Грань

Непонимание почему информация из интернета не совпадает с тем, что ты видела, не давало покоя, поселив внутри чувство недосказанности и тревоги, словно сердце обступило клеткой угрозы, о которой ты знала, но не понимала что делать. Однако времени на раздумья не стало, ведь небольшая вылазка на этом была окончена и ты подошла к пункту назначения, думая теперь, а как быть если... внутри есть зараженные? Оглядываешься по сторонам и на миг встречаешься взглядом с парнем, что сидит в машине за рулем – прямо за спиной одна из главных дорог на улицу, вдоль которой просто пришлось выйти. Впереди сигналят машины и ты поворачиваешься туда, а стоит парню отвернуться тоже, поспешно заходишь в место, что должно по твоим прикидкам стать важной точкой сейчас и убежищем на первые пару дней – аптека. Большое здание, в котором был и супермаркет, и фермерский магазинчик, куча какой-то мелочевки на втором этаже, где ты была первый и последний раз несколько лет назад. И почти все помещения имели отдельный вход с улицы, что было сейчас на руку. Но предстояло, как минимум, проверить часть с аптекой, где так раздражающе тикают часы, словно отсчитывая время до конца. — «Если выгорит, я все их вырублю к хренам.» — Хмуришься, чувствуя, как тиканье словно сбивает сердце с ритма, заставляя трепыхаться в страхе, от которого гудит в ушах, заложенных из-за ускорившегося тока крови. Зажимаешь нос, выдыхая через него, чтобы слышать малейший звук, ведь любая ошибка может стоить жизни, если информация из новостей правдива. — «Надеюсь, что не найдутся идиоты, которые будут в панике, но решат врать на весь интернет. Хотя, лучше бы это было ложью, конечно.» — Сжимаешь обеими руками биту и жмуришься от яркого слепящего света белых ламп, но максимально тихо ступаешь вперед – в длинное помещение разделенное с улицей коридором метр на метр. Стеклянная витрина в центре помещения целая, как и все остальные стекла, за которыми ютится множество коробочек лекарств. И даже единственная дверь, ведущая за глухие прилавки от потолка до пола, закрыта. Расслабляешь плечи и спину, отпустив одной рукой биту и заглядываешь в окошко, просунув с легкостью голову, не рискуя открывать сразу дверь. Но ни одной сотрудницы и ни одного шороха не слышно. И это несомненно радует. Улыбаешься, пусть и немного нервно, выдыхая с фырком, и тихонько открываешь дверь, за которую обычно хода простым людям, как тебе, нет. Узкий коридор по периметру всего помещения, стены которого заставлены высокими белыми стеллажами с лекарствами. Слева тупик, так что идешь на право, оставив дверь открытой на всякий случай. Оглядываешься, не представляя сколько у тебя времени уйдет на поиск элементарных лекарств, учитывая такое их количество. — Интересно, работает ли компьютер, с ним наверное проще будет разобраться... — Косишься на одну из касс, по ту сторону окошка которой совершенно странно сейчас смотреть, но тут же замираешь, потому что на твою тихую фразу впереди слышится звук... И он тут же затих, стоило остановиться и прислушаться, но было похоже на... шуршание? Уши тут же закладывает шумом горячего кровотока, что слышно каждый стук сердца и становится чертовски жарко, хотя пальцы сильнее сжимающие биту леденеют, словно на морозе. Кажется, сама душа замерзла и замерла в страхе впервые столкнуться с живым зараженным. Сцепляешь зубы, сдерживая порыв выругаться и судорожно выдохнув, насилу сглатываешь, словно организм отказывается слушаться. Ноги так точно. Они немеют перед потенциальной опасностью и словно бы прирастают к полу, когда ты пытаешься сделать шаг – мышцы сокращаются и ты дергаешься, но не отрываешься с места, тут же злясь на себя за трусость. — «Возьми себя в руки, Анри, тебе блять выживать в этом мире!» — Фыркаешь шумно и снова звук... Шорох, словно старик волочет по плитке ноги, на которых надеты дешевые тапки с подошвой из драного пвх. Ты замираешь, раз за разом прокручивая эту странную и глупую даже в данной ситуации мысль – какого черта ты думаешь о том, что это за материал, сколько стоила эта обувь и старик ли... Нет, если аптекарь – это пожилой человек, то тебе будет в разы проще и это дает смелость. — «Глупо-не глупо, к черту это все, тебя никто не видит и, тем более, не читает твоих мыслей, хватит об этом париться. Делай.» — Первый осторожный шаг вперед с четким осознанием, что он сделан на встречу той опасности, что принес с собой изменившийся мир. Замираешь и слушаешь, но на твой