Let's Go To Bed

История с тем, что прошлое Дазая — одна большая тайна Агентства, за раскрытие которой полагалась награда, появилась только благодаря тому, что Ранпо согласился вежливо промолчать. В конце концов, это бы было нечестно. И каждый раз, когда коллеги возвращались к этой теме, Ранпо стрелял глазками в Дазая, загадочно ухмыляясь. «Спи с одним открытым глазом, Дазай Осаму, потому что если ты что-нибудь выкинешь — я не просто разоблачу твою мафиозную задницу, я тебя уничтожу». Дазай привлекал к себе много внимания с тех пор, как переступил порог Агентства. Ранпо реагировал на него, как на постоянно присутствующий раздражитель. Во-первых, он был скептически и даже враждебно настроен ко всем новичкам, особенно к тем, у кого был потенциал развалить его дом и семью изнутри. Во-вторых, привилегия филонить на рабочем месте была только у Эдогавы как у почти что сына Директора и самого полезного «эспера» в их организации. В-третьих, Дазай, как ни крути и с какой стороны ни посмотри, несмотря на тягу к самоуничтожению, был чертовски привлекателен. Ранпо кусал щеку изнутри, когда невзначай задерживал взгляд на кадыке, выглядывающим из-под марли. Дазай замечал и разыгрывал смущение — заправлял за ухо кудрявый локон. Кокетничал. Хорош, сукин сын, и знает, что хорош, что делает его худшим объектом вожделения из возможных. Когда они в тот вечер остались с Йосано в офисе допоздна и Ранпо едва не задремал в кресле, та опустилась рядом и сочувственно огладила его плечо. — Ранпо, если ты хочешь сделать каминг-аут перед нами всеми, то не обязательно это делать таким… способом. — Не понимаю, о чем ты. — Прекрати раздевать Дазая глазами. Ранпо шумно втянул воздух, притянул колени к груди и закатил глаза. — Куникида это тоже делает. Да даже ты это делаешь! Йосано поджимает губы. — Чисто из научного интереса… Я не буду отрицать, что Дазай — очень обаятельный, но давай будем честными, он — ходячий красный флаг. — Да ну? Я и не понял. — Ранпо всплеснул руками и покачал головой. — Может, теперь ты займешь моё место? Йосано смягчила взгляд и посмотрела на него с жалостью, и от этого Ранпо почувствовал себя мудаком. Он откинул голову и уперся взглядом в потолок. — К тому же, я не хочу с ним встречаться. Может, после новогоднего корпоратива… — Ранпо. — Молчу. — Ранпо поднимает обе руки в воздух в знак капитуляции. Они разошлись только после того, как бутылка вина опустела, а все кости коллегам были перемыты. Йосано не сильно переживала — Дазай не первый и явно не последний, Ранпо немного позаглядывается, протрет линзы розовых очков, сквозь которые видит только высокий рост и острые черты лица, и успокоится. Новогодний корпоратив все же случается. Ранпо выпивает только бокал шампанского за столом и какой-то сладкий шот с мармеладкой на рюмке. Ранпо не любит нетрезвость. Не любит по крайней мере за то, что не может перестать пялиться на темно-зеленый костюм Дазая. Он в водолазке, бинтов почти не видно, и можно даже на вечер забыть, что из этого ящика пандоры на тебя может выпрыгнуть любая из возможных психологических травм. Ранпо поглядывает на Йосано, та делает «это-пиздец-какая-плохая-идея» взгляд, очерчивая большим пальцем линию поперек своей шеи, но он не был бы самим собой, если бы не хотел заклеймить своим самую блестящую и кричащую вещь в этой комнате. Он выпархивает на балкон туда, где Осаму одиноко курит, и закрывает за собой дверь, оставляя шум позади. — Гадость какая. — Ранпо машет у носа, разгоняя клубы дыма перед собой. — Я не видел тебя раньше курящим. — Я