Осколки, что искрятся на солнце

      Староста (Администратор беседы)       Мои дорогие!       Как говорится, не забывайте с кем вы ползали, когда начнёте летать,       и не забывайте брать зачётки, когда начнёте сессию сдавать.       Завтра не опаздываем!       Юджи Итадори       Блин, спасибо за напоминание!А то я уже забыл!       Сейчас положу!!!       Нобара Кугисаки       Точно??? Положишь????       Маки Зенин       НЕ ЗАБУДЬ!!! ОБЯЗАТЕЛЬНО ПОЛОЖИ!!!       Я УСНУТЬ НЕ СМОГУ, ЕСЛИ НЕ ПОЛОЖИШЬ!!!       Юджи Итадори       Что такого, что я поблагодарил самую лучшую старосту за напоминание?       Маки Зенин       Ты подлиза, вот в чём дело!       Аой Тодо       Братан, не обращай на неё внимание. Ты красавчик!       Юджи Итадори       Ты тоже, бро!       Аой Тодо       БРО!!!!       Мегуми Фушигуро       …       Нобара Кугисаки       Хаааа, Фушигуро ревнует!              Кокичи отложил телефон, хотя в беседе осталось ещё около ста непрочитанных сообщений. Наверняка там какой-то веселый флуд, но он погрузится в него, когда появится настроение. Сейчас же сил хватает только на то, чтобы перевернуться на бок – Кокичи опять заболел, и глаза слезились даже от приглушенного света экрана, а мышцы были как желе. Юноша засунул руку под щеку, поелозил по кровати, принимая более удобное положение, и приготовился уснуть тревожным сном уставшего человека.       Зазвонивший телефон завибрировал слишком громко для тишины, нарушаемой лишь посвистывающим хриплым дыханием, и радостно грохнулся с края тумбочки спустя пару секунд. Мута чертыхнулся, перекрутился обратно, свесился было с кровати, но тоже упал. Может быть, это связанно с головокружением, а может с тем, что он неудачник… Однако кое в чём ему сегодня повезло: прямо сейчас на номер парня пыталась дозвониться его любимая девушка. Правда, она не знает о своём статусе, но от этого не теряет своих привилегий.       Кокичи откашлялся, сказал на пробу «Привет» – убедиться, что голос не будет слишком дрожащим или высоким, а от того более непривлекательным. Палец сдвинул зелёную трубочку вверх.       – Привет, Мута! – раздался в динамике голос старосты. – Извини, что немного поздновато, но ты не отвечал в чате…       – Привет, – улыбка растянула губы сама по себе. – Ничего, я не занят. Извини, не видел, что вы там писали… Что-то срочное, да?       – Преподаватель спрашивает, все ли придут на зачёт? Ему нужно ведомости подготовить.       – Нет, я на допсу, – грустно тянет юноша.       – Болеешь? – догадывается собеседница.       – Ага…       – Ну, не беда! Ой, – неловко хихикнула трубка. – В смысле, это очень плохо, что болеешь… Я имею ввиду, за пересдачу не переживай. Всё хорошо будет. Тебе нельзя нервничать!       – Я же вроде не беременный…       Слова вылетели изо рта до того, как он осознал всю их глупость. В голове шутка выглядела намного лучше, может быть, потому что ею он надеялся развеселить девушку. Пауза повисла лишь на пару секунд, но Мута уже успел обматерить себя всеми словами. Он мог бы списать это на своё состояние, но правда заключалась в том, что такая дурацкая нелепость сквозила в его речи регулярно.       Староста рассмеялась, и её образ сразу же всплыл под веками Кокичи. Наверняка она сейчас откинула голову, и волосы змейками поползли по плечам. Чётче бы стала линия ключиц в вырезе кофты, довольно сверкнули бы глаза. Улыбка – привычное явление на милом лице – стала бы ещё шире, и нижняя губа, по идее, должна забавно выступить вперёд. Парень внутренне застонал. Нечестно, что он пропустит завтрашние занятия и не сможет её увидеть.       – Повтори это, когда будем сдавать биологию – точно автомат поставят. Ладно, пока! Я учить буду. Выздоравливай, Мута!       – Спасибо. До… до встречи.       