Парень из квартиры уже не напротив

*** Резкий громкий звук рассекает воздух. Земля под ногами, по ощущениям, содрогнулась вместе с ним. Антон, не ожидавший такого, рефлекторно дёргается всем телом, испугавшись. Он резко поворачивается на то ли взрыв, то ли сильный удар, и неловко оступается. Обувь скользит по влажной крошке, потому что бетон под ногами неровный — весь в выбоинах и заполненный этой размокшей кашей. Он хаотично машет свободной рукой, пытаясь найти опору, и, бросив сигареты, хватается второй рукой за торчащий в бетоне прут. Делает попытку подтянуть своё тело ближе к нему, подальше от края, но сырая крошка скользит под ногами, и он с замиранием сердца ощущает, как близко оказался рядом с краем. Старый ржавый металлический прут в руках гнётся и с треском ломается ещё до того, как парень успевает предпринять хоть какое-то действие. Он теряет опору, а самый край крыши, на котором он стоял опорной правой ногой, рассыпается, будто кусок прогнившего дерева. Старые низкие ненадёжные камни, кое-где всё ещё ограждавшие край крыши, высохли за многие годы и превратились в пыль и требуху. Это всё происходит за каких-то пару секунд, словно прошёл лишь один миг, но для Антона прошла целая вечность между этим ужасно громким хлопком и ощущением падения. — Нет! — кричит он не своим голосом. Антон не чувствует под ногами твёрдый бетон, и это ощущение пугает его так сильно, что тело словно покрывается холодом внутри и снаружи, и крик замирает в грудной клетке, не в силах прорваться сквозь вставший поперёк горла непроглатываемый ком. Руками он всё ещё пытается найти опору, но её уже нет. Он лишь царапает воздух. Антон думает, что совершил ужасную ошибку. Антону так страшно, что дыхание спирает, и он не может сделать даже крошечный вздох. Антон падает. На балконный отступ, который чудом оказался целым после долгих лет простоя. На везение парня, он был заполнен коробками и другим мусором, который хоть немного, но смягчил падение. *** Арсений ждал Антона с собранными вещами уже минут тридцать. Он уже позвонил Диме с Серёжей и тревожно спросил где они, и с ними ли Антон. Ребята же ответили, что попрощались с другом уже минут пятнадцать назад, так как Антон сказал, что забыл что-то на крыше. “Ну где же он? Сказал, что подходит к подъезду, а сам... Допустим, он соврал, но даже до той заброшки идти совсем недолго“, - подумал Арсений. Встав с тумбочки в прихожей, мужчина в спешке надел кроссовки и побежал на поиски Антона. В груди расползалось какое-то тягучее волнение и непонятно откуда взявшийся страх. Но не за себя — за Тошу. Как только учитель вышел из подъезда, он сразу же перешёл на бег, после чего без раздумий направился в сторону той самой заброшки, на которой парень так яро любил проводить время. До места назначения Арсений добрался за достаточно короткий промежуток времени, — минут десять-пятнадцать, если быть точным, — но даже за этот короткий промежуток времени мужчина уже успел себя сильно накрутить, из-за чего у него появилась ощущаемая щемящая боль в груди. Учитель прибегает к заброшенному зданию — лёгкие горят от скорого бега, а сам Арсений пытается отдышаться и снова отправляется на поиски мальчишки. Пробежав по всей заброшке и забежав на крышу, в итоге так и не найдя Тошу, он начал медленно спускаться вниз, пытаясь отдышаться от уже новой порции беготни. И только сейчас Арсений услышал вой скорой, доносящийся с улицы. Спустившись и уже размеренно дыша, он увидел, что слева от здания стояло большое и испуганное скопление людей, так взволнованно обсуждающие что-то между собой. Мужчина подошёл к ним и замер: фельдшерá в специальной одежде завозили Антона на носилках в “карету“ скорой помощи. Он подбежал к сотрудникам и с дикой паникой в глазах начал расспрашивать одного из них. — Стойте! Что с ним?! Куда вы его увозите? — Молодой человек, если вы не приходитесь кем-то этому человеку, то я попрошу вас немедленно отойти. — Я-я.. его дядя, - соврал Арс. Ну не мог же он сказать, что он — парень пострадавшего, и что сейчас они вместе должны были уже ехать в аэропорт, чтобы оттуда попасть в Питер и забыть всю свою жизнь здесь как страшный сон. — Ладно, садитесь, поедете с нами. По дороге вам всё расскажут. Арс буквально запрыгнул в машину, и не мог поверить своим глазам: перед ним лежал Антон, не похожий сам на себя — весь искалеченный, с раной на лбу, которая скорее всего станет шрамом, и множеством синяков и ран, из которых никак не переставала идти кровь. Он смотрит на своего Тошу и на глаза сами наворачиваются слёзы, а в голову лезут ужасные и несносные мысли по типу: “А что, если он не выживет?“, “А что, если он ничего не вспомнит?“. И таких “А что, если...“ было очень много, и с каждым разом они становились всё ужаснее и ужаснее. За весь путь до больницы Арс успел узнать, что примерно произошло у парня, который нашёл Антона. От учителя требовалось только заполнить все нужные бланки и дать своё добро на осмотр. *** Машина плавно затормозила почти у главного входа в здание городской больницы. Как только открылась дверь скорой помощи, Арс пулей вылетел из неё и начал пытаться помочь врачам достать Антона из машины, на что двое из них мягко его оттолкнули, говоря что-то вроде “не мешайте пожалуйста, это работа врачей“. Сотрудники вместе с Арсением спешно шли по коридору в сторону кабинета МРТ. Арсения с его многочисленными уговорами наконец разрешают впустить в сам кабинет, на что он лишь придерживает дверь врачам, не в силах что-то сказать в момент, когда в помещение завозят Антона. Кольца и цепи юноши были сняты ещё в машине, поэтому сейчас этого делать не пришлось. Рентгенолог быстро приветствует своих коллег, и бригада скорой помощи аккуратно перекладывает Шастуна на аппарат. Попов сжимает кольца своего Тоши в своих бледных, почти белых, как и его лицо, руках, от сильных переживаний за парнишу. Врач тут же начинает настраивать прибор и просит всех остальных, включая Арсения, выйти в коридор, обещая, что по окончанию обследования позовет учителя внутрь. Попов нехотя выходит из кабинета и садится на ближайшую скамью, роняя голову в раскрытые ладони. Он очень сильно переживает за своего мальчика и ни в коем случае не хочет его потерять. Не даст. Ни в этой жизни. Сердце мужчины гулко стучит, отдавая всевозможные тревожные сигналы в голову, отчего та начала болеть ещё сильнее. В мыслях постоянно витает слишком много “А что, если...“, и ни у одной из этих мыслей конец, к сожалению, не утешительный.