Англия XXI век.
Лондон, Ньюхэм.
25 сентября. 9:47. С раннего утра лил дождь. Небо то и дело разрезала молния. До ушей доносился шум грома. Погодная суета отражалась в поведении следователей, бесцельно сновавших по кабинету взад-вперед. Этим утром Шираюки вдоволь отхватила от Хэмиш — за смерть Софии, и от Оби, которому она лично рассказала о письмах, отсылаемых, по предварительным данным — убийцей, потому бесилась больше, чем кто-либо из напарников. Зен, следивший за ее поведением, прекрасно понимал, что это не предел, потому как обстоятельства могли сложиться еще хуже. Мысленно, он молился всем только существующим богам, чтобы все его страшнейшие подозрения оказались ложью. Быть может, предвещавший ужас, Хэмиш могла бы разрешить? Куча бумаг были перерыты и раскиданы по столу. Вскрыли несколько архивных записей. Множество раз просмотрели записи с камер видео наблюдения, в надежде отследить подозреваемого, и ничего. Абсолютно ничего. Та женщина, которую Шираюки смогла разглядеть на камере из издательства не показывалась на камерах из парка. Не было никого, даже отдаленно похожего. Улик так же было недостаточно, потому приходилось вызывать подозреваемых повторно, дабы обсудить новые, возникшие нюансы. Это дало возможность составить план-график сегодняшнего дня. Очередь из нескольких человек, медленно выстраивалась в коридоре, по тому, как времени на допрос одного человека, уходило больше, чем подразумевалось. Первым, кто зашел в допросную, был Джейсон. Он, в виду своего небольшого возраста, сильно нервничал, когда один из констеблей, под руки отвел его в данное помещение. Прямо напротив него стояла Шираюки, с которой он уже был знаком, а за специальным стеклом, которое пропускало изображение только в одну сторону, стояли Оби и Зен, о которых он не знал. Китору сегодня занимался посторонними делами, требующих необходимого вмешательства в рамках их полицейского отделения. Сев напротив Шираюки, Джейсон осторожно сложил руки перед собой на столе, и невинно выжидал, когда ему начнут задавать вопросы. По дороге сюда, ему успели объяснить, что его ни в чем не подозревают. К подобному пренебрегают лишь для корректировки данных, не более, но это никак не успокоило Джейсона. Ноги его слегка тряслись от волнения, а ладони потели, сколько бы он не вытирал их о ткань собственных штанов. Сделав пару шагов к столу, на который опирался парень, Шираюки вытащила из-за спины изображение нескольких людей, и положила их на стол. Среди них была фотография Уильяма, Юны, Ричарда, Энтони, Кихал, Ингрид, Софии, Виолетты, Вивиан, Амелии, Лилиан, Эдриана, Эндрю и Эстеллы. Изображения мертвых девушек были собраны в отдельной стороне, не смешиваясь со всеми остальными. Перед планированием четкой последовательности допрашиваемых, общим умом было решено, что на каждого следователя будет выделена своя группа людей, таким образом, задействована будет не только Шираюки. Сначала ее сменит Зен, а потом уже Оби.Подозреваемый №1. Джейсон Вуд.
