Пожалуйста, позволь себе

***

      Равномерный стук отчётливо раздался по твёрдой древесине двери. Время стояло позднее. Последние лучи закатного солнца отбрасывали свой блеск через стеклянные окна, сужая крупные раскинутые на полах и стенах золотые стебли. — Входите, — коротко отрезал голос изнутри.       Как только дверь открылась, комната озарилась пушистым светом кончиков лучей солнца, что почти скрылось за горизонтом. Каждый ровный шаг сопровождался едва уловимым звуком позвякивания фарфоровой чашки о блюдце. — Господин, сегодня вы позволили себе излишне переусердствовать, а потому разрешите мне немного скрасить ваш вечер и прервать кропотливую работу пары чопорных глаз и утомлённых, запачканных в чернилах, кистей рук. — Брат, прошу, перестань, я не стану привыкать к такому высокопарному обращению от тебя! — неловкость струилась в тембре его голоса, пока он потирал руки платочком. Уильям только хихикнул, довольный тем, что легко вывел Льюиса на эмоции и отвлёк его от бумажной волокиты таким вот безобидным способом. — В любом случае ты сильно перерабатываешь. Я не перестану нависать над тобой и обращаться как к скрупулёзному господину, пока не восстановишь режим. Он передаёт ему чашку в руки и осторожно перекладывает готовые стопки бумаг и документов на обозначенные полки в шкафу. Перебирая края документов, окидывая пристальным взглядом каждый заголовок и блуждая по строкам, Уильям смиренно выдохнул, понимая, как ответственно его младший брат относится к своим обязанностям, желая обеспечить им всем счастливое и комфортное будущее по мере своих сил. Он чувствовал вину, наблюдая, как Льюис изо дня в день пытается не терять темп ходьбы, выравнивая шаги изнеможённым недосыпом тела. Уильям старался сделать всё возможное, чтобы оказать брату поддержку, но тот лишь мотал головой и улыбался, заверяя, что чувствует себя в порядке. Поэтому старший принял на себя задачу обеспечить ему любые удобства: проявлял особенную внимательность к потребностям Льюиса, готовил его любимые блюда, звал на уединённую трапезу, когда у главы выдавалась свободная минутка, заваривал и приносил ему в кабинет различные сорта излюбленного напитка. Это были те бесценные моменты, когда братья расслаблялись в компании друг друга и поддерживали приятные непринуждённые беседы.       Льюис отпил последний глоток и поставил чашку на край стола. — Зато к твоему чаю я привык сразу как только попробовал, спасибо, брат. Уильям только улыбнулся и с нежностью заглянул ему в глаза. — Хочу радовать тебя чаще. Льюис взглянул на него нетеропливо и задумчиво, но ощутил, как щёки начали заливаться румянцем, и метнул взгляд ко входу. — В коридоре ведь… — Не стоит беспокойств, Льюис, все разошлись. Видимо, никто не заглянет сюда на оставшийся день, конечно же, если только на горизонте не объявится слух о чрезвычайном происшествии, — пальцы в игривой манере приставились к подбородку. — Но мы надеемся, что вечер обойдется без потрясений. — В любом случае никто не войдёт, не известив об этом меня. — Как видишь, преимуществ наше положение не лишено, — вскинув плечами, Уильям подошёл к креслу брата и наклонился. — Я привык вверяться своим собственным ощущениям, поэтому самолично проверю вкус чая наиприятнейшим способом. Лица находились всего в паре дюймах друг от друга, чувствительная кожа ощущала на себе горячее дыхание, исходящее от тела напротив. Льюис ласково расположил руку на щеке Уильяма и медленно притянул его к себе. Алые губы слились в трепетном поцелуе, в который каждый вкладывал всю нежность нарастающеего трепета любви. Уильям поглаживал плечи Льюиса, будто кошка, ластившаяся подушечками лап на коленях хозяина. Язык его скользил по губам младшего, желая вобрать в себя отпечатавшийся от напитка вкус, а губы втягивали бархатные розоватые уста, стремясь вытянуть всё томление от