Братство Плотвы

Бри, март 3018 года. – Мне вот что интересно, Тед... – Чего, Нед? – Чего вот этакий ведьмак жрет? – Грибы... – Картоплю! – Почему картоплю? – Он же человек! Кровь у него идет? Идет. Потом он обливается? Значит, и картоплю жрет, - так судачили двое обитателей брийского Переулка нищих, видя, как мимо них проезжает на коне вернувшийся в город из очередной дальней поездки ведьмак с торчащими из-за спины рукоятями мечей. Бри всегда напоминал Геральту города Северных королевств в его лучшие годы - Новиград, Вызиму, Оксенфурт, Венгерберг, Аэдд Гинваэль и другие. Такие же улочки с каркасными домами "ящичной работы", как это называли в Темерии, с теми же звуками и запахами. Такая же толпа из людей и низушек с краснолюдами - последних к тому же в Бри никто и не думал громить и гнать в резервации. Такое же разноцветье вывесок над лавками и мастерскими. Единственное, чего не хватало в Бри и городках его округи - это надменных морд богослужителей и знати: первых в Арноре отродясь не бывало, а последнюю перебили ещё в Ангмарских войнах. Часть её потомков стала членами магистратов уцелевших городишек от Каменья до Моссварда, а часть рыскала по вересковым пустошам со следопытами. Но по ним Геральт особенно не скучал. Вот и бедные кварталы Бри - так называемый Переулок Нищих - были точно такими же, как и в привычных ведьмаку нордлингских и нильфгаардских городах, потрескавшимися, облупившимися и провонявшими пуще остальных, да не совсем. Тут и там приметливый ведьмачий глаз замечал, что одна трущобина возведена на арнорском довоенном каменном фундаменте, другая приставлена к куску стены более древней и благородной кладки, у третьей слишком роскошная для такой халупы лестница на второй этаж. Это был самый незащищённый угол старого арнорского Бри, и видимо, поэтому в конце концов он стал самым бедным в городе. Но заказчики у Геральта водились и здесь, и было их в последнее время немало. Проигранная тяжба с Компанией Форохеля, с которой ведьмак пытался долупить причитавшуюся ему часть процентов, привела к тому, что значительная часть его сбережений перекочевала в сундуки стряпчих Дика Камалейника и Тео Раскопкинса, которых Геральт нанял в соседних Овражках вести дело - как ему тогда казалось, по дешёвке. Так что охотник на страховидл брался уже почти за всё, что ему предлагали - а в предложениях работы недостатка не было: Чёрный Замок Барад-Дур был заново отстроен, и от него расползался по Средиземью холодный мрак и обессиливающий ужас. Ведьмак с самого Имбаэлка, если не раньше, жил всё больше в седле Плотвы в разных скверных местах, в Бри бывая наездами. Так Геральт влез и в дело резчика по дереву Тима Соломника по просьбе его благоверной, которую беспокоило, что супружник уехал к эльфам отвозить им какие-то деревянные цацки и не возвращался уже более трёх недель. Ведьмак подозревал, что милсдарь Соломник сыщется живым, здоровым и обобранным под столом где-нибудь в "Забытом приюте", но дело оказалось серьёзным. Геральт поехал таки в Троллистую пущу по следам сгинувшего мастерового, подключил Иорвета и его команду из Минас Агора, забрался в очередную забытую и заросшую крепость, где дрался с десятком воинов-гаураданов... Результатом всего этого стала лишь обгрызанная шляпа, принадлежавшая Тиму при жизни. Теперь ведьмаку предстояла печальная миссия - вручить безутешной вдове шляпу и последний гонорар её сгинувшего в пустоши мужа. Домишко Соломников стоял на Косой улице неподалёку от Земляных ворот - здесь начиналась самая пакостная часть Переулка, где селились брийские воры, где скупщики принимали у разбойников снятое с убитых и где, по слухам, у одного неприятного древнего обелиска тёмные личности вербовали мужиков покрепче наёмниками в ангмарскую армию на Эттены. По пути к нему ведьмак несколько раз чуть не сшибал головой натянутое на верёвках бельё местных, давно потерявшее цвет и фасон. - Явились, мастер ведьмак? - спросила Нора Соломник, как раз полоскавшая бельё в большом грубо