***
В их укромном поселении было тихо. Лето медленно перетекало в осень, и август сыпал сухими мёртвыми листьями, приветствуя сентябрь — любимый месяц Тэхена. Омега с нежностью убирал жухлые листочки с пышно цветущих бегоний и переставлял горшки с петуниями в одну ему понятную композицию. Цветы всегда были его любовью и успокоением, своеобразной медитацией. Свой путь садовода Тэхен начинал с прихотливой лаванды. Самый ужасный выбор для новичка. Ни одно из 20 семян не проросло, и пятнадцатилетний омега со слезами на глазах высыпАл землю из горшочков на общие грядки. — Малыш, не расстраивайся. Сдаться после первой попытки — считай, не попытаться вовсе. Попробуй ещё. Слова Намджуна, серьёзного, но бесконечно доброго альфы, укоренились в сознании Тэхена на всю жизнь. Пробуя новое ремесло, открывая для себя очередную науку, Тэхен всегда руководствовался этой фразой. Намджун вообще выдавал много мудрых советов. Он говорил мало, но всегда по делу, и эту особенность Тэхен тоже перенял у старшего. Своих родителей омега не помнил, но к большому сожалению их прекрасно помнил Намджун. Рана в душе вожака, что больше не кровоточит, но все еще ноет, трещит по швам снова, когда в глазах своего мягкого и отзывчивого племянника он застает горящее пламя непокорности, что мгновенно превращает омегу в свою мать. Сохи была живым воплощением огня. Страстная, резкая, громкая и яркая она приводила стаю в ужас и восторг одновременно. Чистокровная альфа древнейшего рода Ким, настоящая воительница и охотница погибла жуткой смертью, повесив на стаю многолетний траур и навсегда изменив такой привычный для волков уклад. Намджун не может вспоминать те первые годы без Сохи, когда помимо новорожденного щенка на него упал целый клан растерянных и напуганных до смерти волков. Они рассыпались в его руках как бисер, пытаясь выстроить дальнейший план существования не только в стае с новым вожаком, но и вне ее. Многие не верили в силы и способности Намджуна, видя в нем лишь мягкосердечного младшего брата альфы, и решили покинуть стаю. Каждый опустевший дом, каждый заброшенный сад и покосившийся забор новый вожак воспринимал на свой счет, утопая в ненависти к себе и небеспочвенных страхах. Но время шло, пустые дома заселялись, и стая потихоньку возрождалась снова. Намджун создал свои порядки, выстроил новую систему, что заставляла всех работать как слаженный механизм, не лишенный праздников и детского смеха. Тэхен видел, через что проходил его теперь единственный близкий человек и искренне, со всей детской любовью и привязанностью считал дядю своим отцом и наставником. Намджун любил его не меньше. Так что омеге, можно сказать, повезло, ведь мир оборотней достаточно жесток. Оставшийся без родителей щенок вблизи реки или пещеры не был редкостью, а одиноким волчатам приходилось нелегко. С детства детеныши оборотней, еще не умеющие превращаться, требуют много ласки и заботы, и выжить без родителей возможно лишь прибившись к стае и работая наравне со всеми ее членами. Как правило пожилые или одинокие оборотни забирали себе кутят и растили как своих, так что понятие родителей среди волков охватывало очень и очень многое. За последние годы на удивление одиноких волчат почти не находили. Хороший это знак или плохой, но Намджун всегда держит руку на пульсе. Не все стаи забирают детей с целью вырастить и поставить на ноги. Об иных путях думать страшно. Поменяв цветочную композицию третий раз за последние два часа Тэхен со спокойной душой снимает перчатки и садится на плетеное кресло. Свежий чай парит на фоне ясного ещё летнего утра и омега практически уходит в себя, как слышит тихие знакомые шаги. Он выучил их слишком хорошо, чтобы вовремя убегать в дом, но сегодня он не планировал играть в догонялки с Инсоком. Он слишком устал, а природа располагала к созиданию. — Доброе утро, Инсок — не открывая глаз Тэхен сухо поприветствовал стройного темного волка. Его запаха он учуять не мог, но слух его еще ни разу не подводил. Инсок медленно обошёл омегу, попутно принюхиваясь, и приземлился около ног покачивая пушистым хвостом. Тэхен видел его интерес, как и вся стая, но ответить, к сожалению или к счастью, ничем не мог. Инсок пришел к ним еще молодым волчонком. Перекатился через кусты напуганным комком и распластавшись по земле предстал перед новым на тот момент вожаком. Намджуну не пришлось долго думать прежде, чем приютить молодого волка в стаю на общих условиях. За что Инсок будет вечно ему благодарен. Но с течением времени ни один член стаи так и не смог узнать, как выглядит хмурый черный зверь, как звучит его голос, и сильнее ли его человек, чем его животная ипостась. Инсок так и не смог обернуться. Связано ли это с его прошлым или он родился с такой особенностью — спустя 20 лет все еще оставалось тайной. Сам альфа был чрезвычайно скрытен, хоть и общался с волками по стайной связи. Все, что Тэхен знал о нем не давало ни малейшего шанса для рождения теплых романтических чувств со стороны омеги: Инсоку около 30 лет, родителей не знал, откуда пришел, и что было до клана Ким — размыто. Довериться человеку, что не доверяет тебе и часть своего прошлого — невозможно. Тем не менее Инсок не терял надежды. Букетик редких полевых цветов, сочный и свежий кусок мяса — всегда появлялись на пороге дома омеги, как знак симпатии и привязанности. Но что-то мешало Тэхену ответить ему взаимностью. Наверное, полное отсутствие