Кокичи отключился первым, ругая себя за идиотски выстроенный диалог. Он чувствовал, что стремительно краснеет, и дело было явно не в повышающейся температуре. Мута был самым обычным парнем – шансов покорить самую красивую, дружелюбную, умную и весёлую девушку у него, конечно, не было. Но сейчас они могли бы поговорить хоть на минутку подольше, а юноша так глупо упустил эту возможность... Зато теперь, стоило только вернуться в исходное положение, как мысли сразу принимались рисовать картинки совместного времяпрепровождения. Это была его излюбленная тактика, дарующая крепкий, сладкий сон.       «Спокойной ночи, красавица.»       ***       У Муты было два хороший, надёжных приятеля, которых, пожалуй, уже можно было назвать друзьями, интерес к получаемой профессии и безответная влюбленность в собственную старосту. Именно по этой причине он ходил в университет всегда, когда появлялась возможность, и пары старался не прогуливать. Кокичи получил справку, подтверждающую уважительность его пропусков, и должен был отправиться к преподавателю, проводившему накануне зачёт, но решил сначала зайти в аудиторию – бросить вещи, посмотреть, не пришёл ли уже кто-то из его товарищей, поздороваться с другими одногруппниками. До начала пар оставалось двадцать минут, но кабинет уже стоял на ушах. Было в этом что-то родное и привычное.       Зал, стоявший по расписанию, предназначался для лекций и был выполнен в форме амфитеатра. Достаточно просторное помещение, особенно для небольшой группки присутствующих, но они умудрились своими криками и хохотом создать атмосферу полной заполненности. Староста сидела в центре длинного стола и раскладывала гадальные карты поверх каких-то важных распечаток, высунув кончик языка набок от усердия. Вокруг – кто свесившись через край парты и уперевшись на локти, кто заглядывая из-за спины, кто просто сидя рядом – уже собрались сокурсники. Они ожидали, судя по сосредоточенной ауре торжественности, какого-то чуда, не меньше.       – Шестерка мечей, – обводя присутствующих взглядом, вынесла вердикт предводительница собрания.       – И что это значит?       – Эээ… – староста взяла карандаш, прикусила кончик, пока зрачки бегали по тексту на бумаге. – Значит, выбираем вариант Д – иглотерапия!       Ребята снова рассмеялись. Кокичи тоже улыбнулся, хотя и не понял, в чём дело. Она словно почувствовала его эмоции, – заметила самая первая, хоть и сидела боком к двери, подняла голову и замахала рукой.       – Мута! С возвращением! А мы тут тесты на картах таро решаем!       Остальные тоже принялись улюлюкать и выкрикивать приветствия. Кокичи шагнул внутрь чуть увереннее, выбрасывая ладони вверх. Его отношения с одногруппниками были отстранённо-вежливыми – сейчас они спросят, как у него дела, куда опять пропал, а потом вновь объединятся в компашки, в которых ему места нет. Только староста будет сама, по своей инициативе поддерживать с ним контакт – потому что добрая, жизнерадостная, активная и всем стремиться помочь. Словно в подтверждение его раздумий, она поднялась со своего места и принялась протискиваться меж других студентов.       – Ты куда? Тут же ещё семь вопросов осталось!       – На паре доделаем, – легко бросила девушка через плечо, направляясь прямо к Муте. Он смутился от того, что она смотрела в его глаза, но постарался их не отводить. – У тебя зачётка с собой?       – Эээ… ну, да.       – Тогда пойдём скорее!       – Куда?       – Меньше слов, больше дела!       Ребята отправились в преподавательскую. По дороге Кокичи выслушал интереснейшую историю о том, как Юджи и Кугисаки подрались за последнюю пиццу в буфете и насмеялся от души. Хоть он и сказал, что жалеет о невозможности увидеть всё своими словами, внимать рассказам от возлюбленной было куда лучше. Перед кабинетом очутились быстро – время в компании дорогих людей мчится стремительно. Староста выхватила зачётную книжку из рук Муты, задевая тыльную сторону кистей своими пальчиками, и юркнула за дверь, велев оставаться на месте.       