The heart wants what it wants

…Постепенно Мо Жаню удалось наладить жизнь: он отлично сдал зимнюю сессию, нашёл себе неплохую подработку, и перестал постоянно оглядываться по сторонам в ожидании осуждения. Людям было абсолютно всё равно, чем он занимался четыре года назад, были ли у него проблемы с успеваемостью, устроил ли он поджог, и лежал ли в психиатрическом диспансере. Им было лень разбираться в деталях — их интересовало лишь, посещает ли он пары, выполняет ли задания, и насколько он успешен в учебе. У Мо Жаня был острый ум и фотографическая память — стоило ему прочитать параграф, как текст прочно оседал в его голове. Ему не приходилось сильно напрягаться, чтобы выделиться в группе — по баллам ему даже удалось обойти Сюэ Мэна, чему тот возмущался теперь при каждом удобном случае. Более того, Мо Жань устроился в небольшое интернет-издание, и по выходным теперь готовил обзоры на новомодные книги — это было совсем не сложно, поскольку чтение было его страстью и отдушиной. Впрочем, по выходным Мо Жань не только читал и писал — в свободное от работы время он теперь посещал спортзал, где вскоре завязал близкое знакомство с тренером по аэробике. Не то, чтобы тот ему был по-настоящему интересен, но разбитое сердце нужно было лечить, а лучшим лекарством всегда оставались ни к чему не обязывающие отношения. По сути, ему было всё равно, с кем он спал, и как часто. Ему хотелось выжечь Чу Ваньнина из своего сердца, изгнать его из своей головы — так, чтобы больше никогда не приходилось лежать в темноте на узкой кровати в общежитии и задыхаться от ярости и жара, пытаясь рассеять чувство беспомощноcти, заменяя его ненавистью к самому себе. Как можно было любить кого-то вроде Чу Ваньнина? Кто в своём уме хотел бы отношений с этим ужасным человеком, лишённым искренности и равнодушным? Мо Жань поморщился, глядя прямо перед собой, заставляя себя вежливо улыбаться, пока Сюэ Чженьюн показывал ему его будущее рабочее место на кафедре. Он намеренно не смотрел в сторону стола Чу Ваньнина — опасался, что не удержится и заговорит с ним. Ему следовало избегать своего бывшего куратора всеми способами, потому что всякий раз, стоило Мо Жаню только приблизиться к нему, как он терял голову и совершал поступки, о которых после мучительно сожалел. Чу Ваньнин словно намеренно сводил его с ума самим своим существованием. Стоило только увидеть его надменное лицо, или напороться на холодный взгляд, как в голове всё замыкало. Во время их предыдущих встреч Мо Жань уже успел себя выставить полным дураком перед Ши Мэем, и переспать с какой-то молодой учёной прямо во время праздника, на котором подрабатывал официантом — всё, чтобы только обратить на себя внимание, вызвать у куратора хоть какие-то чувства… Но всё было без толку. Чу Ваньнина было не пробить, его интересовали лишь степенные разговоры с его коллегами, на Мо Жаня он даже не смотрел. Казалось, даже своему дрянному гуциню он уделал куда больше внимания, чем когда-либо уделял Мо Жаню. — …Принтер уже подключён. Регулярно проверяй чернила, и, когда они начнут подходить к концу, сразу же вызывай мастера, — вещал декан Сюэ, проводивший Мо Жаню всё это время экскурсию по кафедре, как будто тот был здесь впервые. — Вот твой стол и ноутбук. Если хочешь, можешь принести свою клавиатуру, или дисплей, но нам придётся присвоить ему инвентарный номер. — Этого не потребуется, — Мо Жань усмехнулся. — Ноутбука будет вполне достаточно. Совершенно некстати в голове его вспыхнуло воспоминание о том, как ловко тонкие пальцы Ваньнина летали над струнами гуциня в тот злосчастный вечер — наверняка преподаватель так же элегантно печатал, как играл на музыкальном инструменте. Возможно, даже рукава закатывал, демонстрируя утончённые запястья… Искушение бросить хотя бы один взгляд