загруженного дня. — Брат, благодарю тебя, это было… чудесно, — Льюис неловко сжал губы и прикрыл рукою глаза, чем вызвал теплый смех. Уильям невинно захихикал в ладонь, заливая всю комнату искренним хохотом. — Милый Льюис, так легко тебя смутить. — Только ты и способен на это, — буркнул он под нос. — И я умело пользуюсь своей прерогативой, ведь мой младший брат имеет всего одну уязвимость, верно? — Иногда ты излишне ею злоупотребляешь, вот что я тебе скажу, — Льюис смиренно вздыхает и потирает переносицу меж бровей, — но я не в силах сопротивиться.. — Моя просьба и будет содержать в себе такое условие, — на читающийся во взгляде Льюиса вопрос он только закивал. — Не позволишь ли ты мне сделать массаж? — Брат, прямо сейчас, в кабинете? Глаза Льюиса распахнулись в немом изумлении, а губы чуть-чуть приоткрылись. — Именно так. Ты почти не выходишь из-за своего рабочего места. Твои затёкшие мышцы нуждаются во внимательном уходе от моих рук. Уильям пододвинулся к спинке кресла и опустил руки на его плечи. — Пожалуйста, выпрями спину и расслабься, — игривым шёпотом он добавил, — я о тебе позабочусь. Льюис выполнил все указания и вздохнул, закрыв глаза. — Полагаю, мне придётся снять пиджак,— томно протянул он и сложил элемент одежды на подлокотнике кресла.       Уильям расположил руки на его плечах, начав с продольных поглаживаний; ладони разминали затёкшие плечевые суставы, чуть надавливая ребром, насыщая мышечные волокна притоком крови и кислорода. Краем уха сосредоточенный на процессе Уильям уловил тихий вздох брата, который погрузился в благовольное умиротворение. Постепенно кисти рук опустились вниз по спине к лопаткам. По диагонали от позвоночника он приступил к глубокому поглаживанию ребрами ладоней верхних участков спины. Мышщы постепенно разминались под упором ласковых рук, они растирали кожу через тонкую ткань белоснежной уже смятой рубашки. Льюис бодрствовал, но ему казалось, что он вот-вот погрузится в сон. Забота брата отдавалась в нём приятной истомой. Если бы он не боялся нагружать его своими потребствами, то попросил бы укладывать такие сеансы в ежедневную традицию. Но Льюис не сомневался в том, что Уильям с удовольствием откликнулся бы на его просьбу и со всей присущей ему заботой добивался полной мышечной и душевной релаксации. Уильям приступил к разминанию тканей подушечками пальцев, одаривая каждый участок кожи вниманием. Фаланги ритмично двигались, спускаясь до поясницы и взмывая над плечами. Некоторые точки он стимулировал, надавливая большими пальцами.       Стоявшая в кабинете тишина оказывала на них умиротворяющий эффект, каждый погружался в свои мысли, и думали они отнюдь не о своих обязательствах по работе, не сейчас.       Поглаживая круговыми движениями спину, Уильям скользил от плеч к талии, сминая кожу и порхая над крепкими очертаниями поясницы. Кончики его пальцев огибали неровности и ласково разминали узлы. Закончил он этап интенсивным поглаживанием всех основных точек раскрытой ладонью. — Пожалуй, нужно было спросить это раньше, но скажи, Льюис, я справляюсь? Тебе правда приятно? — Мой талантливый брат и в этом деле отлично преуспел, спасибо тебе, я в твоём массаже действительно.. нуждался. Гордая улыбка скользнула на губах Уильяма, он прислонился к спинке кресла и протянул кисти к позвонкам на шее, мягко разминая их. Рёбра ладоней гладили, чуть надавливая, а подушечки пальцев двигались в ритмичном танце над выступившими на шее бугорками. Теплые руки зарылись в копну золотистых волос, мерными движениями снимая укладку. Со всей лаской он разминал кожу головы, играя пальцами с участками черепа, направляясь поглаживаниями к виску и расползаясь до затылка. Кончики светлых прядей щекотали кожу, Уильям чувствовал, будто его кисти парят над золочёным шёлком. Круговыми движениями он закончил поглаживание теменной доли и одарил его нежным поцелуем в макушку. Льюис попытался собраться со словами, чтобы оставить навыкам брата кладезь самых лестных комплиментов, но был застигнут врасплох его резким движением. Уильям расставил ноги и сел ему на колени, чем вызвал немой шок в глазах младшего. — Ты же не подумал, что я остановлюсь на полпути? Понимаешь ли, в таком положении мне будет куда удобнее помассировать твой торс, правда. «Брат, ты… очень умелый искуситель», подумал Льюис, закусывая нижнюю губу.       