And now I'm ready to feel your hand

Мишку всю жизнь все стебали, что он худой и сутулый. В начальных классах мальчики говорили, что прям как шпала — без злости, типа, но всё равно обидно. Девчонки тоже периодически смеялись и сильно на Мишу внимания не обращали. Отец, когда Миша его бесил, говорил, что такой в армии бы загнулся сразу — обычно это бывало после двоек по физкультуре, куда ходить было неприятно, поэтому проще прогулять под лестницей. Миша не то чтобы расстраивался из-за армии, но всё это вместе его донимало. Худой не толстый, конечно: он иногда мстительно рассматривал тучную фигуру отца и чуть ли не злорадно слушал одышку, но становиться доходягой и дрыщом тоже не улыбалось. Короче, лет в двадцать, когда совсем уж захотелось стать мужественнее, он пошёл и на каком-то кураже записался в зал. У него много кто ходил из знакомых, даже Шура. Тот, правда, раз в пятилетку, и вроде как больше потрясти волосами перед симпатичной тренершей, но факт остаётся фактом — ходил. Миша выбрал зал у дома, где ещё преподавали бокс. Он ходил в кружок лет с десяти до тринадцати, вроде не до конца всё забыл, вот и будет повод проверить. Оказалось, что без тренера делать в зале сильно нечего — слоняешься, прикладываешься к разным тренажёрам, берёшь железо и качаешь руки, как придётся. Миша гордо молчал, ни у кого не спрашивая совета, но какой-то мужик подошёл к нему сам. — Ты, пацан, вот так руку поставь, а то плечо вывихнешь. И спину выпрями, — со знанием дела сказал он Мише, вставая у него за спиной. Мужик был что надо — подкачанный, видный, ещё и волосы такие, интересные. Нетипичные для зала, крашеные, торчали красиво в разные стороны. Миша стал с любопытством думать, сколько ему лет, почему в ухе серёжка, чего ему за интерес вообще Мишу учить. — Ты не отвлекайся давай, — усмехнулся мужик, махнул рукой у Миши перед лицом. Поправил ему руку как надо, положил ладонь на спину. — Выпрями. На вид мужику было лет тридцать, максимум слегка больше — а лицо совсем молодое, глаза блестят. Будто он сейчас не осанку поставит, а в бок ткнёт и убежит. Миша хмыкнул своей мысли, выпрямился, рука задвигалась увереннее, мужик своё дело явно знал. — Вот, молодец, — сказал он, — так лучше. Давай, может, к тренеру тебя запишем? Миша неуверенно кивнул, в ушах почему-то завязло это искреннее «молодец». — Вы тренер? — спросил он, вроде как с надеждой. — Может, и я, посмотрим, — сказал мужик, — как график ляжет. А чего, ко мне хочешь? — М-можно, — зачем-то покраснел Миша и опустил лицо. Мужик опять усмехнулся, ещё и бровью дёрнул. Но от Миши, слава богу, не отошёл. Показывал что-то ещё, поставил ему спину на одном тренажёре, поболтал о погоде и сказал, что его зовут Андрей. На прощание похлопал по плечу и пообещал разобраться с тренерством. Миша вроде бы и радовался, что не будет больше дрыщом, но его взгляд больше останавливался на этой странной серёжке, и он отлетал мыслями куда-то совсем далеко. В зал он стал ходить довольно регулярно. Андрей, как и обещал, вписался его тренировать. Силовые, на растяжку, пока общий блок — Миша всё поглядывал в сторону бокса, но единственный на весь клуб тренер, который мог его взять, болел. Андрей и сам вроде как неплохо боксировал, но Мише отказал, типа, нужен профи, а он так, грушу лупит иногда. Поэтому — пресс, разные группы мышц, Андрей, который заходит Мише за спину и кладёт ладонь на поясницу, заставляя плотнее прижаться к тренажёру… *** — Шур, — осторожно спросил Миша у Балунова, отковыривая крышку от банки с пивом, — а если я о ком-то думаю больше одного раза в день, это ваще труба? Балу, который Мишу как раз из зала забрал и теперь сидел на низком заборчике у остановки, прищурился и начал рассматривать каждого, кто выходил из стеклянных дверей. — Так, и как её зовут? — спросил он Мишу, цепляя глазами миниатюрную блондинку. — Да бля, чё, думаешь, это оттуда? — Миха нарочито расслабленно усмехнулся, махнул рукой, типа, ему всё равно. — Ну либо ты очень умело скрываешь свои чувства к кому-то, кого мы оба знаем, либо… Гаврила-а, не еби мне мозг. Миха вздохнул, шагнул прямо к Шурику и загородил здание спортзала спиной. — Отойди, я выслеживаю, — миролюбиво сказал Балу и тоже отпил своё пиво. Миша глянул на друга, рассеянно думая, что вот у Балу волосы крашеные, и у Андрея, наверное, тоже, но вот у одного прям видно, а другой будто таким и родился, так ему подходят эти яркие прядки у лица. Такие, острые, что ли… — Михаил, пьёшь? — спросили его голосом Андрея из-за спины. Миша неловко обернулся, оступился и выронил пиво из дрогнувшей руки, прямо как перед каким-нибудь строгим преподом в школе. Брызги, слава богу, никого не задели, пена с унылым шипением потекла на асфальт. — Моя баночка! — с сожалением произнёс Миша, пока Андрей и Шура вместе покатывались со смеху. — Вот видишь, мгновенная карма за вредный образ жизни, — широко улыбнулся Андрей, без сожаления пнул пиво носком и стал вглядываться в проезжающие машины. Ждал кого-то. Шура молчал — он не особо любил поговорить, скорее, созерцал жизнь вокруг. Миша молчал тоже. От смущения и странного, тянущего чувства в груди хотелось сбежать на край света. Он хмуро потупился, рассматривая то пиво, то собственные ноги. Андрей молчал, но ему вроде как было трудно это делать больше минуты, поэтому он весело стрельнул в Мишу глазами, прежде чем махнуть подъехавшей машине. — Банку выкинь, — сказал он, глянув ему прям в глаза, и от его какого-то неуловимо приказного тона Миша чуть не задохнулся. Андрей в машину не садился, ждал. Миша неловко нагнулся, взял пиво деревянными пальцами, в два шага добрёл до мусорки и пару секунд слушал, как звенит банка о бетонные стенки. Вернулся зачем-то обратно, под чужой одобряющий взгляд. — Молодец, — сказал Андрей, похлопал его по плечу и залез в машину. На водительском сиденье была какая-то женщина, фиг разглядишь, волосы длинные, вроде; Князева чмокнула в щёку, прежде чем они уехали. Балу прищурился, посмотрел на Мишу, хотел было посмеяться над ним, но передумал — тот выглядел почти несчастным, но всё ещё покрасневшим до самых ушей. — Окей, Гаврила, у него баба есть, ты понял же, да? — осторожно спросил Шура. — Понял, — убито сказал Миша, присел рядом и стал молча смотреть перед собой. *** В зал Миша ходить не перестал. Он же ничего и не ждал вообще, да? Андрей на следующем занятии встретил его в шикарном настроении, сказал, что наконец-то можно сходить вместо обычной тренировки на бокс, похлопал по плечу и куда-то усвистел, даже «пока» не сказал. Миша угрюмо пошёл в зал для единоборств — вот с этим ощущением, когда симпатичный тебе человек ушёл с тусы, резко стало скучно, и теперь ты хочешь уйти тоже. — Привет, Миша! — радостно сказала ему женщина в футболке тренера. Он её почти не видел, ну то