редко курю. — Осаму стряхивает пепел, и Ранпо не может не заметить, как тот грустнеет, но жмурится и возвращает прежнее, безмятежное выражение лица. — Может, эта бы тебе даже понравилась. Она со сладким фильтром. Дазай переворачивает и протягивает сигарету к губам Ранпо. Тот хмурится, смотрит недоверчиво. — Не волнуйся, Фукузава-доно не узнает. Я не скажу. — Я могу делать, что хочу. Я взрослый. Ранпо обхватывает губами сигарету, чуть затягивается и смотрит пристально зелеными в карие. Неприличная ассоциация мигом смывает ухмылку с лица Осаму — он резко отдергивает фильтр от губ Ранпо с осознанием, как ловко парировали его провокацию провокацией. Что ж, он не ожидал от Эдогавы меньшего. Горло Ранпо подрагивает от того, как он удерживает кашель. Эдогава спокойно выдыхает струйку дыма, не теряя лицо перед Дазаем. — Гадость. Но на губах все же остается сладкое клубничное послевкусие. Дазай докуривает, кидает бычок вниз, разворачивается и складывает руки на перила. Ранпо знал, что Дазай заметил его интерес, и раз уж счет пока что был не в его пользу, он ждал, что тот сам вытащит этот айсберг на поверхность. Не предполагал, не надеялся — просто ждал. — Позволь мне проявить чудеса собственной дедукции, — Дазай откинул голову назад, вздохнул и перевел взгляд на Эдогаву, — ты хочешь спросить, есть ли у меня планы на сегодня? — Четверка за старание. Я знал, что ты так скажешь. Ранпо почти скулит, когда Дазай целует его в коридоре квартиры и заставляет съезжать спиной по стенке. Когда пиджак Осаму падает к ногам, и Ранпо обводит его взглядом, и у него мелко дрожат кончики пальцев. Коленки тряслись от ощущения рельефных плеч под собственными ладонями — фигура Дазая казалась просто огромной по сравнению с ними. Несмотря на манерность и некоторую женственность в повадках, Осаму был все-таки мужественно сложен. Когда Дазай наваливается сверху, Ранпо просто хочется, чтобы его раздавили. Впечатали в футон, прижали ладони к простыне, надавили на поясницу, заставляя прогнуться. Дазай остановился возле его ширинки, повел пальцем по молнии, взглянул из-под ресниц беспокойно — видимо, вспомнил, что после этого им придется каждый будний день смотреть друг другу в глаза в окружении коллег. — Эдогава-сан… — Ранпо оказался чуть отрезвлен таким обращением. Он приподнялся на локтях. — Не слишком ли далеко все зашло? — Вот именно. Не останавливайся. — Как скажете. Дазай трахал его так, как ему хотелось: заламывая ему руку за спину, крепко сжимая волосы на затылке — и бесконечно, бесконечно долго. Может, оно и к лучшему, потому что алкоголь и адреналин заставят его забыть, как минимум, половину. Ранпо просыпается, запутавшийся в чужих руках, понимает, что ничерта не выспался с чужим дыханием под ухом — зато Дазай, протрезвевший, сытый и натрахавшийся, спал, как младенец. Ранпо отводит взгляд, когда нечаянно замечает длинный, бугристый шрам, выглядывающий из-под сползшего бинта, но лучше бы, честно, он смотрел на шрам, чем нечаянно пробежался по строчкам сообщений на загоревшемся экране его телефона: Слизняк 02:02 Тебя ждать сегодня? Слизняк 2:34 Шпала? Слизняк 3:00 Понял Слизняк 3:00 Счастливого нового года в одиночестве Ранпо взял собственный телефон, напечатал ответ Йосано, которая звонила три раза за ночь: «все ок, я у Дазая». После этого дня решительно ничего не изменилось. Кроме того, что Ранпо периодически грел Осаму постель, а Куникида и Йосано в офисе загадочно переглядывались и пожимали плечами. Единственное, кого Ранпо не хотел бы посвящать в собственную личную жизнь — это