Странники всех миров

— Мадам Помфри, но зачем же было поступать так строго? — Альбус! Это был одержимый! Чего ты ожидал? Что я осторожно вылечу его — и отправлю обратно работать с детьми? Судя по выражению лица Дамблдора, именно так он и думал. Или, по крайней мере, рассчитывал на это. Но спорить с мадам Помфри в то время, как она спиртом протирает медицинские инструменты… Нет уж, увольте. Да и Квирреллу все равно уже не помочь — прибывшие по запросу целительницы авроры школу на уши поставили, а бывшего профессора защиты от темных искусств спеленали как мумию и утащили куда-то в застенки для допроса и больше его никто не видел. — Но ведь вы могли хотя бы поставить меня в известность! — Нет, Альбус! Dura lex sed lex. Слышал про такое? — Поппи, но при чем здесь закон? Я… — Альбус, исчезни Мерлина ради, — мадам Помфри отложила инструменты, покачала головой. — Я ведь не спрашиваю, как ты нанял человека с терминальной стадией одержимости и почему у несчастного Квиррелла нашли целую кучу маскирующих амулетов, на которые он бы за всю сознательную жизнь не заработал? Вот и ты не спрашивай. Хорошего понемножку. — Но Гарри нужно было…. — Испытание? Да брось, Альбус! — мадам Помфри покачала головой. — Мальчик — далеко не тот, кем ты хотел бы его видеть. Уж не знаю, что с ним случилось у магглов, но в испытаниях и закалке его характер явно не нуждается. — Ты так считаешь? — насторожился Дамблдор. — А кто, по-твоему, притащил ко мне подбитого на матче Квиррелла с криком «это вам в поликлинику — на опыты»? И кто сварил прямо здесь первую дозу лекарства? Заметь, Альбус — пробирку он разогревал на маггловской зажигалке, а фильтровал все чайным ситечком. И все равно все сделал идеально, параллельно следя за пациентом. Альбус, мальчик уже взрослый… — Это-то меня и беспокоит, — вздохнул Дамблдор. — Гарри слишком взрослый и самостоятельный. Да и шрам у него основательно зажил… Не к добру это… — Что-что? — Ничего, — покачал головой Альбус. Однако, в голове у него возник план. Точнее, мысль о том, что, за неимением горничной домогаться нужно дворника. То есть, что за неимением старого одержимого, надо сделать нового. И как же вовремя Люциус решил избавиться от старой тетради своего прежнего господина… — Поппи? — Н-ну? — А я могу тебя попросить, чтобы ты впредь согласовывала со мной вызов авроров и представителей отдела тайн? — Можешь, — кивнула пожилая и очень уставшая от старческих причуд руководства школьная колдомедик. — Вот и чудно. Дамблдор ушел, мадам Помфри покачала головой. — Иди-иди, Альбус. В конце концов, ты только узнал можешь ли ты попросить. Можешь, конечно. Тут тебе никто не запретит… — колдомедик вздохнула. — Мистер Поттер, вы все слышали? — Да, мэм, — Гарри-хаффлпаффец как будто соткался из воздуха, присел обратно на свободный стул, достал из ниоткуда чашку с чаем. — Слушайте, а наш старый пень-то не промах… План провалился, а он все еще пытается трепыхаться. Ну да ладно. Продолжим нашу тихую беседу. Так что вы думаете относительно использования высокочастотного излучения для получения изображений кости пациента «здесь и сейчас»?