в его сторону становилось невыносимым. Мо Жань зло зыркнул из-за плеча Чженьюна, выхватывая краем глаза беспорядок на знакомом столе и натыкаясь на склонённую вниз голову. Чу Ваньнин, похоже, недавно подстригся — раньше его чёлка была длиннее, а волосы у шеи слегка вились, выходя за воротник, но теперь срез был ровным и аккуратным, вполне приличествующим статусу преподавателя. Подобранный и сосредоточенный, Ваньнин выглядел как никогда хорошо в яркой белоснежной рубашке и накинутом на плечи бордовом свитшоте. Он в самом деле решил изменить классическому стилю — с чего бы?.. Мо Жань продолжал жадно наблюдать за Чу Ваньнином, пропуская мимо ушей половину своих должностных обязанностей. Он уловил тот самый момент, когда Ваньнин наконец почувствовал на себе чужой взгляд, по едва заметно напрягшейся линии плеч и вытянувшейся шее — но это было единственным, что его выдавало. В остальном, он продолжал проверять студенческие работы, полностью игнорируя присутствие посторонних. — Ох… ну, доцента Чу ты уже знаешь, — декан Сюэ, казалось, оправдывался перед Мо Жанем за бессовестный игнор коллеги. — Он у нас не шибко общительный. Просто не обращай на него внимания. — Хорошо, — Мо Жань улыбнулся, продолжая наблюдать за тем, как Чу Ваньнин невозмутимо делает пометки в студенческих тетрадях. Похоже, если он и подслушивал, то не был намерен как-либо реагировать. — Сюэ Мэн рассказывал, что ты хороший парень. Жаль, что всё это случилось с твоей матерью… если тебе потребуется ещё какая-нибудь помощь, ты знаешь, где меня найти. Мо Жань энергично закивал в знак согласия: — Поверьте, возможность работать здесь — всё, что мне необходимо. Спасибо, что пошли навстречу и выручили меня в сложный момент. Обменявшись ещё несколькими общими фразами, предполагавшими, что Мо Жань непременно зайдёт к Сюэ Мэну в гости на следующие выходные, Сюэ Чженьюн наконец с чувством выполненного долга покинул кафедру. Мо Жань, который не собирался терять даром времени, принялся перебирать папки с документами, стараясь запомнить их организацию. — Что случилось в твоей матерью? — заговорил Чу Ваньнин спустя полчаса тишины. Голос его казался особенно пронзительным и резким из-за предшествовавшего гнетущего молчания. Мо Жань непроизвольно содрогнулся, а затем, оторвавшись от экрана ноутбука, откинулся на спинку кресла, разворачиваясь к преподавателю, меряя его задумчивым взглядом. —Уважаемый доцент Чу интересуется с какой-то целью, или просто любопытствует? Брови Чу Ваньнина изогнулись в хмуром недоумении, на лице проступила краснота. Он поджал губы, очевидно не зная, что ответить. — Так и думал, — Мо Жань развернулся к Ваньнину спиной, прекрасно осознавая, как тот негодует. Однако не прошло и минуты, как Чу Ваньнин заговорил снова: — Я думал, твоя приёмная мать умерла четыре года назад. Мо Жань насторожился. Чу Ваньнин в самом деле раскопал дело о поджоге ночного клуба? Что именно он выяснил о Мо Няньцзы?.. Мо Жань был уверен, что, перестав сближаться с Ваньнином, защитит его, но, если преподаватель Чу собрался и дальше ворошить прошлое, он мог ненароком привлечь к себе ненужное внимание не тех людей… Мо Жань шумно вздохнул, понимая, что ему ничего не остается, кроме как предупредить Чу Ваньнина об опасности — к чёрту все их недомолвки и дрязги, всё это могло плохо кончиться для них обоих, если Ваньнин продолжит совать свой нос куда не нужно. — Моя приёмная мать действительно мертва, — поправил Ваньнина Мо Жань. — Что до моей родной матери, всё… слишком сложно. Не думаю, что задолжал вам объяснение. Чу Ваньнин молчал так долго, что Мо Жань уже не ждал какого-либо ответа. Он просто продолжил работать, старательно систематизируя документы по папкам. — Как ты собираешься успевать учиться? — спустя ещё одну бесконечную паузу