***
Она все-таки вернулась попрощаться. В последний раз. На опустевшей линии трещали помехи от электромагнитных бурь, и Джаспер смотрел, как точка на радаре ускоряется прочь, прорываясь сквозь смертоносное излучение, и наконец исчезает в гравпрыжке. Баннок-4 уже получил своё, лишняя добыча ему не нужна. Он злился. Кажется, он выкричал эту злость бессильной руганью, швырнул пару пустых бутылок в мертвую пустоту рабочих отсеков «Наследия», но та пришла и ушла слишком быстро, чтобы принести с собой хоть какое-то облегчение. Он никогда толком не умел злиться. В этом не было никакой пользы. Как будто он мог принести много пользы, медленно умирая на корповском корабле, застрявшем в самом сердце радиационных штормов. В шаге от цели. Самой важной — самой ценной за всю его жизнь. Он подумал: может, стоит отключить щиты. Пусть Баннок-4 разорвет «Наследие» в клочья, вместе с ним и сокровищами ГалБанка; он заберёт с собой свой приз, так или иначе. Карты доступа были прямо здесь, он нашёл их, долго вертел в руках, представляя, как зажгутся огни индикаторов питания на оживших серверах, как мягко загудят вертушки охлаждения, просыпаясь от долгого сна — их будет слышно совсем недолго, до тех пор, пока не опомнятся аварийные сирены. Призрачные голоса бурь подступят ближе, еще ближе; запоют во внутренних системах корабля, вспыхнут замыканиями на сверхчутких чипах, и «Наследие» обезумеет, сожжёт себя заживо, чтобы раствориться беззвучным взрывом в электромагнитном шторме. Хорошая смерть. Лучше, чем от выстрела в спину, лучше, чем вмёрзнуть в лёд за решеткой камеры. Или медленно умирать от голода в консервной банке, которой уже никогда не выйти на вторую космическую. Звёздный ветер дотянулся до него сквозь энергощиты — от далёкой безымянной системы с горячей звездой и ледяной планетой. По ту сторону темноты трещали передатчики, и ветер нёс с собой память о голосах диспетчеров на восстановленной станции и пилотов на немаркированных кораблях. Джаспер хотел думать о том, что когда-нибудь, неважно, когда — он всё равно не дождётся — кого-то из них забросит сюда случайный прыжок или приведёт тот же самый ветер. Он положил обе карты доступа на панель управления, рядом с кард-ридером.***
О том, что её второй протеже сбежал, первым узнаёт Шинья. На прощание перспективный капитан Флота пытается забрать с собой немало чужих денег, и только следящие алгоритмы Ядра вовремя замечают несанкционированные транзакции и успевают заблокировать большую часть. Кто-то шутит: о, этот тоже подался в безопасники? Нейва ломает шутнику нос. Когда тот хватается за нож, она тычет пушкой ему в лицо, и обнаглевшему говнюку приходится сдать позиции. С Шиньей такое не провернешь, у него бомба в груди, чего ему ещё бояться; но на нытьё раннера ей насрать. Ей предстоит выслушать вещи похуже. Дельгадо смотрит на неё, как на полную дуру. — Нейва, — говорит он, — я многое могу понять, но не говори мне, что это я выбрал не того человека. Она впивается пальцами в стальную кромку перил мостика над центром операций. Первый раз, с Джиллиан, Дел ей простил, но один промах — случайность, два — уже статистика. За эту ошибку с неё спросят полную цену. — Я найду его, — обещает Нейва. Шинья сказал, что решивший уйти из Флота на своих условиях смельчак уже сменил имя и свалил за пару систем отсюда, но это неважно, она отыщет его, чего бы это ни стоило. — Да? Насколько я помню, Джилл теперь лейтенант при Иканде. — Я сказала, я найду его. Дельгадо щурится. — Осторожней, Нейва, — спокойно говорит он. В его голосе не слышно угрозы, но спокойствие его тона выдергивает ее из сводящей нутро злости, как доза отрезвляющего стима. — Я не стану вечно тебя покрывать. Она тихо выдыхает, но заставляет себя кивнуть. И Дельгадо, дождавшись, кивает в ответ. — Есть работа, — говорит он, — нужно узнать всё про человека по имени Ирвин Сандерсон. Всё, что про него вообще можно узнать. Это срочно, поэтому своего подопечного будешь искать в свободное время. — Кто такой этот Ирвин Сандерсон? — неохотно спрашивает Нейва, забирая протянутый планшет. Беглый взгляд на сводку не сообщает ей ничего необычного: какой-то контрактник из систем Колоний, ничем не известный, никому не нужный. — Помнишь тот заказ на старые военные архивы? Я слил Шинье копию, прежде чем передать их заказчику, и