есть не хотел всматриваться. Вздохнул только, что и с боксом ему будет невесело, чё ему баба сделает? — Михаил, давайте знакомиться, — не отставала она, даже руку протянула для приветствия, — меня вот Агата зовут. Миха наконец поднял на неё глаза, вгляделся по-нормальному и аж приоткрыл рот. Она была очень даже красивая — лицо какое-то неуловимо притягательное, хитрые светлые глаза, волосы в высоком хвосте, дрожащие от улыбки губы. На тело Миша старался не смотреть, но, блин, там тоже было всё в порядке. Он пожал протянутую руку. — Чего, думаете, женщина вас ничему не научит? — улыбнулась Агата, будто прочитав мысли. Миша покраснел, неловко дёрнул головой. — Да нет, чего вы, я так, — он переступил с ноги на ногу, помялся, решительно поднял голову, — давно боксом не занимался, понимаете? Отвык. Агата улыбнулась со знанием дела — и погнала, разминка, техника, отработка, снова техника, силовые, передышка минуту, им ещё планку стоять. Миша еле дышал, но перед Агатой было как-то неловко показаться слабым, поэтому он терпел, а она вроде как загоняла его специально. — Устал? — спрашивала периодически, участливо рассматривая его красное лицо и взмокшие волосы. Миша мотал башкой и снова следовал за её голосом по залу — встать сюда, ноги вот так, руки, Миш, повыше, давай-давай. Не отлынивай. Спустя час он еле мог стоять, но терпел, украдкой утирая пот со лба. Агата довольно улыбнулась, с удовольствием хлебнула воды из своей бутылки и обернулась к Мише. — А твоя вода где? — Я забыл, — с удивлением понял он, — дома оставил. — Нельзя так, вода это очень важно, Миш, — весомо сказала она и поманила его за собой к выходу, — пойдём, я покажу, где у нас тут питьевой фонтанчик. Миха тащился за ней, рассматривая наконец всю фигуру сразу, и размышлял, сколько же ей лет? Выглядела максимум на двадцать пять, и то не очень понятно, как тут считать. Старше него по всем фронтам — если рядом с Андреем он чувствовал себя пацаном, то Агата вообще опустила его внутренний возраст до четырнадцати. При мысли об Андрее в груди что-то снова потянуло, а при взгляде на Агату — оборвалось к хуям. Миша яростно потёр ладонями лицо, а когда дошли до фонтанчика — с удовольствием сунул в него обе руки и от души плеснул в себя водой, прежде чем отпить прямо из горсти, пока Агата держала кран. — Вот так, молодец, — похвалила она, и у Миши по позвоночнику скатилось несколько мурашек. Он вспомнил, как Андрей сказал ему то же самое, и мурашки усилились. Миша спрятал лицо в ладонях, потёр ещё раз, поспешно попрощался и почти убежал в раздевалку. *** Занятия продолжались — Миша торчал в зале, кажется, больше, чем все остальные, и у него для этого были ровно две стыдные причины. По вторникам он ходил к Андрею, мчался сразу после учёбы, а в субботу с утра ехал на бокс к Агате. И всё было… так хорошо, что даже плохо. Миша любил поговорить, даже когда стоял в планке, хоть Андрей и ругал его за это — но всё равно, так уж вышло, что уже через месяц они болтали, не переставая. — Щас, я сделаю и расскажу, там жесть, — обычно говорил Миша перед тем, как начать новое упражнение. Андрей улыбался, типа, ему не сильно-то и надо, но глаза всегда блестели любопытством. Непонятно было, конечно, как такому мужику может быть интересно с пиздюком-Мишей, который себя классным вообще не считал, но факт — Андрею нравилось с Мишей болтать, он иногда даже терял это своё вечное самодовольство и резвился чисто как пацан-школьник. Вот бежит Миха по беговой дорожке, а Андрей делает вид, что он преступник, за которым гонится коп — и в процессе они едва не помирают от смеха. Бывало ещё другое. Андрей давал Мише упражнения на ноги, когда пристёгиваешь себе одну чем-то типа наручников и отводишь её в сторону, чтобы с напряжением. В один из таких разов он снова опустился перед Мишей на колено, но вместо того, чтобы быстро застегнуть кожаный ремешок и подняться на ноги, взял его ступню и устроил её у себя на бедре. — Ты, Миша, ногу сильнее отводи, хорошо? — попросил он совершенно обычным тоном, положив ладонь Михе на кроссовок. — Вот здесь бедро должно напрягаться, да? Андрей похлопал его рукой по ноге над коленом, и Миша застыл, размазанный внезапным возбуждением. Он старался изо всех сил, чтобы оно не превратилось в стояк, думал об отвлечённых вещах и Андрея не слушал вообще — только смотрел, как он держит его ногу и застёгивает этот проклятый ремень. — Понял? — спросил Андрей, вставая наконец на ноги. Миша, пристёгнутый к тренажёру и совершенно беспомощный, кивнул. Андрей улыбнулся ему своей зубастой улыбкой, которая давала понять, что это всё. Пиздец. В субботу на боксе было не сильно легче. Агата пришла в отличном настроении, раздавала команды ещё чётче, чем всегда, и снова довела Мишу до предела выносливости. А ещё касалась его так много, что в какой-то момент он едва не поплыл, подставляясь руке. Агата выглядела довольной. — Люблю, когда мои мучаются, — улыбнулась она, глядя сверху вниз, как Миша качает пресс и хнычет от усталости. — А твои стоны меня не проймут! Агата прищурилась, дала Михе секунд двадцать передышки и строго глянула на его вытянувшееся по полу тело. — Руки за голову, тянуть её нельзя, — скомандовала она таким тоном, что у Миши что-то вздрогнуло внутри. — Ноги согни в коленях, разведи пошире. И давай, ко мне. Агата встала напротив, очень близко, ногой чуть раздвинула Мишины колени в стороны, и он подавился вдохом. Согнулся, стараясь делать всё, как она велела. Упал спиной обратно на пол. Согнулся ещё раз. Агата держала с ним зрительный контакт, не позволяя прекращать. — Считай вслух. Можешь делать паузы подольше, не торопимся, — мягко приказала она. Миша в ужасе уставился на неё, поднялся всем корпусом ещё раз, приоткрыл рот, из которого сначала вылетел только какой-то сиплый свист. — О-один, — выговорил он, с усилием возвращаясь в положение лёжа. Агата довольно кивнула. Миша поднялся снова, и ещё, считая каждый из разов. На какой-то секунде он почувствовал, что у него стоит, и покраснел едва ли не до слёз. Агата снова кивнула, ободряюще улыбнулась. — Продолжай. Он посчитал до тридцати, упал на спину и тяжело задышал, хватая ртом воздух. Тело болело, в штанах всё горело огнём, он попытался прикрыться коленями или руками, но Агата с улыбкой покачала головой, и Миша послушно растянулся на полу, жмурясь от стыда. — Потянемся давай, чтобы все мышцы размять, — предложила она, спокойно наблюдая, как Миша вытягивается во весь свой рост, весь как на ладони. — Прогни спину, она у тебя натрудилась, — чуть погодя велела Агата. Миша жалобно свёл брови, выгнулся над полом, зная, что стояк натягивает штаны максимально очевидно. Потом опустился, перевернулся на живот и обессиленно уткнулся лицом в дрожащие руки, надеясь, что Агата просто уйдёт и оставит