Уильям хмыкнул и припал руками к воротнику рубашки, ослабляя узел галстука. Освободив шею от аксессуара, пальцы потянулись теребить пуговицы тёмно-синего жилета. Он снял его и отложил к пиджаку, принимаясь затем за верхние пуговицы одежды. Одна за другой освобождались они из петель, пока не раскрыли зорким глазам подтянутую грудь с выпирающими ключицами. Льюис заворожённо всматривался в глаза напротив, вбирая в себя каждое едва уловимое движение радужки и мерцание бликов в багровом омуте. — Льюис, твои глаза озирают неистовым желанием, тебе так не кажется? — Они выражают мольбу о продолжении. Уильям только озорливо усмехнулся. — Тогда дай волю желаниям. Если глаза требуют расслабляющего массажа, то чего на данный момент жаждут, к примеру, твои руки? Льюис только дёрнулся в ответ на бесстыдное ехидство с уст брата и крепче сжал кулаки. Он протяжно вздохнул и отвернулся в сторону. Уильям хмыкнул и прильнул губами к его щеке, оставляя невесомый поцелуй на шершавой коже бледного шрама.       Прямые пальцы невесомо коснулись шеи, порхая над просвечивающими через прозрачную кожу венами. Он оттопырил большой палец, надавливая им на точки, а остальными деликатно поглаживал мягкие мышщы. Ладонь Уильяма сползла до выпирающей кости ключиц. — Льюис, я думаю, ты не будешь держать на меня обиду, если я немного собьюсь с курса, — невинно протянул он, припадая губами к ключице. Зубы сжались вокруг косточки, оставив после себя бледные отметины. Уильям втянул губами его кожу, добавляя к укусу алый след от засоса, который затем покрылся лаской его влажного языка. Руки задвигались к мышцам груди и подушечками пальцев скользнули по мягким буграм, огибая ощутимо выступившие через ткань затверделые ареолы.       Для Льюиса игра брата ощущалась пыткой, он желал положить свои руки на его талию, крепко сжимая изгибы, представлял, как поглаживает его податливые бёдра, пока брат ёрзает у него на коленях и выгибается в спине. Это те желания, что стремительно возбудил в нём соблазнитель-брат.       Пальцы скользили по рёбрам, потирая упругую кожу, и надавливали на мышщы вдоль торса. Внезапно Уильям прижался к Льюису всем телом, чем заставил того вздёрнуться. Руки выпрямились и задвигались по спине, очерчивая круги и двигаясь по прямой вверх-вниз. — Льюис… — шёпотом выдохнул Уильям. Он начал подаваться ляжками вперёд и плавно тереться о его бёдра. — Брат, теперь я начинаю догадываться о твоём истинном замысле, — его рука коснулась лица напротив и ласково погладила щеку. — Считаешь, мы стали уделять недостаточно времени друг для друга? Уильям нежно поцеловал его ладонь и положил свою руку поверх неё. — Прошу простить меня за шалость, но я действительно хочу добиться твоей релаксации, дорогой брат, — он взял одну его руку и расположил её на своей талии, а пальцы второй начал облизывать, втягивая в рот указательный палец со средним. Из горла Льюиса вырвался несдержанный стон, он сжал рукой его талию и опустил её к бокам, то и дело заманчиво поглаживая их. Из-под густых ресниц выглядывали рубиновые радужки. Тело Уильяма вздыхало и ёрзало, подаваясь вперёд грудью и выгибаясь в пояснице. Из уст раздался громкий стон, когда он почувствовал на тесной ширинке брюк нажим от чужой руки. Ухмылка блеснула на губах Льюиса, он усилил натиск пальцев, поглаживающих бугор на его брюках. Зажмурившись и стиснув