Фукузава. Тот, может, и догадывался, почему названный сын, который не может нормально завязать галстук и иногда возится со шнурками около получаса, прихорашивается и куда-то уходит на целую ночь. Но хотелось бы, чтобы его «загадочный любовник» не имел в глазах Фукузавы имени и лица. Тем более имени Осаму Дазай. Когда Дазай надолго пропадал: не звонил, не писал «я взял тебе кое-что вкусненькое, не хочешь провести вечер?», даже не предлагал официантке двойное самоубийство — Ранпо понимал, что у них с Чуей временное перемирие. Затишье перед бурей. Когда буря все же наступает, Дазая прибивает обратно к берегу, и он снова приходит к Ранпо с коробкой эклеров и пачкой презервативов. Они не обсуждали статус отношений. Дазаю было нечего сказать, да и Ранпо ничего не нужно было говорить — понял все сам. Им и без этого было о чем поговорить как двум самым умным людям в Агентстве. Дазаю приходилось сбрасывать маску, хотя по привычке он паясничал и строил дурака, но всегда был разоблачен быстро и в пух и прах. Дазай весь как на ладони, но Ранпо было неинтересно лезть ему под кожу — он мог бы проехаться по Дазаю катком, но не трогал ничего из того, что кровоточило и ныло. Дазай не был благодарен — он был таким же засранцем, как обычно, но Эдогаве не нужно было благодарностей, чтобы быть хорошим человеком и хорошим любовником. А затем появился По. Ну, как появился — вернулся со своим романом-долгостроем и попыткой убить Ранпо в нем, но потерпел неудачу. В отличие от Дазая, Ранпо не скрывал от Агентства быстро завязавшейся с Эдгаром дружбы и даже приводил его в офис. По был смущен тактильностью Ранпо, если не сказать напуган ею до смерти. Каким-то невообразимым образом эта глыба с очаровательно вьющимися волосами, тонкими пальцами и, что самое важное, с острым и живым умом, смогла уберечь свою девственность практически до третьего десятка. Желание скребло изнутри, но Ранпо не хотел давить и навязываться, а удовлетворить его с другим человеком было бы по-свински, да и не очень-то хотелось. В дружбе с привилегиями с Дазаем не осталось привилегий, а без них — и дружбы-то между ними особо не было. А следующий новый год был сплошным ощущением дежа-вю. Только лишь с тем исключением, что Эдгар был здесь. Ранпо переводил взгляд то на По, то на Дазая, и начинал думать, что у него все-таки есть типаж. Эдгар с Ранпо вызывали не то умиленные вздохи, не то закатывание глаз у всех присутствующих тем, что ни разу не выпустили друг друга из объятий за весь вечер. Ранпо был чертовски влюблен, а случайно сталкиваться взглядами с Дазаем почему-то было неловко. Было неловко находиться в одной комнате с человеком, о котором ты знаешь, в какой позе он спит, что ест на завтрак и от чего испытывает оргазм, и одновременно с этим чувствовать себя едва ли знакомым с ним. Когда Ранпо заметил, как Дазай одиноко курит на балконе, он жестоко оставил Эдгара наедине с Фукузавой. Дазай обернулся через плечо и горько усмехнулся. — Один? А где второго голубка оставил? — Эдгар больше похож на ворона, чем на голубя. — Ранпо поежился и забрался руками в рукава. — Угостишь сигареткой? — Ты же говорил «гадость»? — Дазай пожал плечами и затянулся. — Курение убивает. Ранпо покачал головой. Дазай театрально прижал тыльную сторону ладони ко лбу и с придыханием произнес: — Я боюсь, что разобью тебе сердце, но, к сожалению, у меня уже есть компания на этот вечер… … за что получил тычок локтем в бок, и Осаму рассмеялся. — У меня тоже, как видишь. — Ранпо задрал нос. — Вижу. Честно, я рад, что так все сложилось.