поинтересовался Чу Ваньнин. — Это ведь вторая твоя работа? Если тебе нужны деньги, я могу тебе помочь. Тебе следовало сразу попросить меня. — Доцент Чу такой щедрый, — елейным тоном протянул Мо Жань. — Я наверное произвёл превратное впечатление на вас в прошлом семестре. Я не нуждаюсь в папике. Чу Ваньнин молча захлопнул тетрадь, подхватил сумку с документами и вылетел за дверь так скоро, что, казалось, всё это произошло за доли секунды. Мо Жань удовлетворённо выдохнул, когда дверь за спиной разъяренного преподавателя захлопнулась. Именно этого он и добивался — вывести преподавателя из себя, нарушить его набивший оскомину дзен, отбить у него охоту в целом о чём-либо говорить. Мо Жань испытывал абсурдное удовлетворение ещё полчаса, тихонько разбирая сканы и прошлогодние файлы по категориям. Затем на кафедру вернулся профессор Таньлан и приехал проводить поздние пары профессор Цзян. Ближе к шести вечера Мо Жань устал так, что едва соображал, что делает. Он вышел в пустой коридор, чтобы проветрить голову и размять ноги. Сделал несколько махов руками, зная, что за ним никто не наблюдает, для порядка выглянул в окно, и, повинуясь праздному любопытству, прошёл до самой дальней аудитории, где всё ещё горел свет. Пары давным-давно должны были закончиться к этому моменту — неужели кто-то из студентов решил воспользоваться помещением для своих целей?.. В коридоре было слишком тихо — не слышалось ни возбуждённых обсуждений, ни даже тихих переговоров. Можно было даже подумать, что кто-то из преподавателей забыл выключить свет. Бесшумно ступая по совсем недавно отреставрированному паркетному полу, Мо Жань подошёл вплотную к просвету, сквозь который можно было получить обзор внутрь. Ему было в самом деле интересно, был ли кто внутри. Поначалу аудитория показалась пустой: за столом преподавателя никого не было, и даже на партах не лежали студенческие вещи. У самого дальнего окна, тем не менее, кто-то бросил прямо на подоконнике тёплое пальто, яркий вязаный шарф и сумку, которая тут же показалась Мо Жаню знакомой. Он тихо приоткрыл дверь шире, увеличивая угол обзора, и тут же замер, заметив, что за дальней партой сидит преподаватель Чу — а рядом с ним, опустив голову, что-то старательно переписывает Наньгун Сы. Выглядело всё это как минимум подозрительно — неужели Ваньнин нарушал правила, давая возможность переделывать работы избранным студентам?.. Мо Жань мягко подался вперёд, незаметно протискиваясь в дверной проём. Он подумал, что возможно что-то не так понял, но в следующий момент Чу Ваньнин склонился к Наньгун Сы, что-то терпеливо ему объясняя, и неразборчивый мягкий звук его голоса заставил Мо Жаня вскипеть. Наньгун Сы прогулял достаточно пар в прошлом семестре — с чего бы Чу Ваньнину ему помогать? Видимо, были ситуации, когда деньги решали если не всё, то многое… Разочарование горчило во рту, и Мо Жань не сразу нашёл в себе силы отступить. Какое-то время он просто зло наблюдал за происходящим, не решаясь вмешаться — а затем подумал, что не хочет вовлекать одногруппника в скандал, и возможно ему всё же лучше дождаться момента, когда Чу Ваньнин будет один, чтобы задать все вопросы. Он не хотел устраивать публичный скандал — но при этом промолчать тоже не мог. Злость, смешанная с уже привычным ощущением неуместной мерзкой ревности, оседала металлическим привкусом на языке, выжигала кислород из легких, клубясь в мыслях сотней молчаливых упрёков. Почему рядом с Чу Ваньнином всегда кто-то был?!.. Почему этим кем-то никогда не был Мо Жань?.. Чу Ваньнин заставил его почувствовать себя особенным, довериться… а затем попросту забыл о нём, как будто Мо Жаня никогда не существовало. Стоило просто отдалиться на неделю, как больше не было ни вопросов о том, что произошло, ни попыток сближения, ни заботы. Он