— Мистер Вуд, — Обратилась к парню Шираюки. — Вы узнаете кого-то из представленных перед вами людей? — Она говорила тихо, спокойно, стараясь не показывать внешне никаких эмоций. Любое проявление чувств симпатии или антипатии могли плачевно отразится на диалоге. Некоторое время парень рассматривал фотографии, после чего выбрал несколько из них, остальные откладывая в сторону. — Расскажите пожалуйста все что знаете о каждом из них. — Амбервиль продолжала стоять, словно показывая тем самым свое превосходство. Заметив то, в каком смятении прибывает ее собеседник, ей пришлось сметить тактику. — Вы может быть, хотите пить? — Шираюки попыталась сменить тон голоса на самый дружелюбный, какой только мог получиться у нее при данных обстоятельствах. — Могу предложить вам шоколадку, чтобы немного прийти в себя. — Да, пожалуйста. — Парень приподнял плечи вверх, зажимаясь. Ему было неловко и некомфортно. Предполагалось, что он готов был отдать сейчас все, что только у него было, лишь бы покинуть комнату допроса. Зная, что все так обернется, он бы не пошел в мае устраиваться в тот магазинчик работать. Не подкупила бы его даже повышенная зарплата, коей заманил его на эту работу директор. Поставив на стол полулитровую бутылку с водой и плитку молочного шоколада, Шираюки заняла место напротив, ожидая, когда парень соберется с мыслями. Она старалась не давить на него своим взглядом, потому смотрела куда угодно, но только не на него. Зен, стоящий наверху, внимательно наблюдал за каждым движением парня, точно так же, как Оби. Нельзя было упустить ничего, что так или иначе могло послужить подсказкой к разгадке, даже если его они подозревали меньше всего. — Этот молодой человек покупал в нашем магазине вино. Вы уже спрашивали меня о нем. — Указал на Эдриана Джейсон. — Повторите пожалуйста все то, что вы рассказывали нам ранее. — Шираюки держала спину ровно. — Я видел его всего один раз. Он выбирал вино для своей девушки, поэтому долго ходил между полками. Он купил Шардоне, красное полусладкое вино, попросив помощи у нашего консультанта в выборе, но перед тем как покинуть магазин, столкнулся с мужчиной, который поменял их бутылки. Тогда… — Он помедлил, пытаясь вспомнить имя. Рассказ его вышел сумбурным и не совсем понятным для кого-то постороннего. — Эдриан. — Подсказала Амбервиль. — Точно, спасибо. — Джейсон продолжил. — Эдриан просто ушел и все. Через некоторое время ко мне подошел тот самый мужчина, который как раз и поменял бутылки, и попросил никому об этом не говорить. — Его история ничем не отличалась от той, что он рассказал им с Зеном пару дней назад. — Вы уверены, что рассказали мне все в точности, как говорили до этого? Джейсон напрягся, от стресса потирая кончики своих пальцев. — Ну, да. — Он сделал глоток воды. — Только мне кажется, что они не были знакомы. — Эти слова сорвались с его языка неожиданно даже для него самого. Это Шираюки поняла по тому, как он посмотрел на нее — широко открытыми глазами, кусая собственный язык. — С чего вы взяли? Оби стоявший наверху сильнее сжал пальцами перилла, огораживающие его от стекла. — Когда они оба столкнулись на парковке, Эдриан выглядел растерянным, так, будто видел того мужчину впервые. — Он подошел поговорить к Эдриану? — Уточнила Амбервиль. — Вроде того. Просто нагнал его на парковке, толкнул плечом. Они перекинулись парой фраз и разошлись. — Хорошо. Что касается остальных? — Эту девушку, кажется зовут Кихал. — Прожевав кусочек молочного шоколада, начал говорить Джейсон. — Они вместе вот с этой девушкой, имени ее, к сожалению, я не помню, часто приходили к нам в магазин. Кажется их офис находился совсем недалеко. — Он делал небольшие паузы в своем повествовании, пытаясь воспроизвести фрагменты памяти в своей голове досконально, внимательно вглядываясь в фотографию Эстеллы. — Однажды мы столкнулись в ними в церкви. Эта была Церковь Святой Маргариты, в Вестминстере. — Пояснил Вуд, меня изображение на фото Юны. — В тот день Кихал повздорила вот с этой девушкой, так что разнимать их пришел вот этот мужчина. — Парень указал пальцем на Энтони. — Чего-то конкретного про каждого из них я сказать не могу, так как не общался толком ни с кем, поэтому, боюсь, но это все, что я знаю. Он опустил фотографии обратно на стол, раскладывая их в том порядке, в котором они лежали изначально. — Вы уверены? — Шираюки сделала пометку на чистом листе, формата а4. — Может быть кого-то из них вы видели совсем случайно. — Подсказала она. — Например, его? — Амбервиль подвинула фотографию с изображением Уильма, дабы парень мог внимательнее его изучить. — Он похож на человека, который купал у вас вино, а потом решил обменять его на бутылку, приобретенную господином Эдрианом? — Следователь решила спросить прямо, без утайки. Парень сощурился, рассматривая выражения лица мужчины. — Не думаю, что это он. — Вуд почесал затылок. — Глаза у него другие, да и возрастом он был помоложе, чем этот мужчина. — Хорошо, я вас поняла. На этом, первый допрос был завершен.Подозреваемый №2. Юна Торнтон.