каких-либо чувств. Намджун пожимал плечами и отказывался помогать советом. «Если его забота неприятна тебе, то просто скажи ему прямо. Если он не поймет, я подробно ему объясню. Как вожак». На этом разговор, как правило, заканчивался, и надутый недовольный Тэхен шел перевешивать лабелии с одного столба на другой до тех пор, пока оттенки нежных венчиков не смешаются перед глазами в одно огромное пестрое пятно. Тогда уже довольный омега с мигренью и приступами тошноты уходил домой, наливал бочку воды и отмокал до красной кожи и сморщенных пальцев. Отношения — дело нелегкое. Как и пару лет назад — Тэхен сомневался. Ответить взаимностью — значит пообещать одну постель, камин и завтрак. Но на деле омега не был готов предложить даже легкий разовый перекус. Инсок в общем-то и не настаивал. Никогда не спрашивал прямого ответа и не просил долгих зимних вечеров у камина. Видимо такая неопределенность была своеобразным видом отношений, что для одного, что для другого. В стае тоже все быстро привыкли — где Тэхен, там и Инсок. Альфа тихонько фыркнул и потерся носом о бедро — негласная просьба выпустить волка. Тэхен хотел было отказать, но он уже вчера пропустил вечернюю пробежку, поэтому, ловко скинув одежду и пушистые тапочки, хрустнул суставами и обернулся пепельным волком — единственным в своей стае. Инсок повел их в глубину проснувшегося утреннего леса, и толкнув Тэхена легонько в бок побежал быстрее, виляя между толстыми разукрашенными мхом стволами. Выбежав к реке оба волка замерли. Чистейшая ледяная вода разбрасывала мелкие камешки и точила крупные тяжелые валуны. После своего собственного сада река была любимым местом омеги. Вольная, быстрая и будто бы живая, она гремела и извивалась, говоря на никому не известном языке свободы. Сквозь несколько слоев кружащих мыслей в голову Тэхена пробрался неуверенный и совсем тихий голос альфы: — Ты покорил меня, Тэхен — омега замер в страхе, боясь услышать продолжение. Инсок никогда не говорил с ним настолько откровенно. — Я правда хочу быть рядом с тобой — на этих словах волк затих, видимо, почувствовав напряженность и скованность омеги. Тэхен пытался выбраться из-под мешка ответственности, что уронил на него Инсок, впервые сказав напрямую о своих чувствах. Видимо, его терпение оказалось не настолько прочным. — Я не знаю готов ли — Тэхен мечтал ударить себя сейчас. Небольшая оплеуха была бы как никогда кстати. Очередная неопределенность. Очередное обещание и маленькая едва заметная надежда. — Я никогда не потороплю тебя, — альфа переступал лапами от волнения — я просто хотел быть честным Пепельный волк тяжело вздохнул и только потом подумал, как это выглядело со стороны. Чужие чувства для него бремя, робкая честность — наказание. Инсок, вероятно, цепляясь за остатки своей стремительно ускользающей храбрости, быстро выдает: — Давай встретимся здесь завтра! Если ты готов … принять меня — приходи завтра… — и едва слышно даже по стайной связи добавляет — если не придешь — я все пойму И, оставляя Тэхена с тяжелой головой и неприподъемным грузом ответственности, убегает в заросли орешника. Ночь сегодня будет долгой.***
Колючая простынь, мокрая подушка, тяжелый спертый воздух и еще тысяча мнимых причин заставляли Тэхена подниматься и вновь ложиться в до ужаса неудобную постель, которую он лично выбирал семь часов в магазине ортопедических матрасов вместе с изнывающим Намджуном. По стайной связи было неспокойно или так казалось только тревожному омеге, что смирился со своей бессонницей ближе к трем часам утра и вышел на улицу в одной лишь тонкой футболке и спальных штанах. Новый день просыпался на глазах беспокойного оборотня, и впервые утренняя тишина казалась до дрожи зловещей. Птицы замолкли будто в страхе издать хоть звук, воздух повис душным влажным облаком, и даже ароматные ночные табаки закрылись раньше времени. Все вокруг готовилось к неминуемой беде. Вдруг слух Тэхена уловил уже знакомую мягкую поступь, и, преодолевая страх, омега медленно повернул голову в сторону шума. Из кустов на него пронзительно смотрели черные глаза крупного смоляного волка. Медленно, не сводя глаз с напуганного парня, Инсок прошел между цветами, обогнул покрытые росой плетеные стулья и остановился, окидывая Тэхена нечитаемым взглядом. Омега был в смятении. — Инсок? — волк едва заметно дернул ухом — Почему ты здесь? — будто довольный произведенным впечатлением альфа развернулся в сторону леса и, едва Тэхен успел вздохнуть, скрылся в густой листве. Ощущение дикого ужаса и неправильности происходящего вцепилось Киму в горло. Кулаки разжались, а следы от впившихся в ладони ногтей начали пульсировать. Этот день будет еще дольше, чем ночь.***
Река звенела и переливалась, как обычно. Лес жил своей тихой размеренной жизнью, и постепенно листва оголяла беззащитные деревья. Пепельный волк четвертый час сидел на берегу и перекладывал мысли из пустого в порожнее. Никогда еще Тэхен не желал увидеть Инсока больше, чем сейчас. Он должен был встретить его. Убедиться в том, что утренний инцидент — лишь плод его измученного тревогами и бессонницей воображения, что ему определенно показалось, и глаза Инсока не сверкали льдом, а иней что осел под кожей омеги — лишь испуг от незапланированной встречи. Ночь спустилась на замолкнувший лес, оголив на небе бесчисленные звездные пути. Серый волк, тихонько перебирая мягкими лапами по сырой траве, возвращался домой.