Зима в Японии никогда не отличалась сильными морозами. Она пришла, мягкая и солнечная, а ближе к вечеру и вовсе пошел снег. Он падал крупными хлопьями, образуя белоснежную подушку, цеплялся за ветви деревьев и оставался там.
- Жаль, что на следующий день это все превратится в лужи, - Сатору повернул голову, наблюдая за медленно падающей снежинкой, которая в итоге прилипла к окну.
- Это точно. Зима в этом году выдалась, на удивление, снежной, - Гето оценивающе смотрит на свою работу. Этот голубой шарф по-прежнему криво обернут вокруг шеи! – Так, не отвлекайся.
Он дал щелбан по лбу, Годжо недовольно фыркнул, но все же отвернулся от зимнего пейзажа.
Парни стояли в коридоре, по уши утепленные. Сугуру был настойчив, чтобы его друг был обернут шарфом, так как впоследствии не хочет лечить того. Будем честны, читатель, он бы все равно за ним ухаживал. Сатору лишь оставалось наблюдать за тем, как Гето в поте лица оборачивает того в шерстяной платок, пока сам ни черта не одет.
День ничем не примечателен от остальных. Заданий не было, преподаватели редко беспокоили троицу, а под конец занятий Сёко и вовсе ушла к себе, под предлогом закурить парочку сигарет. Дабы разбавить эту скуку, юноши решились на ночную вылазку. Резко поменявшаяся погода сыграла только на руку, подогревая интерес к побегу из техникума. Они вдвоем договорились встретиться в холле первого этажа. На удивление, Годжо не опоздал, а наоборот с волнением ждал этого момента, что аж пришел пораньше. Причину своих переживаний он не особо понимал, видимо проснулся детский азарт – быть пойманными. Благо Сугуру был частично отбытым на голову, он за любой кипиш, кроме голодовки. Сатору был благодарен своему другу, что несмотря на свои принципы справедливого и правильного мальчика, он пойдет туда же, куда и он.
Теплая улыбка на его лице вызвала вопрос у Гето, но вместо ответа, тот получил кивок, что они готовы выходить.
Приотворив дверь, морозный ветерок пробрался на этаж, надо поскорее выбираться и закрывать ее. Сделав первый шаг на снежный покров, Годжо и вовсе заулыбался до ушей. Он подхватил за локоть Сугуру и вывел того на тропинку, с которой они и начнут свое маленькое ночное приключение.
Им было тепло, здесь Гето постарался, чтобы им было комфортно. Он тоже начал невольно хихикать, когда беловолосый парень, один из сильнейших магов, скачет по лестнице, периодически останавливаясь, чтобы открыть рот и собрать им как можно больше снежинок. Недолго парень оставался в стороне, веселье Сатору заразило и его. Теперь они вдвоем захватывают снег языком, начиная хвастаться тем, кто больше поймал.
Токио искрился ярко-желтыми огоньками домов и фонарей. Парни спускались все ниже, пока не пришли к тому месту, где открывался самый роскошный вид на город. Здесь стояло одинокое дерево, полностью укрытое снежной подушкой. Сугуру не упустил момент, и когда Годжо оказался под ветвями, парень со всей силой потряс ствол. Сугроб упал на и так белоснежные волосы, куртка и голубенький шарф приобрели белый оттенок. Проницательные глаза Сатору не были ничем прикрыты, поэтому Гето поймал на себе недовольный взгляд друга.
- Аха-ха-ха, видел бы ты себя сейчас со стороны! – парень не сдержал смех, и поляну заполнил звонкий голос.
Ответка не заставила себя долго ждать. И в зачинщика прилетает подобие снежка. Подобие, потому что снега еще мало, и большая его часть по прилету в лицо была утеряна в полете. Годжо стряхивает с себя последствия забавы. К нему подходит Сугуру, который по-прежнему радовался своей гениальной шутке, и стал помогать убирать снег с одежды.
Когда и с этим было покончено, парни застыли плечом к плечу, осматривая город под ногами. Ночью жизнь замирала, но все равно можно было заметить проезжающие автомобили с яркими фарами. А квартиры, в которых продолжал гореть свет, со временем потухали – люди укладывались спать.