его, хотя бы не подаст жалобу, или что там делают в таких случаях. — Миша, — вместо этого сказала она, опускаясь перед ним на корточки, — ты очень хороший. Молодец. Агата погладила его по голове, зарылась пальцами в волосы, легко тронула ухо. Миша беззвучно застонал. Лёгкая рука потрепала его по голове, через мгновение хлопнула дверь, и он остался один. Было совершенно непонятно, что делать — идти аннулировать абонемент? Приходить, как ни в чём не бывало? Менять тренера? Миша выбрал близкий сердцу вариант — подождал, пока стояк спадёт, и рванул за Агатой, предполагая, что она пошла вниз в холл отдохнуть перед следующей тренировкой. Она на самом деле была там — стояла к нему спиной и что-то увлечённо рассказывала Андрею. Тот посмеивался, кивал, один раз даже неверяще нахмурился. Мимика у него была, конечно, что надо. Миша похолодел — Андрей поймал взглядом его взгляд, распахнул глаза, а потом что-то сказал Агате, и она тоже обернулась. Получается, они говорили про него? Миша попятился, сбежал в раздевалку и обессилено опустился на скамью. Агата рассказала Андрею про его стояк? Почему вообще… Или он уже съехал с катушек, и ему всё это мерещится? — Миш, — позвал от двери Андрей. Он зашёл, аккуратно подсел и протянул Михе стаканчик горячего чая. Будто тот больной какой-то. Миша стакан взял, стал бестолково крутить в руках и мять ногтями с краю. — П-почему она с тобой разговаривает? — напролом спросил он, нахмурившись. — Чего рассказала? Андрей слегка опешил, чуть ли впервые за всё время их общения, и видно было, как растерялся. — Миш, — позвал он тихо, совсем как-то мимо субординации. — Ну что? — спросил Миша, разворачиваясь к нему вполоборота. — Я-я ничего не понимаю, мне хочется… Да хуй знает, а вы там чего-то трёте — я думаю, про меня, а вы, может, про программу тренировок, епты, блять, Андрей, я… Андрей вскинул на него какие-то уж больно грустные глаза, осмотрел с головы до ног. — А ты чего думаешь, что про тебя? Агата тебе нравится? — спросил он, рассматривая, как краснеет Мишино лицо. Миха открыл рот, сказать что-нибудь идиотское, типа «и ты, и Агата, я не знаю, что делать», но Андрей быстро кивнул самому себе, поднялся на ноги, преувеличенно весело похлопал себя по ляжкам. — Ну тогда, Миш, просто не бойся с ней поговорить, — улыбнулся он. — Она моя жена, но у нас… свободные. Короче. Бывай. И ушёл. *** На тренировки Миша на целую неделю ходить перестал. Ну, он пытался, даже вроде собирался уже в зал, но потом нет, ни в какую — как представит, что ему либо с Андреем пресс качать, либо с Агатой валяться по матам… Внутри всё холодело. Он вообще не понимал, что чувствует, и как в нём уживаются эмоции к двум разным людям. К концу недели Миша набрался смелости и позвонил Шурику, болтал с ним часа два и рассказывал всё, что приходило в голову. Балунов, как всегда, в Мишу вселял какую-то нечеловеческую уверенность. Он посоветовал разобраться с Андреем, ну, то есть поговорить, и Агате что-то спиздануть тоже. «Если у них свободные отношения, Миш, хотя бы не гасись, а то Андрей твой, по ходу, подумал, что ты только на неё запал», говорил Шура в трубку своим успокаивающим голосом, и Миша решил ему поверить. В спортзал он пришел смурной, решительный и вдвое более неуклюжий, чем обычно. Слава богу, Андрей был морально взрослее и никакому другому тренеру Миху не передал — ждал себе, сложив руки на груди, посматривая просветлённым взглядом. — Ну пошли, беглец, — кивнул он. — Но это ты сбежал! — начал было Миша, но Князев привычно ткнул его в бок, прерывая рассуждения на корню. Они переглянулись, довольные друг другом, и почему-то рассмеялись. — Я сбежал, — рассказывал Андрей, расстилая для Миши в маленьком зале на полу коврик, — чтобы в одиночестве, на вершине башни, несколько дней и ночей соображать для тебя индивидуальную программу. Ложись. Миха фыркнул на эти его средневековые басни, прилёг, с наслаждением потянулся. — На четвереньки, — сказал Андрей откуда-то сверху. Миша послушно перевернулся, упёрся руками в пол и встал на колени. Андрей довольно хмыкнул. — Спину прогни, по одной ноге назад, растяжка у нас. По тридцать раз на каждую ногу, пока не запросишь пощады. Что-то в тоне Андрея заставило Миху вздрогнуть. Он начал упражнение, чувствуя спиной чужой внимательный взгляд. Ноги очень скоро заболели, но он пока ещё держался. — Ещё, другая нога, — сказал Андрей, — и спину прогибай, когда обе ноги на коврике. Он присел рядом, взял Мишу ладонями — одна на спине, другая под животом — и показал, как нужно, погладил едва заметно рукой до копчика, когда поясница прогнулась под нужным углом. Миша вспыхнул до ушей. — Вот, так, хорошо, — сказал Андрей будто самому себе и отошёл. Миша очень быстро утомился, дышал приоткрытым ртом, в какой-то момент остановился и тут же получил от Андрея почти окрик: — Нет, продолжай. Не было команды перестать! В голосе не было злобы, только приказ. Что там, просить? Миша поднял голову, посмотрел на Андрея через плечо, поймал глазами его прищур, ужаснулся тому, как это отозвалось в паху. — Андрей, пожалуйста, — позвал он, — я больше не могу! Хватит. Князев неторопливо сел перед ним на корточки, рассматривая покрасневшее лицо. — Что не можешь? Разве мы не занимаемся тут всего минуту? — спросил он невинным тоном. — Андрей, пожалуйста, — тихо попросил Миша, хватая ртом воздух, — очень больно… ноги. — Но ты мог бы ещё минуту, не меньше. Я твой тренер, мне виднее, — возразил Князев, вглядываясь в его лицо. — Пожалуйста, пожалуйста, Андрей, прошу, — почти заскулил Миша, принимая правила игры, уже вообще не ужасаясь тому, как хорошо член трётся о шорты. Всё, что он видел перед собой, было лицом Андрея, и тот направлял все его мысли к одной точке. — Но ты поработаешь лучше на другом упражнении, да? — спросил Андрей, глядя ему прямо в глаза. — Да, да, я… Как хочешь, пожалуйста, — зачастил Миша, распахивая глаза, — я сейчас упаду. Андрей протянул руку, крепко взял его за подбородок, зафиксировал голову. — Прекращай, — сказал он, наблюдая, как Миша тут же остановился и еле держится на дрожащих руках и ногах. — Спасибо… — зачем-то сказал Миха, задыхаясь. Андрей странно вздрогнул, быстро убрал руку, будто очнулся, и поднялся на ноги. — Буду ждать тебя в большом зале, — сказал он, — отдохни минутку. Минутка у Миши ушла на то, чтобы сбить стояк всякими неприятными мыслями, подышать в сложенные перед лицом руки и подёргать себя за волосы. Андрей специально? Он что-то понял? Что они все делают? Миша тихонько взвыл, поднялся на дрожащие ноги, поплёлся в зал. Отпустившее возбуждение свернулось где-то внутри неприятным, тянущим чувством, будто он, Миха, что-то сделал не так. Андрей помахал ему, поманил рукой к тренажёру. Надо было делать упражнения на спину, там, где берёшь руками перекладину