сработанном тазу. Описывать её нет нужды - выглядела она как обычная навеки завязшая в быту людская баба простого звания. - Милсдарыня Соломник, примите мои глубокие соболезнования, - и Геральт, спустившись с Плотвы, торжественно вручил вдовице шляпу и кошелёк. - Это всё, что гаураданы оставили от вашего супруга. А это - плата, предназначенная для него эльфами Ривенделла за труды... Ведьмак осёкся, увидев, что Нора внимательно посмотрела на шляпу, потом на свою халупу, потом опять на шляпу и визгливо расхохоталась - с такой силой, что брякнулась на крыльцо, уронила таз и вылила посеревшую воду ему на и без того давно не чищеные сапоги. "Рехнулась от горя", - подумал Геральт. Но всё оказалось ещё интереснее. - Ахххахахаха!!! - сотрясалась мадам Соломник в припадке хохота минуты три, наконец отдышалась и крикнула: - Тим! Приходи! Тут мастер ведьмак по тебе поминки справляет! Ведьмак даже не успел среагировать, когда из скрипучей щелястой двери высунулся Тим Соломник, худой, лысый, целёхонький и не съеденный оборотнями. - Здрасте, так это вы, эта-эта, вазьмак, которого Нора меня спасать отправила?! Ну вот как видите, господин вазьмак, я весь почти тут! - Ты как живым от гаураданов ушёл, чучело? - спросил его "вазьмак", пытаясь сфокусировать зрение. Медальон никак не реагировал на Соломника, значит, он точно не был нежитью - но мог оказаться и ангмарским или мордорским шпиком под "своей" личиной. - Никакое я, господин вазьмак, не чучело, я без пяти минут член в, эта-эта, в гильдии! А ушёл я так: когда эти волки поганые на мою тележку накинулись, достал из мешка, эта-эта, стутуетки эльфийские, которые они мне назаказали, и давай им кидаться меж глаз! Они в сторону, я - на дерево! Жалко только, коника моего задрали... Час там просидел, а потом руки в ноги - и обратно, эта-эта, к мосту! Страху, я вам доложу, натерпелся! Не знал уже, кого больше бояться, зверья этого, эта-эта, или Норы... - Нора показала милсдарю Соломнику кулак, и он закончил на мажорной ноте. - Так что большая вам, господин вазьмак, человеческая спасиба, за то что, эта-эта, товар и денежки мои выручили! Лысый Соломник принял честно заработанные деньжата - в гномьих золотых! - и поклонился Геральту в пояс. - Так что видите, мастер ведьмак, некого мне оплакивать! Праздник сегодня будет - мужик в кои-то веки золотишка в дом заработал, да ещё его целый ведьмак донёс! - подбоченилась Нора с лёгкой гордостью за свою счастливую долю и за удачу своего непутёвого муженька. Тут и Геральт несколько повеселел. - У меня тоже сегодня праздник - Лютик выступает с новой песней в "Пони", приглашает, выпивку ставит. Хочешь со мной, Соломник? - предложил ведьмак. Соломник начал было своё "эта-эта", но жена бросила на них с Геральтом такой взгляд, что, будь она чародейкой, испепелила бы обоих. - Выпивка - дело добровольное, - сказал Геральт и, подойдя к Норе Соломник, добавил на ухо: - На всякий случай поспрашивай у своего муженька что-нибудь эдакое, что знать можете только вы двое, ну там, как он тебя обычно в койке зовёт. Если что - беги к страже. Получив от Соломников честно заработанные тридцать брийских пенни, ведьмак вновь забрался на верную кобылу и с привычным "Шевелись, Плотва!" направился ближе к центру города, где недавно прибывший в Бри, но уже очень модный менестрель Лютик готовился выступить с новым всесокрушающим шедевром. День ещё был в разгаре, поэтому до начала представления было ещё далеко - настолько далеко, что Лютик лишь договаривался о нём с Лавром Наркиссом у стойки "Пони". Но зал был уже многолюден, и клиенты, как и два месяца и тысячу лет назад, стучали кружками и блюдами по столам, требуя, чтобы прислуга шевелилась живее. - Да куда мне уж на вас всех! - сокрушался низушек Ноб, метавшийся по трактиру туда-сюда. - Нэн себе женишка в Кардолане нашла, а Боб с утра сам не свой: беда у него в доме приключилась... Один я сейчас остался, дамы и господа, как перст! - Мастер ведьмак! А, мастер ведьмак?! - потрогал кто-то