Сатору выдохнул, облачко пара развеялось в темном небе. Его душа была спокойна как никогда. Она прибывала в равновесии, несмотря на такой несносный характер мага. Он спихнул это на присутствие Гето рядом. Ведь с ним и в правду все кажется умиротворенным. Рядом с ним не хочется куда-то спешить, а все проблемы – пустяковые.
Годжо отвернулся от пейзажа и застыл свой взор на друга, который, кажется, полностью проникся видом заснеженного Токио. Аккуратные черты лица и легкий румянец на щеках Сугуру взывают легкое смущение, но парень продолжает держать свой взгляд на нем, пытаясь запомнить каждый миллиметр.
«Ты чертовски привлекателен».
Эта мысль пробирает до костей, бьет током и крылья бабочек шелохнулись в легком
движении. Живот приятно стянуло, а сердце пропускает удар.
- Ты пялишься, - не поворачивая головы Сугуру делает
замечание замечтавшемуся Сатору.
Парень поджимает губы, ему неприятно слышать то, что он и так знал. Граница между приличным и неприличным подглядыванием была стерта. От такой эмоциональной взбучки ладони вспотели. Чтобы те не примерзли к перчаткам, Годжо собрал их в кулак.
- Идем дальше? – словно неловкого момента не было, голос Гето остался присущим ему – спокойный и ровный.
Они вернулись к лестнице и продолжили спускаться в город. Между ними зависла тишина.
С каждой ступенькой в грудь Сатору отбивалось неприятное ощущение. Этот день идет слишком хорошо. Даже несмотря на неловкую ситуацию пару минут назад, не было еще ни одного стеба в его сторону.
Он погрузился в раздумья, оставляя тело на автопилоте.
Пытаясь собрать в голове обрывки воспоминаний о прошедших днях, толкового ничего не пришло. Вся жизнь крутилась вокруг событий «утро – тренировка – задание – ужин – сон». И ничего. Абсолютная пустота. Словно часть мозга, которая отвечает за память, была успешна удалена – по-другому Годжо не может объяснить тот факт, почему его голова такая пустая. Нет, не потому, что он по своему характеру несносный и несерьезный парень! Она и в правду казалась намного легче.
Волнения пришлось отбросить в сторону, когда Сугуру остановился. Жестом, он приглашал первым зайти на площадку друга. Парни давно спустились и еще несколько метров прошлись по ровному асфальту.
Незнамо, когда здесь возвели детскую площадку, но Сатору этому очень обрадовался, и первым же делом побежал занимать качели. Гето последовал за ним.
Легким движением руки и сидушка очистилась от снега. Годжо уселся поудобнее, обхватил поручни, предварительно сняв перчатки, и начал раскачивать себя, отталкиваясь ногами и в такт покачивать телом. Темноволосый парень встал сбоку, иногда перехватывая бразды правления скорости качели, лишь добавляя адреналин к безудержному веселью от сильных наклонов «туда-сюда».
Сатору поднял голову к небу и застыл свой взор на небо. Несмотря на легкую туманку присущая мини-снегопаду, средь черноты можно разглядеть несколько звездочек, которые весело мигали. Парень выдавливает из себя весь кислород, оставляя лишь след парового облачка. И, при полете назад, набирает воздух с новой силой – чувство невесомости чуть дольше сохраняется в венах.
Поинтересовавшись у Сугуру (скорее из вежливости), не хочет ли тот сесть сейчас покачаться и, получив отрицательный кивок, Годжо продолжил рассматривать небесные тела во мраке.
Площадка практически ничего из себя не представляла. Но, для местной детворы, вполне неплохо. Качели, которые уже начали скрипеть, замок (точнее его подобие – парочка заостренных крыш и псевдо-окон не сделают из него конфетку) с вытянутой горкой и несколько скамеек по периметру. И толком она не освещалась, стоял одинокий фонарь, отдавая холодным светом прямо на шевелюру
Сатору.
Но даже в этой темени можно было заметить, как что-то скатывается кубарем с горки. После непринужденного «шмяк», который в этой тишине прозвучал ну очень уж громко, площадку накрывает волна звонкого смеха.