и тянешь к груди. Миша сел, подышал, расслабляясь, скосил глаза на Андрея — тот был сосредоточенный, более тихий, чем обычно. Даже непривычно как-то. — Поясницу держи, — попросил тот, вырывая Мишу из нервных раздумий, и коснулся его ладонью посередине спины. Миха не выдержал, качнулся назад, цепляясь за перекладину, чужая горячая ладонь вплавилась ему в спину, удерживая на месте. — Что ты делаешь? — тихо спросил Андрей ему на ухо, делая вид, что объясняет упражнение. — Н-не знаю, — прошептал Миша. — Опусти руки к груди, — попросил Андрей, всё так же близко от уха, — спину не сутуль. И зачем ты это делаешь? — Я не знаю, — снова ответил Миша. Ладонь Андрея легла ему на бедро, чуть больше разводя ноги в стороны. Осталась на колене, придерживая. Миша был будто окутан Андреем, если так можно сказать — его держали, касались со всех сторон. Он снова покраснел, опустил голову, как дурак рассматривая чужую руку на своей ноге. — Не отвлекайся, Миша, — позвал Андрей, дыша ему в затылок, — ты же хочешь быть хорошим? — Я… — Будь хорошим для меня, давай, осталось ещё десять раз, — попросил он. — З-зачем ты это делаешь? — вернул Андрею Миша его вопрос. Тот, судя по звуку, радостно усмехнулся у него над ухом. — Мне нравится видеть, как ты стесняешься, — тихо сказал он, — и делаешь вид, что всё в порядке. Миша закрыл глаза, вздрагивая всем телом. Рука Андрея переместилась с колена на бедро, осталась уверенно лежать там. — Делай упражнение, чтобы тебя никто не заподозрил, — велел Андрей. — Пожалуйста… — начал Миша, но подавился вдохом, когда его ноги рывком развели ещё шире. — Миш, мой хороший, я хочу на тебя смотреть, — просто объяснился Андрей, устраивая голову едва ли не у него на плече. Миха доделал упражнение, как в тумане. Андрей не отводил взгляда от его члена, толкавшегося в спортивные шорты при каждом движении, но больше и не комментировал. — Перерыв две минуты! — радостно объявил он, когда подходы закончились. Миша рванул к раздевалкам так быстро, что Андрей не успел его перехватить. Влетел в туалет, наскоро защёлкнул дверь и обхватил себя рукой, не снимая шорт. Тихо, побеждённо заскулил сквозь зубы. «Андрей смотрел», колотилось у него в мозгу, и Миша отрывисто двигал кулаком, уперевшись лбом в дверь. «А если бы Агата тоже?..» с ужасом подумал он дальше, распахнул глаза, ловя воздух ртом. Она бы… погладила его по голове, прижала его голову к себе. Он бы стоял на коленях, упирался в её бедро, а Андрей… сзади… — Миш. Миха вздрогнул, застыл. Прислушался, вдруг померещилось. Нет, снаружи кто-то был — он, конечно, знал кто. Судя по звуку, Андрей привалился к двери спиной. Миха открыл глаза, неверяще уставился на тень от чужих ног, застыл на секунду, холодея. — Миша, продолжай, — велел Андрей ровным голосом, — давай. — Блять, — зашипел Миха, снова двигая рукой, размазывая по стволу смазку. Ему стало невыносимо жарко. — Остановись, когда будешь близко, — всё так же спокойно сказал Андрей. — Нет, нет-нет-нет, — зашептал Миха в дверь, нагревшуюся от его дыхания, — не надо… — Миша? — Хорошо, — простонал он, замедляясь, тяжело дыша полной грудью. — Ты такой молодец, просто умница, — похвалил Андрей, — давай ещё раз. Миша всхлипнул, застонал снова, задвигал рукой, со стыдом понимая, как именно это слышится со стороны. Андрей не издавал ни звука, просто слушал его скулёж и копошение. — Остановись, — сказал он через полминуты. Миша вздрогнул, сжал пальцы и невидяще уставился на тень Андрея у своих ног. — Нет, блять, пожалуйста, — тихо возмутился он, сводя брови, — Андрей. — Потерпи, Миша, — ответили ему, — давай очень медленно. — Андрей, мне нужно… — он запнулся, подавился вдохом, обессиленно застонал. — Я знаю, мой хороший. Медленно, аккуратно. — Андрей, — почти завыл Миша, едва двигая рукой по члену. Он упёрся лбом в дверь так сильно, что стало почти больно. Потянулся к замку на двери — в пизду, он сейчас её откроет, втянет Андрея внутрь, и пусть он сам со всем разбирается. — Не трогай замок, — тут же велел тот, почувствовав, к чему Миша клонит, — просто продолжай. И Миша продолжил — то быстрее, то медленнее, как Андрей говорил. Просил его, но тот не всегда вёлся. Потом, сжалившись, Андрей разрешил ему кончить, и Миша тихо взвыл, заляпал себе руку и обессиленно задышал. В ушах стучала кровь, внутри всё горело, будто он и не кончал вовсе. Дрожащими руками Миха всё-таки отпер дверь, но Андрей, разумеется, успел уйти. *** На следующей тренировке случилось страшное — Андрей просто не пришёл. Миша прождал его минут пятнадцать, накрутил себя как только мог и зло потопал вниз, покупать себе воду и, возможно, шоколадку. Он думал, что, может быть, сделал что-то не так — Князев ждал от него другого? Может, надо было проявить инициативу. Или наоборот, не следовало вообще идти у него на поводу. Что это, нахуй, значило, быстрее там, медленнее, хочу тебя слышать. Миха в душе не ебал, что Андрею было нужно. Но от того, что тот не пришёл, становилось тоскливо, обидно. Даже злость накатывала. Миша вышел в холл и вздрогнул, увидев знакомую фигуру. Агата стояла у автомата с кофе, что-то напевала себе под нос и размышляла, что бы заказать. Миша подлетел к ней на всех парах, хмурый и взъерошенный, но от насмешливого, дружелюбного взгляда слегка стушевался. — Откуда мчишь? — спросила она, снова утыкаясь взглядом в автомат. Миша открыл было рот, чтобы всё высказать, но замялся, куда-то растерял всю свою решительность. Вдруг она не знает? Или что? Чё ему делать? — Князев? — хмыкнула Агата, даже не поворачиваясь. Миша вздрогнул, покраснел, непонятно дёрнулся. Агата понажимала что-то на автомате, приложила бейджик, достала из лотка чай и протянула Мише. Он нахмурился: чего эти… Князевы постоянно ему чуть что — чай. — Спасибо, — пробормотал он, всё равно принимая горячий стакан. Агата взяла себе такой же, наконец развернулась к нему и рассмеялась. — Миша, ты похож на нечёсаную собаку, — улыбнулась она, — ну-ка, пошли. Агата повела его через холл, наверх по лестнице, через два зала, в тренерскую часть, потом в подсобку — там лежали сваленные в кучу маты, стоял стол, на нём кипа бумаг, ноутбук, чашка чая. В углу — рюкзаки, чья-то уличная обувь. — Присаживайся, — махнула рукой Агата, и Миша примостился на матах, просев в них на добрые сантиметров двадцать. Он слегка позабыл свои страдания, покрутил головой, рассматривая помещение, потом смущённо глянул на Агату — она копалась в своей сумке, что-то снова напевая под нос. — Это наша тренерская, Миш, тут сегодня тихо, не переживай, — сказала она ему, распрямилась с расчёской в руках. — Сейчас будем тебя причёсывать, ты реально беда какая-то. Чай пей давай. Окружённый странно греющей заботой, Миша отпил чая, прикрыл глаза, наблюдая, как Агата подошла к нему и растрепала волосы