Геральта за ногу. Он обернулся и увидел того самого Боба. Второй из низушек, работавших в "Гарцующем пони", был уже немолод и обременён обязанностями отца молоденькой и хорошенькой дочери, но всё равно оставался для Лавра и клиентуры "телепнем шерстолапым". - Привет, Боб, - бросил ему ведьмак на правах завсегдатая. - Говорят, ты тут крепко влип. - Да если бы я влип, мастер ведьмак, я бы только рад был! Лалия моя, дура белобрысая, попала в историю! - Лицо пожилого хоббита посерело от этой мысли, и он тихо попросил: - Мастер ведьмак, будьте порядочной громадиной, поставьте эля покрепче! Ведьмак скотиной не был и исполнил пожелание низушка. Боб забрался на табурет за стойкой, от волнения осушил в один приём треть кружки, рассчитанной на Людей, и начал рассказ, болтая в воздухе мохнатыми ногами: - Утром я, как водится, просыпаюся, иду по делам нашим скорбным, на кухне перекус свой хотел потребить, да повара спрашиваю: Лалия моя не заходила, сандвичей не оставляла? Оставлять, говорят, оставляла, да обрядилась-снарядилась как в дальнюю дорогу и убежала спасибо не сказав! Потом не появлялась, даже на второй завтрак не заглянула - значит, точно в свою красильню не ушла! Стражники сюда заходили, я им расписал-рассказал - такая-то не проходила воротами? И тут - Враг побери! - говорят: да, точно, вроде выходила через западные ворота, да сразу на юг и свернула! Ой, божечки мои! Не иначе, думаю, про своего Последнего Принца в Могильниках наслушалась да попёрлась его спасать! - Последний Принц... Что за штучки с этим принцем? Лютик, ты вроде насобирал тут всякие сказки, легенды, тосты, - спросил Геральт, когда бедняга Боб наконец дал ему хоть слово сказать. - Что-то вроде наших сказок о спящих принцессах, но наизнанку, - сказал профессор элоквенции. - В ней историческое предание о последнем князе, или принце, Кардолана смешалось с представлениями и о королях под холмом, и об... Короче, спит себе этот последний принц где-то в Могильниках и ждёт свою прекрасную невинную юную спасительницу, которая разбудит его пылким поцелуем! - Могу себе представить, что ей придётся целовать, - сказал ведьмак, который уже бывал в Могильниках дважды и оба раза с огромным облегчением покидал их. - Мастер ведьмак, - Боб будто вспомнил, кто перед ним, - мастер ведьмак, вы ведь найдёте мне её?! Лалию?! Мою дочурочку?! Я век буду копить, но расплачусь, мастер ведьмак! - Да полно тебе, Боб, - проворчал Лавр Наркисс. - Я расплачусь. Что я, зверь дикий олифант какой, что ли? А вы бы, мастер Геральт, и впрямь озадачились - кого ж ещё в Могильники снаряжать, как не такого доку в нечистой силе? Сколько? Геральт задумался. С одной стороны, отощавший кошель требовал от него не стесняться, а с другой, нужно было быть последней скотиной, чтобы сшибать за несчастного Боба столько денег, на сколько ведьмак готов был не стесняться. - Учитывая конфуз ситуации, согласен на пятнадцать серебряных пенни, - наконец назначил цену ведьмак. - Да хоть сейчас! Господин Наркисс, простите-извините, я сам! - и Боб наскрёб из какого-то тайного кармана три монеты. - И все дополнительные услуги бесплатно, правда ведь, господин Наркисс? - Три дня, - просопел Лавр. - Договорились, милсдари, - Геральт принял плату вперёд и сказал: - Если не успею и случится самое худшее - деньги обратно. Боюсь, Лютик, рождение новой песни года мне придётся сегодня пропустить. Комплекс Могильников, простиравшийся почти от Тракта на десятки миль к югу, был самым огромным захоронением такого рода, где приходилось работать ведьмаку. Старый добрый эльфский Фэн Карн в долине Яруги по сравнению с целой грядой, в которой родовые захоронения устраивались ещё с Первой эпохи, выглядел щенком. История Могильников была древнее истории и Бри, и Арнора, и королевства Элендила Высокого, из которого выделился Арнор, и первых нуменорских поселений на Севере. Когда ещё зимой Геральт ехал туда в первый раз, он попытался было справиться у городского архивариуса о них поподробнее, но