зубы, Уильям начал двигаться в такт его ласке, покачиваясь в бёдрах. Вдруг он отпрянул и высадился со своего места, встав на колени перед братом. Руки потянулись к пряжке ремней. За звуком опустившейся ширинки последовал и шорох ткани одежды. Распахнутые изумлением глаза вбирали в себя каждое движение брата, рука которого блуждала по залитому кровью члену. Уильям с засевшей на губах дерзкой улыбкой пристально смотрел ему в глаза. Игривые блики около радужки припрыгивали, будто от предвкушения, они мерцали, словно самые яркие звёзды на небосводе, стремящиеся покорить вселенную своим сиянием. — Брат… — приглушённо замычал Льюис, он вжался в подлокотники кресла и откинул голову назад.       Изящные пальцы лавировали над гладкой кожей, словно над натянутыми струнами, они обернулись вокруг и втиснули орган в свои цепкие объятия. Уильям заворожённо наблюдал за этой картиной, в туманном взгляде искрились желание и готовность. Охмуренные своим танцем кисти задвигались прямо, гибко скользя по упругой кожице от истока и до основания.       Льюис решил отдаться ощущениям; в последние дни он засиживался допоздна, работая сверхурочно и не жалея себя, ввиду чего часто получал неодобрительные жесты брата, который начал тянуться к нему всё больше и больше и требовать к себе внимания. Но чаще Уильям вызывался помочь в некоторых вопросах, искренне желая освободить уже не хрупкие плечи брата от плена нахлынувших обязанностей. Льюис чувствовал вину за каждым отказом, но он старался прежде всего на благо семьи, Уильям понимал его старания как никто другой и лишь поникши вздыхал, заключая его в нежные объятия по ночам. Смазка сочилась и размазывалась по всей длине, фаланги пальцев стали влажными и порхали над стволом, неся на своих тонких крыльях чистый экстаз. Дыхание Уильяма стало глубже, свободную руку он опустил к своим брюкам, желая освободить из плена штанин набухший член.       Раздался стук в дверь, который мгновенно вернул обоих занятых специфичной в этом кабинете деятельностью в реальность. Оба затаили дыхание, прислушиваясь к шороху, и замерли в оцепенении. Звук повторился. — Вероятно, всё же стоило её закрыть, но половина меня всё же сомневалась, что ты позволишь мне поребячиться сегодня. — Прячься под стол, брат, в такое время ко мне мог заявиться только Фред со сведениями об операции, которую я ему назначил. Уильям кивнул и проник под рабочий стол. Жестом он попросил Льюиса придвинуться к нему, на что тот доверчиво откликнулся и пододвинул кресло, почти закрывая пространство под мебелью. Он попытался за пару движений уложить волосы и поправить рубашку. Когда рука потянулась к ширинке, она встретила неодобрительный жест ладони, которая перехватила её, выражая сопротивление. Льюис непонимающе свёл брови к переносице, но отпустил смиренный смешок. Он прочистил горло и вернул голосу беспристрастную интонацию. — Можешь войти, Фред.       Молодой парень среднего роста услужливо направился к месту сидения босса, но на полпути остановился. В тёмно-серых глазах читалось замешательство, вызванное небрежным видом Льюиса, который всегда славился своей скрупулёзной ухоженностью. Никогда на уважаемом главе не болталась смятая рубашка, уложенные мягкие волосы не выбивались из своей укладки. Будь воротник открытым, а пуговицы снятыми, Фред бы тотчас залился краской, предчувствовав интимный характер происходящего, но он всё же нашёл в себе стойкость и продолжил тихие неуверенные шаги. Приближение силуэта отдавалось нервной дрожью на кончиках пальцев Льюиса, но он старался не подавать вида, надеясь на успехи самообладания. Фред быстро положил на стол документ и встал поодаль на пару шагов, ожидая реакции босса. — Фред, я обязательно займусь изучением твоего отчёта, но сейчас хотел бы услышать первые сведения от тебя. Есть свежие новости? — Да. Операция продвигается