Шинья раскопал там пару человек, которые когда-то работали в Замке. Ирвин — потомок парня, который служил сержантом в охране. — Ты опять про этот чертов Суворов? Дел, послушай, у нас полно… — Проблем? Да. И людей, которые хотят на твоё место. Знаешь, чего у нас не полно? Денег, которыми я мог бы их занять. Ты должна мне гораздо больше, чем один гребаный заказ, так что заткнись и займись делом. Значит, по Флоту уже ползут шепотки, что Нейва Мора дала слабину. Что её можно убрать и самим заполучить тот сладкий кусок, который достаётся ей как правой руке главаря. Дельгадо прикроет её на этот раз, но если она позволит себе ещё одну такую ошибку, даже ему придётся передумать. Нейва, помедлив, кивает, цедит сквозь зубы: — Ладно. Ничего из этого не «ладно», но деваться им некуда. Несколько месяцев спустя зацепка из старых архивов приводит их к ключ-карте от Замка. Фамильной реликвии, почти забытой за столько лет, за которую Нейве приходится отдать чертову уйму кредитов и несколько людей Флота, потому что сукин сын Ирвин Сандерсон оказывается не простым контрактником, а наемником из Затмения. Ирония, достойная всей этой идиотской погони за старой байкой. Она приносит Дельгадо ключ-карту и убедительно просит не угробить на Суворове всех новичков. На планету вылетают пятеро; как и стоило ожидать, возвращаются трое. И планшет с записями Джаспера Крикса. У Дела горят глаза, как раньше, давным-давно, лет десять назад — целую вечность по меркам Флота. Даже обленившийся СисБез встряхивается и подбирается ближе: Дельгадо больше не церемонится со сложными договорами о взаимных услугах, им нужны люди прямо сейчас, и он прибегает к беспроигрышному средству переговоров: деньгам. Он обещает за поддержку капитанов столько денег, сколько Флот не может позволить себе заплатить; если Наследие Крикса не окажется вовремя на счетах Шиньи, их убьют. Скорее всего, всех троих. Мы так близко, Нейв, как-то раз говорит Дельгадо, закидываясь очередным стимом в операционном центре; никто никогда не подбирался к Наследию так близко, как мы. Нам только нужно сделать всё правильно. Всего-то. Эти слова кажутся неудачной шуткой, когда пару месяцев спустя их наконец нагоняет СисБез, и Ключ — древняя станция, ей, черт возьми, уже за стольник — оказывается под угрозой нападения едва ли не впервые со времен Крикса. И к Банноку-4 Дельгадо из всех своих людей отправляет новичка, летающего с ними меньше полугода. Третьего, которого подобрала Нейва.***
Баннок-4 пел в динамиках голосом вечности, не мёртвым и не живым, застывшим в космическом безвременье. В неуловимом моменте гравпрыжка. Ледяной невесомости пустот в световых секундах от горстки пыли до горстки пыли. Джаспер смотрел на багровое марево за щитами «Наследия». Приборы переводили неистовство космических бурь на его язык, в алую дымку, которую он мог видеть, в глубокий гул, который он мог воспринять на слух. Радиационные пояса Земли пересвистывались друг с другом; шторм на орбите Баннока-4 гудел леденящим, нескончаемым воем. «Ревенант» пылился на панели управления, не выпустивший ни единой пули за последние… наверное, больше месяца. Можно было бы из интереса глянуть на табло и посчитать дни в Универсальной системе отсчета, но Джасперу не было интересно. Он мерял их остатком припасов, и сегодня они кончились. Глупо было надеяться, что Иса вернется, и он не надеялся, а она не вернулась. Скорее, он просто… Не хотел сдаваться, безмолвно сказал Джаспер поющей буре. Неважно, что это ничего не изменит. Смысл в другом. Иса этого не понимала, но, может, ещё поймёт. Такая глупая ошибка, из старой-старой земной классики, а он не вспомнил вовремя. Смешно: казалось бы, он уже выучил свой урок ещё в камере Замка, но нет, с годами всё забылось, отступило на второй план за красно-черной эмблемой Флота. Он учил новичков: Флот важнее всего; так было нужно, чтобы его люди не перерезали друг другу глотки в погоне за куском послаще. Кто-то верил. Он уже не мог вспомнить, когда поверил сам. Боже, он ведь говорил об этом Исе. Но её тогда больше заботил навар с громких заказов, ей нравилось внаглую грабить корпы и дразнить СисБез своей безнаказанностью, все эти слова про долгий забег и затяжной прыжок не значили для нее ничего. Будущее Флота? В ее мире у Флота не было будущего, он существовал