Пока девушку вели в комнату для допроса, она всячески пыталась выпутаться из цепкой хватки констеблей. Стоило заметить, что ее, в отличие от Вуда, вели два сотрудника полиции. Торнтон отчаянно что-то твердила о том, что ей нужен адвокат, и что они не имеют права с ней так обращаться, но когда ее завели к Шираюки, Юна сразу же успокоилась, потирая места, где сжимали ее запястья констебли. Амбервиль изогнула брови в удивлении, скрывая свою неприязнь к данной особе. Как минимум, она уже второй раз устраивает концерт для самой себя, вводя следователей в заблуждения. Предложив ей присесть напротив, Шираюки разложила собранные после Джейсона фотографии, точно так же отделяя умерших от живых. Торнтон послушно опустилась на стул, откидывая на его спинку, смотря на стол с легким презрением. Она очевидно, знала о чем ее будут спрашивать, поэтому не сильно волновалась. Как бы то ни было, она ни в чем не виновата, поэтому готова была отстаивать собственные права до победного. — Мисс Торнтон, вы узнаете кого-то из представленных перед вами людей? — Вопросы для каждого из подозреваемых были примерно одинакового содержания. По началу. — Вы же сами все прекрасно знаете. — Юна даже не стала вглядываться в фотографии, отвечая с ходу. — Какой смысл был в том, чтобы отвлекать меня от работы? Я между прочим не миллионер, чтобы так просто разбрасываться рабочими часами. — Настроена девушка была явно не дружелюбно, хотя Амбервиль в этом даже не сомневалась. В каждом расследовании была подобная фигура, которая ничего никому не должна. Ее эго стояло выше всех остальных, где исключения составляли только те люди, которые нравились ей самой, или были выгодны по тем или иным причинам. — Я очень ценю ваше стремление работать, но без показаний, мы не сможем найти преступника. — Шираюки никак не реагировала на хамство Торнтон. — Кто знает, быть может, его следующей жертвой станете именно вы. — Амбервиль выделила последнее слово, намереваясь тем самым остудить пыл собеседницы. Это отлично сработало. Юна моментально стушевалась, принимаясь разглядывать фотографии. — Уильяма, Ричарда, Энтони, Ингрид и Виолетту я знаю. — Она перечислила священнослужителей, с которыми регулярно виделась в церкви. Подняв голову, она заметила, что Шираюки пристально смотрит прямо на нее. — Это все? — Амбервиль слегка склонила голову. Юна небрежно кивнула головой. — Неужели мистер Эдриан вам незнаком. — Шираюки коснулась пальцами изображения блондинистого парня. — Мне говорили, что вы были в него влюблены. Торнтон сжала челюсти. — И кто же вам интересно донес эту информацию? — Она сложила ладони на груди. — Небось эта шлюха, которая у меня его увела. — Вы о мисс Тогрул? — Амбервиль не подалась провокации, хотя очень уж хотела врезать Юне в нос. Зен и Оби, наблюдавшие за происходящим допросом, обратили внимание на то, как Шираюки от злости дрогнула плечами. Этот жест не предвещал ничего хорошего. — Естественно. — Фыркнула Юна. — Только она могла настучать на меня. Увела у меня мужика, так еще и сдала копам. — Следите за словами. — Сделала замечание Амбервиль довольно грубым тоном голоса. — О ваших чувствах нам рассказала далеко не Кихал, поэтому будьте любезны, прекратите так себя вести. Торнтон ничего не ответила. Просто вернулась к созерцанию