***

— Так, и что это у нас тут за поебень такая увлекательная? Гарри не без интереса уставился на большое зеркало, установленное в пустом классе, который он обычно занимал, чтобы поработать в спокойной обстановке. Приволокли это явно недавно, ведь еще до обеда зеркала не было. Интересно, для чего это здесь? Явно ведь не просто так… Где попало зеркала Еиналеж не расставляют. Гарри оглянулся туда-сюда, убедившись, что никого рядом нет, подошел поближе, встал напротив зеркала. Отражение улыбнулось подленькой улыбочкой чеширского кота. Гарри хмыкнул, медленно начал приближаться к зеркалу, в котором то и дело начали появляться разнообразные образы, приговаривая: — Свет мой зеркальце, скажи да всю правду доложи… — Гарри подошел в упор, улыбка с его лица исчезла, сменившись злобным оскалом, его руки по локоть вошли в зеркало — и через мгновение он по пояс вытащил собственное отражение. — Отвечай, падла! Как зовут?! Откуда взялся?! Отражение, однако, «шутки» не оценило, зашипело, открыв пасть, полную бритвенно острых клыков, и попыталось укусом дотянуться до Гарри. Тот в ответ без всяких сомнений одним чудовищным ударом выбил полуматериальному зазеркальному паразиту сорок передних клыков. — Еще будешь на меня шипеть? — Ф-ф-ф! Хрясь! — А теперь? — Ф-ф-ф-х-х-х! Бульк! ХРЯСЬ! Гарри полностью вытащил чудовище из зеркала и поспешил познакомить его морду с позолоченной рамкой, после чего поймал существо в захват так, чтобы то не могло не смотреть на себя в зеркале. Тварь зашипела от боли, задергалась, пытаясь разорвать стальную хватку бывшего эмиссара Господина Зеркало. — Перестанешь шипеть, пародия на Хоттабыча? А то запру в зеркале пудреницы и подарю Локонсу! — Ф-ф-ф… — пристыженно прошипел зазеркалец. — Как зовут, мелкая хрень? — Эйх-х-х-н-а-а-ле-ш-ш-ш… — Еиналеж? — Ф-х-х! — А я Гарри. Вот и познакомились, — Гарри отпустил чудовище. Зазеркалец поспешил вернуться в зеркало, — Эмиссар О`Дима. Знаешь, кто это? Отражение в зеркале боязливо кивнуло. — Молодец, — Гарри улыбнулся. — Значит, смотри, умник. Я тебе задам два вопроса. И уточняющие вопросы. В ответ подарю тебе зеркало поудобнее. Вариант? Отражение снова кивнуло, но уже более спокойно. — Вопрос номер раз — в тебя дети уже смотрели? Отражение кивнуло. Гарри катнул желваками. Козел, все же, директор Хогвартса… Гарри догадывался, что ученики Хогвартса в зеркало уже смотрели — за последнюю неделю минимум у пятерых появились симптомы. Да и не только… — Вопрос номер два — в тебя ничего не закладывали в последнее время? Если да — отдай сюда. Это все равно мне предназначалось. Зеркало поплыло, на пол из него выпал еще один кусок философского камня. Гарри хмыкнул, посмотрел на разряженный осколок, подманил его к себе и спрятал в пустоту. — Интересно, сколько их еще у директора? И чего он добивается, если положил второй раз ту же приманку? Думаю, что камней еще много… Но спасибо. Мелкий демон по кличке Еиналеж заинтересованно посмотрел на Гарри, тот кивнул. — Спокойно. Я тебя перетащу. Погоди пару дней, гут? Так… Тшш! Гарри присел перед зеркалом, сделал заинтересованный вид — и через минуту в кабинет осторожно зашел Дамблдор. — Добрый вечер, Гарри. — Гутен абенд, герр оберст. Дамблдор споткнулся. — Э-э… Что, прости? — Ну, вы же во времена второй мировой войны с Гриндевальдом были корешами, разве нет? Мне мастер Гриффиндор это рассказывал. А к нему, вроде, не должны были пускать кого-то со званием младше полковника. Директор Хогвартса едва не задохнулся от возмущения. С одной стороны, признавать, что Гриндевальд был его другом — катастрофа. С другой стороны… Сказать перед Гарри, что Гриффиндор солгал — это будет не меньшая катастрофа. Гарри покачал головой, глядя на профессора. — Ладно, директор. Забыли. Что вам надо? — Вижу, ты, как и многие до тебя, нашел зеркало Еиналеж… — Ага, я заметил, что пятеро студентов ходят бледные, как снег, еще человек десять получили от меня пиздюлей, стоило им только упомянуть о странном зеркале, показывающем желания, а один магглорожденный второкурсник с Гриффиндора и вовсе исчез вскоре после появления первых симптомов. — Гарри, ты драматизируешь. Мистер Уоленс просто заболел и был отправлен… — Ага, да… Старая басня. В конце концов, кто этих магглорожденных считает, верно? — Гарри усмехнулся. Он точно знал, что второкурсника уже нет в этом мире. — Кстати, его родителям хоть сказали, что душу их ребенка сожрал демон? А тело выдали или по-тихому прикопали на опушке, а несчастные мистер и миссис Уоленс теперь гадают, почему в их доме есть явно обжитая детская, хотя детей у них никогда не было, а также кто этот милый мальчуган на фотографиях в семейном альбоме? — Гарри! — посуровел Дамблдор. — Как ты можешь так говорить? — Нет, ну а что? — хмыкнул Гарри. — Вы же бывший лучший друг главного нациста сороковых годов. — Так! Ну все! — Дамблдор нахмурился. — Мистер Поттер! За ваше немотивированное хамство и необоснованные обвинения я, как директор школы, назначаю вам наказание в виде пятидесяти штрафных очков и ночной отработки. Может быть, тяжкий ручной труд научит вас уважать старших. Вам все ясно? — Ясно, — фыркнул Гарри. — Надеетесь, что на отработке я потеряюсь в Запретном лесу и меня сожрут акромантулы? Не-е-ет, директор. Я еще только начинаю вам на нервы действовать… — Хватит! — не сдержался Дамблдор. — Пошел вон! — Кстати, директор, а можно вопрос напоследок? — Что?! — А вы в зеркале себя с Гриндевальдом молодым видите или вы у нас еще и геронтофил? — Пошел вон отсюда!!!