Юноша стоял, прислонившись к стене, пытаясь успокоить грохающее сердце. Стрелки часов без приятной собеседницы опять замедлили свой бег и можно было выстроить десятки версий о том, что же задумала девушка. Мысли сами складывали слоги в милое имя раз за разом, поэтому Кокичи не сразу различил момент, когда оно зазвучало и в реальности, к тому же не в самом хорошем контексте.       – …, а выглядит, как давалка. Причём не самая дешёвая…       Рослый бритоголовый юноша гадко ухмыльнулся, потирая указательным пальцем уголок губ и шевеля бровями. Его приятель, шагающий с засунутыми в карманы джинс кулаками, отзеркалил этот жест, поддерживая обсуждение.       – Точно. Ещё и трётся со всеми подряд...       – Течка, наверное.       – Надо помочь девочке!       Парни загоготали на весь коридор, отбивая друг другу пять. Щека Кокичи дёрнулась. Он и сам не заметил, как отлепился от стены и пошёл следом. Староста просила дожидаться на месте, но он постарается вернуться быстро – только попросит уродов не распускать свой грязный язык. Лучше всего это делать на улице, но студенты, скорее всего, сейчас выйдут на лестничную клетку и направятся по нужному этажу в свою аудиторию – ведь пары начнутся совсем скоро. В принципе, и лестница тоже подойдёт… Главное, что не у преподавательской. Драться перед носом доцентов – дурной тон, а если его просто побьют, то ещё и перед девушкой будет стыдно.       – Как думаешь…       Договорить мерзавец не успел – он как раз переступил порог пластиковой двери вслед за другом, а значит, Кокичи уже мог от души пихнуть его ногой в спину. Мута слабо осознавал, что делает. С одной стороны он чётко понимал, что в махании кулаками он не очень хорош, с другой – нельзя было оставлять всё, как есть. Кокичи Мута самый обычный, самый заурядный человек из всех существующих, и ему, как и любому, не понравится, если кто-то осмелится вылить ушат грязи на друзей или любимую.       Крепко сколоченный парень ткнулся грудью в перила из-за приятеля, что не удержал равновесия и полетел вперёд. Мута шагнул за ними, закрыл дверь. Он прекрасно осознавал, что уступает в физической силе как минимум тому крупному полулысому качку, но лицо оставалось крайне спокойным. Это было странно – заикаться при разговоре с объектом обожания, но с готовностью ввязываться в разборки с заведомо более сильными противниками. Да, это было странно. А так же честно и правильно. Мута не простил бы себя, останься он в стороне. Пусть сейчас он останется избитым, но его совесть будет чиста.       Кокичи не стал дожидаться, пока второй юноша займет более устойчивое положение после удара, а просто шагнул к нему и с силой заехал к колено, отправляя вниз по ступенькам. Здоровяк наконец-то развернулся, и Мута испытал страх – в конце концов, у него есть инстинкт самосохранения. Но ублюдки, посмевшие оскорблять самую чудесную девушку на свете, никогда этого не увидят.       Соперник проводил взглядом своего менее удачливого напарника, пытающегося встать сейчас на четвереньки, но матерящегося от боли, и вновь взглянул на Кокичи. Тот был достаточно хилым на вид, но что-то настораживало парня – то ли шрам на подбородке, то ли скучающий взгляд. Бритоголовый дёргано ухмыльнулся, шмыгнул носом, перекатился с пятки на носок и обратно. Он не знал, почему занервничал, но теперь спокойствие какого-то тощего сопляка с черными волосами до подбородка начинало изрядно подбешивать.       – Я не пойму-на, у нас чё, даунов в универ набирают?       – Ну вы же как-то здесь оказались?       