фотографий. — Мы с Эдрианом познакомились на работе. — Она предпочла уйти в воспоминания, раскрываясь совершенно с другой стороны за считанные секунды, как будто вся эта желчь была способом отгородить себя от окружающего мира. — Я тогда работала бариста в небольшой кофейне около дома, и он каждое утро заходил к нам за латте с каштановым сиропом. — Юна углубилась в подробности. — Через пару дней я попросила у него номер телефона, ну и мы соответственно, начали с ним общаться. Ходили гулять, созванивались часто. — Торнтон сделала паузу. — Я была уверена, что тоже нравлюсь ему. Но когда я собралась признаться ему в чувствах, он сказал, что ему нравится Кихал. Вот эта надменная сучка, которую любили все вокруг! Она и Ингрид были всеобщими любимцами. Аж бесит. — Я бы попросила. — Шираюки вновь прибегла к грубому тону. — Как бы то ни было, держите эмоции при себе. — Думаете, моя агрессия способна была вынудить меня на преступление? — Юна надменным взглядом окинула следователя. — Я Софию не убивала. Шираюки выпрямилась. — Так вам, мисс Торнтон, уже известно о ее смерти. — Амбервиль отложила записи, сощурившись посмотрев на собеседницу. — Она же была журналистом. — Хмыкнула Юна. — Было бы странно, если бы новость о ее смерти осталась скрытой. Хотя вообще-то, любая смерть быстро транслируется по новостным каналам. — Но, о смерти Кихал и Ингрид вам не было известно? Торнтон осеклась, удивленно распахивая глаза. — Что вы сказали? — Она в неверии посмотрела на Амбервиль. — Хотите сказать, что никто из вашего круга общения не рассказал вам об этом? Зен сощурился, наблюдая за эмоциями допрашиваемой. Актриса из нее была никудышная. Она точно снова лгала. — Послушайте, я-я-я, я правда не знала о том, что они мертвы. Боже… — Юна коснулась пальцами своего правого уха. — Хотите сказать, что вы действительно меня подозреваете? — В убийстве? — Шираюки поднялась со стула. — Да кто в это поверит. — Юна выдохнула, думая, что на этом речь следователя закончится, однако Амбервиль продолжила. — У вас бы попросту не хватило сил на то, чтобы перетащить обездвиженное тело на большое расстояние в публичном месте. Но вот в том, чтобы быть соучастником, сила не нужна. — Подождите, вы правда думаете, что я хотела убить их? — Торнтон часто задышала. Она нервничала. — Да, я признаю, что ненавидела Кихал и Ингрид, но к Софии я не имею никакого отношения! — То есть вы не отрицаете того, что, что ваш гнев мог стать почвой, для убийства ваших сослуживиц? — Что? Нет, я не это имела в виду! Я не убивала никого из них. — Затараторила Юна. Она в страхе стала осматриваться по сторонам, сжимая ладонями край стола. Щеки ее покраснели, грудь стала вздыматься чаще. — Мы не подозреваем вас в убийстве. — Повторила Шираюки, призывая девушку успокоиться. — Но считаете, что я подговорила кого. Не делайте из меня дуру, это одно и тоже! — Торнтон активно жестикулировала руками, показывая тем самым все свое недовольство. — Успокойтесь. — Амбервиль достала из ящика, стоявшего под столом, бутылку воды, и небольшую шоколадку, протягивая их девушке. — Никто вас ни в чем не обвиняет. Если вы прекратите ходить вокруг да около, и расскажите все, что казалось вам подозрительным за последний месяц, то, возможно, наши подозрения лягут на кого-то другого. На того, кто