Blind and Frozen

Путь у Лизы выдался нелегкий. На пути так и попадались скользкие участки, и ее тонкие каблуки впивались в лед. Глаза Лизы, и без того наполненные слезами, слезились еще больше, так как северный ветер восточный стороны острова не щадит никого. Лицо опухло, стало красным и прохожим намекало на то, что хозяйка недели три как пьянствует. Эта мысль долго вертелась фоном в голове у нашей героини. Но все же мозг заполонили воспоминания из прошлого. В этих воспоминаниях Элизабет была еще маленькой худощавой девочкой, которую жалеют старшие братья и сестры, а мать старается дать поменьше работы, чем другим, ибо, должно же быть, в конце концов, хоть у одного ребенка нормально детство! У самих не было, да и Бог с ним, дорогу подрастающему поколению! Дальнейшие абзацы полностью посвятим мыслям нашей героини, все ее речевые ошибки — сохранены. Вот и лицо совсем раздулось, да еще и краснючее. Молодчина, что обо мне люди подумают! Без просыху хлестала пиво, хуже мужиков! Мужиков… Да что может быть хуже их! Гнилые, гнилые существа. Да, так и есть. Хотя, я бы не сказала такое про своего отца, да и про братьев. Надо же, как одна гнида может испортить репутацию всем представителям пола! Да и я хороша, разошлась. А вообще, правда, что же это со мной? Казалось бы, такое простое сообщение, обгрызанный клочок бумаги, дешевизна как посылки, так и отправителя. Да уж, нашла место распускать сопли. Отлично, опозорилась на всю деревню, показала слабину! О, мой глаз! (Она вытащила из своей рабочей сумки последний платок и спешно поднесла его к лицу). Не хватало мне, чтобы сопли и слезы заморозились прям на моем лице. Буду тогда точно первой дурочкой в округе. Хотя, кого я обманываю… Я таковой являюсь уже лет сколько… пять? Шесть? Да с тех пор, как познакомилась с Хельтором. Что меня тогда потянуло! Как сейчас помню; солнце было, а день стоял зимний, холодный. Решила найти работу на свою голову! И что меня, дуру, в таком раннем возрасте потянуло работать?! Четырнадцать лет тебе, девочка, играла бы и гуляла день и ночь. И надо же было мне так прогадать — мало того, что всю спину сорвала себе там, так еще и нервы целыми не остались, как ни сохраняй. Помню, все помню! Захожу в амбар, пахнет сеном старым, живностью. Козлы ходят по кругу, козочки спят, рядом шерсть их, видать, с прошлого года. И вдалеке стоит юноша, молодой. Честно, сначала я даже подумала, он старше меня… Солнце освещало правую сторону его лица, лучи попадали на руки, которые наполовину были оголены. Наверное, ему было неудобно работать со спущенными рукавами, и он закатал их до локтя. Промерз же наверняка. (Лиза встряхивает головой: ей не нравится даже то, что она может к нему испытывать сочувствие). Потом он же меня, вроде как, заметил, подошел, улыбнулся во все зубы, как недалекий. Улыбка расползлась и по моему лицу, как бы ни хотелось, а уж в детстве я не могла сдержать внутренний порывов. Это сейчас, с годами, горьким опытом обучена, и то иногда реву, как паникерша. А что говорить про раньше… Прошлое и вспоминать не стоит. Жаль, это нельзя вдолбить в голову каждого человека. Что он не писал письма по первому зову своей воспаленной фантазии. Эх, как бы легко жилось нам, здравомыслящим! На этом мы закончим показ ее сокровенных мыслей, и будем следить за сюжетом уже издалека. За это время Элизабет успела дойти до перекрестка, и до рабочей деревни оставалось совсем немного. Жила она в этой деревне, как можно легко догадаться, одна. Вообще, дома в этом районе выдаются только женатым людям, чтобы те создавали семьи и строили будущее одновременно. Когда-то и у Лизы был муж, который помогал ей со всем и слащаво представлял будущую безоблачную жизнь, чем веселил девушку. Она была более реалистична и прагматична, не была лишена творческой жилки, но привыкла и лучше всего жила материальной жизнь. Питание, закупка инструментов, красок, уборка и некоторые другие вещи лежали на ней. Собрания в деревне они посещали вместе, где выдавали все свои максималистические идеи и надеялись на их свершение, а потом приходили домой и поддерживали друг друга — так сказать, чтобы не расслабляться. Они любили лежать в обнимку. В таком положении Хельтор вытягивал руку поперек кровати, а Лиззи ложилась на эту руку правым боком — и вот, два влюбленных человека в самой что ни на есть интимной позе готовы дарить всю свою любовь друг другу. Видимо, плохо старались тогда, иначе бы не пришли к тому, что есть сейчас.