Всё будет хорошо, милая госпожа

Когда кисть руки начало сводить, а пальцы отказывались слушаться, Эва встала из-за стола и принялась вяло ходить вдоль стен зала библиотеки. — Эва, во имя богов, прекрати мельтешить, — первой не выдержала Дия. — Я клянусь вам своей Ка, ещё два дня здесь, и я потеряю рассудок, — не унималась Эвтида. — Сама виновата, — равнодушно произнёс Реймсс. — Надо было учиться ещё в Гермополе, тогда бы работала с охотниками днём, а не сидела бы здесь с утра до ночи. — Вот уж тоже сомнительное удовольствие, проводить дни с эпистатом и остальными, — Эва задумалась. Да, она уже больше не могла видеть этот зал, но будь перед ней выбор — пребывать рядом с охотниками или целый день обучаться письму, она выбрала бы… Нет, даже так она не выбрала бы библиотеку. Пускай находиться рядом с Аменом было опасно, но это было хотя бы не нудно и скучно, и можно было узнать что-то новое о делах охотников. — За что он так на тебя взъелся? — отозвался голос Дии. — А мне почём знать? Это вы мне скажите, вы же проводите с ними почти всё свободное время, — Эвтида не врала, она действительно не очень понимала, чем таким успела насолить эпистату. Всё не задалось ещё с их первой встречи в Гермополе, когда он принял её за жрицу любви. «Я понимаю, все мои действия могу выглядеть очень странно со стороны. Ночные прогулки в Гермополе, затем как он застал меня с Феоноей ночью, тот факт, что я плохо пишу, учась на писаря, чёрный плащ, моя догадка о внутренностях… Всё это и впрямь наводит на мысли. Но почему бы не списать всё на мою глупость или случайность? Воспринимает ли он меня всерьёз и подозревает ли всерьёз? Или просто я его раздражаю? Нет, воспринимает, иначе не начал бы угрожать той ночью, когда ворвался ко мне в жилище после кражи. Не стал бы отстранять от письма. Не стал бы спрашивать у Реймсса обо мне. Боги, ну и плохи же мои дела тогда… А ещё скоро этот заказ по некромантии…» — мысли бурным вихрем кружились в её голове. — Это и вызывает вопросы. Что ты такого сделала ему, что он отстранил тебя, но нас продолжает держать рядом? — Реймсс вопросительно уставился на девушку, держа руки сложенными у живота. — Видимо, я самая бездарная и бестолковая из вас, вот и послали учиться. Эва точно не знала, были её слова обманом, чтобы успокоить друзей или обманом, чтобы успокоить себя. — Молись богам, чтобы это действительно было так, — Реймсс отвернулся от Эвтиды, сел и продолжил старательно выводить иероглифы. Он всегда был очень терпеливым, а потому письмо давалось ему не так тяжело, как Эве. Когда они наконец закончили с обучением, Реймсс стал собирать папирусы, а Дия подошла к Эвтиде и спросила: — Где ты была этой ночью? Выглядишь паршиво… — Агх, — девушка издала неопределённый звук и отмахнулась. — Та торговка, Агния, позвала выпить с ней, а потом возвращаться в поселение было уже поздно. — Ммм… — задумчиво промычала подруга. — А я-то уже всякого себе надумала. «Как будто сама не сбегаешь не пойми куда в ночи» — подумалось Эве. — Всё хорошо, — Эвтида улыбнулась подруге, и они направились к выходу. За ними, захватив все письменные принадлежности, последовал и Реймсс.

***

Ночь снова была бессонной. Эва уже битый час силилась провалиться в царство грёз, но получалось лишь созерцать тёмный потолок. Повернувшись в очередной раз набок, она задумалась: «Что же будет дальше? Вдруг Амен прав, и источник хвори действительно проклятие. Что тогда будет со мной? Положение черномагов и сейчас не самое простое, что же будет потом… И вдруг охотники и впрямь пошлют ложного заказчика? А что, если заказ, о котором говорил Реммао, это заказ эпистатских подручных? Конечно, они не поймают сразу, а потому сразу, настоящий ли это был заказ или ложный, я не узнаю. Рискнуть? Деньги мне нужны… Но и жизнь дорога…» — с этими мыслями Эвтида наконец уснула.