Годжо вскакивает с качелей и в пару шагов оказывается у Гето над головой. Он начинает хохотать еще громче, из-за чего ловит возмущенный взгляд второго.
- Ах, если бы ты знал, как это было убого.
- Убого «что»?
- То, как ты скатился с горки, - Сатору не сдержал порыв своих эмоций и растрепал волосы Сугуру, которые как обычно были собраны в идеальный пучок.
Месть не заставила себя ждать! Гето ухватил Годжо за ноги и повалил того на землю. Полет был смягчен уже образовавшейся снежной подушкой. Хлопья снега взмыли вверх и в итоге оба парня с ног до головы уже были в
сугробе.
Тишина. Подростки замерли, вглядываясь в глаза друг друга – черные и голубые – два отражения неба ночью и днем. Годжо даже перестал дышать, дабы не разрушить этот невесомый момент близости. И, черт, как же его душа запела весенними трелями, когда Сугуру расплывается в улыбке и щурит глаза. На мраморной коже начали оттаивать снежинки, из-за чего та покрывается легким румянцем.
Не сумев вновь удержать свой порыв эмоций, которые пожаром разносились по всему телу, рука Сатору тянется к щеке Гето, мягко, как это только было возможно, большим пальцем убирает растаявшие снежинки. Сугуру склонил голову, волосы окончательно выпали из пучка, поэтому пряди свисали и щекотали нос парню, что очень удобно разлегся на земле.
Парни застыли в такой позе. Никто не шелохнулся с действий друг друга. Они лишь продолжили рассматривать смущенные лица, пытаясь сдержать улыбки, которые так и норовили ползти до ушей. Но тогда будет утерян момент этой неловкости и серьёзности, когда детские шалости перешли в такой интимный момент – не каждый день лежишь под своим другом, касаясь его нежной кожи!
- Ты чертовски привлекателен, - Сатору вымолвил мысль, которая так и не была озвучена на поляне.
- Я знаю.
«Сугуру, мы местами поменялись? Это я должен говорить какой я сасный, а не ты!»
Годжо нервно сглотнул, он так и не понял, что ответить на это. Сердце хочет выпрыгнуть из груди, а легкие, что стали активнее поставлять кислород к мозгу (ему не помогло), вот-вот лопнут. Из носа энергичнее выходит пар.
- Вставай, а то жопу отморозишь, - Гето очухался первым, разрывая эту тончайшую нить близости.
Парень встает, небрежно отряхивая себя от снега, а затем предлагает руку. Сатору ничего не остается, как прижать к себе ближе кисть, которая пару мгновений назад находилась на теплых щеках. От помощи он отказывается и поднимается самостоятельно.
Очередная неловкая ситуация была проглочена, комком вставая поперек горла, оставляя неприятный вкус горечи на языке. Они уже давно покинули детскую площадку, направляясь все дальше вглубь города, а сердце Годжо продолжало вспыхивать за ребрами.
Сугуру затормозил, дабы собрать свои волосы в пучок. Но большее внимание привлек шарф голубого оттенка, который снова криво висит! Детские игры погубили его работу.
- Подойди ко мне, - резковатым движением он притягивает к себе Сатору за воротник.
- Мог бы и помягче, - страдалец закатил глаза.
- Не девчонка, потерпишь.
Гето хмыкнул, и невесомая улыбка застыла на его лице. Он сосредоточился на шарфе. Изредка его холодные пальцы касались шеи парня. Годжо мысленно представил себя маслом на сковородке – также быстро плавится под этими касаниями.
- Ничего не хочешь мне сказать?
Оказывается, в этот раз Сугуру управился быстрее, но руки с воротника не снял. Он первым поднял тему, которая разряжала воздух между ними, немного, но все же давя на плечи.
- А что ты хочешь услышать?
Вопросом на вопрос, ха! Гениальная стратегия, Годжо Сатору.
- Мм, может быть я хочу узнать причину твоего странного поведения. Ты сам не свой, - Гето продолжал удерживать легкую улыбку, но руки, что начали перебирать меж пальцев ворот куртки, указывали на подступающее волнение.