весьма успешно, поисковая группа обнаружила их в трёхстах милях отсюда на северо-западе, в самой чаще леса. Видимо, у них имелась секретная лачуга для отступления и сокрытия. В отдельной записке я нарисовал карту местности. — Замечательно, ты отлично поработал, Фред, — зрачки Льюиса сузились, он стиснул зубы, поглащая вырывающийся наружу стон. Тыльная сторона руки примкнула к губам. — Всё в порядке, мистер Льюис? Я могу чем-то помочь? — Фреда начала охватывать паника, случай для него оказался из категории исключительных. Он не знал, чем можно объяснить небрежный вид Льюиса и его странное поведение. Фред никогда не замечал за ним пристрастия к алкоголю, да и было заметно, что глава трезв и владеет собой, но что-то в его повадках явно настораживало. По спине Льюиса прошёл холодок, он вобрал в себя воздух и попытался вернуть самоконтроль. — Благодарю тебя за оказанное беспокойство, Фред, однако не стоит. Видимо, мне действительно требуется отдых. Поработаем над оставшимися вопросами завтра. На лбу Порлока выступила испарина, однако перечить он не стал. Коротко кивнув, Фред пожелал спокойной ночи и наскоро вышел из кабинета.       Когда дверь захлопнулась, Льюис расслабил плечи и протяжно выдохнул. Он нахмурился, от тембра его голоса веяло твёрдостью. — Брат, ты понимаешь, что поставил меня в очень неудобное положение? А если бы наш секрет раскрылся? — не воздержался он от упрёка, устремив взгляд вниз. — Я в тебе не сомневался, Льюис, — Уильям выпустил изо рта головку члена, вульгарно причмокивая.       Как ни в чём не бывало он начал рассуждать о ходе миссии, будто минуту назад не вылизывал языком каждую выступившую венку на стволе. — Едва ли хижина в чаще леса будет являться законной постройкой. Нам необходимо тщательно прикинуть детали рода деятельности группировки. Я выйду в люди и займусь сбором информации, если организация заявляет себя как независимая, то едва ли они получают финансирование легальными путями. В таком случае мне удастся собрать заявления и жалобы о грабеже, пропажах и вымогательствах. Местные бордели и притоны незаменимы в такого рода исследованиях в качестве источника информации… Он вдруг запнулся и его взгляд прояснился. — Ох, прости, заболтался… Льюис недовольно надул щеку и отвернул голову в сторону. — Брат, ты на меня… дуешься? Мои умения оставляют желать лучшего? — Уильям залился смехом. — Или тебе просто не нравятся оральные ласки в экстремальных условиях? — Значит, пока я пытался собраться с самообладанием и выйти сухим из воды, ты воспользовался ситуацией и решил развлечься, брат? — он скрестил руки на груди. — Ох, ты прав, я провинился перед бедным Фредом и явно привёл его в некоторое замешательство. Тебе не кажется, что я заслуживаю наказания? Льюис только вскинул брови и уставился на лукавую ухмылку брата. — Наказанием для тебя послужил бы отказ от продолжения игры, — он пытался скрыть раздражение в интонации и смиренно выдохнул, — но я не смогу отвернуться от твоей любви и задуманных тобою плотских утех.       Уильям вылез из-под стола и сел ему на колени. Он оттянул край нижнего белья с брюками и достал затверделый член, заключая в хватку ладоней оба ствола. Льюис бы заскулил от предвкушения, но решил больше не выступать пассивным наблюдателем этого шоу. Кончики его пальцев коснулись рёбер ладоней Уильяма. Кисти плавно задвигались вверх и вниз, поскальзываясь по липкой смазке. Утонченные пальцы ласкали каждый дюйм, оглаживая податливую гладкую кожицу, которая манила своим здоровым оттенком и блеском от влажности.       