о Мо Жане даже не вспоминал, если тот не напоминал о себе сам. А, когда они всё же сталкивались, выглядел так, словно предпочёл бы вовсе его никогда не видеть и не знать. Мо Жань отступил в коридор, мрачно размышляя, стоит ли вообще ждать Ваньнина теперь — что толку, если преподаватель вычеркнул его из своей жизни? Не хотелось вести себя навязчиво, словно брошенная любовница, требующая внимания. И всё же ноги Мо Жаня словно вросли в пол. Он не мог заставить себя уйти, как не мог прекратить предательское жжение в груди. Его буквально трясло, словно от ломки — тогда как единственная доза, в которой он нуждался, находилась за приоткрытой дверью аудитории. Заменив Чу Ваньнина кем-то в постели, ему так и не удалось соскочить с этой дрянной зависимости… — …продолжим через неделю, — послышался тихий голос Чу Ваньнина. Похоже, он прощался с Наньгун Сы. — Да, конечно. Спасибо вам, учитель Чу! — Наньгун Сы вышел из аудитории, и, не замечая Мо Жаня, стоящего в тени в стороне, направился к лестнице на выход. Мо Жань бесшумно выдохнул, чувствуя, как кончики пальцев начинает неметь от нетерпения, жар расползается по спине и животу, а воображение уже рисует, что бы он мог проделать с Ваньнином, оставшись этим вечером в этом тёмном коридоре. Он уже знал, где были слепые зоны камер наблюдения, и легко смог бы подстеречь преподавателя. Осталось только разобраться, чего ему хотелось больше: накричать на него, выплеснув весь гнев, придушить, медленно сжимая эту хрупкую шею, или всё-таки… — Ваньнин!.. Вот ты где! — распалённый мозг Мо Жаня не сразу осознал, что только что по лестнице поднялся Ши Мэй. Было странно видеть его в здании университета спустя столько лет — что он здесь забыл?.. — Я ведь просил подождать меня в машине, — Чу Ваньнин уже вышел из аудитории. Расстёгнутое пальто и наспех наброшенный шарф выдавали спешку. Ши Мэй подошёл к Ваньнину вплотную, пристально вглядываясь в лицо преподавателя — казалось, ничто не ускользало от его внимания. — Ты устал и был расстроен. Я подумал, что лучше тебя встретить, — он мягко остановил Ваньнина, когда тот собирался уже идти, перехватив за руку, а затем принялся поправлять его шарф. — Что случилось? — Ничего особенного, — Чу Ваньнин пожал плечами, но не остановил Ши Мэя, позволяя тому аккуратно расправлять его одежду и возиться с пуговицами его пальто. Мо Жань почувствовал, как глаза застилает красным. Ебаный Ши Мэй!.. Чу Ваньнин никогда не позволял Мо Жаню так заботиться о себе — разве что, когда был простужен и не до конца осознавал, что происходит. С чего вдруг он так безоговорочно доверял Ши Мэю?!.. Во рту словно что-то скисло. В полумраке коридора два стройных силуэта казались издевательской игрой теней на фоне яркого дверного проёма аудитории — Ваньнин, разумеется так и не погасил свет. Ши Мэй склонялся к преподавателю Чу, будучи на полголовы выше, и в тишине между ними читалось взаимопонимание, присущее любовникам. Как далеко успел зайти между ними роман — и когда всё произошло? Начали ли они встречаться сразу же после того, как Мо Жань решил на время сделать вынужденную паузу и отдалиться от Ваньнина?.. Одной лишь мысли об этом было достаточно, чтобы Мо Жань снова начал сходить с ума. Ему было абсолютно всё равно, что произошло между ним и Чу Ваньнином прежде, он не верил больше ни одному слову этого человека. Всё их общение началось со вранья и строилось на вранье — разве сам Ваньнин не говорил, что ему не нравятся мужчины? Врал, что у него был сын и жена. Что же он не сказал то же самое Ши Мэю?.. В какой-то момент Мо Жань понял, что больше не может стоять на месте и просто смотреть на происходящее как безучастный зритель. Он безотчётно шагнул вперёд, толком не осознавая, что собирается делать. Видимо, звук его шагов привлёк внимание, потому