действительно виновен в убийстве. — Шираюки умела подбирать правильно слова, располагая собеседников на нужный лад. — Скажите, пожалуйста, быть может, кто-то разговаривал с вами о сомнительных вещах или высказывал свое недовольство в отношении кого-то из девушек? Юна продолжала глубоко дышать. Щеки ее стали визуально чуть больше. В уголках глаз показались слезы, словно все в жизни Торнтон было несправедливым. То, что родная мать выставила ее из дома, то, что любимого человека увели прямо из-под носа, то, что обвиняли в смерти заклятых врагов. Юна была хорошей. Она не питала ненависти просто так. Не хотела унижать кого-то или что-то в этом роде. Единственное, чего она хотела — так это чтобы жизнь была к ней снисходительней. Только и всего. Как все обернулось тем, что она стала врагом народа — не объяснимо. Насупившись, Юна прикусила губу, чтобы не разреветься. — Ничего такого я не припоминаю. — Торнтон положила на язык отломленный кусочек, тщательно пробуя данный продукт на вкус, молясь, что он сумеет исправить положение и согнать ту бесконечную печаль, скрытую в груди. — Все было как обычно. После работы я сразу приходила в церковь, делала все, что мне поручал Ричард, и перед уходом, проверяла территорию вместе с Уильямом. — Уильямом? — Переспросила Шираюки, как бы заставляя собеседницу удостовериться, что она не спутала его с кем-то другим. Зен мысленно сделал пометку, поворачиваясь к Оби лицом. Его предположение с каждой минутой становилось все точнее и точнее. — Да. Почему вы так удивляетесь? — Юна положила в рот еще кусочек шоколада, более менее приходя в себя. — Он говорил, что никто в церкви с ним не общается, поэтому он постоянно один. — Конечно, — Торнтон закатила глаза. — После того как Кихал оклеветала его озабоченным, многие от него отвернулись. — Расскажите об этом подробнее. — Шираюки оторвалась от записей, опуская обе руки на стол. — Пожалуйста. Дело заметно сдвинулось с места. Это не могло не радовать. — Кихал бесцеремонно ворвалась в нашу церковь вечером, когда уже почти никого не было на службе. Кажется она хотела кого-то найти, но не смогла. — Юна фыркнула, запивая приторный шоколад водой. — А потом побежала к выходу, врезалась в Уильяма, и начала орать, что он сталкер, что на старости лет слетел с катушек и что вообще, таким как он в церкви служить нельзя. — Кихал? — Шираюки внутренне изумилась, не веря в то, что подруга могла выкинуть нечто подобное. — Это может кто-то подтвердить? — Конечно. Спросите у любого, кто тогда был и они в один голос скажут, что все так и было. — Юна заметила, как внешне Шираюки изменилась в лице. — А что, думали Кихал такая невинная овечка? Да ей только и хотелось кому-нибудь жизнь испортить. — Торнтон сложила руки на груди, облокачиваясь на спинку стула. Шираюки пропустила ее оскорбления мимо ушей, на несколько секунд уходя в себя. — Что было потом? — Мы тогда просто разошлись, а утром, когда пришли на утреннюю службу, большая половина уже сторонилась Уильяма. Я подошла к нему вечером, спросить что вообще случилось и почему Кихал на него так налетела, но он сказал что она уже давно всем говорила какие-то нелепые вещи про него. Более того, по слухам, она разговаривала с кем-то из архиепископов, с просьбой — изгнать Уильяма из церкви. — Но никто