никаких фактов толком не запомнил. Ещё во времена, когда эльфы пребывали в своём затонувшем ныне Белерианде поедаючи и попиваючи, местные племена, ставшие предками вольного народа Бри и Арчета, прорыли в курганах первые усыпальницы. Затем родовичи после смерти "подселялись" к своим патриархам, в холмах прорывались новые ходы, порой сращивавшиеся с пещерами, и образовывались Великие Могильники, служившие местной знати ещё до кардоланских времён. Блеяли овцы. Воздвигались высокие стены, образуя могучие крепости и мощные многобашенные твердыни; их владыки яростно враждовали друг с другом, и юное солнце багрово блистало на жаждущих крови клинках. Победы сменялись разгромами, с грохотом рушились башни, горели горделивые замки, и пламя взлетало в небеса. Золото осыпало усыпальницы мёртвых королей, смыкались каменные своды, их забрасывали землёй, а над прахом поверженных королевств вырастала густая трава. Снова блеяли над гробницами овцы — и опять пустели холмы. Из дальнего далека надвигалась тьма, и кости хрустели в могилах. Умертвия бродили по пещерам, бренча драгоценными кольцами и вторя завываниям ветра мёртвым звоном золотых ожерелий. А каменные короны на безмолвных холмах скалились в лунном свете, как обломанные белые зубы. После ангмарского нашествия Могильники, куда свозили поумиравших от чумы, стали считаться осквернёнными Тьмой, и с развалом Артедаина и Кардолана захоронения там прекратились. Всё это породило целый мешок сказок и легенд, из которых история Последнего Принца была ещё самой светлой и безобидной. Вечерами, косясь в сторону доисторических курганов, фермеры-низушки, дровосеки, лошадники и кладоискатели шептались про тварей, которые казались ещё похлеще умертвий: про прожорливую подземную паучиху Гвигон, затхлое изводье Умнен, огромного осклизлого кергрима Марроу, надругающегося над жертвой и одновременно отгрызающего ей голову, злобного баргеста Бришцеля с хорошим аппетитом и призрак замученного князя Фаэгфаэра, изощрённо мстящий всем живущим; про колдовские Обманные Камни, что заводят человека в подземную яму, из которой уж нет выхода, и он становится умертвием сам; про ловцов воронов в чёрных одеждах, что сидят в волглых лощинах и ждут явления Чёрных Всадников, а как дождутся, то и покажут всему белу свету, где раки зимуют. Опыт походов Геральта в Могильники показывал, что порядка половины всех брийских баек о них, к несчастью, имел под собой подлинную основу. Обманные камни так точно существовали: в свой первый раз ведьмак нарвался на один из них и угодил в заброшенную донуменорскую могилу, заселённую кергримами, где могиломесто чуть не понадобилось ему самому. А вот повелитель кергримов Марроу с того дня точно существовать перестал и частично пошёл на ингредиенты для эликсиров. Поэтому Геральт готовился тщательно и быстро, понимая, с чем несчастная дурёха-низушка может столкнуться в поисках своего принца даже среди бела дня. Перво-наперво он поднялся к себе и наточил серебряный меч так, чтобы он рассекал надвое пылинки в солнечном луче. Затем загрузил Плотву и заехал к скупщикам древностей Таду Листорезу и Бродерику Ивенсу - отличным знатокам могильных курганов. Узнав, что Лалия заглядывала и к ним, ведьмак тщательно нанёс на купленную зимой у них же карту Могильников все места возможной дислокации могилы Последнего Принца - а таких в разных версиях легенды было штук шесть . - Учтите, мастер ведьмак - если вам попадутся какие старинные свитки или камни с затейливыми рисунками и душераздирающими надписями, несите их к нам! Только у нас вы найдёте достойную цену! - заверил Геральта милсдарь Ивенс. - Не премину, не премину, милсдарь Бродерик. Только сейчас дело у меня не терпит отлагательств. Шевелись, Плотва! "Разыщу девку - и сразу же к Бобу, пусть он ей всыплет как следует за то, что шляется по таким дырам. Дело по сути нехитрое", - думал Геральт. Но быстро вспоминал, что Могильники есть Могильники и что любой визит туда может непредсказуемо и опасно затянуться.