тихий шаг нет реакции в ответ и так один за другим ты идешь дальше, прислушиваясь и стараясь не представлять, что будет, если ты не одолеешь то... нечто. Мысленно зовешь это "тварью", ведь пусть человеколюбием ты и не отличалась, убить того, кто выглядит как человек будет сложно, если только ты не психопат. — «Хах, увы, это не мой диагноз... почти.» — Усмехаешься, фыркнув и останавливаешься, слыша шум улицы. Сигнал машин с одной из главных дорог, что осталась за входной дверью, шелест деревьев, в которых гуляет ветер. И не сразу, но приходит осознание, что это, вероятно, запасной выход для работников и он сейчас открыт. — «Твою мать, неужели так повезло?» — На радостях выходишь из-за угла, проходя в подсобку, стукнув о шкаф битой, — Шшш, блять. — Непроизвольно ругаешься, тут же вскидывая голову на уже знакомый шорох и отшатываешься назад, видя как на тебя медленно, волоча одну ногу по полу, ковыляет зараженный. Фармацефт в белом халате, покрытом кровавыми пятнами, совсем не как в играх, где раны ужасают своим видом, больше похожим на кровавое месиво. Сейчас пугает в целом вид того, что стало с человеческим телом... Вздувшаяся буграми кожа, кое-где приобрела зелено-красный и болотный цвета, полопались капиляры, покрывая сине-фиолетовой сеткой все видимые участки тела. И самое страшное – тонкие, но явно твердые зеленые небольшие ростки, похожие на лианы, что пробились из-под кожи, разорвав ее, покрытые то темной, то яркой кровью, стекающей и уже запекшейся на посеревшей коже. И лишь то, что их видно мало, дает тебе шанс не стошнить прямо здесь. — Ааагххх... — Некогда светловолосая женщина издает хрипяще-булькающий звук, заставив отшатнуться, с ужасом и бьющимся словно у тушканчика сердцем понять, что ты зависла в прострации, стоило увидеть эту картину перед собой. Мелькает очередная неуместная мысль о твоих таблетках, но ты прикусываешь язык, веля себе собраться и радуясь, что зараженная оказалась в самой дальней от тебя части помещения для сотрудников, ведь это дает тебе фору подумать. Выходишь обратно в коридорчик с лекарствами, прижимаясь спиной к прилавку, ровно напротив прохода. Дальше – дверь на улицу, но чуть правее. — Возможно, с первого раза ничерта не выйдет. Не паникуем, все получится. — Вздыхешь, набираясь смелости и подбадривая себя, а когда женщина оказывается в проходе, развернувшись к тебе, со всей силы пинаешь ее всей ступней ботинка, отчего она едва не падает, отшатнувшись назад и замерев на момент, в который ты переводишь дух и ругаешься, видя за дверью такого же второго фармацевта. — Блять, нет! Идите нахер! — В один шаг оказываешься ближе, снова пиная женщину, которая в этот раз падает и с бульканьем валит своим телом зараженного коллегу. И последнее, что ты видишь прежде, чем со скрипом закрыть тяжелую металлическую дверь... как он впивается ей в плечо, кусая с громким чавкнувшим прокушенной плотью хрустом... — Будто мешок сырого, разможенного влажного мяса упал на пол... — Бормочешь в пустую тишину стерильно-белого коридора, полки в шкафах которого так плотно заставлены лекарствами, что даже эха здесь нет. Все еще в прострации, хотя прошло уже чуть больше часа с того момента. Но вспоминая эту картину голова немного едет, а внутри мелко что-то дрожит. Потираешь глаза устало, хмуро глядя на яркое пятно света в витрине, что отражается от ламп на потолке и сжимаешь в руке коробочку таблеток. "Твоих" таблеток. Транквилизатор, некогда благодаря которому ты приобретала полноту вдоха, рациональное мышление и спокойствие, избавляясь от постоянной фоновой тревожности. Однако взамен приходили такие сны... что путались местами с реальностью и ты часто была твердо уверена, что приснившееся вовсе не сон, а разговоры и события оттуда – чистая правда, а не выданное за таковую твоим подсознанием. И все равно открываешь коробочку, вытаскивая пару блистеров, глотая половину таблетки к уже выпитой одной антидепрессантов, тех самых, что когда-то вместе с транками прописал врач. — Интересно, жива ли она? — Оглядываешься туда, где за стенами и далеко за пределами ни одного города находилась столица страны и проживала и работала строгая, но эмпатичная женщина. Мастер своего дела, которая включалась в работу и выключалась из нее, словно у нее и правда был тумблер в голове. Вспоминаешь, как под этими таблетками перестала выговаривать сложные слова, замедлилась реакция на что-то неожиданное и резкое и сейчас это действительно волновало