Фотосинтезирующий паршивец

Спустя более двадцати лет со смерти профессора Сеймур и Вейл нашли себя в туристическом бизнесе — с небольшими оговорками. Люди толпами стекались в Нью-Вегас; далеко не каждый пускал корни, зато их крышки оставались в заведениях и карманах местных. А чем они, собственно, хуже? Вейл не одобрял идею, но хотел жить красиво. От мяса дутней их обоих уже воротило, да и за аренду комнаты платить приходилось. В Нью-Вегасе даже растение зарабатывало себе на жизнь. Было бы у всех вокруг силы воли побольше, то питались бы тоже за счёт фотосинтеза. В казино их, конечно, не пускали: все владельцы давно приметили странную парочку, которая подозрительно часто выигрывала. Однако разводить туристов на улице никто не запрещал — в противном случае Сеймур грозно клацал ловушкой, а про себя надеялся, что не придётся снова хватать кого-то за немытые руки. Как обычно, приходилось делить обязанности: Сеймур отвечал за трёп, отвлекал внимание, пока Вейл раскидывал карты. От ловкости его клешней у туристов напрочь срывало крышу, и они почти что сами отдавали крышки за зрелище. Если бы Вейл не играл честно, они могли бы свой дом купить, честное слово! Однако проще переубедить брамина, чем непробиваемого радскорпиона. Время оказалось быстрым, когда Сеймур не сидел на одном месте, а двигался вместе с ним. Однако год за годом почти ничего не менялось — они не старели и почти не менялись, а сдаваться учёным на опыты, чтобы узнать причины, никому не хотелось. Пожив на свободе, Вейл категорически не желал отправляться в клетку и часто дурил, освобождая из загонов браминов и толсторогов. Всё реже Сеймур вспоминал грядку у дома престарелых, но лицо Тифона он видел в каждом встречном гуле. Рассказы Вейла о профессоре уже не раздражали, как раньше, а были чем-то вроде потерянных фрагментов мозаики. Он немного скучал по былым временам, но когда сильно выматывался или проигрывал в битве с городом. Они стали заметной достопримечательностью Фрисайда, так что Нил нашёл их без проблем. Охрана на воротах сделала вид, что не заметила огромного супермутанта с кувалдой за спиной, и вышла на перекур. Все знали, что Сеймур и Вейл не просто хорошо считали карты, но и дружили с жителями горы Блэк, хотя Маркусу ни разу не пришлось их вызволять из неприятностей. Скорее, наоборот — это он просил о помощи. Супермутанты, конечно, не могли жить дружно и по правилам. Анархия победила, и Маркус решил переехать в горный курорт, а заодно подзатянуть гайки в духе Братства Стали — поэтому он иронично назвал новое поселение в честь своего друга-паладина. Маркус часто говорил, что Джейкоб приносил Брокен Хиллс удачу. Возможно, его упрямство подкрепляли прощальные слова мистера Бишопа: очень уж не хотелось, чтобы мертвец победил. Сеймур позабыл лицо Тифона, но отчётливо помнил момент в казино Нью-Рино, когда он решил сдать друзей Маркуса. Сквозь стебель каждый раз точно ток пробегал, и со стыда жухли листья. Каким же придурком он был! Нил рассказал, как тень Табита захватила власть и позволяла супермутантам бесчинствовать, а отсутствие запретов, им, конечно, очень нравилось. Те, что ушли за Маркусом, тоже сомневались, злились, их ментальные расстройства усугублялись. Рейнджеры воспользовались слабостью и многих перебили. Вразумить каждого супермутанта Маркус не мог, а Сеймур давно поставил терапию на поток. Отсутствие глаз было его главным преимуществом, но требовалось нечто новенькое. — Маркус сказал, что придётся взять палку, поскольку червей у него нет, — пересказал Нил, не понимая ни слова из того, что передал Маркус. — А ещё что-то о живой плотоядной изгороди. Сеймур, конечно, посмеялся, но скептически отнёсся к идее: одного споровика на поселение и то много, а целая грядка опять вдохновит на бунт или сама его устроит. Пусть лучше супермутанты пасут толсторогов и сажают мирную, на всё готовую кукурузу — может, она им пример подаст. Вейл восторженно взмахнул клешнями, сгрёб карты и крышки в поясную сумку, закрепил Сеймура на спине ремнями и побежал собирать чемодан.