам, отмечая чистые аккуратные столики в кафетерии. Ши Минцзин работал в пресс-службе управления полиции, а потому часто бывал в разъездах. Застать его на месте без предварительной договоренности было редкостью. — Всё в порядке. Я был рад помочь — однако, уважаемый куратор Чу, ты должен пообещать мне, что в следующий раз при встрече мы не будем говорить о твоих студентах, — Ши Минцзин поднялся, завершая разговор, и ещё раз склонил голову, прося прощение за то, что вынужден так скоро уйти. Чу Ваньнин проводил его задумчивым взглядом, но мысли его были далеки от Ши Мэя и его забот. Он не переставал думать о Мо Жане, и том, что могло заставить первокурсника сунуть нос в дело, за которое не рисковали драться опытные журналисты. Должно быть, там была история, о которой по какой-то причине нельзя было молчать… Чу Ваньнин, успевший побывать у врача и встретиться с Ши Мэем, наконец направился домой, мысленно отмечая, что нужно бы поискать публикации об инцидентах, которые происходили в первой половине года, когда Мо Жань поступил в университет. Уже по дороге он заметил, что на экране висят несколько непрочитанных сообщений. Мо Жань: “Куратор Чу дома?” Мо Жань: “Я хотел бы передать кое-что от простуды.” Мо Жань: “Напиши, когда он приедет, ладно?” Чу Ваньнин растерянно уставился в телефон. Во-первых, он понятия не имел, откуда Мо Жань знал, что его не было дома — разве что предположил, что он сразу отправился к врачу? Во-вторых, такая настойчивость граничила с нездоровой навязчивостью. Паркуясь во дворе своего дома, он тщательно подбирал слова, чтобы написать ответ, однако сделать это ему так и не удалось, потому что практически в тот же момент на парковке возник знакомый силуэт, переминающийся с ноги на ногу и одним богам ведомо, сколько простоявший вот так на холоде. — Мо Жань?.. Мо Жань тут же вскинул голову и махнул рукой, улыбаясь. — Куратор Чу!.. Я тут решил вас подождать. Принёс вам кое-что из лекарств, но думал, что вы будете дома… Если раньше Чу Ваньнин счёл бы такое поведение милым и заботливым, сейчас у него буквально зашевелились волосы на голове. — Отлично, спасибо, — он нерешительно остановился перед Мо Жанем, не зная, что делать дальше. Он не собирался приглашать студента к себе. — Я зайду? — Мо Жань словно всё понял по лицу куратора. Он потёр замёрзший нос успевшими раскраснеться от холода руками, выглядя особенно жалко. На каждом слове у него изо рта вырывалось облачко белого пара, и он продолжал переступать с ноги на ногу. — Погода сегодня не самая тёплая. — Я очень устал, так что собирался отдыхать, — Ваньнин чувствовал себя последней сволочью, потому что не пустить к себе студента, который проделал весь этот путь, чтоб передать лекартва, и ждал его, было бесчеловечно. Что, если бы Мо Жань точно так же дал ему от ворот поворот пару дней назад, когда Ваньнин заехал забрать его? — Ясно, — взгляд Мо Жаня выражал растерянность, уголки его глаз едва заметно опустились вниз, придавая ему вид грустного щенка. — Вот, держите… — он полез в рюкзак, и Ваньнин наконец сдался. — А… знаешь, что? Давай всё-таки я напою тебя чаем. Вчера и сегодня утром ты здорово помог мне, и теперь я буду чувствовать себя неудобно, если отпущу тебя вот так… Мо Жань на мгновение замер, а затем понимающе улыбнулся, кивая: — Всё в порядке. Я же не дурак, — но, когда Чу Ваньнин уже успел обрадоваться, что студент наконец уйдет и оставит его в покое, он развернулся в сторону дома Ваньнина, хмуря брови. — Какой из этих подъездов ваш? — Крайний справа, — Чу Ваньнин обречённо вздохнул. — Идём… В неловком молчании они поднялись на нужный этаж без лифта. Чу Ваньнин уже успел заметить, что Мо Жань ни на секунду не отставал, а, значит, с его ногой было всё отлично — впрочем, он не помнил, чтобы студент Мо особенно хромал последние дни. Оставалось только радоваться, что всё обошлось и, вероятно, это их чаепитие станет последней встречей в неформальной обстановке. Учитывая всё услышанное от Ши Мэя, Ваньнин чувствовал, что стоит прекращать все эти заигрывания с опасностью, если он не хотел упасть в эту кроличью нору насовсем. Возможно, подсознательно он чувствовал, что, оступившись, уже не сможет выбраться — и его собственные переживания подтверждались внимательным ожидающим взглядом Мо Жаня, под которым он пару раз едва не выронил ключи, открывая дверь, а сердце его заколотилось с утроенной силой в странном предчувствии.