Мута приподнял губы, сощуривая глаза. Вспышка испуга погасла. Он собирался отстаивать честь дорогого сердцу человека, и это состояние – правого защитника – ему пришлось по душе.       – Ты чё-на? Бессмертный?       – Насколько я знаю, такие случаи в истории медицины ещё не встречались…       Крепкий подошёл ближе, шаркая по кафелю стопами. Кокичи склонил голову набок; рука полезла в сумку и нащупала там бутылочку спиртового санитайзера.       – Ты моего друга толкнул в спину, как крыса, ещё и со мной тереть будешь? – скорость речи здоровяка то замедлялась, то ускорялась. Мута отстранено подумал, что уж лучше пусть говорит быстрее. Ему же ещё возвращаться к старосте.       Ладонь мелькнула перед носом; большой палец в одно движение сбросил колпачок с бутылочки. Кокичи прицелился и пшикнул этиловым раствором прямо в обалдевшие глаза. Парень взвыл, склонился вперёд, попытался растереть пострадавший орган костяшками. Наверное, это сделало ему только хуже.       – Ты не жилец, тварь! Сука! Я ж тебя…       Мута искренне не понимал, почему приятель бритоголового не ввязывается в потасовку, почему он сам не предпринимает никаких попыток его задеть. Тот словно прочитал неозвученные мысли – слепо ударил, но юноша легко уклонился, отводя плечо в сторону. Даже его не очень большого опыта в боевых искусствах пока что хватало для удержания преимущества.       Колено взмыло в воздух, натыкаясь на живот соперника, словно и стремилось туда. Тот закашлялся, согнулся. Кокичи, даже несколько рисуясь, поменял положение – теперь они с парнем стояли бок о бок, а локоть Муты обхватывал короткую мощную шею. Пришлось чуть наклониться, чтобы душить противника было удобнее. Запястье той же руки надавило на подбородок, проскользнув меж двух пытающихся оттереть глаза от спирта рук.       – Мыла у меня нет, – пыхтя от сопротивления, но всё равно будничным ленивым тоном объяснял Кокичи. – Но эта штука тоже подойдет…       Дезинфицирующий аэрозоль распылялся прямо в рот любителю похабных шуточек. Он кашлял, плевался, пытался вырваться из захвата, но Мута держал крепко. Худоватый, жилистый, он сам понятия не имел, как это всё у него получается. Да, были за спиной занятия в разных секциях, но дело, скорее всего, было далеко не в них. Дело было в ней.       – Нельзя говорить о девушках плохо, тебя мама не учила, что ли?       – Су… пффф, сука!       – Не ма-те-ри-сь!       Кокичи раскрутил противника, резко отпуская после нескольких вращений – тот полетел в стену. Все происходящее ощущалось нереальным – они пока что и пальцем его не тронули, а ведь были такими крутыми несколько минут назад, когда бросались скабрезными шуточками. Обычно Мута в таких ситуациях несколько суетлив и нуждается в подбадривании, но в этот раз всё иначе. Он будет чувствовать себя победителем, даже если получит в итоге серьёзные травмы – главное, чтобы больше никто не смел открывать рот в сторону беззащитных девушек.       Кокичи подошёл к краю лестницы, высматривая напарника поверженного им типа. Позади пыхтел лысый качок, но Мута не чувствовал необходимости оборачиваться. Ещё один грязный язык нуждался в чистке.       – Молодой человек, – Кокичи шагнул на первую ступеньку, вежливо окликая беглеца. – Замрите, пожалуйста…       – Чего тебе надо? – взвизгнул спущенный с лестницы.       – Мне? – плечи недоуменно дёрнулись. Мута в очередной раз хотел было задуматься, откуда же в нём взялось это чувство непоколебимой уверенности и собственного достоинства, но быстро отмахнулся от рассуждений. – Мне надо, что бы вы не бросались непристойными словечками направо и налево…       – Ладно! Ладно, прости! – даже ладони поднял. Он что, выглядит настолько пугающе?       – Ты долбанулся что ли, ушлёпок? – встрял в разговор здоровяк за спиной. Кокичи обернулся, заправил волосы за ухо. Интонации обратившегося вмиг стали не такими уверенными. – Да нас же весь универ засмеёт…       – Тут кто-то, кроме нас, есть? – риторически спросил юноша. Он почему-то ощущал себя преподавателем литературы, который пытался добиться от учеников ответа на гамлетовское «Быть или не быть?». – Мне некогда с вами тут шататься. Но пройти мимо, увы, не смог…       – Тебе чё, больше всех надо? – На несколько секунд осмелел подпирающий стенку парень.       – Мне? – повторение, вероятно, усиливало эффект контроля над ситуацией. – Мне – да. Вы не там используете свои незаурядные лингвистические способности….       – Ладно, баста. Всё! Мы больше не будем, ясно? Вали!       Взгляд Муты устремился вверх, на пересечение этажных площадок. Наверное, девушка уже вышла из преподавательской… Он развернулся, направился к двери, ведущей в коридор. Хотел засунуть руки в карманы брюк, но это, наверное, не очень целесообразно перед нажатием на пластиковую ручку.       – Я рад, что мы договорились. Всего хорошего, уважаемые…       Кокичи вернулся в длинное помещение с рядом аудиторий по одной стороне и оконными проемами – по другой. Автодоводчик сработал позади. Он сделал своё дело, и фонтан уверенности постепенно переставал бить за рёбрами, но какие-то капельки этого чувства всё ещё складывались в тонкие ручейки.       Староста стояла там же, где недавно подпирал стену он, озадаченно оглядываясь по сторонам. Она обернулась, словно ощутила его присутствие, и радостно замахала рукой.       – Получилось, Мута! – воодушевленно воскликнула, тут же зажимая рот ладонью. – Ой…       –Что получилось? – уточнил парень, подходя ближе. Лицо напротив радостно сверкало, щеки округлились от широкой улыбки. Она помогала ему, а радовалась так, словно выиграла какой-то небывалый куш сама.       – Мой план! – девушка наклонилась почти вплотную, и горло Муты сковал спазм. Он всё ещё чувствовал себя бравым рыцарем, но это рыцарь падал перед прекрасной леди на колени. – У нас же был аспирант на зачёте, а он оценки сам ставить не может, работает пока что под контролем доцента…       Шёпотом, указывающим на некую незаконность своих действий – ибо они находились вблизи от преподавательской – староста поведала разработанную схему. Она объяснила молодому учителю, что Кокичи очень прилежный студент и предмет знает хорошо, но, к сожалению, вынужден будет сдавать итог позже из-за болезни. Поэтому девушка предложила написать два варианта – за себя и за Муту, и тот согласился. Ассисент кафедры должен был передать непосредственному экзаменатору письменные ответы на задачи, а тот проверял результаты и формировал списки сдавших и не сдавших. Таким образом «зачтено» стояло напротив фамилии Кокичи в ведомости уже в день сдачи работы, а в синенькой книжке – с сегодняшнего дня. Мута стоял с открытым ртом, не зная, что сказать по этому поводу. Он ведь даже её не просил…       – Тебе же на шею сядут из-за такого добродушия, – первое, что сорвалось с языка вместо благодарности.       – Неа, – легко бросила собеседница. – Я знаю, кому как помогать и в каких количествах, и поверь, далеко не ради каждого могу пойти на такое…       Она тихонько захихикала, и Мута почувствовал, как лёгкие начинают гореть без кислорода. Всё это время он не дышал – боялся упустить хоть одну буковку, складываемую этими нежными губами. Наверное, даже если усилено вертеть головой во все стороны, не получится полностью охватить взором всю широту её души.       Девушка внезапно запнулась, испуганно скосила глаза на парня. Пробежала ими по лицу и остановилась на верхнем бугорке уха, не спрятанного сейчас под распущенными волосами. Кокичи словно в замедленной съёмке увидел, как краска разбрызгивается по нежным щёчкам, и это его очень озадачило.       «Почему она выглядит так, словно разболтала какой-то секрет?»       Дверь преподавательской хлопнула. Из неё выполз мужчина преклонных лет, гремя висящими на поясе ключами. Очки осуждающе сверкнули, увидев прохлаждающихся студентов.       – Вы почему не на занятиях, молодые люди?       Староста бросилась к другому концу коридора так быстро, что Мута только диву дался такой скорости.       – Подожди, пожалуйста!       Она не останавливалась. Да что здесь происходит? Прошло минут двадцать, как он переступил порог учебного заведения, а столько событий уже произошло в этом круговороте.       Мута прибавил ходу, схватил беглянку за запястье. Она нехотя развернулась к нему – юноша чётко понял, что девушка пытается спрятать какую-то эмоцию, расслабляя мимические мышцы, но пока что у неё плохо получается. Чуть разрумянившаяся, часто дышащая, она была такой милой, такой прекрасной, что сердце не выдерживало. Он мог бы сделать для неё всё, всё, что угодно… кроме произнесения признания в своих чувствах.       Стоп. Не этого ли она застеснялась? Не от этого ли пыталась скрыться в лабиринтах холла? Кокичи мягко развернул её к себе полностью, и даже сделав это почти не нервничая – лишь приложив каплю усилий. Ту самую каплю, что разбивалась о бассейнчик внутреннего фонтана уверенности совсем недавно.       – Я так тебе благодарен. Не только за это, – он зачем-то описал подбородком круг, – а вообще. Я… всегда так рад тебя видеть и когда ты мне звонишь…       Она прикусила нижнюю губу, перекатывая её туда-сюда. Смущенно улыбнулась, вжимая голову в плечи. Она была ненамного ниже Муты, но сейчас ощущалась такой крошечной…       – Тмненршсся, – смазано лепечет, тем не менее, смело, с вызовом смотря в глаза.       –Что?       – Ты мне нравишься, Мута. Нравишься!       Красивые глаза, лихорадочно блестящие над горящими щеками, сощурились. Носик смешно вскинулся, демонстрируя гордость. Кокичи двинулся ему навстречу, задел кончик своим носом, втянул воздух ртом – для решительности – и накрыл её губы своими.       Фонтан наполнился водой до краёв, грозя смыть потоками всё на своём пути. Или то были чувства, что он так тщательно прятал? Ну что за сумасшедший день! Первый поцелуй с любимой девушкой, а он мысли в кучу собрать не может. Чувствует, как она отвечает, как щекотно ощущаются смешанные, одни на двоих, вздохи, как собственные руки скользят вверх шее, задевая воротник рубашки, а попробуй понять – так ничего не понимается. Бывает ли так на самом деле? Вот что значит «смелость города берёт». Эта крепость сдалась ему, одно-единственному рыцарю, и теперь навек будет под его защитой.       «Боже, зачем я вообще думаю об этой ерунде сейчас?»       Староста первой разорвала этот долгожданный, но, тем не менее, оставшийся целомудренным поцелуй, и спрятала покрасневшее донельзя лицо в мужской груди. Муте опять в голову полезли всякие глупости – что его сердце колотится сейчас так, что ей, наверное, будет больно… Парень ощутил горячую вибрацию на рёбрах. Девушка опять что-то бормотала.       – А?       – Так меня ещё никто не благодарил, говорю! – неожиданно заорала, вскидываясь вверх, и тут же рассмеялась. – Ну что за глухомань…       – Молодые люди! – мужчина с ключами на поясе опять нагнал их, и это, по всей видимости, ему решительно не понравилось. – Как долго вы собираетесь прогуливать? Наглость, вопиющая наглость…       Мута опять захватил женское запястье в кольцо пальцев, ощущая, как дрожит жилка под тонкой кожей.       – Бежим! – Ага!       Таща тихо посмеивающуюся возлюбленную за собой, Кокичи думал, что теперь ему ни за что нельзя болеть. Ведь, во-первых, он должен всегда быть рядом со своей очаровательной избранницей, чтобы защищать её, во-вторых, она, наверное, может заразиться во время их поцелуев…