Они прислонились лбами друг к другу. В груди у братьев струилось тяжёлое дыхание; захваченные страстью, они теребили продолговатые органы друг друга, забывая вдыхать воздух в лёгкие. Возбуждение Льюиса ещё сильнее раскаляло извивавшееся на его коленях тело брата, а его несдержанные эротичные стоны лишали младшего остатков голоса разума. Одну руку он занёс Уильяму за затылок и притянул у себе, впиваясь губами. Страстный поцелуй захватил обоих. Уильям начал сильнее подаваться бедрами и вызывающе покачивать ягодицами. Льюис протолкнул язык через приоткрытые губы брата и сплёлся с ним. Поцелуй всё углублялся, языки суматошно блуждали по крепким зубам и оглаживали нёба, переплетаясь в паре и скользя по губам партнёра. Уильям оттянул его нижнюю губу и ускорил темп кистей рук. Льюис не смог сдержать громкого стона и схватился свободной рукой за его ягодицу. Сжимая упругую мышцу, он продолжал ласкать пульсирующие в паре твёрдые члены. Тело Уильяма пытливо прижалось к Льюису, старший откинул голову назад, наслаждаясь происходящим, и выгнулся в пояснице, не совладая с наполнившими его эмоциями. Его мягкие ляжки кружились на бедрах Льюиса, набухший член вымаливал ласки. Одна мысль о том, каким соблазнительным и податливым он видит своего брата, возбуждала его до пределов. — Пожалуйста, привстань. Уильям мгновенно подчинился и встал на колени. Льюис аккуратно приспустил его брюки с нижним бельем и освободил длинные стройные ноги от одеяния. Краска прильнула к лицу Уильяма; брат бесчисленное множество раз наблюдал его обнажённым, но даже теперь, когда тело, прикрытое одной рубашкой, стояло на коленях, его брала робость. Рука машинально задвинулась к краю одежды и приспустила подол, намереваясь скрыть стоявший орган и прикрыть наготу. Льюис только умилился этой картине и подарил ему нежный поцелуй в щёку, трепля золотистые волосы. Его забавлял этот контраст, в котором старший бесстыдно вбирал в себя член, проходясь языком по всей длине, и ненасытно елозил на его коленях, заманивая округлыми бедрами, а сейчас робеет, словно непорочная девица в брачную ночь. Уильям фыркнул и взял его пальцы в рот, обильно смачивая их слюной. — За тобой работа остаётся самую малость, потому что я заведомо подготовлен. — Мне уже не терпится, — процедил Льюис, хватаясь руками за его ягодицы. Реакция Уильяма в качестве сладкого для слуха стона не заставила себя долго ждать. На хрупкой мраморной коже вырисовывались тонкие продолговатые следы от пальцев. Льюис потянулся к его шее, осыпая мелкими поцелуями. Ласкам поддавалась и мочка уха, которую он аккуратно кусал и зализывал. Изящные плечи тоже требовали к себе особое внимание. Он освободил шею из путов галстука и верхних пуговиц, раскрыв обзор на крепкую грудь брата. Скинув рубашку с одного плеча, Льюис принялся выцеловывать нежную кожу, оставляя алые следы от поцелуев и укусов. Уильям несдержанно припал к его губам, слившись с младшим в едином поцелуе. Ладони гладили округлые изгибы и приспускались меж ягодиц, пока кончики пальцев достигали тугого колечка мышц. Оба затаили дыхание, кусая губы в предвкушении. Два пальца начали медленно проникать через натянутую кожу, преодолевая дюйм за дюймом в глубину. Приглушённый крик разнёсся в пространстве помещения, эхом ударяясь о стены. Анальное отверстие жадно вбирало в себя утончённые фаланги, изнутри их тесно сжимало кольцом. Льюис протолкнул третий палец, с нарастающим вожделением стимулируя чувствительную точку.       Уильям не относился к людям, регулярно нуждающимся в интимных ласках и занятиях, однако холод, привычно ощущаемый им на пустой половине кровати, разогревал тело. Сжимая тряпицу в зубах, он занимался самоудовлетворением, чтобы снять чувство одиночества и тоски по проявлениям нежности и внимания от любимого. Его тело извивалось на раскинутых простынях, изголодавшие недра поглащали колонны пальцев, а липкая сперма запачкивала втянутый живот. Горькое послевкусие затмевало бурные эмоции от оргазма, он прерывисто дышал и туманным взглядом глядел в потолок, затем собирал волю в кулак и приводил постель и себя заодно в порядок, дожидаясь измотанного работой брата, чтобы уснуть с ним в объятиях, гладя того по спине и нашёптывая на ухо слова поддержки.       