куда больше, чем возможность того, что грань реальности и сна затрется и станет не такой четкой. Теперь промедление могло дорого обойтись и умирать от того, что кожу и органы проткнуло растением, пробивающим путь к солнцу, совершенно не хотелось. Как и получить множество укусов тупыми человеческими зубами. — Я блять просила легкой смерти, а не вот это вот. — Фыркаешь, отправляясь дальше копаться в шкафах и думать, что тебе вообще может понадобиться, но останавливаешься, глядя на металлическую дверь за которой находился внешний мир, от которого ты спряталась как могла в этом месте. Закрытая на ключ тяжелая дверь, входная, которую тоже заперла, а после еще и закрыла металлической шторкой на замок изнутри, чтобы у тех, кто снаружи не возникло и мысли пробовать пробраться, а если и возникла, ничего не выйдет. — Как хорошо, что тут окон нет... — Бормочешь снова, усмехаясь тому, что стала часто говорить вслух сама с собой. Хорошо это или плохо? Никак, наверное. Странно со стороны, но теперь кому бы то ни было, будет плевать на это совершенно, так что и тебе самой лучше бы перестать волноваться о том, что подумают окружающие. Проходишь в подсобку, где свет не такой ярко-белый и это позволяет глазам наконец хоть немного отдохнуть, пока ты плюхаешься на старый диванчик, который сюда явно притащил кто-то из сотрудников из дома. Подранная кошками, местами выгоревшая на солнце обивка из тонкого кожзама облазит, оставляя цветные хлопья покрытия на пледе, стоило попытаться его снять. Пружины скрипнули под тобой и было в этом звуке что-то... пугающее. Такой простой звук из обычной жизни, который напоминал бы о даче или деревне, теперь вызывал стойкую, холодную мысль, что как раньше уже не будет. Обидно даже, что теперь не видать спокойствия и уюта, не выйти на улицу не боясь за жизнь, но вместе с тем, мысль, что теперь главной твоей задачей становится просто жить... жить так, чтобы тебе было как можно комфортнее и все в этом мире для тебя доступно, а деньги потеряли, если не всю, то львиную долю своей ценности – эта мысль приносила умиротворение и благодарность. Словно после долгой и тяжелой физической работы, ты наконец избавилась от этого груза, что давил на плечи и душу, сковывая приятные мысли цепью "после выходных надо снова работать". "Я должен сделать это и вот то. А здесь идиот начальник сам не знает как делать, но от меня требуют выполнять увеличенную норму за копейки." — Я теперь никому, ничего... Не должна. — Очередной шепот на выдохе в пустоту, словно теплым медом на душу, что уже много лет болела от груза на ней. Неподъемного, казалось, но такого... обычного. Такого, что несет каждый, но не каждый способен справиться. Ты не справлялась в прежних реалиях, но теперь у тебя появилась возможность. Жить. Взгляд находит на столе ручку и большую тетрадь, в которой фармацевты вели какой-то свой учет, но ты с обратной стороны, с самой первой чистой страницы берешься писать свой план. Все подряд, за что цепляется как за необходимость мысль. Какие лекарства тебе нужны, как правильней и компактней их упаковать, найти в аптеке еду и понять, сколько тебе вообще здесь предстоит сидеть и что делать потом. Последние два – вопросы без малейшего намека на ответы, ведь ты понятия не имела как сложится ситуация через день, два три или неделю. Может, через пару дней вообще мир начнет возвращаться в прежнее свое состояние? Эта мысль угнетает, но отчего-то ты почти наверняка уверена, что так не будет – это то, о чем мечтал бы каждый в такой ситуации, но слишком сказочно это звучит, учитывая как внезапно все произошло. Что до сих пор работает интернет, который власти не отрубили и... очевидно, никто понятия не имеет, что это за вирус. — «Лишь бы война не началась... если это биологическая атака и будут полномасштабные бои, я лучше сразу вздернусь.» — Вздыхаешь, откидываясь на спинку диванчика, глядя на исписанную страницу тетради перед собой на малюсеньком столике, за которым, по всей видимости, обычно обедали сотрудники. Все мысли теперь были на бумаге, ты лишь дописывала неспешно новые, что приходили в голову и смотрела новости, как истинный параноик включив ВПН. Мысли, что именно может произойти, если этого не сделать, не было, но в нынешнем мире кажется, что лучше сделать и это окажется лишним, чем не сделать и проебаться. И было кое-что, что оказалось косяком в твоей ситуации. — На одних гематогенках и леденцах три дня тут торчать хреновая идея...