здесь и сейчас, для Исы всё существовало только здесь и сейчас. Ни один из них не должен был лететь сюда. Они все знали наиболее выигрышную рациональную стратегию, их научили этому льды Суворова; не мог лететь ни он — слишком легкая мишень для предательства — ни Иса, которой гораздо проще было бы оставить сокровища ГалБанка себе. Он должен был отправить кого-то, для кого единственной выигрышной стратегией было бы подчиниться его приказу. Это нетрудное задание, в конце концов. Кто угодно справился бы, даже едва умея держать в руках пушку. Интерферирующее излучение зашелестело в динамиках, неуловимо сменив тональность штормового гула. Джаспер вздохнул и приглушил радио. Надо было записать что-то напоследок, прежде чем вырубить записывающие системы корабля навсегда; оставить записку для тех, кто придёт следом. Хотя бы попрощаться. По ту сторону темноты лениво переругивались диспетчеры и пилоты, звездный ветер безымянной системы стекал по генераторам защитных батарей и уносился прочь, вслед за кораблями, ныряющими в гравпрыжки. Джаспер хотел надеяться, что кому-то из них достанет ума хоть немного подумать о том, что будет завтра. Призрачный ветер Баннока-4 в притихших динамиках шептал ему о вечности. Джаспер выключил радио к хренам. Мягко пиликнул звуковой индикатор начала аудиозаписи.***
Оказывается, что в «Сверхновой» действительно обширные запасы всего алкоголесодержащего. Ещё оказывается, что даже на крохотную долю Наследия эти запасы можно опустошить с помощью объединенных усилий Флота. По Универсальному Времени проходит несколько суток с момента триумфа, а у Нейвы все еще голова трещит, как будто все это время она старательно вливала в себя всё, что горит. Точно. Примерно так всё и было. Джаз, встрепанная после великой попойки, лениво возится с планшетом, разглядывая на экране свои распрекрасные железки, которые прельщают ее куда больше положенной доли за Наследие. Время от времени она смахивает то одну, то другую запись в список, который уже выглядит устрашающе, а — Нейва в этом уверена — это только самое начало. — Дел выдал бюджет! — не дожидаясь вопроса, счастливо восклицает Джаз. Никакая сила во всей галактике не заставит ее сейчас оторвать глаз от планшета. — Гуляем на все деньги, Нейв! Я уже почти закончила составлять первый заказ! — Я возьму свою долю кредитами, спасибо, — лениво смеется Нейва в ответ. Отгул, вот это было бы здорово. Для всех отгул. Махнуть вместе с Джаз на Парадизо или в круиз на «Трезубце», чтобы ни о чем не думать, не тыкать ни в кого пушкой, ржать над идиотскими видиками и швырять деньги на ветер. На Ключе только и разговоров, что о том, как потратить всё это невероятное количество бабла, которое оставил им в наследство старина Крикс. Ну, может, разве что Шинья не имеет на него грандиозных планов. Он сумасшедший раннер-финансист, что с него взять. Дел, такой же похмельный и ленивый, сидит в центре операций, закинув ноги на соседний стул. Глаза у него сияют почти как у Джаз, когда он пролистывает на огромном экране панели управления карты звездных систем, и Нейва, не выдержав, от смеха фыркает в голос. Однажды эти звездные системы будут принадлежать им, как когда-то и задумывал Крикс. Черт его знает, что он там задумывал сто лет назад, но Дел утверждает, что именно это, а значит, так и будет. Чуть позже. Когда все вернутся нищими и голодными из своих заслуженных великолепных отпусков. — Утро, Нейв. Чего опять случилось? — не отрываясь от экрана, мирно спрашивает глава Флота. Он в отличном настроении вопреки похмелью: количество нулей в транзакциях из последней отчетности Шиньи способно исцелить любые страдания. И утро, в самом деле. Дельгадо так долго жил на кораблях, что его биоритмы окончательно сошли с ума и сдались, выровнявшись по Универсальному Времени и вечной бессоннице космических станций. — Ну давай, — со смиренным терпением ангела говорит Нейва, усаживаясь на краешек панели управления. Со смиренным терпением ангела с очень большой пушкой. — Давай, скажи это. Дел отрывается от своего занятия и глядит на нее совсем точно так же, как много лет назад, в убогой каталажке на Акиле. Как будто им принадлежит весь мир, от первой и до последней, еще не открытой никем звезды. И, конечно же, он отвечает, даже не пытаясь спрятать ухмылку: — Я же тебе говорил.