Льюис вытащил пальцы с характерным хлюпаньем. Приподняв его бёдра и тесно прижав к себе туловище, он надавил на сфинктер разгоряченной головкой члена, деликатно раздвигая ягодицы. Гладкий ствол проворно проник в манящее углубление. Объятый тисками горячих стенок член плавно проник до основания. Уильям сладко постанывал в губы напротив, разделяя моменты страсти с самым любимым человеком. Он задвигал поясом, расходясь на медленные толчки. В его глазах отражались нежность и желание защитить брата от любого вида боли. Однако в алых глазах старшего разглядывались нетерпение и жажда. Уильям измученно сминал его губы, проникая глубоко языком. Он двигал бедрами в такт и ненасытно прискакивал на члене брата. Толчки становились интенсивнее, поясница услужливо выгибалась навстречу, а бёдра синхронно встречались пошлыми шлёпками.       Льюис прикусывал губу, пытаясь совладать с бурей эмоций, что возбуждались в нём в неминуемом темпе с каждым хлюпаньем, когда ствол освобождался из глубин нутра брата и проникал в них снова. Уильям сильнее сжимал предплечья брата, в которых нашел опору, и двигался в темп толчкам. Настойчиво сгибаясь в коленях, его подтянутое тело вбирало в себя всю страсть совершаемого ими любовного акта.       Он приподнялся и, слабо покачиваясь в бёдрах, спустился с его колен и выпрямился. Локтями оперевшись о стол, Уильям принялся заманивать охваченного соблазном брата бесстыдной позой, кокетливо виляя ягодицами. Льюис отодвинул кресло и притянул тело брата к себе, расположив руки на его талии. Их бёдра соприкоснулись, и младший плавно вошёл. Влажные толчки нарастали в бешеном ритме, изголодавшееся тело Уильяма принимало Льюиса без остатка. Заполнившие комнату шорохи свободно витали в пространстве и развеивались, уступая место льющимся истошным стонам. Льюис наклонился и прижался к брату сильнее, поглаживая одной рукой его живот, а второй сжимая талию. Спина подрагивала от перекачиваемой вместе с кровью эйфории по жилам. Электрические импульсы суматошно блуждали по нейронам, вызывая гамму эмоций. Уильям импульсивно подавался назад, насаживаясь до основания и синхронно ударяясь упругими бёдрами. Он хватал ртом воздух, упрямо пытаясь сдерживать крики удовольствия, накладывавшиеся мелодией на звуки толчков и пошлого хлюпанья. Уильям ощутил, как ноги начали подкашиваться, он утомлённо согнулся в коленях, прижимаясь грудью к поверхности стола. Губы Льюиса блуждали по его спине, цепкие поцелуи сыпались на кожу, зубами оставлялись лёгкие следы по периметру плеч и лопаток, которые обнажала приспущенная рубашка. Он вдохнул аромат его волос и оставил нежный поцелуй на золотистой макушке.       Льюис резко вышел из него и притянул к себе туловище брата. Он развернул его и ласково обнял, вовлекая в нежный поцелуй. Губы сминали друг друга, выходя за контуры и коротко целуя по уголкам. Аккуратно наклонившись, младший уложил Уильяма спиной на твёрдой поверхности мебели. Тот занёс руки ему за плечи и притянул к себе за новым поцелуем, более страстным и глубоким. Пальцы ловко стянули повязку на лице Уильяма, и Льюис отложил её в сторону к стопкам документов. Он мягко улыбнулся, в его наполненном любовью взгляде искрились нежность с безграничной привязанностью. Теплые губы оставили трепетный поцелуй на шраме возле глаза; Льюис ласково смотрел на него, аккуратно смахивая прилипшие ко лбу шелковистые волосы и поглаживая щеку. Вдруг его слух поразила жалостливая хрипотца в голосе брата, чья грудь подрагивала от горестного плача. — Льюис, я так скучал… жизнь без тебя… — всхлипывал Уильям, из его глаз текли горячие слёзы. Расчувствовавшийся брат вызвал в его глазах умиление, Льюис был безмерно благодарен судьбе за подаренный шанс — за то, что присутствие рядом живого и тёплого брата продолжает греть его душу. — Теперь я рядом с тобой, мы не оставим друг друга и больше не позволим невыносимой разлуке вставать между нами, — убаюкивающе нашёптывал Льюис, лаская его поглаживаниями по голове и мягко целуя щёки и лоб, вызывая тихие вздохи и доверчивую улыбку у старшего.       