не прислушался к ней. — Сделала вывод Шираюки, на что получила одобрительный ответ. — Конечно. Она никак не смогла подтвердить собственные слова, поэтому все ограничились простым игнором в сторону Уильяма. — К этому моменту Юна уже доедала шоколад, постоянно запивая его водой. Создалось впечатление, что она намеренно давиться им, от злости. — И вам не кажется это странным? — Шираюки поднялась со стула, отходя немного назад, так, чтобы видеть фигуру Торнтон целиком. — Что вы имеете в виду? — Юна свела брови у переносицы. — Кихал врывается в церковь, но нейдя нужного ей человека, сталкивается с Уильямом, вешает на него ложные обвинения, уходит, а через несколько дней ее находят мертвой. — Подытожила Амбервиль, объясняя ход своих мыслей. — Хотите сказать, что это Уильям ее убил? — Торнтон от неожиданности разжимает пальцы. Кусок шоколада падает ей на колени, от чего она быстро пытается поднять его, пока тот не растаял, но не успевает — несколько крошечных капель шоколада успевает просочиться в ткань ее брюк. — Нет. Я сказала, что это странно. — Поправила девушку Шираюки. — Но это же просто глупо. Слишком очевидно для случившегося, разве нет? — Юна попыталась отстоять права сослуживца, права не понимая зачем. — Это явно решать не вам, мисс Торнтон. — Шираюки прикусывает губу от того, насколько много мыслей кружится у нее в голове в данный момент. Ко всему прочему, она могла бы поклясться, что Зен сейчас смотрит прямо на нее — Амбервиль чувствовала это практически на физическом уровне. — Что ж, спасибо, вы можете быть свободны.Подозреваемый №3. Энтони Оуэн.
Энтони зашел в допросную самостоятельно. Без лишних вопросов сел напротив Шираюки и молча выжидал, пока его спросят. Оуэн послушно выбрал знакомых ему людей среди фотографий. Они совпадали с выбором Юны, по понятным причинам. Он в кратце высказался про каждого из них, но ничего нового не сообщил. — Скажите пожалуйста, — Шираюки постучала кончиком ручки по столу, собираясь с мыслями. — Что вы можете сказать об инциденте, произошедшем между Кихал и Уильямом? Энтони несколько секунд непонимающе смотрел на нее, хлопая ресницами, пока не понял, что она имеет в виду. — А, простите. Я не присутствовал лично в тот момент. Я был на улице, на заднем дворе, разговаривал с девушкой на счет ситуации с ее семьей, а когда вернулся обратно, то ни Кихал ни Уильяма я уже не застал. — Он пожал плечами. Кажется, ему вообще не доставляло неудобств все то, что сейчас происходит. — Хорошо. — Шираюки кивнула сама себе. — Как вы в целом можете прокомментировать эту ситуацию? — Да никак. — Энтони лениво посмотрел в сторону. — Это вообще не мое дело, поэтому я вес себя как и всегда. — Почему вы перестали разговаривать с Уильямом в таком случае? — Я и до этого с ним не разговаривал. — Энтони посмотрел наверх, туда, где было стекло. — Там кто-то есть, да? — А? — Шираюки повернула голову назад, смотрела за траекторией мужского взгляда. — Да. Мои коллеги помогают мне конспектировать детали допроса. Энтони хмыкнул, возвращаясь к созерцанию поверхности стола. — Что насчет Юны? — Ну, она часто со всеми ругалась. Даже со мной, хотя я вообще-то, не конфликтный человек. — Коротко осведомил Энтони. Оуэн был не слишком разговорчив, потому Шираюки каждое слово тянула из него клещами. — Ее