Перед Сатору стоял его самый близкий друг. Человек, которому он доверял полностью. И под «полностью» подразумевается все – начиная со сложных заданий, где важно стоять плечом к плечу, заканчивая ночными вылазками, как сейчас.
Понятие «любовь» никогда не вызывало интерес у парня-подростка. Но когда ты сталкиваешься с ней впервые – начинаешь рыскать интернет, пытаясь найти ответ на главный вопрос «Что делать, если я влюбился в своего друга?». Жизнь была бы проще, родился бы Годжо девушкой, но, нет. Они оба парни, один из который влюблен во второго.
Безусловно, Сатору размышлял о возможной симпатии, но что можно сказать о Сугуру, который держит эмоции на коротком поводке, не позволяя тем выливаться за границы дозволенного. Не то, что у некоторых. В этом плане можно и позавидовать такой выдержке.
Но, черт! Как расшифровывать ту заботу, которую проявляют по отношению к Годжо? Это пределы нормы или все же что-то большее? Как Гето ведет себя при других людях? Заботит ли его положение шарфика на вашей шее? Нравится ли ему нечаянно касаться вас? Любит ли выходить из спокойного состояния, превращаясь в маленького ребенка с шилом в одном месте?
- Тебе не кажется, что это день сам по себе… Странный?
Сугуру ненадолго задумался. В конце концов выдает отрицательный кивок.
- А что?
- Я пытался вспомнить с чего начался этот день, но не смог. Словно из памяти вырезали. А если копнуть еще глубже – попытаться вытащить воспоминания недельной хотя бы давности – то результат такой же – пусто! В моей голове ни черта не осталось, кроме тебя.
Гето прищурил глаза. А Сатору захотелось лишь ударить себя по лбу за то, что его язык живет своей жизнью и говорит быстрее, чем сообразит мозг.
- В твоих словах есть доля истины. Я тоже не могу вспомнить, как начался этот день.
Годжо был готов выдохнуть, осознав, что он не один поехал кукухой. Но встает другой вопрос.
- Что произошло?
Зависла тишина, с каждой секундой которой становилось сложнее дышать. Сатору уже был готов поспорить, что это все – сон, но Сугуру, который стоял напротив него и тепло, которое он излучал, говорили об обратном. Это все происходит наяву.
Живя в мире, где существуют проклятия и маги, что обладают силой для их изгнания, подобные вещи должны быть сущей нормой, но, когда в миле от вас – ничем подобным не веет, мимолетно ловишь себя на мысли, что здесь явно замешано что-то более сильное, чем сгусток отрицательных эмоций.
Годжо поднял голову к небу. Выдохнув, пронаблюдал как облачко растворяется во тьме ночной. После того, как снегопад закончился, а тучи покинули небосвод, во мгле зажглись тысячи звезд, каждая из которых пыталась быть ярче соседки. Они мигали, привлекая внимания парня. И он застыл, словно загипнотизированный космической красотой. Но все же одна искра пробудила в нем больший интерес, чем все остальные.
- Эй, Сугуру, загадай желание.
- М?
Сатору взял руку Гето в свою и пальцем указал на звезду.
И в эту же секунду, она вспыхнула. Разрезая небо, ее белоснежный хвост становился все тоньше. Звездочка горела до конца своей жизни, порадовав подростков на прощание. С собой, она забрала их желания.
- Я тут вспомнил кое-что, - Сугуру опустил голову.
Все внимание Годжо теперь приковано к нему. Он наблюдает за тем, как его друг начинает копошиться, приподнимая куртку, а за ней еще несколько слоев одежды. Гето плохо переносит холод, поэтому приходится одеваться путем капустки. Сатору хотел его остановить, чтобы холодный воздух не пробрал до костей. Но то, что он увидел на оголенном торсе, повергло в шок.
- Это ты где так умудрился? – он легонько коснулся пальцами до живота, - не больно?
- Нет. Я это только утром заметил, а показать как-то момента не выдавалось.
Беловолосый парень фыркнул, всем своим видом показывая свое недовольство.
- Вот что-что, так на это всегда должно быть время, - Годжо накрыл торс одеждой, чтобы Сугуру не стоял мерзнуть дальше. Он уже увидел все, что хотел. – Ты ходил к Сёко?
- Нет.