что Ваньнин тут же сделал предупреждающий шаг назад, как если бы подсознательно понимал, что его “поймали с поличным”. Ши Мэй, напротив, остался стоять на месте, и на лице его сложно было что-либо прочитать — он смотрел на Мо Жаня так, словно ему до него не было никакого дела. Как будто они никогда раньше не были близки. Возможно, ещё год назад его равнодушие заставило бы Мо Жаня страдать по утраченному. Сейчас — всё, о чём он мог думать, это то, что Ши Мэй пытался клеиться к Чу Ваньнину. Его Чу Ваньнину!.. И, похоже, преуспевал. — Разве твой рабочий день не окончен? — первым заговорил Чу Ваньнин, и Мо Жань почувствовал, как жалящий взгляд преподавателя проходится по нему, словно плеть. Верно говорят: иногда лучшая защита — нападение. Отчего он так разозлился? Мо Жань медленно улыбнулся ему, полностью игнорируя прозвучавший вопрос и присутствие Ши Мэя. — Ты уже свободен? Разве мы не договаривались сегодня увидеться? Глаза Чу Ваньнина превратились в ледяные прорези, лицо побелело от гнева. Он сжал челюсти так резко, что лицо его казалось вытесанным из камня. — Боюсь, произошло недоразумение. Уважаемый преподаватель уже дал согласие провести со мной вечер. У нас есть личные планы — не может ли ваша встреча немного подождать? — вмешался Ши Мэй, как всегда, деликатно, но при этом достаточно прямолинейно, чтобы четко обозначить своё присутствие и место в жизни доцента Чу. Мо Жань вскинул брови, продолжая улыбаться: — Уважаемый преподаватель не предупреждал меня о том, что у него есть на сегодня… планы. К сожалению, видимо, мне придется их нарушить. Чу Ваньнин, который и без того выглядел злым и встревоженным, вскинул голову, меряя Мо Жаня ледяным взглядом. Возможно, прежде это могло бы заставить Мо Жаня остановиться, принести извинения и отступить — но только не теперь. Гнева Чу Ваньнина он больше не опасался — напротив, вывести его из себя было его целью. Раз он не мог достать его физически, осталась только сделать это на словах. — Вот уж не думал, что преподаватель Чу настолько мелочен в своей мести. Всё ещё злитесь за то, что я увёл у вас ту молодую учёную на новогоднем корпоративе?.. Ши Мэй удивлённо распахнул глаза: — Ты понимаешь, о чём он? И, поскольку Чу Ваньнин молчал, меняясь цветом в лице с каждой секундой, Мо Жань ответил за него: — О, он всё прекрасно понимает. Не так давно я подрабатывал официантом на корпоративе для преподавателей — и так уж вышло, что юная учёная, которая приглянулась уважаемому преподавателю, предпочла не его… — Замолчи!.. — Чу Ваньнин, бледный как полотно, глядел на Мо Жаня так, словно впервые видел. Белки его глаз раскраснелись, а ноздри раздувались, словно у загнанного в угол хищника. Вероятно, если бы не Ши Мэй, он бы выразился и похлеще. — Разве я неправильно понял намерения уважаемого преподавателя?.. Ши Мэй, похоже, быстро сопоставил факты у себя в голове. Хмуро переводя взгляд с Мо Жаня на Ваньнина, он теперь задумчиво молчал. Чу Ваньнин сжал кулаки, но затем неожиданно расслабился, продолжая глядеть Мо Жаню в лицо. — Знаешь, когда я только познакомился с тобой, мне казалось, что ты отличный парень. Думал, тебя просто недопоняли… но сейчас я вижу, что некоторые люди не подлежат исправлению. Затем, щелкнув выключателем в аудитории, преподаватель Чу повернулся к Ши Мэю: — Пойдём. Тебе и так пришлось меня ждать — не хочу, чтобы ты был свидетелем подобных сцен. — Хорошо, — Ши Мэй последовал за Ваньнином, делая вид, словно только что не было ни разговора с Мо Жанем, ни унизительных намёков, которые он наверняка понял. Мо Жань остался стоять посреди коридора, чувствуя, как кровь стучит в висках, а сердце наполняется ядом. Казалось, его мир только что треснул по швам. Как он вообще когда-либо мог верить, что Чу Ваньнин видел в нём человека?..