рукой. — Давай пока тут постоит, — ласково сказала она и убрала стакан на стол, — а то на себя прольёшь ещё. Она коснулась расчёской волос, повела от макушки вниз, до самых кончиков, потом ото лба, рядом и за ушами, прочесала пальцами, пригладила на затылке, прошлась ногтями по коже. Миша благодарил всех богов, что помыл сегодня голову, и медленно уплывал куда-то. По спине рассыпались мурашки, он закрыл глаза и тихо застонал от удовольствия. Агата хмыкнула, зачёсывая ему волосы по бокам. — Нравится? — Да, — тихо сказал Миша, с трудом открывая глаза. — Вот теперь ты ухоженная собака, важная, красивая, — тихо засмеялась Агата, запуская пальцы в его волосы и массируя затылок. Миша, едва контролируя себя, тянулся за её рукой, ластился и чувствовал, как по всему телу растекается тяжёлая, приятная нега. — Я — собака? — спросил он с непонятным волнением, не понимая, шутит ли она, или на самом деле имеет это в виду. По позвоночнику от этой мысли прошлась горячая волна, щёки тут же вспыхнули и потяжелело в паху. Захотелось почему-то встать перед Агатой на колени, потереться о неё лбом. Миша наклонил голову ниже, тяжело выдохнул, ласкаясь, подставляясь под её руку. — Если хочешь, то да, — судя по голосу, улыбнулась она. — Хочу, — тихо ответил Миша. — Миша, Мишенька, — позвала Агата, чуть оттягивая его за волосы назад, заставляя запрокинуть голову, — а ты будешь меня слушаться? Он поднял на неё осоловелые глаза, её пальцы чесали его за ухом, нажимая ногтями на нежную кожу. — Да, — сказал Миша хрипло, и возбуждение снова волной накатило на него, вгоняя в краску. Агата понимающе улыбнулась. — Мой хороший, ты такой красивый, такой милый, — похвалила она, почесав его уже под подбородком, — молодец. Миш, посиди минутку. Он с разочарованием застонал, потянувшись за её рукой — Агата опять отошла к сумке, порылась в ней и достала что-то небольшое. Вернулась к нему, встала напротив, погладила ещё, провела пальцами по губам — Миша приоткрыл их, преданно глянул ей в глаза. С Агатой было так спокойно: только она, удовольствие и ни единой лишней мысли. — Миша, я не причиню тебе вреда, — сказала она ему, зачёсывая и растрёпывая чёлку. Он не сдержался, тихо застонал, выдавая себя с головой. Агата улыбнулась, протянула обе руки и защёлкнула у него что-то на шее. Миша легко вздрогнул, посмотрел на неё чуть встревоженно. — Ты очень хорошая собака, — сказала ему Агата, просунув два пальца под ошейник, проверив, как он, не туго ли. Миша закрыл рот, застонал сквозь зубы, зачарованно глядя на неё. Кивнул, подставляясь под ласкающую руку. Агата довольно засмеялась, потрепала его по щеке, поставила колено на маты между его бёдер. — Ты чего-то хочешь, Миш? — серьёзно спросила она, гладя его по голове обеими руками. Он дёрнулся бёдрами вперёд, потёрся о её ногу, заскулил, уткнулся лицом ей в шею, вдыхая тёплый, приятный запах духов. — Мой хороший, такой несдержанный, — заговорила она, почёсывая его за ухом, — надо будет тебя воспитывать. Но это потом, Миш, сегодня всё можно. Чего ты хочешь? Миха дёрнулся, открыл рот, притёрся членом к её коленке, утопая в прикосновениях и в этом запахе. — Я… — он не мог сформулировать связную мысль, его вело, — я хочу… Он покраснел, внезапно застыдившись себя. Миша не мог ей сказать, что у него, на самом деле, почти никого ещё не было. Что он мало чего умеет, и ей уж точно хорошо не сделает, скорее опозорится. Что девушки для него — какие-то непостижимые существа, которых он скорее приучен защищать и почитать, чем трахать. А уж такая, как Агата… — Просто покажи мне, Мишенька, ладно? — сказала она ему, вырывая из стыдных раздумий. Он закивал, неловко потёрся о неё ещё раз, краснея до ушей. Поднял ставшие деревянными руки, взял Агату за талию и развернул, сажая на маты. Она удивлённо улыбнулась, насмешливо подняла было бровь — ну чисто Андрей, ей-богу. Мишу кольнула мысль о нём. Он опустился на пол у Агатиных ног, уткнулся лбом в её колени и несмело положил руку на щиколотку, будто ища у неё защиты. — Какой же ты хороший, — искренне восхитилась она, — Миша, я знала, что ты прям создан для такого. Иди сюда, не бойся. Она подтянула его за ошейник поближе, положила руку на голову и снова начала гладить. Ногой упёрлась Мише в пах, погладила напряжённый член, легко надавила. — Давай, ты знаешь, что надо делать. Миша начал двигать бёдрами, упираясь ей в ногу, хрипло, тихо постанывая. В его голове не было ни единой мысли, только тихое, болезненно-острое удовольствие. — Мишенька, — позвала Агата спустя пару минут, чуть дёргая его за ошейник, — сейчас зайдёт Андрей, не пугайся. Миха вздрогнул, поднял на неё глаза. Удовольствие смешалось с испугом, он чуть было не вскочил на ноги, если бы не её рука у него на шее. — Ну чего ты, тихо, — заговорила она, — он тоже хочет тебя погладить. Ты не против? Миша знал, что это иллюзия выбора, и Андрей всё равно зайдёт. Но он… ему уже некуда отступать. Андрей был сложнее Агаты — и пугал его больше. — Нет, — тихо сказал Миша, — не против. — Вот умница, мой хороший мальчик, — похвалила Агата, — не кончай пока, хорошо? Миша кивнул, покраснел до ушей и снова спрятал лицо у неё в ногах. За его спиной скрипнула, открываясь и закрываясь, дверь. Неторопливые шаги оборвались у самых матов. — Миш, — позвал Андрей как-то растерянно. От его голоса по спине снова рассыпались мурашки, а Михе захотелось завыть от облегчения — почему-то с Андреем стало не просто хорошо, а идеально. Агата отпустила Мишину голову, словно давая ему разрешение — он тут же развернулся к Андрею, поднял на него глаза, всмотрелся в серьёзное лицо. Князев слегка улыбнулся, задрал бровь так же, как Агата, сбивая с себя какой-то больно сентиментальный настрой. — Скулил вчера уж точно как собака, — хмыкнул он, в свою очередь запуская руку в чужие волосы. Мишу будто ошпарило, он аж зубы оскалил, реально как пёс какой-то, сердито посмотрел на Андрея, а тот рассмеялся, не переставая его гладить. — Миша, Миш, это было очень горячо, — заговорил Андрей, отсмеявшись, — ты такой хороший, так бы тебя и съел. Он и в самом деле опустился на корточки, взял Миху за волосы и притянул к себе: припал ртом к шее, укусил там, где она переходит в плечо, положил ладонь поверх Агатиной ноги и ухмыльнулся. — Ещё не? — спросил он у неё, глядя мимо Миши. — Пока нет, я сказала подождать, — ответила она, с улыбкой надавливая подошвой чуть сильнее. Миша дёрнулся и заскулил, но эти двое не обращали на него внимания. — Ты уже успела слегка его выдрессировать, — уважительно сказал Андрей, поглаживая Миху пальцами по шее. Тот тянулся за прикосновениями, подавался бёдрами вверх, тихо скулил, весь красный и смущённый. Агата нагнулась к Андрею и его тоже погладила по голове, ласково коснулась щеки, а он поймал её пальцы губами и легко