***

Следующие три дня проходили одинаково — поездки в Фивы на практику и назад. Эве казалось, что она потихоньку сходит с ума от отсутствия разнообразия. Дия и Реймсс продолжали вести летопись, работая теперь ещё и за Эвтиду, а потому пропадали с утра до ночи. Колесницы остановились при въезде в их поселение. Все мышцы девушки ныли, когда она слезала с повозки. Эва уже так не боялась ездить, однако тело всё ещё привыкало. «Спина болит так, будто по ней проехалась колесница с эпистатом внутри» — Эва усмехнулась от таких мыслей и выгнулась в пояснице, потягиваясь. Но этого оказалось мало, и тогда она отвела руки назад и подняла их вверх. Тело было не готово к таким манёврам, и отозвалось новой тянущей болью, заставившей девушку нахмуриться. — Агх! — только и вырвалось у Эвтиды. — Кака-ая ги-ибкость, — протянул кто-то позади неё. — Эва, да ты прямо как дикая кошка, потягивающаяся после сытного обеда. «Ага, кошка, у которой безумно болит всё тело и никакого сытного обеда и в помине не было» — она закатила глаза и повернулась на голос. Ливий, который тоже недавно сошёл с колесницы, стоял чуть поодаль, сжимая в руках суму. На его лице была привычная усмешка, но она сопровождалась заботливым и дружелюбным тоном голоса. — Осторожно. Эта дикая кошка и нос тебе отгрызть может. Или что похуже, — она всё ещё держала руки сомкнутыми над головой, делая туловищем движения влево и вправо. — До сих пор не привыкла к поездкам? — мужчина стал медленно приближаться. — Я-то привыкла, а вот тело нет, — она опустила руки и повела плечами назад. — Да, знаю, тоже так по началу было. Помню, после своей первой поездки вообще ходить на следующий день не мог, а потом привык, — он оказался в метре от неё. — Могу помочь, если хочешь. — Ты? И как же? — Эва с сомнением хмыкнула и вопросительно уставилась на него. — Почему ты вечно забываешь, что я лекарь? Клянусь Зевсом, это становится даже обидно, — он продолжил нежно улыбаться. — Опять отраву какую дать хочешь? — съязвила Эва. Ливий предпочёл пропустить её насмешку мимо ушей и тихо произнёс: — Снять усталость и принести покой поможет массирование больных участков с маслами, — он говорил это так, будто объяснял что-то ученику. — Со временем твой организм привыкнет к такого рода нагрузкам, однако пока они всё ещё новы для него, а потому твоему телу нужна помощь. У нас в Греции даже есть фраза: «Ничто не дает столь великой славы, как легкие ноги и крепкие мышцы». — Красиво говоришь, — задумчиво произнесла Эвтида. — Вижу не просто так слава о тебе ходит. — А ты во мне сомневалась, милая? — он улыбнулся, склонил голову вбок и удивлённо поднял брови. Его выражение лица стало таким, будто Эва была ребёнком, сказавшим сущую глупость. — И как же мне это сделать? — она хотела перейти к сути, лишь бы уже быстрее вернуться в дом и повалиться на кровать. — Массаж нужно проводить в бане, растирая кожу маслами и уделяя особое внимание больным местам, — быстро и серьёзно проговорил Ливий. — Также важно знать, какие именно части тела разрешено массировать и как, а какие нет, иначе можно сделать только хуже. Эва смотрела на него, силясь понять, что ей делать теперь с этой «сакральной» информацией. — Если ты хочешь, я могу тебе с этим помочь, — в его словах не было и капли насмешки. Он действительно хотел ей помочь, но скорее как врач, который стремится помочь своему пациенту, нежели как друг своему другу. «Вот ещё, что удумал. Знаю я, как ты, Ливий, с девушками поступаешь. Сначала в баню, потом в постель, а потом они ищут шезму, чтобы забыть о тебе» — Эва скептично выгнула бровь и скрестила руки на груди. Мужчина будто прочитал её мысли: — Не пугайся, в баню я тебя не зову. Да и нет тут у вас таких, как в Греции. Но растереть кожу маслами будет полезно, коли согласишься, — он пристально посмотрел на неё. — И как это обычно происходит? — Зависит от того, какое место болит. Если спина, как у тебя, то ты её оголяешь, ложишься или садишься на диван, а я наношу тёплое масло и растираю кожу. «Исфет, звучит и правда прекрасно… И потом, когда и где ещё лекарь предложит мне провести массаж? Я слышала, что в Греции, такое могут позволить себе лишь состоятельные жители, а у нас это пока не так распространено» — с этими мыслями она произнесла: — Ну коли мне и впрямь станет лучше после твоей процедуры, то я согласна, — Эва наблюдала за тем, как уголки губ Ливия медленно поползли вверх. — Хорошо, тогда я всё подготовлю, и завтра, когда ты будешь в Фивах, зайдешь ко мне домой, — теперь он окончательно расплылся в улыбке и добавил: — Благо, ты уже знаешь, где он. С этими словами Ливий перехватил суму другой рукой покрепче и уверенным шагом направился вглубь поселения. Эва ещё постояла, переваривая то, что сейчас произошло, и пошла к дому.