поведение не казалось вам подозрительным? — Ну, не могу сказать что она выглядела прямо уж подозрительно. — Энтони поморщился. — Но последний месяц она как будто выслуживается перед всеми. Подлизывается, знаете. Хотя выгоды вообще-то для нее в этом нет. Это уже было весомой зацепкой. — Можете привести пример? — Да даже ту же ситуацию с Уильямом. — Она же сразу пошла допрашивать его, как только все от него отвернулись. Говорила всем, что если все будут против него, она станет на его защиту, потому что уверена в том, что Кихал… Кхм. — Он осекся, чтобы подобрать слова. — Не в себе. Простите, а Юна что-то натворила? Шираюки взглянула на Энтони, не понимая к чему он задал этот вопрос. — Не могу сказать точно. — Амбервиль решила обойти прямой ответ, увильнув немного в сторону. — А почему вы спрашиваете? — Ну, у меня ведь нет алиби. Вы поэтому позвали меня сегодня. Судя по всему Юна что-то про меня сказала, и теперь вы подозреваете меня. — Оуэн выстроил в полне логичную цепочку происходящего в голове, но Шираюки сразу же помотала головой. — Мы расследуем дело об убийстве Кихал, Ингрид и Софии. — Амбервиль указала пальцами на фотографии умерших, замечая, как черты мужского лица… Не меняются. Он вообще никак не отреагировал на ее слова, чем в вел в тупик. — У вас есть предположения, кто мог их убить? — Спросила Шираюки, в надежде, что это поможет ей прояснить ситуацию. — Да кто угодно. Они же девушки. — Оуэн откинулся назад. — Что вы имеете в виду? — Они девушки. В нашем мире полно неадекватов, желающих убить или изнасиловать пару тройку хорошеньких девчонок. Я говорю это с позиции церковного служителя. Знаете сколько к нам приходят девушек, на исповедь, которых домогался какой-то ублюдок из их окружения? — Интонация в его голосе стала считываться лучше. — Простите за мои высказывания, но иначе я не могу назвать этих… Да это даже не люди. — Я понимаю, все в порядке. — Шираюки поморщилась, чувствуя, что он вообще-то, на сто процентов прав, но никак не высказалась по этому поводу. — И все, прошу, вернемся к моему вопросу. Энтони молчал, словно не зная, что ему говорить. — Уильям. — Амбервиль толкнула пальцами фотографию мужчины ближе к Энтони, подталкивая к разговору. — По-вашему, он мог убить кого-то из них? — Было бы у него на это время. — Значит — не мог? — В церкви он постоянно маячит перед глазами. Сложно его не заметить, так что думаю — это не он. — Энтони пришлось пару минут подумать, прежде чем ответить. Это вызвало у Шираюки подозрение. — В таком случае, скажите, видели ли вы его четырнадцатого сентября, после пяти часов и до десяти вечера? — Это было достаточно давно, чтобы я так просто мог вам ответить. — Энтони глубоко вздохнул, и теперь его поведение стало выводить Шираюки из себя. — Послушайте. Если вы не начнете корректно отвечать на мои вопросы, мне придется подозревать вас. — Амбервиль наклонилась вперед, сжимая колени от злости. — Не считаю свои ответы чем-то несоответствующим вашим вопросам. — Энтони остался неприкосновенным. — Но могу сказать, что вчера он был в церкви до самого поздна. Если не ошибаюсь, мы покинули ее пределы около часа ночи. — Хорошо. — Она выдохнула, вдавливая стопы в пол, после чего поднялась на ноги, и попрощалась с Энтони.***
Англия XXI век.
Лондон, Ньюхэм.