поцеловал. — Мы его разденем? — спросил он, блестя глазами. — Жутко хочу это сделать, едва он стал к нам ходить. — Давай, — хмыкнула она, — но… ты знаешь как. Миша дёрнул головой, прислушиваясь и начиная слегка переживать. Эти двое вели им одним понятный диалог, будто бы забыв про то, что Миха тоже тут. Рука Андрея исчезла с шеи, он коснулся Мишиных бёдер, заставляя приподняться. — Вот так, мой хороший, слегка, подожди, — попросил он, стягивая с него штаны вместе с трусами. Они остались где-то в районе бёдер, сидеть так было неудобно, но Андрей этого и добивался. Миша покраснел, кажется, до выступивших слёз. Член тяжело шлёпнул его по животу, оставив влажный след. Агата одобрительно хмыкнула. — И верх, — скомандовала она. Андрей задрал Мишину футболку, взял его за подбородок и снова обратился к нему. — Зажми зубами. Миша послушно сомкнул челюсти на ткани, посмотрел сначала на Агату, потом на Андрея, стыдливо опустил глаза. Его почти трясло от собственной открытости, от их взглядов на него. — Хорошая собака, какой же красивый, — протянула Агата, снова погладила его по голове, — Андрей, ты посмотри! — Можно я? — спросил Андрей, будто бы не решаясь на что-то. Агата кивнула, потянулась к своему кроссовку, принялась неторопливо расшнуровывать. Андрей сел позади Миши, обхватил его руки своими, крепко, но мягко завёл назад и прижался к нему спиной, вплавляя в себя. Сжал бока ногами, устроил подбородок на плече и легонько укусил за мочку. — Миша, Мишка, мы сделаем тебе хорошо, — заговорил он ему в ухо, — ты же будешь слушаться? Миша пылко замычал сквозь футболку, резко кивнул, горящими глазами посмотрел на Агату и тут же снова покраснел. И она, и Андрей засмеялись почти в унисон. — Хороший мальчик Миша, — ласково сказала она, просунула пальцы в ошейник, — мы будем тебя любить и воспитывать. Её нога двинулась по его бедру вверх, до паха, коснулась члена, погладила головку большим пальцем. Миша выгнулся в руках Андрея, высоко, жалобно застонал. Она сделала так ещё, и ещё, и ещё, пока он трепыхался, не в силах пошевелить руками, а Андрей жарко дышал ему в ухо и шептал что-то успокаивающее. Его член упирался Мише в зад, и он иногда подавался бёдрами назад, не в силах выбрать, чего ему больше хочется. Он забыл про стыд, забыл, что они оба смотрят, и он для них как на ладони, забыл, что стесняется звука своего голоса. — Миша, молодец, давай, — сказала Агата, потянулась рукой вниз и коснулась его члена. Этого хватило. Он тихо взвыл, кончил ей на руку и обессиленно обмяк в объятиях Андрея. И он, и Агата, смотрели на него почти с умилением, пока Миша приходил в себя. Он робко спросил, а как же они сами, и эти двое снова засмеялись. — Миш, отработаешь в следующий раз, договорились? — сказал Андрей, ласково поглаживая его за ухом. Он помог Мише одеться обратно, глянул на него как-то очень пронзительно и поднялся на ноги. Агата улыбалась; Миша, не вставая с пола, тихо замычал и уткнулся лицом ей в колени. Ему было и хорошо, и стыдно, и тревожно, столько всего сразу появилось в и так плохо соображающей голове. — Всё хорошо, — позвала его Агата, погладила по голове, — мы тебе позвоним, Миш. Тренировки не пропускать! Андрей за его спиной хмыкнул. Из спортзала они вышли все вместе, но Агата с Андреем сели в машину и уехали к себе домой, а Миша остался один. Он постоял, потом прошёлся пешком до остановки, закурил и чуть не обжёг пальцы, так крепко задумался. Ощущение было, реально, как у собаки, которую кинули. Не может же такого быть, что ты вот… сам по себе, а потом появляются эти двое. И всё вот так. Миша всегда был один — даже с друзьями, даже с Шуриком, всегда блуждал в своих одиноких мыслях. А здесь что? Ему сначала будто бы стало хорошо, а потом — ещё хуже, чем было. Миша не выдержал, зажмурился, перетерпел одну подступающую слезу, зло утёр кулаком покрасневшие глаза. А вот ошейник, который ему отдала перед выходом Агата, выкинуть не смог, притащил домой и положил зачем-то на стол. *** Они ему и правда позвонили, прошло часа два всего, а у Миши уже разрывался телефон. Он не брал — сложно разговаривать с людьми, когда ты сидишь дома и жалеешь себя. Тогда Агата написала смску, прислала адрес, а Андрей чуть позже скинул ему смайлик черепа. Миша хоть и грустил, а всё же не удержался, улыбнулся. Ему очень хотелось выдержать характер, не поехать — вообще, по-хорошему, сменить бы зал, забыть всё, как страшный сон. Но так не вышло бы, он точно знал, слишком хорошо изучил себя: поэтому Миша скрипнул зубами, подхватил со стола ошейник и всю дорогу мучительно краснел, перебирая его пальцами. Агата встретила его мягкими объятиями и встревоженной улыбкой. Миша бочком протиснулся в квартиру и стал смотреть во все глаза: всё было такое уютное, красивое, из кухни пахло едой, в комнате с экрана ноута что-то трындел английский техноблогер. — Андрей смотрит обзор на презентацию Apple, — улыбнулась Агата, — ты проходи, Миш, не стесняйся. Но он, конечно же, стеснялся. В гостиную зашёл, как ребёнок, которого привели в гости к незнакомым людям, и оживился, только когда увидел прислонённую к стене гитару. Пока Агата и Андрей были на кухне, Миша взял её в руки, прошёлся по струнам — настроена — и что-то робко наиграл, прикрыл глаза от удовольствия. — О, это моя, — сказал ему Андрей, заходя в комнату. Миша вздрогнул, отложил гитару, широко, смущённо улыбнулся. — Ты это, прости, я чёт не удержался, — ответил он, — хорошая. Струны кайф. Играешь? — Да, — с радостью кивнул Андрей. Он будто бы тоже стеснялся, но старался этого не показывать. Агата спасла их неловкий обмен любезностями, вошла с чаем и вручила каждому по кружке. Миша пить пока не хотел и просто задумчиво глядел, как в светлой жидкости кружатся чаинки. Агата подошла, присела перед ним на корточки, заглянула в глаза, Андрей сел рядом и положил руку на бедро. — Миша, мы не должны были так уезжать, — тихо сказала она, — прости, пожалуйста. Ты расстроился? Он спрятал глаза, мотнул головой. Было очень стыдно из-за того, что он расклеился по такой херне — просто потрахались, да и сексом даже не назовёшь, просто разошлись. Откуда она знает, что он буквально чуть не хныкал? — Миш, прости, — повторил Андрей, — мы же обещали заботиться о тебе. — Да всё нормально, — тихо, неуверенно сказал он, посмотрел Агате в глаза и подумал, а вдруг она и в самом деле его поймёт? Типа, ну чего ему стоит сказать всё как есть? Если захотят, пусть потом выгоняют, хуже не будет. Миша отставил чашку с чаем, решительно нахмурился, перескакивая взглядом то на Агату, то на Андрея. — Я, короче, расстроился, но не понял почему. Вы же не обещали ничего такого, это же просто, ну… фразы такие, во время с-секса? — он покраснел, потёр ладонью лицо, сам на себя разозлился ещё больше. — У вас своя жизнь, я