***

— Так, Поттер! Сдавай все сюда, — проворчал Филч. — Вернешься живым — заберешь. — Ага, спасибо, мистер Филч, — Гарри снял мантию, положил ее в контейнер, сверху положил кобуру с палочкой. Надо быть и послушным иногда. Да и Филча подставлять не хотелось — с завхоза ведь спросят, а он Гарри ничем не насолил, чтобы издеваться. — Поттер! Гарри вздохнул, достал из пустоты «шмалялу», положил ее сверху. — Поттер, не зли меня! Гарри проворчал что-то про себя, достал из сапога три ножа, из-под толстовки — пистолет, из-за спины — запасную палочку, сделанную из какого-то хлама. — Повернись. Руки вверх! Попрыгай! Все, свободен. Хагрид уже ждет тебя. Гарри улыбнулся и направился к хижине Хагрида. Филч повернулся и потопал прочь. Гарри подождал, пока старый завхоз уйдет, достал из пустоты посох и пистолет Стечкина. — Ну что же, теперь можно и на отработку… Хагрид его уже ждал. С широченной улыбкой, с тяжеленной «шмалялой» в ручищах, с огромными сумками на плечах. — О! Гарри! А чой-та ты как-то не готов? — Не ссы, ваивода! — Гарри кивнул на посох и пистолет. — Все будет! Жуб даю! — Ыгы, — кивнул полувеликан. — Отлично. Тогда что — потопали? Великан кивнул, захлопнул дверь в хижину, потянул на себя затвор шмалялы. — Пошли, Гарри. Нам ить столько сегодня достать надоть… А то директор нам потом башку снимет, ежель чаво. Так что — как завсегда? Ты сам, я сам? — Угу. Гарри улыбнулся. Каким бы доброжелательным к Хагриду ни был Дамблдор, Гарри во всем умудрился перебить ставку. Директор позволил жить на территории замка? Гарри вручил Хагриду артефакт-расширитель, благодаря чему хижина разрослась внутри до размера квиддичного стадиона. Дамблдор позволил сохранить обломки палочки? Гарри подарил великану «Шмалялу» и регулярно снабжал патронами. Директор позволил работать? Гарри нашел контакты с контрабандистами и теперь почти половина груза, предназначенного директору, уходит «налево» под эгидой, что зверье шума боится. Они разделились, Гарри почти сразу свернул в известную ему сторону. Пусть Хагрид диких оборотней стреляет, топероек за язык ловит, раненое зверье вроде единорогов добивает… А у него была вполне конкретная цель. В конце концов, яд акромантула стоит около двадцати галлеонов за унцию, а Хагрид своих паучков все равно не считает. Однако, с охотой пришлось повременить, ведь стоило Гарри сделать пару десятков шагов в сторону от дороги, как раздался грозный рык: — Эй, ты! Как ты смеешь ходить по нашему лесу?! Гарри вздохнул, обернулся на звук. Ну, разумеется… Бейн. Кто еще будет так выебываться? — По вашему лесу? — фыркнул Гарри. — А не дохуя ли у кого-то самомнения? Напомнить, как кто-то в ногах у Министра валялся лет пять назад, умоляя позволить им расширить владения на восемнадцать гектар? Ведь иначе вы бы сдохли с голоду… Бейн потянулся за луком, Гарри тут же вскинул пистолет. — Даже не пытайся. — Нахождение в лесу людей противоречит нашему с вами договору! Вы, лысые бесхвостые обезьяны, провоцируете нас на… БУХ! Выстрел из Стечкина перебил лук кентавра пополам. Гарри нацелил пистолет в лоб мгновенно разъярившемуся кентавру. — Еще одно неосторожное слово — и второй выстрел размажет твои вонючие мозги по вон той елке. Тебе ясно, больное нарциссизмом порождение конюха-скотоложца? Бейн взревел от ярости: — Ты! Паршивый выкормыш человеческой… БУХ! Вторая пуля попала Бейну в переносицу и вышла чуть правее темечка. Озлобленный и совершенно сошедший с ума кентавр свалился с вершины собственного Олимпа на мокрую от раскисшего снега землю. Гарри подошел поближе, наставил кончик посоха на голову мертвого кентавра. — Я же предупреждал… Композитионум. Тело тут же рассыпалось в пепел. Ни к чему в магическом мире оставлять тела врагов — так ведь они и восстать могут… Гарри услышал осторожные шаги, вздохнул… И убрал оружие в пустоту. — Ронан! Флоренц! Я вас слышал. Выходите, поговорим. И если будете хоть немного адекватнее этого ущербного — больше ненужных жертв не будет…