Он выпрямился и кивнул, коротко поцеловав внутреннюю сторону его бедра. Льюис расставил кисти рук по бокам и плавно вошёл в горячее тело. Уильям выгнулся и поразил кабинет заливистым стоном. Его ноги судорожно обвили талию брата и прижали к себе. Гибкие движения не были лишены пылкости. Он деликатно входил в него до упора и продолжал лёгкие рывки в мерном темпе. Сбитое дыхание опоясывало грудную клетку, испарина на лбу опадала мелкими каплями пота. В глубине души он расходился на рёв от бурлящих в нём чувств сладостного блаженства.       Уильям томлённо протянул ему тонкую руку. Они сплели пальцы, утопая в глубоком багровом омуте глаз друг друга и нежась в пламенной бездне любви. Толчки стали более порывистыми, ненасытные тела покорно отдавались пленительным чарам страсти и вожделения. Смазка сочилась по его стволу, равномерно покрывая всю длину и позволяя гладкому члену плавно проникать в нутро скользких ягодиц. Орган Уильяма пульсировал с каждым рывком, выпрашивая ласки и внимание властных пальцев. Раскинутое на столе обмякшее тело пластично извивалось, подаваясь назад и насаживаясь навстречу судорожным толчкам. Сжатая в зубах ладонь беспомощно подрагивала, подставляя свою кожу острым клыкам. Льюис вбивался в податливого брата, наращивая темп, низ его живота ныл, требуя проникнуть всё глубже, насадить теснее, сжимать туже. Он поднял его ногу и резко вошёл до основания, выбивая из Уильяма хриплые вскрики. Густые ресницы прикрывали зажмуренные глаза, сбитое дыхание приводило мысли в вереницу хаоса. Льюис откинул голову назад и приоткрыл рот, сипло дыша. Ему не хотелось хоть на миг отводить взгляд от столь зачарованной картины, где брат, залюбленный и помеченный, соблазнительно лежал под ним, поглащая лихорадочные толчки и несдержанно постанывая.       Младший и представить себе не мог, что они когда-либо могли дойти до такого рода отношений, в те времена это казалось чем-то диким и невозможным, а то и аморальным, но теперь, в нередкие моменты совокупления с братом, он без каких-либо сожалений пропускал через себя весь экстаз от любовного акта, который приносил неведомое наслаждение им обоим, когда нотки страсти струились по венам и без малейшего сопротивления захватывали разум.       Движения стали неистовыми, Уильям судорожно скользил на столе, его мышщы беспорядочно сокращались, а бёдра подрагивали в ожидании скорейшей кульминации. Льюис стиснул зубы и прижался к брату, заключая его в объятия и глубоко выцеловывая влажные губы. Крепкой хваткой он вбивался в горячее тело, ощущая нарастающую тесноту вокруг органа. Уильям окольцовал руками его спину, нежно постанывая в поцелуи. Язык младшего скользил по его губам, проникая в приоткрытый рот и лаская изнутри. Льюис резко отпрянул и вышел из него, принимаясь за бурную стимуляцию примкнутых друг к другу членов. Руки стремительно двигались вверх и вниз, скользя по влажной пульсирующей коже. Громко вскрикнув, братья одновременно излились горячим семенем на живот и ладони, запачкивая и смятые рубашки друг друга. Дыхание постепенно выравнивалось, на смену сладостной эйфории пришла расслабленная истома и чувство нежности. Льюис притянул брата к себе и оставил мягкий поцелуй на его щеке, неловко поглаживая макушку. — Как насчёт совместной ванны, брат? Гладь тёплой воды как следует расслабит твои мышщы, — томно нашёптывал он ему на ухо. — И если пожелаешь, я насыпаю туда лепестки роз, как ты и любишь. Уильям устало улыбнулся и счастливо вздохнул, безмятежно засыпая на его плече.