чё, вы меня вообще не знаете. Повёл себя как ребёнок, вы мне это, ничего не должны, понятно? Извиняются! Миша перевёл дыхание, пытаясь понять, верно ли донёс свою сбивчивую мысль. Агата почему-то улыбнулась, потянулась к нему рукой, погладила по растрёпанным волосам. — Миш, Миш, мы имели в виду всё, о чём говорили, — мягко сказала она, — если ты захочешь. Скажи мне, чего бы тебе хотелось? Андрей аккуратно гладил его бедро, не поднимался выше, просто успокаивал без слов. Миша снова опустил глаза, покраснел, не совсем понимая, чего именно она ждёт. — М-мне нравилось, что вы делали, — попробовал сказать он. Агата понимающе улыбнулась, покачала головой. — Это физиология, Миш, это проще. Скажи, чего бы ты от нас хотел. Как от людей. Она встала, обе руки опустила ему на голову, прошлась пальцами по волосам и шее, погладила за ухом. Миша прикрыл глаза, вдыхая её запах, уткнулся лбом ей в живот. — Я… я не хочу быть на один раз, — едва слышно сказал он, — хочу, чтобы я был нужен. Я не очень интересный, и всё такое, но я… хочу так. Агата сильно прижала к себе его голову, потянула пальцами волосы почти до боли. — Андрей, — позвала, — ты тоже это слышал? — Да, — откликнулся тот, — я считаю, Миша кое-что плохо понял. Он потянулся к нему, обнял со спины, закрыл собой, снова положил голову на плечо, прижавшись губами к уху. — Миш, мы хотим, чтобы у нас были отношения, — тихо заговорил Андрей, — чтобы ты был с нами. Это не решение на один день или месяц. Прости, надо было с тобой сразу поговорить, это я Агате не дал, испугался сам слегка. Миша ошарашенно замычал, но Агата крепко держала его голову, не давая отстраниться. — Мы сейчас тебя отпустим, а ты подумаешь хорошенько и скажешь нам, что ты решишь, ладно? — продолжал Андрей, поглаживая его по груди и животу. — Если тебе нужно больше времени, мы подождём сколько потребуется. Агата погладила его снова, отпустила и подняла его голову к себе за подбородок. Миша не хотел плакать, но это было сильнее него — он хлопал мокрыми ресницами и сжимал губы, стараясь, чтобы слёзы хотя бы не ползли по щекам. Агата протёрла его лицо ладонями, снова заулыбалась. — Выпей чай, мой хороший, — сказала она, передавая ему чашку. Андрей не убрал от Миши рук, так и остался лежать у него на плече на пару мгновений, потом отстранился и неуверенно почесал шею. — Ты это, пока не решил, если тебе неприятно вот такое, то говори, лады? — сбивчиво попросил он. Агата посмотрела на Андрея, перевела взгляд на застывшего Мишу и внезапно от души расхохоталась. Андрей покраснел, прикрывая глаза. Чай уже почти остыл, но пить его было приятно — он чуть согрел, слёзы высохли, и в голове Миши появился ответ. Он, конечно, хотел сказать им много такого, после чего любой человек выгнал бы Мишу из своего дома: типа, что он уже к ним привязался, что они могут с ним делать, чего захотят, что от вида Агаты у него захватывает дух, а от Андрея щемит где-то в груди. Что он хотел бы остаться с ними. Вообще. Миша яростно допил чай, отставил чашку. — Я сейчас, — выпалил он и быстрым шагом ушёл в прихожую. Агата посмотрела ему вслед с удивлением, а Андрей с тревогой. Они вели друг с другом диалог без слов: мы его напугали? Слишком рано начали? Он уйдёт? Агата знала, что Миша нравится Андрею гораздо сильнее, чем тот может сказать, а в ней самой он будил что-то… властное, но в то же время почти материнское. И в самом деле, как любимая большая собака, которую хочется причесать, поцеловать в нос и уложить спать. Ладно, его, конечно, хотелось ещё и трахнуть, но это для Агаты как раз новым не было. А вот все эти нежности… Миша вернулся в комнату, нервно посматривая по сторонам. Он надел ошейник, который всё это время был у него в кармане куртки, подошёл ближе и опустился на четвереньки перед ними обоими. Агата довольно заулыбалась, шагнула ближе. Как хорошо, что она раньше всех могла взять ситуацию под контроль, не сомневаться в том, что делает. — Какой красивый мальчик, — похвалила его она, поглаживая по голове, — послушный, Миша, ты будешь нашим? — Да, — сказал он, глядя в пол, — да, пожалуйста. — Будешь кем? — Буду вашей собакой. — А если не только собакой? — Просто вашим, — Миша потянулся к Андрею, коснулся лбом его ног. Агата села рядом с Андреем, Миша теперь стоял перед ними, тёрся головой об их колени и прикрывал глаза от удовольствия. — Пока на тебе ошейник, говорить можешь, если я разрешу, — рассказывала неторопливо Агата, почёсывая его за ухом, — и называть меня можно только хозяйкой. Андрей тебе не хозяин, но ты обязан слушаться его, как и меня. Если не будешь слушаться, или если мне просто захочется, мы тебя накажем. Тебя нужно воспитывать, и очень основательно. Миша тихо застонал, потянулся к ней ближе. Агата была в домашней одежде, он успел коснуться губами края коротких шорт и получил лёгкую, предупредительную пощёчину. — Андрей, смотри, он уже лезет ко мне, совсем невоспитанный, — хмыкнула Агата, поднимая Мишину голову за волосы. Андрей нагнулся ближе, обвёл пальцами Мишин приоткрытый рот, потрогал сколотые зубы, нажал на язык, вынуждая открыть шире. — Думаешь, умеет? — спросил он с сомнением. — Да куда ему, — ответила Агата, и Миша тут же мучительно покраснел, стыдясь самого себя. Он и в самом деле не умел, более того, делал это всего пару раз и не сильно старался. — Тебе стыдно? Можешь говорить, — велела Агата. — Да, хозяйка, — Миша кивнул, пылая щеками, опустил глаза. — Тебе нельзя меня трогать, пока не научишься, — пренебрежительно сказала она, — но вот что-то ещё… Агата приспустила домашние штаны замершего от неожиданности Андрея, провела пару раз рукой по члену и погладила Мишу, зарываясь пальцами в волосы. — Сделай Андрею хорошо, пёсик, давай, — улыбнулась она, — это у тебя точно получится. — Агата… — хрипло взмолился Андрей, ухватившись рукой за диван. Миша несмело открыл рот, потянулся, обхватил губами головку, уверенный, что его сейчас оттолкнут. Но Андрей только дёрнулся к нему, тоже положил руку на голову и посмотрел совершенно дикими глазами. Миха опустился ниже, высунул язык и облизал ствол целиком; руки Агаты и Андрея направляли его голову, задавали темп, и когда челюсть перестало сводить с непривычки, Миша почувствовал, что ему очень нравится. Он тихо застонал, положил одну руку Андрею на бедро, ощутил, как напряжены его ноги, как он вздрагивает от каждого движения. Агата встала, обошла Мишу по кругу, поставила ногу ему на спину, придавливая ближе, заставляя бесстыдно прогнуться в спине. — Миша, мой хороший, — позвала она, — ты хочешь попробовать что-то ещё? Помычи для меня, если да. Он послушно замычал, плотнее смыкая губы вокруг члена. Андрей дышал часто, хрипло, беспорядочно гладил его по голове. — Вы, оба, кончать пока нельзя, — сказала им Агата, отошла куда-то секунд на