По лбу прилетает щелбан. Сатору чертовски обижал тот момент, что Гето так небрежно обращался со своим здоровьем.
Сердце заныло, когда он увидел то, что скрывалось под одеждой. Это был шрам, что начинался с правого ребра, а заканчивался на пояснице. Осмотрев повнимательнее, можно сделать вывод, что рана была рваной. Силу, что вложили в удар, была велика. Удивительно, что такое может появиться из «ниоткуда». Рубец зажил давно, но его вид вызывал потрясение по сей день.
- Что ты загадал, глядя на звезду?
- Если озвучить желание, то оно не сбудется, - Гето наклонил голову набок, его заинтересовала интонация, с которой был озвучен вопрос.
- Я знаю, что произошло.
Эта мысль, недостающий кусочек пазла, зажглась так ярко, что тело накрывает волной мурашек, Сатору еле-еле как удержался на ногах, ведь те начали подкашиваться, а в глазах – темнеть. Сугуру умело подхватывает своего друга, придерживая за плечо. Теперь его очередь наблюдать, что скрывается под одеждой у Годжо.
***
Сегодня 24 декабря. Город, точнее то, что от него осталось, сравнялся с землей. Пыль продолжала витать в воздухе, но вперемешку с белоснежными хлопьями, она оседала быстрее. Подобное одеяло накрывает силуэт, который не понять с первого раза, кому принадлежит. Голубые, как ясное небо, глаза, уставились в высь. Этот человек уже испытывал подобное ощущение легкости, когда можно отбросить ноги и поудобнее лечь на асфальт. Но в нем уже не кипела та мощная проклятая энергия, что заменила кровь в сосудах. Радужка не так ярко сияла, как несколько мгновений назад. Глаза потухли. И даже такой насыщенный цвет не скроет тот факт, что человек – мертв.
Сатору Годжо был убит в битве сильнейших. Его тело было беспощадно разорвано на две части – туловище и ноги. Он упал и не успел ничего осознать – смерть наступила практически мгновенно, не успев адской агонии растечься по телу. Возможно, оно и к лучшему, что ты умираешь безболезненно. Ты не будешь чувствовать, как твои органы разрываются на части, как кровь разлетается в разные стороны, обрызгивая все вокруг, не успеешь почувствовать, как мышцы растягиваются на лоскуты и перестают подчиняться мозгу. Голова стукается об землю, глаза закатываются, и ты навеки остаешься лежать. Со временем, конечно, тело начнет гнить, покрываясь синяками, а за тем – высыхает и первые слои кожи буду прогрызены какими-нибудь мелкими дрянями. Безусловно, самое вкусное – это белочная оболочка глаз, поэтому смерть никто не увидит.
Это коснется и тела Сатору Годжо.
***
- Вот, смотри, - парень указывает на шрам, который проходит вдоль всего живота.
Сугуру вздохнул, покачивая головой.
- Мне очень жаль, Сатору.
Годжо перехватывает его холодное лицо в свои горячие ладони. Он улыбается и со всей любовью смотрит в глаза Гето, который, кажется, начинает осознавать все, что произошло.
- Не дури. Мы наконец-то будем вместе. И я тысячи раз смогу тебе сказать, как же сильно тебя люблю.
Сугуру шмыгает носом и подается чувствам, отпуская все эмоции, что так давно копились на его душе. События загораются в его сердце. Он был
здесь, ждал Сатору. Но он не хотел, чтобы их встреча случилась так быстро. Гето умер на глазах Годжо.
- Что ты загадал, Сугуру?
Сатору прекрасно уже знал ответ. Ведь его желание полностью совпадает с тем, что пожелал его друг. И оно исполнилось.
- Я хотел, чтобы мы умерли в один день.
И они погибли в один день. 24 декабря. С разницей в один
год.
Теперь они навеки остались
там. После смерти, ты останешься в том теле, в котором провел свое
самое лучшее время. Для них – это юношество, когда они были вдвоем, полны сил и
энергии; детьми, что еще не постигли горечь и печаль, но люди, что познали
чувство первой настоящей любви.
Отныне, Гето Сугуру останется на бесконечное количество ночей с Годжо Сатору.
