Люцифер может раздавить его при желании. Прихлопнуть его легче, чем прихлопнуть Адама. Какую бы большую шишку среди смертных душ он из себя ни строил, его собственная продажная душонка ничего не стоит для бессмертного божественного существа, как он. Так что никакой борьбы за власть здесь и быть не могло, но вот игра с ней – вполне.

За свою смертную жизнь Энтони привык убивать ради того, чтобы выжить. Привык затыкать дыры в душе наркотиками, которые и привели его сюда. Как будто бы, когда ты в Аду, уже поздно что-то менять. Но впервые он подумал, что ему бы хотелось. Изменить что-нибудь. Даже если это значит найти себе папика, у которого карманы от денег трещат. // История падения Энтони и восхождения Эйнджел Даста.

Вообще, все это началось с того, что правило «пьяный пассажир – трезвый водитель» было нарушено. Анго наклюкался, а Ода, сам путаясь в собственных ногах, тащил Сакагучи до такси. Анго блевал в пакет на заднем сидении, поэтому их первый поцелуй был с привкусом желчи на языке.

Дазай весь как на ладони, но Ранпо было неинтересно лезть ему под кожу – он мог бы проехаться по Дазаю катком, но не трогал ничего из того, что кровоточило и ныло. Дазай не был благодарен – он был таким же засранцем, как обычно, но Эдогаве не нужно было благодарностей, чтобы быть хорошим человеком и хорошим любовником.

Каждый раз, когда он закрывал глаза на секунду дольше, чем нужно, чтобы моргнуть, тело вспоминало первое прикосновение к Осаму – ощущалось, как казнь на электрическом стуле. Как сводит мышцу болезненной судорогой, только сводит другое, самое чувствительное, что было у Федора - мозг. Белый шум. Чистота. Религиозный экстаз, оргазм или героиновый приход – или все вместе, помноженное на собственную манию величия и подавляемое сексуальное влечение.