двадцать и снова вернулась Мише за спину. Он почувствовал на себе её руки — они скользнули со спины на бёдра, погладили бока, поднялись к животу; Агата положила пальцы на ширинку, потрогала, чуть надавливая, и Миша захлебнулся приглушённым стоном. Агата расстегнула ему джинсы, спустила их на бёдра, заставляя его непроизвольно сжаться от острого ощущения собственной наготы. — Миша, нельзя, — строго сказала она и легко ударила его по бедру, — ну-ка, выгни спину, как было. Он послушался, мелко дрожа от стыда и возбуждения. Андрей, похоже, был примерно в таком же состоянии, его рука вздрагивала почти каждую секунду, а дыхание делалось всё более беспорядочным. Агата легко потрогала Мишин член, сняла пальцем каплю смазки, проигнорировала его судорожный всхлип. — Мой хороший, моя славная собака, Миша, тебе кое-чего не хватает. Давай добавим? — спросила она, поглаживая его по стволу кончиками пальцев. Он, плохо соображая от всех ощущений сразу, закивал, потом замычал и застонал, до боли стискивая бедро Андрея в пальцах. Агата погладила его по заднице, ласково коснулась поясницы. — Раздвинь ноги сильнее, мой послушный мальчик, — попросила она и, когда он послушался, провела между ягодиц чем-то тёплым и влажным, — и держи спину. Миша покраснел до слёз, не выдержал, поднял на Андрея глаза, выпустив на секунду член изо рта. Тот едва заметно кивнул ему, постаравшись успокоить одним взглядом. Миша снова взял в рот, опустился почти полностью, испытывая какую-то ебаную, неуместную благодарность. — Я всего лишь слегка тебя мою, не дёргайся, — сказала ему Агата, убрала руку, а потом прижала к его входу что-то холодное и влажное. Миша вздрогнул, заскулил, зачем-то толкнулся бёдрами назад, ощущая, как всё тело горит от возбуждения. Агата за его спиной удовлетворённо хмыкнула. — Это не больно, — сказала она, поглаживая его по ноге, — и сделает тебя настоящей собакой. Мишенька, Миша, ты хочешь? Он согласно замычал, Агата прижала холодную штуку к его телу, постепенно раздвигая узкие мышцы. Андрей нагнулся к нему, провёл рукой за ухом и мягко сказал «расслабься». Миша вздрогнул, качнулся назад, принимая это в себя до упора, и громко, неверяще застонал, даже скорее заскулил. Холодная штука слегка распирала стенки, давила на какие-то правильные точки, отчего ноги стали ватными, а в голове не осталось ни единой мысли. Он не выдержал, снова выпустил изо рта член, уткнулся Андрею лицом между ног и жалобно, высоко застонал, вздрагивая и хватая воздух ртом. — Плохая собака, Миша, ну как же так, — сказала Агата, оборачивая ладонь вокруг его члена, и он почти сразу кончил, содрогаясь от стыда и облегчения. Андрей где-то над ним вздохнул, коротко застонал, весь дёрнулся, и Миша почувствовал, как на его лицо потекло что-то тёплое. — Вы оба сегодня меня вообще не радуете, — без злобы, даже как-то весело произнесла Агата, — но ты, Андрей, мог бы показать пример. — Блять, — задыхаясь, ответил ей он, — я... не смог. Ты его видела? Агата хмыкнула, обошла Мишу, встав примерно напротив. — Мишенька, а ну покажись, — велела она, — покажись хозяйке. Он послушно дёрнулся, отлип от Андрея, сел на ноги, упираясь руками в пол. — Сними футболку, — приказала Агата, — отложи на диван. Миша потянулся, стащил её через голову, стыдливо глянул на свою впалую грудь. — Остальное, — сказала она, — и тоже на диван. Миша потянулся к джинсам, задел рукой что-то, что торчало у него между ягодиц, на ощупь понял, что это небольшой, загнутый вверх хвост, и ужасно покраснел, опуская глаза. — Нет-нет, смотри на нас, давай-ка, Миша, — нахмурилась Агата, — не халтурь. Он поднял глаза, свёл брови, но ничего не оставалось, кроме как послушаться. Миша вылез из штанов, тоже отложил их вместе с бельём на диван и снова сел на пол, чувствуя, как металлическое окончание хвоста давит ему изнутри так, что… хочется потереться об пол всем телом. — Молодец, — похвалила Агата, — скажи, тебе нравится? — Да, — хрипло отозвался Миша, глядя ей в глаза. — Ты будешь постепенно учиться быть послушным? — Да, хозяйка, — спохватился он, краснея. — Ты знаешь, что ты нам нужен? — спросила Агата чуть мягче. — Да, — слегка дрогнувшим голосом ответил Миша. — Вы оба сегодня не заслужили мне помочь, сама справлюсь, но пусть вам будет стыдно, — сказала она ему с Андреем. — Я отойду на десять минут, потом вернусь, сниму с тебя ошейник, достану хвост, и ты увидишь разницу между тем, когда мы играем, и когда не играем, хорошо? Миша кивнул, кинув быстрый взгляд на них обоих. Агата улыбнулась, потрепала его по волосам и вышла из комнаты. Андрей медленно пошевелился, запустил чистую руку в волосы, подёргал себя за них и уставился на Мишу с какой-то обречённостью во взгляде. Потом подвинулся ближе, погладил его по голове, зацепил пальцами ошейник, почти с восхищением ощупал застёжку. — Миш, я… — он замолк на мгновение, собираясь с мыслями, — очень хочу, чтобы ты остался. Если ты тоже этого хочешь. — Ты чё, бля, — быстро, запальчиво ответил Миша, на секунду выходя из роли, — думаешь, я сейчас от вас убегу? Андрюх, бля, кончай. Тот посмотрел на него округлившимися глазами, потом тихо, потрясённо засмеялся. Потянул рукой за ошейник ближе к себе. — Слышь, ты всё ещё собака, кто тебе разрешал так разговаривать, — искренне улыбнулся он, блестя глазами, — а ну-ка извинись. Миша улыбнулся ему тоже, наклонился и широко лизнул ногу под коленом, прикусил её зубами, слегка потянув кожу. Андрей вздрогнул и сжал пальцы у него на затылке, погладил почти нежно. И они сидели так, молча, Миша у Андреевых ног, пока не вернулась Агата, и стало не до этого. Они сняли с Миши ошейник, в ванной он сам вытащил хвост, слегка морщась от непривычных ощущений. Дали ему домашние штаны и футболку Андрея, снова усадили на диван и заставили выпить новую чашку горячего чая и обязательно заесть печеньем. — Мы можем делать что захотим в любое время, но когда на тебе ошейник — играем по-серьёзному, понял, Миш? — спрашивала Агата, объясняя ему правила. — Если я тебя ругаю, говорю, что ты чего-то не умеешь, то это тоже часть игры, понимаешь? — Да понял, понял, не тупой, — смущённо улыбался Миша, отмахиваясь. — В любое время можешь нас прервать, если что-то не нравится, — добавил Андрей. — И если тебя будет что-то волновать — пиши и звони нам, понял? — почти строго спросила Агата, уперев руки в бока. — Да ёпта, — Миша покраснел, опустил глаза, — да, я понимаю. — Ну и всё, — подытожил Андрей, несильно хлопнув его по плечу, — ты это, хочешь остаться сегодня? Миша поднял на него недоверчивый взгляд. Посмотрел на Агату, выискивая в её лице недовольство. Они и так с ним… провозились тут часа два, а, ещё и в спортзале раньше. Три, короче! Разве не хотят одни побыть, отдохнуть дома? — Оставайся, — просто сказала Агата. И Миша остался.