25 сентября. 12:14. — Что думаешь по поводу Энтони? — Оби протянул Шираюки кружку остывшего кофе, доставая из-за спины скон с абрикосовым джемом. — Не знаю. — Она пару минут смотрела на точку в полу, дыша свежим, влажным от дождя воздухом, пытаясь остудить голову. Волосы от влаги моментально пошли кудрями, так что теперь она была похожа на барашка. — Не думаю, что он убивал кого-либо из жертв, но делать вывод основываясь на личных ощущениях — глупо. — Она сделала глоток кофе, понимая, что его привычная горечь сейчас кажется тошнотворной. — У нас нет вообще ниче против Энтони, так что я даже в тупую не могу предположить возможный мотив. — Зато против Уильяма достаточно показаний. — Зен вышел на улицу спустя несколько минут, объявляя короткий перерыв. — Но не слишком, чтобы упечь его за решетку. — Отозвалась Шираюки, борясь с желанием завыть от безысходности. — У нас еще семь подозреваемых, и почему-то мне кажется, что никто из них не причастен к делу. — Ты не можешь знать этого наверняка. — Зен похлопал Амбервиль по плечу, останавливаясь рядом. Он достал из кармана пачку сигарет, любезно протягивая напарникам. Оба приняли предложение, прикуривая от одной зажигалки, которую Оби достал из своего заднего кармана. — Ты прав, но что-то не дает мне покоя. — Шираюки сделала первую затяжку, прикрывая глаза. — Ощущение, будто меня намеренно хотят унизить. — По такому принципу можно спокойно вязать Энтони. Он явно что-то знает, но не говорит. Да и манера речи у него, своеобразная. — Накамура выделил последнее слово интонацией. — И тем не менее — это не доказывает его причастности к убийствам. — Шираюки выдохнула облачко сигаретного дыма, потирая лицо руками от безысходности. Пару минут они молчали, проматывая в голове только что проведенную серию допросов. У них были зацепки, которые можно было преобразовать в целью причину для задержания, но на пути к этому всегда возникало противно «но», возвращающее их к точке невозврата. — Ла… — Начал говорить Оби, но тут же осекся — у Шираюки зазвонил телефон, вынуждая ее потушить сигарету, выкинув ее в мусорный бачок, и достать мобильный из кармана. — Что случилось? — Вопрос ее прозвучал достаточно грубо, чтобы девушка на другом конце провода смогла напрячься. — Я не вовремя? — Вопросом на вопрос ответил голос, вынуждая Шираюки сделать глубокий вдох. — Рина, я на работе. Если это что-то срочное, то говори пожалуйста, быстрее. — А, да нет, не то чтобы это важно. — Дарсонваль говорила быстро, но с огромным энтузиазмом. — Но мне надо обсудить это как можно скорее. — Это терпит до вечера? — Шираюки закинула голову кверху, смотря за тем, как дождевые капли падают с неба. — Или же, у меня есть пять минут сейчас. Успеешь уложиться? — О, я хотела поговорить не с тобой. Шираюки выпрямилась, переводя взгляд на мысы своих кроссовок, успевших немного промокнуть. — Тогда почему мне звонишь? — Шираюки перебрала в голове сотни тысяч плохих исходов этого звонка всего за две секунды, прежде чем услышать ответ. Оби, докуривший сигарету, вопросительно покосился на нее, но она свела брови у переносицы, покачав головой. — Потому что у меня нет номера Зена. — Рина хихикнула. — Зена? — Шираюки кажется повторила имя Вистериа громче, чем планировала. Это заставило обоих парней удивленно уставиться на нее. — Ну да. Мне надо кое о чем его спросить. — Тогда это точно подождет до вечера. — Категорично ответила Амбервиль. — Нечего ему сейчас голову забивать. — Шираюки поднялась на ноги, поднимая с земли кружку кофе, держа пакетик со сконом, до этого лежавший на ее коленях, двумя пальцами. — Я скину номер его мобильного тебе смс-кой. Он наберет тебе сразу как освободится. Шираюки двинулась в сторону допросной, намекая парням следовать за ней. — Удачи в расследовании, милая. Целую. — После этого, Рина сбросила звонок, возвращая Амбервиль к тяжелей реальности. — И что твоя сестра от меня хочет? — Зен вырос перед ней препятствием, заняв большую часть коридора. Ему не составило труда прикинуть примерную суть разговора. — Вот позвонишь ей вечером, и сам узнаешь. — Шираюки вытащила из пакета свой скон и сделала маленький укус. Это был первый ее прием пищи за весь день. Зен не был удовлетворен подобным ответом, но считал настроение Амбервиль, как просьбу не беспокоить ее хотя бы пару минут, потому отошел в сторону и продолжил вместе путь в допросную. — Перерыв окончен. — Сообщил Оби, когда они оказались перед знакомыми дверьми. — Прошу. И следом за Зеном, в комнату прошел Уильям.